Когда женщины любят

Селянов решил для себя, что расстанется и с Валерией, и с Наташей. С Наташей было сложнее, ей нужно было жилье искать, но три месяца он готов был оплачивать для нее жилье. Селянову очень не хотелось тянуть «этот воз» отношений дальше. Валерия предпочитала ему другого, чтобы она при этом не говорила, Наташа ушла к молодому парню с песнями, и конечно, это повторит.
Ну и чего ждать? В конце концов, какие- то бабы у него все равно будут. И нужны ли ему постоянные подруги? Тоже вопрос. После этой контузии у него в голове-то прояснело. От женщин нужно брать то, что ты хочешь взять, и не нужно играть в их игры на их же поле, всегда проиграешь. Любовь – это женская игра. В ней мужчина победить не может.
Мужчина, в принципе, может жить с любой женщиной. Он так запрограммирован природой, осеменять большее число самок, женщину природа заставлял выбирать лучшего самца, по двум причинам. От лучших самцов – лучше дети. И лучший самец всегда принесет сахарную косточку. И тут вопрос – как завоевать лучшего самца? Как удержать его возле себя?
Любовь – лучшее средство и для завоевания и для удержания нужного мужчины. Как писал Василий Шукшин: «Непривязанный, а визжать будешь». Любовь между мужчиной и женщиной – гениальное изобретение женщины. И мужчина, с его силой и страстностью, если втягивается в эту игру, то уж по самые уши.
Женщина по  сексуальной природе своей вроде бы должна быть склонна к полигамии. Она вполне может удовлетворять нескольких самцов и получать от этого удовольствие. Но в этих условиях женщина не может господствовать, и к ней будут относиться высокомерно и иронично, в лучшем случае, как к игрушке, в худшем, как к сексуальной обслуге.  Если, конечно, женщина на необитаемом обществе одна, а вокруг десять мужиков, это одна история. Но если кругом полно других баб, то мужчины, перебегая от одной самки, которая исповедует  полигамию, к другой, в общем-то, становится свободным. Женщина имеет много секса, но никакого уважения и любви.
И между  неограниченным сексом и жизнью с одним мужчиной, женщина по многим причинам выбирает жизнь с одним мужчиной. Но тут уж нужно не ошибиться в выборе этого единственного. А в той или иной степени ошибешься всегда. Тогда нужно этого единственного заставить заменить всех предполагаемых и возможных. И женщина начинает воспитывать мужчину. И воспитывает его всю жизнь, сколько сил хватает.
Селянов  хорошо понимал, как воспитывала и дрессировала его Валерия. Ей нужны признания в любви и нежные слова, и она  добилась того, что он их говорил постоянно. Многого уже добилась Наташа. Как-то незаметно, но Селянов стал воспринимать ее в качестве жены. И ее нахмуренные брови уже тревожили его, как бы смешно это потом не казалось.
Все. С этим нужно заканчивать! И Селянов стал разрабатывать планы, как можно безболезненно порвать с Валерией и Наташей. А может быть с одной из них? Но с которой начать? И тут он понял, что выбор будет сделать чрезвычайно трудно. Вот он прогонит Наташу. И снова Валерия будет приходить на часы в его квартиру, а потом  опять уходить? А он будет сидеть, и думать о ее сегодняшнем ночном сексе с мужем? Изгнать Наташу – значит, самому опять и стирать, и готовить, и убираться? А если расстаться с Валерией, то кто будет его так внимательно слушать? Кто будет вникать во все его проблемы, и кто даст мудрый совет?
Нет, гнать, так обеих сразу. Если одну оставишь, то точно будешь грустить о второй.
И вот когда Селянов все более наполнялся решимостью, а его выписывали на следующий день, в палате наступила абсолютная тишина. Все смотрели на дверь. И Селянов посмотрел. Боже! В дверях стояла Валерия.
Она улыбалась и ждала, когда Селянов ее увидит. На ней был скромный голубенький костюмчик, но как он оттенял ее черные волосы, ее черные глаза! Она была прекрасна, как стюардесса из детских грез Селянова. Палата безмолвствовала, все напряженно смотрели – к кому она подойдет. И своей твердой походкой подошла к Селянову, поцеловала его осторожно-осторожно в разбитое лицо и сказала: «Ну здравствуй, беглец».
Потом она села  на  кровать, взяла его руку в свою. И глаза ее стали наполняться слезами, но она улыбалась.  От запаха ее духов у Селянова кружилась голова.
Он смотрел на нее, как кролик на удава. Чего он не ожидал, так это ее появления. И тут случилось нечто. Все, кто могли ходить стали выбираться из палаты. Прикованные к постели отвернулись, чтобы не мешать.
- Как ты меня нашла, - спросил он.
- Это было легко, - ответила она. – Как только я поняла, что это не командировка, а что-то другое. Я попросила людей, люди навели справки. Вот и все.
- А как ты поняла?
- Это оно почувствовало, - показала Валерия на свое сердце.
И эта ее прекрасная, самая лучшая на земле улыбка, эти ее глаза, в которых  было столько нежности, просто переворачивала душу Селянова. Он хотел зарыться головой в ее коленях, как-то почувствовать ее всю. Она это поняла, мягко наклонилась впереди и прижала его голову к своей груди. И на минуту они так притихли.
- Ты хоть знаешь примерно, кто это мог сделать? Или это местные? – Спросила неожиданно она. И объяснила. - У меня есть один знакомый бешеный мент, он найдет их всего за тысячу долларов, и как им будет плохо!
Селянов даже испугался той лютой ненависти, которая блеснула в ее глазах. Ему бы тоже хотелось нанять такого замечательного мента, но он подумал, что если это политика, то это может выйти боком и Валерии.
Потом они смотрели друг на друга. В ее глазах было море любви, печали, радости. Золотые искорки  нежности прыгали в ее черных глазах. Она была самым прекрасным существом на земле.
И тут случилось то, чего Селянов никак не ожидал. У него не просто появилось сексуальное желание, оно было невероятно сильным. Он не мог ничего с собой поделать. Он представлял Валерию голой, он видел ее сквозь  костюм, он знал наизусть каждую ее клеточку. Он видел ее роскошные плечи,  ее грудь, ее упругий чудесный живот, к которому он так хотел бы прижаться губами. И он видел ее голые ноги, послушные, нежные, любящие, которые медленно расходятся в стороны…
И тут люди стали возвращаться, все они просто впивались взглядом в Валерию, а потом в Селянова, так не была похожа их встреча на встречу обычных супругов.
Было уже часов пять вечера. Медицинский персонал разошелся по домам за исключением дежурных медсестер. Валерия попросила проводить ее. Она искоса наблюдала насколько Селянов твердо стоит на ногах. Он был полон сил. Они и в самом деле просто переполняли его, после того, как он увидел Валерию.
Но к его удивление она пошла не к лестнице, а к черному выходу. Она поглядела на него через плечо и сказала, что добиралась в стационар из поликлиники через помещение, которое ремонтируют.
В самом деле, в одном крыле больнице шел ремонт. Там было абсолютно пусто. Селянов прекрасно знал свою отважную подругу. И знал, зачем она пошла именно этим путем, случайно обнаружив его по дороге.
И вот они в закутке, где их невозможно увидеть, только если подойти вплотную. Она сначала осторожно, а потом жадно целует его в губы, шею, расстегивает на нем рубашку, гладит грудь, живот…
-Только не мешай мне, - шепчет она…
- А я ведь перед твои приходом думал о тебе и сильно тебя не любил, - сказал на прощание Селянов.
- Я знаю, милый, - сказала она. –  До встречи.
Селянов вернулся в палату весь расслабленный, на него были устремлены все глаза.
- Это не жена к тебе приезжала, - сказал Серега, - но какая женщина!
 А  через полчаса после сексуального расслабления у Селянова начался такой прилив сил, что хотелось подковы гнуть. Засыпал он счастливым, отказавшись от успокаивающих таблеток.
- Сам не стал пить, про товарищей не забывай, - выговорил Красавчик.
Сквозь дрему он слышал, как стали спорить о том, чем отличаются пятнадцатилетние девушки в любви от сорокалетних. Но ни у кого не было опыта  одновременного общения с теми и другими. Решили, что у Сереги такой опыт был. Его растолкали, он выслушал спорщиков и сказал:
- Да ничем не отличаются… Хотя… Сорокалетние тоже берут, но не глотают.
Кто-то засмеялся, кто-то плюнул, но все замолчали, ибо поняли, что Серега сказал правду.
«Но и не совсем ты прав, Серега», - подумал Селянов.
Утром Селянов оформлял свою выписку и тут раздался звонок. Звонила Наташа. У нее был веселый голос человека, который звонил с мороза. А за окном стоял чудесный солнечный день.
Наташа сказала, что приехала за ним на машине. И это было приятно, хотя не понятно, откуда она узнала, что он выписывается. Селянову нужно было еще подождать, пока травматолог оформит выписку, и он предложил Наташе подняться  в отделение.
И вот она вошла. В чудесной шубке нараспашку, в высоких сапогах, без шапочки, так что ее густые волосы были рассыпаны по плечам. Она была очень хороша. Палата крякнула.
Наташа подошла к Селянову и стала быстро и часто целовать его в губы, но тут же вспомнила, что вокруг народ.
- А это-то кто? – в изумлении прозвучал чей-то голос. – Ведь не дочь.
- Селянов, я в шоке, - сказала Красавчик.
- А я просто одуреваю, - сказал Серега. – Это беспредел.
Тут подоспела выписка, Селянов пожал руки товарищам по несчастью, он видел, что некоторые, особенно Красавчик, искренне загрустили.
И вот пьянящий морозный воздух, солнце!  Наташа подвела Селянова к машине, он в них не разбирался, понял только, что не Мерседес, но и не Жигули. Селянов стал вертеть головой в поисках шофера, но Наташа сама села за руль и открыла дверь ему. Он еще не понимал, что происходит.
- Сережа, - сказала она, - это наша машина!
- Как наша?
- Сережа, - жалобно засюсюкала Наташа, - ну ты что хотел бы ехать отсюда на  маршрутке или электричке? Это мне Вера продала.
И тут Наташа вся поникла.
- Можно вернуть, конечно, я только задаток дала, но такая хорошенькая машинка, Сережа, я ее так полюбила!
В интонациях Наташи зазвучала та абсолютная, ни чем не омрачаемая нежность женщины к ее машине. Отношение женщины к машине теплое и безгранично благодарное, ни одно живое существо не может претендовать именно на такую теплоту и нежность со стороны женщины.
- А деньги, откуда? – удивился Селянов.
- Я нашла у тебя эти пачки денег, - сказала Наташа, - ну и чего они лежат? А так у нас будет машинка. Я тебя буду возить, куда скажешь. Ну пожалуйста.
И тут до Селянова дошло, что уже точно никакого шофера не будет и повезет его Наталья. Он даже вспотел от страха.
- А ты уверена, что на ней можешь ездить?
- Я много водила, когда… ну короче, когда жила с этим придурком, и права у меня есть.
- Ну поехали, - сказал Селянов, - главное, что если  долбанемся, то чтобы там тоже рядом травматология была.
Мужчине всегда странно видеть то, что женщина делает руками. Ну есть, конечно, женщины с мужскими ухватками. Но их не так много. А так смотрит мужик, как женщина забивает гвоздь, и по его представлениям таким образом гвоздь забить нельзя. Нельзя так отставлять локоть, нельзя при каждом ударе зажмуривать глаза. Да и вообще удивительно, почему женщине с ее движениями удается попадать по шляпке гвоздя.
Неловкими движениями Наташа завела машину и тронула  с места очень осторожно. Она прямо-таки вцепилась в руль, как делают это  женщины-водители. Селянову  даже стало физически тяжело глядеть на все это. Но в глазах Наташи был азарт, она  время от времени дула на челку, концентрированность ее взгляда  на дороге  была предельная.
И вот они едут. Нормально едут. Всякий раз, когда появлялись встречные машины, Селянов закрывал глаза и молился Богу, но ничего. И тут он спросил:
-Тебе не тяжело машину вести? Не сложно?
-Так она же сама едет, - удивилась Наташа.
Минут через пятнадцать они встали в пробке  на переезде.
- А как ты узнала, что я здесь и что меня выписывают?
После почти минутного молчания Наташа  выдавила из себя:
- Валерия сказала.
- Как Валерия? Вы что созваниваетесь что ли?
- Да. Тебя не было день, два, на пятый день она мне позвонила, она думала, что ты просто не отвечаешь по мобильному. Хотела видно все выяснить. И тут я. Я ей сказала, что тебя нет, что ты пропал. Она рыдает, я рыдаю… Договорились действовать вместе. Мы поняли, что ты во что-то попал, и что нужно тебя спасать.
Селянов сидел в некотором оцепенении. Он просто не знал, как на это реагировать.
И тут Наташа включила магнитофон. И зазвучал любимый Селяновым Гарик Сукачев: «Я милого узнаю по походке…».
- Ты же не любила Сукачева? – удивился он.
- Раньше, как посмотрю на него, так сразу тошнит, - ответила Наташа, - но ты же его любишь. Я присмотрелась. Ничего Опрятный такой. Видно жена за ним следит.
И тут  Наташа резко повернулась назад, что-то стала доставать с заднего сидения, и Селянов увидел, что она в черных чулках. Его всегда возбуждали чулки. А они сидели, как влитые на белой Наташиной ножке. И он почти инстинктивно положил руку ей на колено. Она тут же накрыла его руку своей рукой. Он стал подниматься выше, она напряглась, и тяжело задышала.
Они стали целоваться. Никаких слов не было, их сжигала страсть. И тут  машины стали яростно сигналить. Пробка сдвинулся с места. Переехали через переезд, и Наташа тут же свернула на первую попавшуюся дорогу, которая уходила в лесополосу. Деревья стояли покрытые снегом, просто сказочные. Наташа остановила машину и приникла к нему. Потом она разделась вся. Он возражал, шептал, что холодно. Но она осталась только в чулках.
Вокруг тишина, сказочный, снежный лес, а под ним сказочно красивая молодая женщина. Когда  она почувствовала, что он приближается к завершению, она, вдруг, вжала с силой его в себя и не дала выйти. Он очень удивился. Но послушно остался в ней. Наташа стала делать какие-то странные движения, сокращать внутренние мышцы, и до него дошло, что она хочет, чтобы все, что было в нем, вылилось только в нее. Потом она неохотно отпустила его.
 Потом они вялые одевались, он спросил ее, как она предохраняется. После паузы она сказала, что не будет врать и никак не предохраняется.
Селянову стало жарко. Он стал лепетать про то, что в нем сейчас столько всякой дряни от лекарств, что он много лет был сильно выпивающим человеком.
- Сережа, знаешь основной закон генетики? - спокойно сказала Наташа. - У умных родятся  умные, а у дураков дураки. Ты умный, а я молодая и здоровая, если родится ребеночек, он будет умным и здоровым.
Они  поехали. Молчали. Тут Селянову пришла sms.
- Это Валерия, - сказала неестественно спокойно Наташа.
Селянов прочитал текст: «Я тебя люблю!» - было написано Валерией.
А за окном снова засияло солнце, которое было спряталось.
- Ну вот, женщина кончила, и солнышко появилось. - Сказала Наташа и тихо засмеялась.
Перед ними было ровное и почти пустое шоссе, вокруг поля, все было залито солнцем.
И Селянов с обреченностью подумал, что на этой земле у него никого нет, кроме этих двух женщин.