Петрович и Петровна

                ПЕТРОВИЧ и ПЕТРОВНА              Николай ЕРЁМИН
                Рассказ


Своё 70-летие поэт-пенсионер Александр Петрович Землянский решил отметить изданием книги избранных стихотворений, обязательно на мелованной бумаге и обязательно в твёрдом переплёте.
В типографии  выставили ему счёт с весьма внушительной суммой, и стал он ходить по инстанциям с протянутой рукой в поисках материальной поддержки.

В районном совете ветеранов прониклись идеей, посочувствовали, но вежливо отказали и направили в городскую Администрацию.
В Администрации нашего прекрасного сибирского города Абаканска сказали, что издательской деятельностью они не занимаются и направили в комитет по губернаторским грантам  областной Администрации.

В комитете по грантам  сказали, что он опоздал,  гранты уже распределены,
 и посоветовали обратиться с письмом  в Администрацию Президента.

Когда из Администрации Президента пришёл ответ, что письмо с его просьбой  направлено на рассмотрение в Администрацию по месту его жительства, понял  Александр Петрович, что круг замкнулся,  и сильно загоревал.

- О чём грустишь, Петрович? – спросила его за ужином  жена Александра  Петровна, - Не ешь, не пьёшь, чернее тучи сидишь, о чём думу думаешь?
- Да как же мне не горевать, не печалиться, Петровна, если никто мне помочь в моём деле не хочет? -  И протянул ей  конверт из Москвы.
- А я тебе на что? Сколько мы с тобой лет прожили, посчитай, и каждый месяц я тайком от тебя откладывала на чёрный день, то от зарплаты, то от пенсии. Вот и накопила тебе на книгу!
- Считаешь, чёрный день настал?
- Был чёрный, а будет светлый! – засмеялась Петровна и выложила перед изумлённым мужем необходимую сумму денег.

И книга избранных стихотворений под названием «Пир духа» в лучшем виде была
 отпечатана  в типографии «Семицвет», точно к положенному сроку!
  Четыреста мелованных страниц текста.
Бумвиниловый переплёт.
Серебряное тиснение.

- Ну вот, Петровна, отдам я Богу душу, а книга в твёрдом переплёте меня и переживёт! –  Сказал Петрович, держа в руках сигнальный экземпляр.
Петровна с ним согласилась, но заметила:
- Чтой-то раненько ты о смерти заговорил. Радоваться надо! Вон Андрей Дементьев – по телевизору 80 лет отметил, а – как огурчик!
- Все мы под Богом ходим, - вздохнул Петрович, но спорить с женою не стал.

Когда директор типографии подвёз тираж книги  к  дому и стал носить книги, упакованные в пачки по 25 экземпляров,  в лифт и поднимать их на шестой этаж, в квартиру Петровича, обрадованный поэт, несмотря на  возражения,  начал суетливо помогать ему..
И когда он сделал третью ходку от машины к лифту с двумя тяжеленными пачками в руках,  и когда наклонился, чтобы опустить их, в пояснице у него что-то хрустнуло.
Охнул Петрович от внезапной боли, присел, попытался подняться, однако ноги стали  как чужие и перестали повиноваться ему.

Шофёр и директор типографии под причитания Петровны подняли Петровича на шестой этаж, уложили в постель, расположили коробки с книгами в коридоре, пожелали всего хорошего и тихонечко удалились.

А хорошего было ох,  как мало!

Приехал врач скорой помощи, осмотрел его и на вопрос:
– Доктор, что со мной?- строго ответил:
            - Компрессионный перелом поясничного отдела позвоночника, со смещением отломков.
- Это серьёзно?
- Куда уж серьёзнее! Без операции не обойтись. Но, учитывая ваш преклонный возраст, операция вам категорически противопоказана.
- Что же делать?
- Лежать, лежать и лежать! Может, позвонок срастётся,  и двигательная функция постепенно восстановится. Как говорится, всё в руках Божьих…. А пока – обезболивающие средства и полный покой!

Но как ни молили Бога Петрович и Петровна, бывшие атеисты, а ныне – прихожане Покровского храма, молитвы их не доходили до цели.

Участковый врач, наблюдавший больного на дому, сказал, что у него паралич обеих конечностей,  диагноз окончательный и обжалованию не подлежит.


В молитвах о чуде приблизилась и миновала юбилейная дата.

Парализованный поэт-пенсионер лежал, позабыт - позаброшен, прижимая к груди томик избранных стихотворений.
Петровна измучилась, ухаживая за мужем,  но не роптала по этому поводу, даже виду не подавала, как ей тяжело поворачивать его  с боку на бок, выносить судна, протирать камфарным спиртом начинающиеся пролежни и менять бельё.
И однажды  вдруг услышала:
- Чувствую, Петровна, что дни мои сочтены. Составь, пожалуйста, список всех наших родных и знакомых.
- Что это ты задумал?
- А хочу я поставить в списке плюсы и минусы, кого пригласить на похороны, а кого нет.
- На похороны приглашать, ну и ну, ещё чего не хватало! - проворчала Петровна, однако список составила.

И взял  его Петрович дрожащими руками, и стал читать его вслух.
- Так, этого вычеркнем, этого тоже, и этого… видеть его не хочу…

Когда список был оглашён до конца, оказалось, что все в нём – со знаком минус.

- Как же так, Петрович? - возмутилась Петровна.
- А вот так! Все они – такие-сякие, немазаные сухие, и нечего мне с ними заигрывать! Пусть своё место знают! Никого звать не хочу.  Вычеркнул всех из своей жизни - и умру в гордом одиночестве!

Ещё месяц боролся он с недугом.
Но всё когда-нибудь кончается.
И отдал он Богу душу.

На удивление Петровны, в погребении мужа приняло участие огромное число народа. Оказывается, стихи поэта Александра  Землянского многое знали и любили!

Организацию похорон взяла на себя Администрация нашего прекрасного сибирского города Абаканска.
Могилу вырыли на центральной аллее Бадалыка.
            Тело положили не в какой-нибудь  гроб, а в полированный!
Сам архиепископ Софроний отпевал усопшего.
Сам губернатор руководил установкой высоченного мраморного  памятника, на котором было высечено лицо улыбающегося поэта.

И все на поминках говорили о том,  какой Петрович был хороший и отзывчивый человек, и поэт замечательный. Скольким молодым дарованиям помог пробиться в литературу!
Каждому, кто выступал и произносил тост, Петровна вручала книгу в твёрдом переплёте. Триста экземпляров разошлись, как поминальные блины, и ещё не хватило…

Тогда присутствовавший на поминках миллионер и меценат Иосиф Моисеевич Прохорович, страстный поклонник всех аонид, встал и сказал:
- Мы глубоко любили и будем любить поэта Александра Землянского и его творчество, поэтому я прошу  сидящего рядом со мною директора типографии «Семицвет» допечатать тираж  этой замечательной книги! Составьте список всех,  кому и в каком количестве нужна  книга.

Список  перевалил за тысячу.
И когда отмечали 9 дней, а потом 40 дней,  все, попавшие в список, получили по исправленному и дополненному экземпляру.
Пятьсот  страниц на мелованной бумаге.
Шикарный лидериновый переплёт.
Золотое тиснение. 
И обе книги у меня, у старого библиофила, есть!

Вот оно, уникальное авторское предсмертное издание  - «Пир духа».
А вот -  уникальное посмертное издание «Дух пира».

Стихи хорошие, только первое название неблагозвучное. Пример так называемой авторской глухоты. Пришлось его изменить. Да что уж теперь об этом?
Об усопших – или только хорошее, или вообще ничего.
                Май г Красноярск.