Рыцарь и Миледи

На фоне низкого, неприветливого ночного неба, где среди хмурых всклокоченных туч, выплывала равнодушная бледная луна, озаряя мертвым, холодным светом,  поля, деревья и башни города лежавшего в дали у подножия самого большого холма, темным зловещим силуэтом выделялся мужчина верхом на коне. Было что-то пугающее в этом одиноком путнике, в его развивающемся, на ночном ветру, плаще,   напряженной спине, твердой руке, обтянутой черной перчаткой, крепко сжимающей рукоять меча. Конь под ним устало фыркал, чуя в воздухе запах города и нетерпеливо перебирая ногами гулко постукивая копытами в траве, как бы давая понять хозяину- что задержка эта не к чему, и что до еды и теплого уютного стоила осталось совсем чуть-чуть. Но всадник медлил, словно ожидая опасность со стороны мирно спящего города…. Мысли его, вовсе не были такими зловещими и тревожными, как могло бы показаться случайному свидетелю, окажись он на этой пустынной ночной дороге. Мысли всадника были далеко, там, в городе, который раскинулся внизу и безмятежно спал, дыша дымом над крышами темных домов. Там  вдалеке, ждет путника тихий приют для его мятежной и уставшей души…. Там в одном из окон горит свеча и, она ждет его…. Он всегда к ней возвращается.
Рыцари!!! Как часто их окружают рассказы о любви, подвигах, славе. Как часто им приписывают качества не свойственные им. Вот и наш герой славился храбрым и отважным воином, сильным и веселым рыцарем. Но это не так. Вовсе не за славой шел он на  войну, он жаждал убийства, сражений, победы. Звон метала, звучал для него музыкой, запах крови, словно зверя манил на поля битв. Он не был храбр, он был болен, болен войной.
Она… молва о ней гремела. Милая, умная и знатная миледи, скромная с нежным и ласковым взглядом, такой она была для высшего общества, такой она была для всех…. Для всех, но только не для него… Он уважал ее, понимал, но не любил. Она была ему нужна, та единственная, которая понимала его и любила. Любила всем сердцем, отдаваясь ему всей душой. Именно понимание было главным в их отношениях. Она делала, что хотела, была свободна и одновременно бесконечно его. Этикет…. Этикет был только игрой, смешной и нелепой, игрой в которую играли все, в которую играла и она, просто от скуки…
Она знала, кто ее рыцарь, знала, что он никогда не будет принадлежать ей целиком, знала, что его невозможно приручить. Но ей этого не было нужно, он был нужен ей таким, какой он есть: жестким и нежным одновременно, сильным, рвущемся в бой, ради дурманящего чувства победы, вечно убегающего от ее ласки и заботы. Они понимали друг друга, он знал, что она тоже не гасит свечи перед сексом, что не отворачивает стыдливо взгляд, если видит голых мужчин купающихся в озере. В ее жизни так же была и похоть, и разврат, и жестокость. Но она менялась, выходя в свет и все в округе видя их вместе, считали славной и милой парой. Никто ничего не знал про них. Ничего милого в их отношениях не было…. Но он уважал ее, за то, что только с ней его душа обретала покой, такой необходимый отдых после изнурительной погони за смертью. Она любила его, за то, что только с ним ей не нужно притворяться милой и благовоспитанной леди, только с ним она могла быть собой. И он никогда не осудит ее. Только с ней он мог дать своей душе передышку….  Она всегда ждала его.
Но жил он на войне.
И вот сейчас стоя на самой вершине холма, глядя вниз, он перебирал в памяти все их немногочисленные встречи, тихие вечера, страстные ночи, и понимал, что в его жизни не может быть другой  Миледи. Нет, женщин в его жизни всегда было много, он не был не верным, не преданным. Верен он был только себе, а предан только своему мечу. Но она… Она была больше чем женщина, она была его пристанью. И уже меньше чем через час он будет с ней. Дрожь прошла по телу всадника, сердце замерло на секунду и пустилось возбужденно вскачь. И в туже минуту шпоры вонзились в бока коня и, рванув с места, он  помчался вниз навстречу городу. Луна, словно налюбовавшись красавцем на коне, скрылась, за темную угрюмую тучу погружая во тьму и холмы, и всадника несущегося, словно сам дьявол, и город, укрывающийся предрассветным зловещим туманом.