Искра надежды

     Все надежды располагались на ушедшего в себя, стареющего человека. Мне посоветовали его. Очень хвалили его корифей в спиритизме. «Величайший медиум!» - расхваливали знатоки. – «Золотце спиритизма». Я, с педантичностью набрав список всех известных медиумов, выбрал «золотце» и пришел к нему. Флегматичный Остин Аймпостор разглядел мою визитку, потом меня и деликатно спросил: какую цель я преследую, настаивая на проведении сеанса? Кого хочу вызвать?
     Превосходно чувствуя себя в сидячем положении, блаженствуя от чашки кофе, предложенной хозяином, я начал так:
     - У меня был друг, герцог Оливер Дахомп. Недавно он умер от пневмонии. У него осталось письмо леди Смиксон, адресованное ее любовнику, министру культуры лорду Валайну. Оливер хотел передать письмо мне, но не успел. И я хотел бы узнать у его духа, где оно хранится, чтобы иметь у себя.
     Остин сощурился и усмехнулся.
     - Вы желаете заняться шантажом, сударь. – Растянул он сладко. Я высокомерно отвечал:
     - Да. Мы с вами понимаем друг друга и если вы назначите двойную цену, я соглашусь.
     - О, вы так говорите, будто я все держу в своей власти! – Мурлыкал он и кривил душой. Он мастерски загипнотизировал умы аристократии так, что те представляли его князем.
     - Мы договоримся? – Спросил я. Аймпостор явственно импонируя мне или предстоящему делу, ответил:
     - Пожалуй, да. Посетите меня сегодня вечером и мы с вами проведем сеанс. Но предупреждаю, у меня может велеречиво выйти на словах, а само мероприятие остаться завуалированным.
     - А так все выйдет ясным? – Я показал чек с выписанною сумой. Он озарился:
     - Вполне возможно. – Сказал он. – Приходите.
     Мы расстались. Я по-прежнему сомневался: а не плут ли этот медиум? Прибегая к нетрадиционному методу, я рисковал многим. Не деньгами, уж поверьте, такой вопрос ко мне не относился. Но своим доверием к мнению знакомых, направивших меня к нему. Я жертвовал своей репутацией перед известным спиритом, которому я поведал о своих низменных желаниях. И кто мог дать мне гарантии на то, что он никому не проговорится? Или даже будучи деловым плутом, сам сделает меня жертвой шантажа, живя на моем состоянии.
     В сознании образовалась леди Роселет расточавшая дифирамбы Остину за его помощь в общении с духом внука. Герцогиня Садморт поведала мне о своей беседе с умершим супругом. Некоторые серьезные джентльмены признались мне, что также входили в контакт с духами. Они убедительно говорили. Или они обманывали себя иллюзиями, принимая фантазию за действительность? Или сговорились с Остином? Ради денег? Хм, для него? Или чтобы узнать насколько я грешнее их, и тем самым подмочить мою репутацию? Ну нет, похоже на выдумки. Я слишком влиятельное лицо, которое нельзя спровоцировать в мистике. Нет, надо укоротить сомнения и подготовиться внутренне к предстоящему сеансу.
     Я весь день развлекался, гостя сначала у двоюродного брата Артура, а оставшуюся часть дня провел в клубе. Вечером отправился к Аймпостору.
     Дворецкий отвел меня в его кабинет. Хозяин оделся в длинный халат с фиолетовыми оборками с синим покроем. Взглянув на меня, он кивнул.
     - Акклиматизируемся мы удачно. – Сказал он. – Все располагает нам.
     - Замечательно. – Скрывая эмоции, сухо заметил я. Он пригласил в полутемную комнату с тяжелыми гардинами и с круглым столом посередине. На столе стоял незаменимый атрибут: хрустальная лампа. И тут Остин осмотрел мои пальцы.
     - Так, - со знанием сути предмета, начал он. – Оставьте себе перстень с хризолитом, можно сапфир… Милейший, это что? – Он испуганно нахмурился, указывая на синий камень с перстнем.
     - Вы что с ума сошли, приходя на спиритический сеанс с этим камнем?
     Я искренно удивился его пустой панике.
     - Мой самый любимый камень… - Добродушно произнес я, и медиум с визгом перебил:
     - Да, неуправляемый! Вы любите камень Опал! Кого хотите пригласить на сеанс? Герцога Дахомпа или нечистого?
     С отвращением к предвзятому мнению Остина, я отпрянул.
     - Слушайте, причем здесь камни?
     Он не слушал, а властно потребовал снятия с моего пальца перстня с опалом и отдачи ему. Раздражившись, после мелочных пререканий я сдался и отдал. Спирит взял и, подозвав дворецкого, передал камень ему.
     - После сеанса, отдадите его светлости. – Сказал он и дворецкий ушел. С испорченным настроением, я спросил:
     - Что за суету вы обнаружили с опалом? Почему вы у меня его сняли, мистер Аймпостор?
     - Я вам объяснил, милорд. Если не достаточно было объяснения, я отхожу в сторону. Я не намерен даже рассказывать об этом камне, так много негативного он в себе содержит!
     Стоит признаться, что у меня был лишь эстетический вкус к красивым камням, и неиссякаемое дилетантство касательно их значения. Поэтому происходящим в этой комнате, я был крайне недоволен. Но сдержавшись, тихо спросил:
     - Когда мы приступим?
     Медиум сосредоточился на следующем эпизоде и усадил меня за стол. Он не садился, начав бормотать допотопные заклинания.
     - Только не сомневайтесь. – Попросил он. Я холодно заверил, что верю во все как ребенок.
     Медленно шагая, он с легкой эксцентрикой говорил:
     - Мы приветствуем новолуние. Отгоняем все болезни, все отрицательное. Верим в чудеса. И хотим связи скоротечной, но обоснованной с духами из потустороннего мира. – И простояв, молча пять минут, сел напротив меня, с просьбой положить правую руку на шар. Я выполнил данное указание, и его рука тоже участвовала в наложении на шар.
     - Желание общения с духом, выразил лорд Уинстон Бракенвайер. Я, медиум Остин Аймпостор выступаю посредником в передаче этого общения и призываю к контакту недавно умершего герцога Оливера Дахомпа. – И медиум закрыл глаза и медленно дыша, весь напрягся.
     Я помню о чувстве не комфортности, кажущейся ненормальности действия и стреляющей несколько раз боли в голове. Мне не терпелось отряхнуться, словно сбросить с себя всю энергическую грязь, но невольно я засмотрелся на происходящее с Остином. Он часто задышал, веки вздрагивали, тело вытягивалось и все дрожало не поземному, то есть не как от холода или страха, а точно затронутая духовная оболочка. Внезапно он расслабился, и сообщил мне шепотом:
     - Взгляните направо… туда…
     Осторожно, с робостью откуда-то взявшеюся, я посмотрел в то направление. И явственно увидел не только фигуру и очертания бедного Дахомпа, но и его лицо, очень бледное и будто ни к чему невосприимчивое.
     - Герцог Оливер Дахомп, это вы? – Четко спросил Остин. Он не двигался поначалу, но потом повел руками и бесцветно бросил:
     - Да, я Дахомп! Кто меня вызвал? Кто посмел вызвать меня из запретного бытия и сократить себе жизнь?
     Я от услышанного ужаса и ускоренной перспективы запаниковал, но спирит жестом руки успокоил меня и отвечал:
     - Вас вызвал лорд Уинстон Бракенвайер.
     Какая наглость! Всю ответственность он возложил на меня, а сам остался в стороне. Я хотел возразить и не осилил свой молчащий рот. Дух Оливера протянул:
     - Что же за земные дела меня еще держат? Или я потревожен из праздного любопытства?
     «Ах, зануда, - думал я. – И тот свет не изменил тебя».
     - Милорд, говорите. – Доминирующим тоном, сказал Остин. И тут у меня вновь открылась способность говорить.
     - Оливер, я побеспокоил тебя из-за одного земного дела…
     Дух как слепой, смотря не туда, куда следовало бы, колко рассмеялся.
     - Да уж прости меня Уинстон, что не упомянул тебя в завещании.
     - Время идет. – Шепнул Остин и я, сбиваясь, продолжал:
     - О, не в завещании твоем счастье. – «Что это за завещание, где все свое состояние он оставлял себе самому? И вследствие этого, его родные затеяли судебную тяжбу с его нотариусом за то, что тот не дал в свое время ясности молодому маразматику». – Оливер, помнишь письмо леди Смиксон лорду Валайну?
     Дух отошел назад и уже появлялись лишь его очертания. Я забеспокоился, спирит водил по шару руками, стараясь сохранить контакт.
     - Такая мелочь. – Заметил глухо дух.
     - Конечно, - верещал я. Скажи мне, где оно находится? Оно мне нужно… Оливер, в память о нашей дружбе…
     - Эпистолярный почерк леди Смиксон очарователен, а содержания я не помню. – Выговаривая и выделяя каждое слово, говорил дух. И неожиданно, его смутно различимо стало видно. Я занервничал еще больше.
     - Где письмо? Прошу тебя, скажи!
     Очертания духа исчезли. Раздался его голос:
     - В моем завещании!
     Настало вновь напряжение для спирита. Я вскочил, бросаясь к месту, былого нахождения духа и в отчаянии, лепетал:
     - Причем  тут твое завещание? Оливер! – Окунаясь в отчаяние, я услышал позади стук упавшего тела и обернулся, увидев забившегося в конвульсиях Остина. Не беря в толк что происходит, я подбежал к нему. И опередил дворецкого, выбежавшего из-за двери.
     - Что с ним? – Спросил я. Дворецкий с видом человека, привыкшего к таким казусам, ответил:
     - Приступ эпилепсии. О, он не надел перстень с лабрадором. – С огорчением сказал он, беря на мгновение руки хозяина. Я уже словно опьянел. Мне было непонятно к чему здесь такое великое значение камней, и что за бессмысленный ответ дал, мне дух Оливера. Я решил уйти, ибо чрезвычайно был деморализован, цинично попросив дворецкого извиниться за меня перед хозяином, когда тому станет лучше.
     Сев в свою карету, я мрачно думал о возможном смысле ответа Оливера. « В его завещании» - ухмыльнулся я и вдруг взглянул на этот ответ с иного угла зрения. Все свое состояние он завещал себе, а значит и письмо леди Смиксон. И в его доме я должен поискать ее письмо. Так, так. Дома у него временно живет его брат, граф Томас. Поеду к нему. Мы с ним в неплохих отношениях. Попробую найти поскорее удачу.
     В следующем часовом отрезке я пребывал в прихожей дома Оливера. Его старый дворецкий отправился докладывать обо мне графу и вскоре я входил в гостиную. Томас экспансивно обрадовался мне и встал навстречу. Приступив к разыгрыванию из себя сангвиника, я растерялся, ибо увидел в гостиной особу, которую не ожидал здесь встретить. Растерянно улыбаясь, я взирал на сидевшую в кресле леди Смиксон. А Томас радушно пожимал мне руку.
     - Мой дорогой друг, - изливался он. – Как это прекрасно, что вы тоже надумали посетить меня в этот осенний вечер. Леди Смиксон недавно приехала. Она проезжала мимо и ее посетила доминанта: зайти ко мне. У вас такая же история?
     Понимая, что надо делать вид, что не замыслил никаких козней и не натягивать на себя недоброжелательность, я ответил:
     - Сходная история, Томас.
     Он тепло улыбнулся и пригласил садиться. Поздоровавшись с леди Смиксон, я сел. Граф заинтересовал меня хересом и сигарой. Он превалировал в восторженном состоянии духа.
     - А в Дерби обещают весной, небывалые до этого скачки. – Сказал он.
     - Мне кажется милый Томас, что все однообразно. – Высказалась меланхолично леди Смиксон.          
     - Вы придерживаетесь моего мнения, Уинстон?
     При ней я чувствовал себя неловко и пробормотал:
     - Я ни за какое мнение не держусь, леди Смиксон.
     Видимо я сказал непростительно бестактно, ибо Томас поспешил смягчить тон моего ответа:
     - Мы все в одночасье ощущаем себя вольными и хотим быть королями жизни. Если даже великие художники… - И он с гармонией чувств пустился в образы искусства. А мы, уж я так это воспринимал, мы с леди Смиксон отвлеченно размышляли о своем. Вот как некстати, она появилась в этом доме. Что за напасть! Странное совпадение. И при ее депрессивном и равнодушном состоянии, не думаю, чтобы ею двигало желание быть в обществе с веселым, но надоедливым графом. Но какая-то цель у нее выделилась, раз она «проезжала мимо и решила зайти». Я посмотрел ей в глаза. Ее взгляд сообщал, что она не сдаст своих позиций. Что за позиции?
     Поскорей бы выбрать момент и поискать ее письмо. Меня магнетически обдало холодом. Я опять обратился очами на нее. Да, он распространял все, ее взгляд. Неужели она тоже приехала в дом Оливера из-за письма? Откуда она узнала? Только мы с герцогом знали о сохранности письма и что оно в наших руках. Оливер похитил его у леди Смиксон, и она в силу понятных причин, не поднимая шуму, не ведала, куда и кому оно попало. Кто мог проговориться? Я чуть не подскочил от такой догадки. Я посвятил в тайну спирита и что, этот плут сыграл на обе стороны? А дух? Действительно был дух Оливера или моим глазам предстал розыгрыш? Правда, где? И как мне распределить себя?
     Я забарабанил пальцами и Томас привлеченный этим, невинно спросил:
     - Уинстон, я наверное, навязчив?
     - Что вы любезнейший! – Поспешил отрицать я. – Вы, по-моему, сейчас восторгались греческими статуэтками? Я вспомнил, что в кабинете у Оливера находится целая коллекция этих прекрасных творений. Они по-прежнему там?
     Юноша возрадовался моему интересу к статуэткам, хотя он наивный не видел, что я наиграл. Зато она видела.
     - Да, они постоянно присутствуют в кабинете. Если вас не затруднит, пройдемте туда.
     - С удовольствием.
     - Леди Смиксон? – Поинтересовался Томас. Она шла по своему пути.
     - Благодарю, мой милый. Я побуду здесь и посмотрю что-нибудь из книг. Не возражаете?
     - Что вы, леди Смиксон. Делайте все, что вам заблагорассудится. – Сам не понимая значимости своих слов, любезно угождал граф. Я незаметно фыркнул очевидному ее намерению локализоваться книгами, где она надеется обнаружить письмо. А мы с Томасом прошли в неизменившийся кабинет Оливера.
     Он с бравурностью показывал мне новоприобретенные статуэтки, а я окидывал хищным взглядом кабинет. Где, где это злополучное письмо? В сейфе? В столе? В книгах? За картинами? Где?
     - 4 век до н.э. – Впадая в свою стезю и держа в ладони статуэтку Мельпомены, щебетал Томас. – Грандиозное создание запало мне в сердце…
     «Да замолчи ты!» - ругался я про себя и, вспомнив, что в гостиной рыщет леди Смиксон, охваченный рвущимся наружу нетерпением, кинулся к столу и открыл первый ящик. Граф от неожиданного поступка с моей стороны, застыл с Мельпоменой в руках. Я рылся в бумагах, откидывая все ненужное в сторону. Он изумленно спросил:
     - Уинстон, вы хорошо себя чувствуете?
     Я прорычал, смотря на него искаженным от ярости лицом. Он вздрогнул и, не ведая, что делать, медленно пошел к выходу.
     - Я… позову Дэвида, чтобы он оказал вам помощь. Вы верно нездоровы…
     Напряженный и злой из-за задержки, я не выдержал и, схватив со стола каменную Талию, подбежал к нему и ударил его по голове. Охнув, он безжизненно упал на пол. Я отступил, неровно дыша, с еще не полным осознанием совершенного поступка и бросился обратно к столу. В последнем ящике, в старой папке, среди бумаг, я нашел то самое письмо леди Смиксон. Возбужденно положив его в карман, я определил для себя, что лучше сбежать через окно. Выпрыгнув на улицу, я подбежал к своему экипажу. Крикнув кучеру мчаться на всех парах, я влетел в салон. И не успев сесть, заметил леди Смиксон. Она насмешливо произнесла:
     - К чему ваша цель свелась, Бракенвайер? Вы одержимы целью шантажировать меня, а я не готова к столь великой чести, оказываемой вами.
     - Ах, так. – Я сел, немного остывая от эмоций. – Кто же вам сообщил о местонахождении письма?
     - За определенную сумму, - усмехнулась она. – Мне посплетничал о предстоящем сеансе, мистер Аймпостор. Он пришел, и рассказал о вашей затеи. А я разговорилась с другим спиритом, мистером Холландом и пока вы вызывали дух Оливера, я тоже требовала его к себе. Он мне все сказал, и я поехала к Томасу. Кстати, что вы сделали с беднягой?
      - А вот что, - разумея, что все потеряно, я вцепился в беспомощную леди Смиксон и на ходу выкинул ее из кареты. Письмо я разорвал на кусочки.
     С безумством засмеявшись своим бесцельным поступкам и никчемной цели, я вернулся к спириту. Толкая дворецкого в сторону, не апробировавшего прием, я ворвался в комнату к спириту. Он обрел опять себя в очевидности и ослабевший, лежал на диване. Он слабо отреагировал на мое появление.
     - «Золотце» мошенничества! – Рявкнул я на него. – Зачем вы услужили, леди Смиксон?
     Он почему-то долго вглядывался в меня, пока я кричал на него. И почему-то также как и на сеансе, вздрагивал и напрягался.
     - Отчего вы здесь? – Расслабившись, спросил он. Окончательно рассердившись, я потребовал:
     - Отдайте мне мой перстень с опалом!
     - Да, конечно. – Ответил Остин и, достав из кармана перстень, протянул его мне. Я подошел и думал, что взял. Но к моему удивлению и ужасу, рука моя прошла сквозь предмет. Панически повторив движение с другой рукой, я убеждался в том, что нахожусь вне материальности.
     Что? Вне материальности?
     Спирит грустно цокал языком.
     - Когда вы стали духом? – Вопросил он. Я недоуменно переспросил:
     - Вы иллюзионист, одарили меня опиумом для миража?
     - Вы в основе духа. – Констатировал факт Остин.
     - О, он им стал после того как выпил рюмку хереса, в которую я подложила яд. Граф Томас не выпил, а он – наоборот. – Саркастически объяснил голос леди Смиксон. Я оглянулся и узрел ее. Она была духом. Что же, и я дух? Неужели я до такой степени был распален, что даже не заметил мой переход к такому состоянию? Мне оставалось проанализировать себя как забывчивого типа.
     - Перестаньте разыгрывать! – Стонал я в раздражении. – Аймпостор, ваши шутки?!
     - Увы. – Он сожалел о своей сказавшейся здесь второстепенности. Появился и дух Томаса, потирая на голове, ушибленное место.
     - Уинстон, мне бы еще жить столько лет, а вы… - Жалобно стенал он.
     Все еще в разъяренном неверии нахождения себя духом, я кинулся на стенку и встал за ней. Все до чего я дотрагивался, подтверждало, что я не живой.
     Внезапно я почувствовал вибрации мистера Холланда, вызывавшего меня. И увидел сидевшего у него в кабинете моего двоюродного брата Артура, спрашивавшего меня: куда спрятал его отец, первое завещание составленное старшим братом? Да,  обслуживание по вопросам находок в потустороннем мире налажено отлично. Но и духом я не мог признаться, что первоначальное завещание на самом деле спрятал я, лорд…  Однако, надеюсь, вы мое имя не запомнили, а я с тех пор стараюсь следовать прямому значению выражения «нем как могила».
     Теперь осталось лишь притушить свечи и потрепать надежду за частоту пустот.


1999 г.