Крушение советской Атлантиды

Казалось, советская Атлантида как культура того времени затонула в далеком прошлом и не всплывет. Но вот хиты Эдуарда Хиля кто-то вспомнил, но пробовал исполнить, и они как резонансом зазвучали в унисон времени. И так прекрасно, что, казалось, мир запел как в шестидесятые годы. Но он запел не в России, а в Америке. Культура Америки достигла той же высоты, как мы в шестидесятые, и песни Эдуарда Хиля подхватили миллионы американцев. А у нас? А у нас?
Показали Эдуарда Хиля, как он шел по Петербургу с сияющими юно, как раньше, глазами. А я включил телевизор, шла юмористическая  передача. И я вдруг ужаснулся низости и подлости того, как мы низко пали, что в прошлом показалось все таким прекрасным, что нахлынули воспоминания, и я стал думать: почему?
Прежде всего образ мыслей: двор, школа – это примеры Зои Космодемьянской, Николая Островского, молодогвардейцев и тысяч других подобных героев труда и войны. Конечно, расхлябанность во мне противилась этому, но сам образ мыслей Родины не давал расслабиться, и я тянулся как к счастью уловить и сформировать дух этим подобием мыслей и чувств.
Я помню, как меня принимали в пионеры, а брат повязал красный галстук у меня на шее. Я помню песни под гитару у костра в походах, когда девушки казались такими милыми, недоступными, помню как сострил на уроке в школе и все рассмеялись, учительница пожаловалась отцу. Он меня порол широким ремнем, но и это впечатление теперь вспоминаю так радостно, что звучит Хиль.
Теперь и в Нью-Йорке он чувствует себя среди людей комфортней, человечней, свободней, чем у нас в России. И это для нас страшней американских ракет, потому что наступит момент при таком развитии событий, что люди подумают о нашей стране: а что это такое? Теперь.
Вот смотрю фильм. В несущемся поезде в купе двое бандюг  хотят изнасиловать девушку. Муж избитый лежит на полу и вот-вот… но тут реклама. Врач стоматолог говорит пациентке: «Бактерии на деснах!»
Она восклицает: «Но я же чистила их!»
Переключаю программу, а там кому-то хотят отпилить голову пилой, а на следующей сериал из ста с чем-то серий.
Герой говорит невесте: «Я люблю другую».
Она: «Ах». Она вписала его в свою собственность и теперь сериал сто серий «ах».
Разве в такой России жить не страшно? Что дойдет до того, что будут уезжать за бугор, чтобы посмотреть как живут нормальные люди, кто обокрал нас и сделал нищими и бездуховными. Вот в Америке уже стало понятно светлое, чистое, радостное ощущение мира как в хитах Эдуарда Хиля. У них родятся свои Хили.
А новорусские уже покидают Россию. В одном Лондоне их триста тысяч. Они по спекулятивной перепродаже товаров, домов, планетариев, котлованов под центром и в других местах обескровили, обесточили Москву по порнографии, демографии, того, что стоим в пробках, что уже дома в Москве рушатся, ползут и некуда деваться от мусора, выхлопных газов.
И искусство в стране они растоптали в прах так, чтобы следа от него не осталось или на уровне анекдотов как муж приехал из командировки. Чтобы как было смеялись в ответ, а нет – так террористы будут взрывать нас, чтобы боялись и молчали. Чтобы не было таких достойных, кто бы спросил с низ за то, что творят в России. Где ты, Хиль? Включишь – одни бандитские морды.