Книга жизни ч. 9

Через месяц мы сели за парты. Учитель – молодой парень, почему-то с первого урока стал меня терроризировать.

Может быть потому, что я сделал ему замечание: когда он написал на доске «сонце» я сказал, что нужно писать «солнце». После второго же замечания, что слово «кушин» пишется «кувшин» он, обозвав меня жидёнком, выгнал из класса.

Все последующие занятия превратились в войну. Он постоянно ставил меня в угол, выгонял из класса. В таком состоянии уроки у меня не шли. Я никак не мог выучить стихотворение Некрасова о несжатой полоске. А он вызывал меня к доске и только я начинал читать стихотворение, как он принимался на меня кричать.


Спали мы по несколько семей в домике. Одной из циновок завешивали дверной проём.

После первой же ночи, когда родители подняли циновки, под ними были видны влажные следы от наших тел. Когда влага высыхала, следы становились белыми – выступала соль.

В свободное время мы с мальчишками бегали к арыку[5] и пускали кораблики. Купаться мы боялись, после того, как увидели в воде змею. Из английских булавок пытались делать рыболовные крючки, но раба в арыках не водилась.

Однажды сосед казах разбросал вокруг кола собранный урожай сои, привязал к колу ослика и стал погонять его вокруг кола. Ослик топтал стебли, и из стручков высыпалась соя. Он предложил нам покататься на ослике, и вот мы по очереди ездили вокруг столба.

 Не прошло без ЧП. Лёдик Шапиро подошел к ослику сзади, и он его крепко лягнул в живот.

В первые же дни, когда Юлька Шапиро пытался заговорить с внучатами казаха, а они заговорили на своём языке, он прибежал домой с криком: «Мама, такие маленькие, а уже на узбекском разговаривают».

Однажды тетя Валя Шапиро с мамой возвращались домой и катили перед собой ногами огромный арбуз.

В какой-то из дней, мы с тетей Валей пошли в центральный поселок за продуктами, а мы уже знали некоторые фразы по-узбекски: «Тухум бар? Яйца есть?».

Дворы у них огорожены сплошной глиняной стеной (теперь я знаю, что это называется дувалы). Тетя Валя стучала в калитку, и на вопрос слышал ответ «Ёк. Нет». В одном дворе через забор выглянул старик и спросил у тети Вали, где мой отец. Тетя Валя ответила, что на фронте, и мы пошли дальше. Я не помню, купили ли мы тогда что-нибудь. Когда возвращались мимо этого двора, старик снова выглянул через забор и, указывая на меня, подал полную тюбетейку с продолговатым белым луком, деньги брать отказался и показывал на меня, что это для меня.


Продолжение следует:http://www.proza.ru/2011/05/09/996