Про Алешку и других немножко

 
 Глава первая.

 В семь месяцев Алешка решил появиться на свет . Он почувствовал, что иначе ему не выдержать ночной бешенной   скачки родного папашки на мамкином животе, а по сути, на нем, Алешке.
В одну из таких ночей Алешка предпринял такие яростные попытки освободиться от  невын6осимой для него близости родителей, что его мать, белобрысая Валька , вдруг так брыкнула своего  такого же белобрысого супруга Генку, что он свалился на пол и ошарашено глядя на свой боевой орган смог только промолвить:
- не понял…
-Не понял , не понял,- застонала Валька , -рожУ сейчас здесь- тогда поймёшь!
 Ну, что ты стоишь, что стоишь,- заломила  Валька руки,- ой, не могу, "скорую"  вызывай!

Генка был не доволен. Валька сама затевала  эти прыгалки, подначивая его и завлекая. Скоро год, как они вместе и Валька всегда была готова к близости - только мигни. Да, что там, сама "мигала" с первого дня знакомства, вот и «намигала» себе пузо.
 
Будущая теща за волосы притащила Вальку к Генке . Генка до сих пор помнит, как  она орала-Обрюхатил девку,теперь женись- и таскала, таскала перед ним Вальку за волосы .

-Вот и женился,- сказал Генка вслух, вспомнив вдруг обстоятельства своей женитьбы и добавил,недоумевая,
-Чё, для пендалей что ли ?»
-Ой, умру сейчас-, заохала Валька,
-вызывай «скорую", говорю же..

Валька не умерла.
Алешка родился.

Акушерка , принимавшая роды заметила,
-Боевой  ребенок, эк , как прет то из тебя. Ты бы, мамаша , поднатужилась, помогла ему..
Но Валька только орала и ничего кроме возмущения от того, что кто то разрывает ее тело не испытывала.

Появившись на белый свет Алешка не ожидал, что здесь так холодно и ярко. Он заорал и хорошо пописал на акушерку.
-Да, парень хоть куда,- показала  акушерка Алешку держа его за ноги вниз головой прямо перед лицом Вальки, -но вредный, смотри, весь халат мне обдул..
-Чё орёшь?- как взрослого  спросила Валька  висящего перед ней Алешку.

Алешка примолк. Он будто почувствовал, что тепло этой женщины кончилось и не вернется никогда.
Началась жизнь в другом измерении.

А жизнь  у Алешки иначе как  трудовой назвать было нельзя: он изо всех сил сосал Валькину титьку, изо всех сил орал, когда ему её не давали, изо всех сил орал, когда ему было  мокро и скользко и изо всех сил спал, как только ему становилось сухо и сытно.
Так Алешка боролся за свою маленькую жизнь.

Валька и Генка о его жизни переживали только в том, что она им очень даже мешала, вторгалась, требовала и заставляла.

Вальке было 18 лет и рождение Алешки не пробудило в ней материнского инстинкта. Еще до  того, как Генка женился на ней, она определила свою беременность и предстоящее материнство одним словом  «залетела». Теперь,поневоле, обстирывая и пеленая этого горластого ребенка, Валька не переставала  ворчать-залетела,  дура, теперь возись с тобой..

Генка вообще старался к Алешке не подходить и, глядя на это непонятное существо, внутренне недоумевал : и зачем ему все это.. Знал бы, не пожалел бы Вальку, не женился и жил бы ,как человек, без этого крика..

А Алешка рос и рос. Молока у Вальки было много -хоть в разлив : на два метра била в Генку молочной струёй, балуясь и вырвав сосок из Алешкиного рта. До двух лет на мамкином молоке рос Алешка.О каком-то прикорме ребенка мать  и  думать не думала, что бы там каки- то соки или пюре ребенку изготовить. Начав ползать Алешка стал сам заботиться о своем прикорме и тащил все в рот, что на полу попадалось, пробуя :съедобно или не съедобно? Природный инстинкт у Алешки срабатывал: он быстро отплевывался от всего, что могло плохо повлиять на его маленькую жизнь.

  Раз, молодые родители привезли сына к бабке Проне - Валькиной матери- в сад, за город.
 Бабка Проня работала сторожем в коллективных садах и, поскольку её однокомнатную квартиру теперь занимали молодые, жила в доме для сторожа круглый год.

 Годовалый Алешка,ползая, поднял во дворе куриную какашку и засунул её в рот, пробуя на вкус. Он её, конечно , тут же выплюнул, но нисколько не напугал своих родителей. Валька с Генкой, сидевшие на завалинке в обнимку,весело смеялись, видя, как перекосилось лицо ребенка. Валька по хозяйски обтерла ладонью лицо ребенка и спокойно опустила его вновь на землю, посоветовав, как взрослому, -не суй в рот, что  не пОпадя!

Странно, но Алешка не болел и никакие инфекции к нему не приставали и никакие остуды не простужали.


    В следующее лето , когда Алешке перевалило за два года родители решили, что ребенок готов к самостоятельной жизни с родной бабкой в её садоводческом товариществе.
 Они вслух рассудили о том, что  ребенок уже может употреблять все, что растет на бабкином огороде и будет почти все время находиться на свежем воздухе.

Бабка Проня  выращивала  на своем участке овощи, фрукты, имела кур , козу Катю и собаку Пальму.

 Собака Пальма, простой дворовой породы, несла за бабку Проню все сторожевые обязанности и знала всех  садоводов, чье землепользование осуществлялось на законном основании. Трусцой оббегая вверенную сторожу территорию,  собака Пальма   громким лаем сообщала  бабке Проне,трудившейся на своих грядках , о тех, кто к кругу законных землепользователей не относился.

 Бабка Проня тогда обычно оставляла свое хозяйство и шла посмотреть,что там Пальма обнаружила, какой такой непорядок..

 Когда привезли на поселение Алешку , бабка Проня решила воспротивиться.

-Сами народили, сами и возитесь! Я тебя что ли замуж гнала, я тебе что ли для распутства квартиру оставила,а сама в сторожа нанялась?! Да, он мне тут все огурцы перетопчет, всех кур перепугает, они яйца нести перестанут…

Все эти и другие аргументы бабка Проня излагала горячо, многократно , так или иначе переставляя слова и не меняя сути того, что ей внук здесь не нужен, и рубила и рубила ребром ладони воздух для пущей убедительности.

  Но рука бабки Прони как-то зависла, когда Валька этак лениво вдруг сказала:
-На работу я, мам, выхожу. На мастера обещали учить, если выйду.

 Валька до декрета работала подавальщицей в парикмахерской, а по сути уборщицей.
Баба Проня всем знакомым и не знакомым говорила про дочь -на мастера плихмахера учится, завивки всякие будет делать, мне ,химическую, обязательно и , конечно, бесплатно.

  С Генкой Валька в той же парикмахерской познакомилась, оттуда как-то сразу и привела его в мамкину квартирку, где и пошла их любовь с последствиями в виде Алешки.

-На какого мастера?- осторожно переспросила бабка Проня.

-Я хотела бы на мастера мужской прически, но , мам, Гена против: ревнует..., так что буду мастером женской прически. Ну, это сама знаешь, завивки разные, стрижки женские. А, может, буду  мастер- универсал.
 Последнее слово сразило бабку Проню.
-Учись, учись, Валька! Гена прав!- почему-то связала она желание дочери учиться с зятем.
  -А тебе, -обратилась она неожиданно страстно к Алешке,- в случае чего я трепку то задам, если будешь мне огурцы топтать, да кур пугать!

 Алешка про кур и огурцы ничего не понял, но, почувствовав в словах, обращенных к нему какую-то скрытую угрозу и привыкнув с рождения бороться за свое существование, выдал  освоенный с подачи его матери весь свой словесный арсенал,излагая его в доступной его возрасте фонетике.
- Дула , пахая, пфу на тебя- и сделал то, что можно было принять за плевок в сторону родной бабки.
Баба Проня брякнулась от неожиданности на стоявший рядом чурбачек.

-Это ты на кого же плюешься?!Это, кто же здесь дура?! Это я, бабка твоя родная!?

 Молодые, чуя скандал и уже решив свои вопросы,  заторопились на электричку.

 А Алешка , услышав не раз слышанное от матери слово, вновь повторил его  глядя на бабку , с испугом наблюдая как скрылись от него  любезные родители:
-Дула, пахая.

 Бабка отшлепала Алешку полотенцем для острастки.
 Но острастки не вышло.

 Алешка плакал так, что слышно было на все садоводческое товарищество, но не отступал, повторяя все более осознанно те же слова, вводя бабку в иссупление

 Ребенок  орал до хрипоты, до икоты, чувствуя себя покинутым в этом непривычном мире,заполненном каким-то страшным, седым существом.

 Он орал, заливаясь слезами, когда любезные родители ехали домой в электричке и весело хохотали, пересказывая , как пацан  удачно поддел бабку, Орал,  когда любезные родители уже приехали в их квартирку  и блаженно приникли друг к другу.

 От его рева у бабки заболела голова ,она уже пыталась успокоить, приласкать внука, но стоило ей приблизиться, что бы как-то прекратить этот крик, Алешка орал еще громче.

 Спасла собака Пальма.

 Она проскребла дверь , вбежала в дом,подошла к Алешке, облизала его вспухшее лицо и упала на пол, поддев корпусом детские ножки так, что Алешка тоже мягко осел на полу и оказался обнятым собачьим телом со всех сторон. Ему стало спокойно , не страшно,устало. И он уснул, прижавшись к  собачьему боку.

 Так началась Алешкина садовая жизнь.

Продолжение следует в главе второй.