Шерлок Холмс

...Шерлок сидел в кресле, в домашней застиранной майке и мягких синих штанах, обхватив ноги руками и курил. В комнате стоял дым, но Великий Сыщик не обращал на это внимания. По ТВ показывали какую-то чушь. Да, в общем, Шерлок и не смотрел. Сейчас его больше заботило другое. Джон вернулся час назад и до сих пор не выходил из спальни. Это тревожило. Что-то на работе? Сара? Шерлок потянулся за ноутом, открыв блог Доктора. Сегодняшним числом было отмечено новое сообщение.
«Устал. Хочу отдохнуть несколько дней. Устал от работы в больнице».
Под записью уже стояло несколько комментариев.
Сара: «И от меня, Джон?»
Гарри: «Возьми отгул. Можем вместе съездить куда-нибудь, если хочешь».
Джон: «Сара, нет. Просто устал. Гарри, я подумаю».
Шерлок тоже откомментировал запись: «Джон, спускайся». Несколько минут спустя, вместо шагов на лестнице в дневнике появился ответ: «Зачем? Я отдыхаю. Я устал, Шерлок. Давай, сегодня без меня». Холмс задумался на несколько секунд, и снова принялся печатать: «Пистолет».
Не прошло и минуты, как Джон появился в гостиной. Он был в одних трусах, с пистолетом, взъерошенный и злой. Шерлок не смог сдержать улыбки.
- А ты быстро.
- Ты что, издеваешься? – махнул оружием Уотсон.
- Молоко и торт, - коротко ответил Холмс младший. Джон, наконец, заметил стоящие на столе уже названные продукты. Устало вздохнув, он опустился на диван.
- Холодно, - заметил Уотсон, делая глоток теплого молока (ого, Шерлок сподобился подогреть).
- Возьми мой шелковый халат, - Шерлок коротко глянул на военного доктора, который принялся за торт и немного подобрел.
- Как ты себе это представляешь, Шерлок? – говорил Уотсон, - Я в твоем халате… Я буду выглядеть крайне глупо.
- Могу предложить альтернативу, - Сыщик даже не оглянулся, чтобы посмотреть на друга, - Но боюсь, она понравится тебе еще меньше.
Джон на мгновение задумался, не донеся ложку до рта, а потом все-таки продолжил трапезу. Пистолет лежал рядом, на диване. На диванной подушке.
Надо сказать, что за время совместной жизни, люди успевают перенять какие-то черты друг у друга. По крайней мере, Уотсон, являлся тому примером. И, по крайней мере, с Шерлоком, он теперь вел себя иначе, чем раньше. Раньше ему и в голову не пришло бы спуститься в гостиную в трусах, особенно после беседы в кафе («девушки – это не мое»). Но прожив под одной крышей с невыносимым человеком, научаешься отвоевывать территорию, да и некоторую власть мелкими пакостями. Ну, или как это еще назвать? Джон отлично понимал, какие мысли вызывает у Шерлока его тело. После того разговора в кафе Шерлок кажется, сделал все, чтобы Джон забыл ту сказанную по глупости, а больше от страха фразу «я женат на своей работе». Да и придумана она была в порыве расставить все точки над «i»: великий гений понял, что Джон ни в коей мере не ищет романтических приключений с ним, и чтобы заранее пресечь собственные страдания по этому поводу, он предпочел сжечь мосты.
Но сексуального желания это не отменяло. И именно этим пользовался Уотсон, когда ему надоедало отношение на уровне «подай-принеси». Как именно? Ну, например, слегка касался руки Шерлока в разговоре (наедине, разумеется), или подходил немного ближе, чем следовало бы, а то и вовсе демонстративно показывался в таком виде, как сегодня.
Шерлок, как и следует гениям, прекрасно понимал, во что играет Уотсон. Но в силу того, что он все-таки человек, а не машина, Холмс не старался пресечь этого. Разве что иногда накатывало такое сильное желание подловить Джона на каком-нибудь очередном непотребстве, и… К сожалению, Шерлок отлично понимал, что после этого «и» прекратятся, возможно, не только игры, но и их совместное проживание.
Холмс младший даже особо не жалел о сказанных тогда словах о работе. А что еще он мог ответить Джону на двусмысленное «ты одинок – я тоже одинок» или как там это звучало? Такая формулировка так или иначе предполагала возможность флирта, которую сам того не подозревая, вырисовал перед ним Джон. С его стороны, положим, это был дружеский жест (я одинок – ты одинок – как мы похожи), если не вдаваться в глубинные переживания Уотсона по поводу восхищения другим мужчиной («это было потрясающе» - «ты говоришь это вслух» - «ох, прости» - «да нет, мне нравится»). И если бы Шерлок был немного глупее и зацепился бы за эту подачку, то возможно, между ними даже могло случиться что-то большее, чем дружба. Пара поцелуев, возможно, до того, как Джон осознал бы до конца свою гетеросексуальность. Не более. А ради этого, ради конечного поражения, которое он видел на несколько ходов вперед, Шерлок не хотел разрушать того свободного общения, которое у них было. Свободного общения, с элементами гомоэротики, конечно, правда, не переходящего в горизонтальную плоскость.
- И какова альтернатива? – снова делая глоток молока, спросил Уотсон. Шерлок по-прежнему сидел к нему спиной, уставившись в бессмысленный телевизор.
- Я могу тебя согреть, - ответила спина Великого Сыщика. Джон замер. На мгновение, но замер. Такого, кажется, еще не было. Это что-то новенькое. Шерлок решил перейти границы дозволенного? Или это какая-то новая игра?
- Э…ммм, - промычал Джон, прежде чем понял, что пытается что-то сказать, а промедление тут было равносильно поражению, - Да.
Шерлок обернулся почти мгновенно, зафиксировал выражение лица Доктора и вернулся к созерцанию голубого экрана.
- Я что-то не понял, что – да? – спросил он также, спиной.
- Вероятно, мое «да» это то же, что «пистолет», - съязвил Джон, - Только, вот, я не кричу «волки-волки» просто так. Поторопись, если можешь. Пока я совсем не замерз.
Если для Джона игра перешла на новый – более опасный по многим причинам уровень, - то для Шерлока это постепенно переставало быть просто игрой. Чувства, как глубоко не прятал он их от Джона или самого себя, не перестали существовать совсем. И осознание того, что сейчас он, Шерлок, сядет на диван рядом с дуреющим от усталости и скуки (или от чего это нынче у Уотсона такие гомосексуальные настроения?) доктором, и возможно даже будут иметь место объятия, - приводило Холмса в трепет. Будучи гением, и умея просчитывать события в уме на десять-пятнадцать ходов вперед, он мысленно получил уже несколько оргазмов, и несколько раз уже застрелился из того же пистолета на подушке.
Поднявшись с кресла, Шерлок пересел на диван, на мгновение, забыв о том, зачем вообще это делает. Уже само по себе предложение «согреть» Джона было крайне предосудительным, крайне необдуманным шагом. И как он будет делать это? Сядет рядом? Обнимет?
Джон, кажется, испытывал не меньше неудобств по поводу своего красноречия. Проще говоря – готов был даже на отрыв собственного языка за такую бесшабашность. Но назад пути не было, да и небольшое издевательство над гением обещало доставить хоть какое-то удовольствие. Джон собрал все возможные силы и выдержку, и, улыбнувшись, сказал:
- Шерлок?
Холмс посмотрел ему в глаза. Наверное, Джон всего несколько раз удостаивался такого взгляда. Неприкрытого маской всезнающего супер-героя. Взгляд просил его не издеваться. Или, может, оценивал, до чего все это может довести? А может, по внешнему виду Джона определял, насколько тот готов к тому, что сейчас сделает сыщик.
Так или иначе, Холмс развернулся к Доктору, и, подавшись к нему, неловко обнял.
Уотсон не успел отследить того момента, как вдруг расслабился, и позволил уложить себя на диван. Наверное, это объятие было так неожиданно (неожиданно приятно?), что доктор просто не успел понять, что делает.
Шерлок не говоря ни слова, лежал на нем, обнимая, и тихо сопя в шею. Он почти не шевелился, только кончики пальцев осторожно гладили плечо Джона.
Он был теплый. Точнее, Джон подумал так: «Господи, как тепло». Или, может, даже: «Господи, как хорошо». Хотелось закрыть глаза. И в какой-то момент Джон закрыл их, и честно себе признался, что что-то чувствует. Это было, конечно, дико, но Доктор давно научился быть честным, и с другими и с собой, особенно если дело касалось чувств. И то, что сейчас проносилось у Джона в голове, заставляло его сердце биться все быстрее.
Да, он чувствовал. Трудно сказать, что именно. Пожалуй, что возбуждение появилось уже тогда, когда Шерлок пересел на диван. Но то, что возникло сейчас - было чем-то иным. Он чувствовал это шеей (в которую так горячо дышал Шерлок), грудью (особенно левой ее частью), животом… Еще какое-то чувство накапливалось в горле. Какое-то сдавливающе-невесомое…
- Джон? – совсем возле уха. Так близко. Звук голоса…. Жаркое тепло в груди. Что это еще такое? Что это еще такое, черт побери?
- Да? – подал предательски слабый голос доктор. Шерлок поднял голову и заглянул ему в глаза. У него было такое странное выражение лица, словно пьяное. У девушек, с которыми встречался Джон, именно такого взгляда он никогда не замечал. Глаза сыщика немного покраснели и были полуприкрыты, лицо тоже приобрело розоватый оттенок, волосы растрепались… Шерлок наклонился еще немного, и почти касаясь губами губ Джона прошептал: «Джон, я еле держу себя в руках. Пожалуйста… Попроси меня уйти».
Когда смысл этих слов, наконец, дошел до Джона, тот находился практически в полуобморочном состоянии. Близость Шерлока, близость его губ, его тела, его рук – все это внезапно вывело Джона из строя, он почти ничего не слышал и не мог видеть от слабости закрывающихся век… «Господи, как хорошо», - думал Джон, и от этой фразы становилось немного легче справляться с таким количеством удовольствия, которое нахлынуло на него.
- Джон.
Доктор открыл глаза, снова увидев лицо Шерлока, и на этот раз его взгляд был более осмысленным. Казалось, он говорит что-то. Что-то, что нельзя произнести вслух. Что-то, что может потерять свою истинную силу, будучи произнесенным.
- Шерлок, - ответил Джон, чувствуя болезненный укол в сердце. Укол – а потом тепло. А потом – жар. А потом – огонь по всему телу….
- Джон, если ты не попросишь меня уйти… - великий сыщик уже не способен был говорить, не прижимаясь губами к шее доктора, тем более, если тот все-таки «попросит». Но Джон молчал. А вот его руки, до того прилипшие к обивке дивана, вдруг ожили. Сначала пальцы коснулись ткани майки на спине Холмса, но это быстро было решено подтягиванием майки вверх, которую Шерлок, приподнявшись, снял.
«Это не значит, что сейчас что-то будет. Это ничего не значит, - думал Джон, ведя ладонью по бархатистой белой коже на груди парня (сейчас – просто парня), глядящего на него сверху, - Я совсем не хочу, чтобы ты куда-то уходил… Шерлок. Но если ты не уйдешь… то мне даже страшно представить, что может случиться…»
Входная дверь скрипнула, и веселый голос миссис Хадсон окликнул их из прихожей. Джон в ужасе сделал попытку высвободиться из объятий, и когда встретил легкое сопротивление, одарил Шерлока грозным взглядом. Тот внезапно поднялся, и, не накинув даже халата, прошествовал мимо миссис Хадсон (очень вежливо кивнув старушке, конечно), наверх.
- Маленькая семейная сцена? – улыбнулась женщина Джону, сидящему с отсутствующим видом на диване, в халате Шерлока, и держащему в руках пистолет.