Американская тетрадь

         Удивительные, необыкновенные, невероятные и уникальные истории из блокнота молодой журналистки Насти Иволгиной.
                Страница первая:
         24 июня
         Свершилось! Вчера, на торжественной церемонии, посвященной ежегодному выпуску факультета журналистики Нью-йоркского Колумбийского университета, я наконец-то получила долгожданный диплом.
         Остались позади пять лет упорной учебы, волнений и бессонных ночей. Все-таки сбылась моя самая заветная мечта. Я стала настоящей журналисткой и горю желанием поскорее взять в руки перо и кинуться в гущу событий. Теперь читатели, раскрыв газету, буду с жадностью искать мое имя, беспристрастной и честной журналистки Нести Иволг.
         Мало кто из них будет знать, что мое настоящее русское имя Настя Иволгина и что моя мама привезла меня в Америку маленькой девочкой, выйдя замуж за американского гражданина.
         Мой отчим два года провел в волжском городке Углич, где в командировке от своей американской фирмы был техническим консультантом при строительстве электростанции. Как же холостяку с другого континента было устоять перед очаровательными волжскими красавицами?
         Он и не устоял, вот так я и оказалась с мамой в новом свете.
         Теперь оставалось дело за малым. Найти подходящую работу в престижной газете, приличную зарплату и комиссионные за особо удачный репортаж.
         2 октября
         Три месяца, как наивная дурочка, я пробегала по редакциям всех газет, которые только существуют в большом Нью-Йорке и его окрестностях. Попутно забегала и в рекламные агентства, не забывая телевидение, радио, офисы всевозможных шоу-программ и даже адвокатские фирмы.
         Все тщетно. На мой университетский диплом смотрели как на бесполезную бумажку и с угрюмыми физиономиями, словно я пришла просить милостыню, задавали один единственный вопрос: «Опыт имеется?»
         «Имеется», - отвечала хорошо заученной фразой и  демонстрировала увесистую папку с копиями моих экзаменационных работ по журналистике. Чего там только не накопилось за пять лет напряженной учебы.
         Статьи, очерки, репортажи, натурные зарисовки,  интервью, рассказы, новеллы, стихи и маленький роман о несчастной студентке, которой приходилось совмещать учебу с нелегким трудом официантки. Моя студентка в окончании повествования выбивается в люди, в отличие от писательницы.
         Мою папку наниматели обычно не раскрывали, а если и раскрывали, то с нескрываемым налетом презрительной усмешки. Выуживали листик, другой и, пробежав его глазами, закладывали обратно в папку.
         «Я спрашиваю о реальном опыте, а не об университетском. В какой газете или журнале была опубликована ваша статья? На какую тему? У кого из знаменитостей вы брали интервью, в каких горячих точках вы побывали? Какая редакция напечатала ваш роман?»
         Я смущенно отвечала, что это все впереди, нужен только шанс проявить себя.
         «Вот проявите, тогда и приходите», - заканчивался неприятный разговор. В некоторых местах меня выслушивали более внимательно и с улыбкой обнадеживали: «Ждите, мы вам позвоним».
         «Когда?» - с надеждой вопрошала я и нервная дрожь пробегала по всему телу.
         «Очень скоро, как только понадобитесь».
         Разумеется, мой телефонный автоответчик хранил упорное молчание, оживляясь только, когда беспокоила назойливая реклама с самыми заманчивыми предложениями.
         15 октября
         Сегодня появилась на пороге известного журнала «Всемирный следопыт». Журнал набирал новых сотрудников, и я решила и здесь испытать злодейку-судьбу.
         Может, наконец, улыбнется удача. Меня встретила пожилая дама со строгим выражением лица и, задав несколько вопросов, принялась внимательно изучать мои статьи и заметки.
         Изучала довольно долго, что я восприняла как хороший знак.
         Слабая надежда шевельнулась в глубине моей души и зажгла крохотный огонек удачи.
         «Неплохо, неплохо, - похвалила строгая дама, - школа поставлена, дарование есть, писать вы можете, но…»
         «Что но? – забеспокоилась я, - опыта нет? Так дайте мне только один шанс!»
         «Опыта нет, это не страшно, а вот когда нет умения приворожить читателя интригой, это уже более существенно».
         «Что вы имеете в виду?»
         «А вот смотрите. Вы пишите:
         «В парке проходила мирная демонстрация в защиту животных, ежегодно истребляемых в угоду производителям меховых изделий».
         Вы были на этой демонстрации?»
         «Была, но она действительно проходила спокойно».
         «А вот читатель спокойно отложит наш журнал и никогда его больше не купит».
         «Почему?»
         «Потому что скучно, дорогая моя. Это тихое болото, а не журналистика. Журналистика – это сенсация, умение пощекотать нервы читателям и даже в стакане воды найти бурю. Вы хотите шанс, пожалуйста. Измените это предложение так, чтобы читатели выстроились в очередь за «Всемирным следопытом»».
         «Вы хотите, чтобы я написала неправду?»
         «Нет, я хочу, чтобы правда выглядела сенсационной. Вспомните все детали и найдите шокирующую интригу. Если сумеете выполнить это задание, считайте, что вы приняты в штат редакции. Времени даю предостаточно, полчаса, час, неважно. Главное конечный результат».
         Я прошла в соседний кабинет и, не долго раздумывая, изменила свой репортаж, сделав его сенсационным.
         «Представительницы скандально известной организации лиги защиты животных, избрав своим лозунгом заявление: «Лучше быть обнаженной, чем носить шкуры убитых животных», разделись догола и затеяли драку с полицией, пытавшейся их арестовать за непристойное поведение.
         Шокирующие снимки с поля битвы между полицией и обнаженными участницами демонстрации мы опубликуем в следующем номере».
         «Это уже похоже на серьезную работу профессионального журналиста, - одобрила мой опус дама, а про снимки с поля боя вы неплохо придумали. Их многие захотят увидеть».
         «Но ведь этого нет!»
         «Ерунда, можно в следующем номере напечатать что-то вроде: «По вполне понятным соображениям редакция не может опубликовать скандальные фотографии». Читатели нас поймут».
         «Мисс Амелия Файс, - представилась дама, можешь называть меня просто Амелия. С сегодняшнего  дня я поручаю тебе редактировать колонку «Ну и ну»».
         «Что за название такое?»
         «Расшифровывается очень просто: «Необыкновенно-удивительное и невероятно-уникальное». Не волнуйся, это не желтая хроника, а новый отдел, посвященный интересным историям из жизни необычных людей».
         «Где же я найду таких людей?»
         «Так в этом и будет заключаться твоя работа. Наш журнал ежемесячный, и каждый месяц должна выходить новая история. Читатели должны влюбиться в «Ну и ну» и с нетерпением ожидать выхода следующего издания.
         Если ты в течение последующего года выдашь двенадцать великолепных историй, я повышу тебе зарплату в два раза, а за особо удачный репортаж или интервью выдам отдельный гонорар.
         Испытательный срок – один год».
         Мисс Амелия отвела меня в уютный закуток, отделенный  от других помещений передвижной пластиковой стеной с изображением китайского дракона.
         Столик, кресло, компьютер, телефон, ворох папок и канцелярских принадлежностей, все это скромное имущество составляло мой рабочий офис журналиста «Всемирный следопыт».
         Вполне достаточно для начала, только одна небольшая проблема.
         Где же взять уникальные и невероятные истории, чтобы оправдать незаурядное название «Ну и ну»?
         Одно не оставляло сомнений. Сидеть в своем офисном уголке я могу до скончания века. Истории сами по себе не появятся. Требуется найти интересных людей.
         Первым моим шагом была рассылка объявлений по газетам, в надежде, что люди поделятся рассказами о занимательных событиях из своей жизни.
         Мои надежды не оправдались. Звонили и писали многие, но их обыденные житейские банальности никого не могли  удивить. Большинство просто фантазировали в надежде, что их имена высветятся на журнальных страницах.
         Время шло, а ничего оригинального выудить не удавалось, как я не ломала себе голову, что выбрать из серой груды писем и звонков.

                Страница вторая
         15 декабря
         Случайно мне попалась на глаза рекламная брошюрка с призывом посетить знаменитый канадский цирк «Дю Солейл», гастролировавший по Америке. Среди артистов имелись и русские имена, что навело меня на мысль взять у них интервью.
         Недолго раздумывая, я взяла билет на вечернее представление и нужно отметить, не осталась разочарованной.
         Цирк оправдал свою рекламу как яркое и незабываемое шоу. Особо присматривалась к русским циркачам. Все они были высоко профессиональными артистами, но больше всего поразили дрессировщики тигров. С грозными хищниками они обращались как с невинными котятами и заставляли клыкастых и могучих кошек послушно выполнять все их указания.
         Андрей, так звали одного из дрессировщиков, добродушно согласился ответить на все мои вопросы и мы договорились о встрече через два часа у входа в цирк.
         В назначенное время я подошла к входу, но прошел почти час, а Андрей так и не появился.
         Цирк давно закрылся после последнего, вечернего представления, стоял крепкий, декабрьский морозец, я окоченела до костей, но упрямо ждала дрессировщика, надеясь на чудо.
         Чудо не произошло, Андрей, наверное, забыл о своем обещании, или с его полосатыми котятами что-то случилось.
         Так или иначе, но я потеряла целый день, а интервью так и не взяла. Когда уже уходила, еле передвигая замерзшими ногами, вдруг увидела, что навстречу мне приближается молодая девушка в белом полушубке, накинутом поверх спортивного костюмчика.
         «Настя? -  неуверенно обратилась она ко мне на русском языке, - вы Андрея ждете?»
         «Ждала, - не скрывая своего раздражения, ответила я, - передай привет его тиграм. Лучше бы у них попросила интервью!»
         «Да не обижайтесь на него, - улыбнулась девушка, - он просто очень занят и попросил меня передать, чтобы вы пришли сюда завтра в то же время. Может, он будет…»
         «Может! – перебила ее на полуслове, - а вот я может, не буду. Что я снежная баба на таком морозе стоять? Не мог тебя раньше послать?»
          «Так он и послал! Но и я,…и я... была занята!»
         «Ах, это ты! – возмутилась я, - ну, раз он тебя послал, то и я пошлю. Катись, девочка на побегушках, к своему Андрею и тиграм вместе с цирком!»
         «Почему на побегушках? – искренне удивилась она, - у меня, между прочим, свой сольный номер есть. «Танец змей»».
         «Так это была ты? – вспомнила оригинальное выступление гибкой полинезийской танцовщицы Кэти Поа, - судя по имени…»
         «Так меня называли в Самоа, где я выступала год назад,  - гордо вскинула носик девушка в полушубке, - а зовут меня Катя…Екатерина Полунина, из Новосибирска. Сибирячка я».
         «Молодец, а вот я нет, и холод не переношу».
          «Я тоже,  так что мы здесь стоим, пойдемте ко мне в вагончик, - предложила русская полинезийка с сибирскими корнями, - я вас чаем горячим угощу с конфетами. Посидим, поговорим по душам, я столько интересного могу рассказать. Вот если бы вы у меня интервью брали…»
         «Ну, хорошо, согласилась я, хоть отогреюсь немного».
         Жилые вагончики, где располагались артисты, находились на территории цирка, огибая его полукругом.
         Катя завела меня в миниатюрную, но довольно уютно благоустроенную квартирку на колесах, и вскоре мы попивали чаек, беседуя как две подружки.
         «Что за интересные вещи ты грозилась рассказать? - напомнила девушке ее обещание. Считай, что я беру у тебя интервью. Как ты вообще очутилась в этом цирке?»
         «О, это совершенно уникальная история – закатила Катя глаза, растянув ротик до ушей, это вам не дрессировщик Андрей с его ручными тиграми, вот у меня... Меня сначала похитили,…а потом…»
         Давай, давай, - екнуло мое сердце от предчувствия, что я попала, наконец- то на  подходящего человека, который поведает нечто из ряда вон выходящее.
         «Где ты говоришь, тебя похитили?»
         «На острове Самоа».
         «Кто?»
         «Полинезийцы. Это было похищение века!»
         «Похищение века?!»
         «Да. Расскажу с самого начала…»
         Я записала наш разговор на магнитофончик, с которым никогда не расстаюсь, и быстренько подготовила репортаж к январскому изданию. Амелия одобрила мой выбор, и поздравила меня с успешным стартом.
         Январь
         Похищение века в архипелаге Мореплавателей.
         Рассказывает Екатерина Полунина:
         «Я давно занимаюсь художественной гимнастикой и, хотя в большом спорте не преуспела, все же кое-какие достижения имеются. Стала мастером спорта и вступала на многих российских и зарубежных соревнованиях.
         Когда мне исполнилось восемнадцать лет, и пора было задуматься о будущем, прочитала как-то в местной газете объявление о наборе дебютантов в студию цирковых и спортивных искусств «Экспо-цирк». Решила посмотреть на эту студию, а по правде говоря, просто покуражиться, ни о чем серьезном пока не думала.
         «Экспо-цирк» - так называлась экспериментальная шоу-программа, сочетавшая в себе театрализованное представление с элементами цирка, спорта, оригинальных жанров, мастерства боевых искусств из прошлых веков, эротических  танцев и головокружительными трюками каскадеров.
         Отбор производился на конкурсной основе, руководители цирка отбирали самых перспективных, по их мнению, новичков. Тех, кто в будущем мог стать звездой цирковой эстрады завоевать популярность у зрителей и соответственно приносить доход цирковой бизнес. А бизнес этот просто был обречен на успех, я это сразу сообразила, когда посмотрела, сколько дебютантов собирается у входа в здание, где проходил отбор, и как горели их глаза от желания попасть в состав участников. Но еще большая толпа состояла из любопытной публики, пришедшей поглазеть на диковинку и узнать, когда новый цирк начинает свои представления.
         Заполнив анкету и выждав три часа, пока и до меня, наконец, дошла очередь, я прошла в спортивный зал, где проходил отбор.
         За длинным столом заседала комиссия из трех женщин и семи мужчин, кроме них в зале присутствовала съемочная группа и еще мужчин двадцать, которые сидели на уютных креслах и попивали пиво и спиртные напитки покрепче. Две услужливые длинноногие девицы, мало похожие на официанток, проворно снуя между креслами, разносили все это алкогольное добро на подносах с фужерами и огромными кружками.
         Очевидно, мужчины являлись деловыми партнерами или спонсорами циркового предприятия. Впрочем, меня это ничуть не беспокоило, я пыталась справиться с волнением и продемонстрировать все самое лучше, на что была способна.
         Одна из женщин попросила мен станцевать в такт бравурной мелодии, льющейся из магнитофона. Едва я начала танцевать, изящно выгибаясь, показывая, насколько я гибкая, как женщина захлопала в ладоши:
         «Быстрей, быстрей!»  и переключила на какую-то бешеную мелодию.
         Не успела я задрыгать ногами и руками, как последовала новая команда – «Танцуем очень медленно», и магнитола выдала «танец маленьких лебедей».
         Я растянулась в шпагате и коснулась головой пола, подняв руки кверху, изображая лебедя. Музыка остановилась.
         «Школа есть, пластика есть, ритм нормальный, - последовало строгое заключение комиссии и новое задание -  а теперь создай в танце эротический элемент».
         Снова зазвучала музыка. «Все то же самое, но более выделяй формы тела, - напутствовала меня женщина – покажи свою красоту».
         Не успела я и шагу ступить, как женщина раздраженно всплеснула руками:
         «Девочка, ты что меня не поняла?!»
         «Я вас поняла, - растерянно промямлила я, - но…»
         «Никаких но, ты меня не поняла. Я попросила тебя показать эротику. Разденься и станцуй обнаженной».
         «Совсем?» - помутилось мое сознание от такого предложения.
         «Здесь не детский сад, а набор в эротическую труппу. У нас нет времени в бирюльки играть. Делай, что тебе говорят или ты свободна».
         Пунцовая от стыда, чувствуя на себе пристальные взгляды бессовестных спонсоров и понимая, что если не разденусь, то работы в цирке не видать, я стянула с себя спортивный костюм и отбросила в сторону. За костюмом потел и мой купальник.
         Я больше не стала танцевать, а, закрыв глаза, представила себя на соревнованиях и исполнила мою любимую программу в вольных упражнениях. Ожидая каждую секунду команду остановиться.
         Меня никто не прерывал и, закончив показ, я раскрыла глаза. Приемная комиссия одобрительно кивала.
         «Художница, -  с уважением произнесла моя мучительница. Хороший уровень».
         «Как тело?» - спросила она кого-то из мужчин в креслах.
         «Подходит» - хмыкнул, наверное, главный, а другой голос ехидно добавил: «Гибкая, как змея. Такую бы в постель».
         Словно костер вспыхнул у меня в душе от таких обидных слов, но вместо того, чтобы убежать, ноги, словно приросли к полу. Я даже не пыталась одеться, покорно ожидая решения своей судьбы. Вот уж не ожидала, что я такая слабохарактерная, или подсознательно мою волю подавляло острое желание быть в числе избранных.
         «Ребята, поаккуратнее в замечаниях, - охладила женщина плотоядных мужиков, и обратилась ко мне, - выходи завтра в десять утра на репетицию. Тогда же обсудим зарплату и бенефисы. Свободна».
         Кое-как напялив одежду, я выбежала из зала и, продравшись сквозь строй кандидатов и кандидаток, уныло поплелась домой. Цель была достигнута, а радость отсутствовала.
         Со временем, когда начались гастроли Экспо-цирка, я уже не обращала внимания на такие мелочи, как выступать в тонюсеньком бикини и прозрачной накидке, облепленной гусиными перьями.
         Были и другие наряды, едва прикрывавшие тело, по мере того, как репертуар танцевальной группы расширял свою программу. Двадцать юных танцовщиц сливались в одну яркую, эротическую картину, которая, переливаясь цветными красками в свете прожекторов, приводила в буйный восторг зрителей.
         А в цирке почти всегда был полный аншлаг, что говорило об успехе замысла по созданию экспериментального театра, с элементами эстрадного ретро, в новом стиле циркового модерна.
         Мне неожиданно предложили сольный номер «девушка-змея». Кто-то из создателей Экспо-цирка видно не забыл мою гибкость, выработанную за  годы тренировок художественной гимнастикой.
         Только номер был особый. Сначала выступал иллюзионист, а в самом конце его фокусов на арену выкатывали большой разноцветный мяч. Два силача легко его передавали друг другу, и неожиданно из шара вылетала прекрасная фея и под медленную мелодию она исполняла грациозные движения, извиваясь и изгибаясь как змея. Затем, как заправская фокусница, выхватывала из мяча обручи, разноцветные ленточки и маленькие мячики, булавы и скакалку. Все это обязательные атрибуты, применяемые на соревнованиях по художественной гимнастике в сочетании с цирковой эквилибристикой, мой номер получался неожиданно очень ярким и запоминающимся. Свою долю оваций я получала сполна  и даже немножко заболела «звездной» болезнью, от которой меня, правда, быстро вылечили опытные наставники, каким именно образом, я уточнять не стану.
         «Экспо-цирк» много гастролировал, и  жизнь на колесах сначала радовала, потом наскучила, превратившись в рутинную обязанность. Один серый российский город сменялся другим, одна унылая картина бывших совдеповских республик напоминала другую. Все знакомое, до рези в глазах. За годы спортивных выступлений я повидала достаточно много городов, и смена обстановки перестала меня особо интересовать.
         Получив широкую известность в родных краях, «Экспо-цирк» стали сравнивать со знаменитым «Circul du Soleil», что в переводе с французского значит «Цирк солнца», причем не в пользу последнего.
         К нам даже приезжали его представители с целью переманить лучших исполнителей под крылышко богатых меценатов, суливших умопомрачительные гонорары. Речь шла, в принципе,  о том, чтобы опустевший без своих «звезд» «Экспо-цирк» превратился в уличный шутовской балаган.
         Кое-кто из российских политиков назвал наш цирк гордостью страны и призвал не разрушать национального достояния, на радость заправилам американского бизнеса.
         Почему именно американского, когда «Circul du Soleil» представляет канадский цирковой бизнес, никто уточнять не стал, а вот газеты обратили внимание, что и так уж лучшие российские циркачи давно выступают по контрактам и в «Цирке солнца» и в «Барнум» и на других зарубежных аренах.
         После того, как один олигарх выступил на правах спонсора «Экспо-цирка», канадские агенты, сладко певшие об обильном дожде из зеленых купюр, бесследно исчезли к явному разочарованию моих цирковых коллег.
         Потом мне рассказали, со ссылкой на конфиденциальные источники, что канадцы хотели лично мне предложить контракт на выступление в их цирке, в номере под названием «Трио солнечных граций», к сожалению, нынешний «Дуэт солнечных граций», состоящий из двух всемирно известных «художниц», одной из Москвы, другой из Киева, отказался включать меня в свой состав, а мое «соло» посчитали лишним.
         Я не долго огорчалась. Начались зарубежные гастроли, круизы по Европе, Азии Африке и Южной Америке. Закрутила, завертела цирковая жизнь на совершенно другом уровне, боле плодотворном, более сытом, но и более ответственном. Но это все предисловие к тому, о чем я сейчас поведаю.
         Выступая в Австралии, наш цирк получил приглашение на гастрольную поездку в западное Самоа, страну, о которой я до последнего времени не имела ни малейшего представления.
         Вылетев из Брисбена, наша труппа через несколько часов полета, благополучно достигла берегов далекого острова Чпола, второго по величине в гряде островов Самоанского архипелага.
         После долгих и утомительных таможенных процедур, наши цирковые ребята и девчата вышли из здания аэропорта столицы Самоа города Апиа, и сразу же утонули в густом, удушающем до одури, влажном воздухе. Через несколько минут ожидания автобуса, который должен был отвезти нас в отель, в висках начала густо стучать барабанная дробь и нестерпимо захотелось пить. Автобус, по причине поломки за нами так и не приехал, и устроители тура за свой счет заказали нам такси.
         Пузатенькие развалюшки красного цвета, похожие на ленивых черепашек, без кондиционеров, но оснащенные мощными радиоприемниками с раздирающими душу какофоническими подвываниями, с удивительной быстротой погнали нас по ухабистому шоссе, тропическая местность пестрела от переливания  разноцветов китайской розы, пурпурного гибискуса и золистых от плодов папайи и манговых деревьев кружевных бугенвилей.
         Среди зарослей проглядывали многочисленные домики и трехэтажные строения из белого ракушечника. Он экзотично смотрелись на зеленом фоне фермерских полей, расположившись  у подножия бесчисленных вулканов.
         Легкий, прохладный бриз, доносившийся с океана, слегка спасал от духоты, но к счастью, в Самоанской парилке мы  находились недолго. Довольно быстро доехали до гостиницы, маленькой, но очень уютной. Мы с подругой по номеру прильнули к спасительному кондиционеру, и пили воду, как верблюды на водопое, запасаясь впрок.
         Вечером стало прохладней, и наша цирковая стая вышла на прогулку по центральному проспекту Апиа, прибрежной улице. Смотреть особо было нечего, кроме белого мавзолея великого самоанского вождя Танасесе, окруженного небольшим парком. Остальное все, как и в других приморских города. Магазины, базарчики, сувенирные киоски, гостиницы, рестораны и ночные заведения. Только пышные заросли самых невероятных цветов и терпкий запах кавы, напитка, похожего на кофе и добродушные, но очень медлительные самоанцы, грациозно фланирующие с достоинством розовых фламинго, напоминало  о том, что мы находимся не в Европе, не в Азии, не в Америке и не в Африке, а именно на тихоокеанском острове Самоа. Острове, удивительном по красоте и необычном своими местными традициями.
         Через два дня наша труппа приступила к исполнению своих прямых обязанностей – цирковой программе в забитом восторженными зрителями, душном зале. Основную массу зрителей составляли дородные мамаши со своими непоседливыми отпрысками. Дети резвились как маленькие обезьянки и издавали такие оглушительные вопли, от которых чуть не лопались барабанные перепонки.
         Я даже уши заткнула ватой, чтобы не оглохнуть. Самоанским ребятишкам, по-моему, было все равно, что смотреть, лишь бы на арене что-то бегало и прыгало. Взрослые же самоанцы вели себя сдержанней, особых эмоций не выражали, но дружно хлопали в ладоши и кидали на арену мелкие монетки, как знак уважения к цирковым артистам. Оставалось последнее выступление, я, как обычно, прихорашивалась в гримерке, готовясь к своему сольному выходу, как вдруг ко мне подошли двое служащих цирка и попросили куда-то выйти с ними.
         Я подумала что меня, очевидно, вызывают наш руководитель цирка, или еще кто-то из главных, чтобы сообщить какую-то новость и пошла за молодыми мужчинами. Н успели мы выйти из коридора в небольшой дворик, примыкавший к зданию театра служивший временно цирковой ареной, как служители грубо схватили меня за руки и впихнули в черный джип. Машина стояла прямо у выхода и, взревев, как ракета, стремительно помчалась по узким улочкам, сбивая на своем пути мусорные бачки и оставляя за собой тучи пыли.
         Я даже не успела закричать и понять что происходит, так мгновенно было организовано мое похищение.
         Меня похитили! – билась мысль в голове, и громко стучало сердце. Но почему меня?!
         Безумный страх сковал все тело, и я  лишь слабо трепыхалась, плотно сжатая с двух сторон похитившими меня мужчинами.
         “Куда вы меня везете, что вы хотите?» - кричала я по-русски и по-английски, но мои причитания оставались без ответа. Злоумышленники не реагировали на мои причитания, только как-то странно улыбались и повторяли лишь одно слово: «успокойся». Шофер, крупный, чернявый мужчина, что-то мне объяснял на нелепой смеси  английского с местным наречием, но я ничего не понимала, и от этого мои страхи только усиливались.
         Выехав за окраины города, машина, резко снизив скорость, вырулила на проселочную дорогу, очень узкую и извилистую. Дорога, окруженная тропическим лесом, поднималась все выше и выше по склону одного из многочисленных вулканов, пока, наконец, не закончилась тупиком. Похитители доставили меня в небольшой поселок и, вытащив из машины, запихнули в крошечный сарайчик, служивший очевидно загоном для домашнего скота.
         Прошло, наверное, больше часа, пока я полностью оглушенная и дезориентированная, отходила от шокового состояния, мои похитители вернулись и снова, бесцеремонно обхватив с двух  сторон, повели куда-то вглубь самоанского поселка.
         У меня не осталось сил к сопротивлению, я только щурилась от яркого солнечного света и старалась лучше оглядеться и главное понять, где я очутилась и что от меня хотят похитители.
         Подстриженные соломенные крыши хижин утопали в тени сочных листьев хлебных деревьев. Хижины полукругом обступали травяные площадки, на них располагались многочисленные амбары и гаражи с неприглядного вида автомобилями.
         Деревушка выглядела бы убогой, если бы не благоухающие цветы, украшавшие невероятными формами и расцветками каждый маленький палисадник у дверей  хижин.
         Поселение выглядело пустынным, только голопузые ребятишки бегали вокруг, оглушая своим визгом.
         Вдруг, как по команде, они замерли, с нескрываемым удивлением уставившись на меня.
         Всю мою одежду составляло только плотно облегающее тело трико со сверкающими блестками, но сейчас меня меньше всего интересовало, что думают по этому поводу самоанские карапузы.
         Похитители подтолкнули меня к пожилой женщине в длинном, до пят, пестром балахоне. Женщина, взяв мою руку, повела за собой вдоль амбаров и через две минуты мы оказались внутри крошечной хижины. Там находились две самоанские девушки. Ни слова не говоря, ни стащили с меня трико и жестами предложили переодеться в платье, вернее, помогли обернуть вокруг моего тела шелковое покрывало из мягкой, коричневого цвета ткани, разрисованной желтыми узорами.
         Девушки затем удалились, и тут же в хижину зашел молодой самоанец в цивильном костюме и с торжественным видом произнес одно слово:
          «Поздравляю».
         Вспомнив весь свой словарный английский запас, я жалобно заскулила:
         «Зачем вы меня сюда привезли? Что за поздравления?»
         «Ну, как же, - хитровато улыбнулся самоанец, - вождь нашего племени, достопочтенный Фупуато, сделав тебя своей избранницей».
         «Какой к черту избранницей – захлебнулась я в приступе бешенства, что за бред!»
         «Станешь его женой, через две недели состоится свадьба».
         От этих слов меня передернуло и начало бросать из жары в холод.
         «Но я же не знаю никакого Фупу…Шмукуато, язык сломать можно! Не знаю, и знать не хочу! Отпустите меня!»
         «Зато он тебя хорошо знает», - оставался невозмутимым молодой мужчина.
         «Откуда?»
         «Наш вождь видел тебя в цирке. Ты ему понравилась. Это великая честь. Гордись».
         «Сейчас, - заверещала я, потрясая кулаками, - разбежалась и прыгнула в болото. А согласия моего кто-нибудь спрашивал? Может быть, я не хочу замуж за вашего Шмукуато!»
         «Фукуато, - певуче поправил меня самоанец. А согласия мы спросили и обо всем договорились».
         «Когда?- вытаращила широко я глаза, - никто…»
         Согласие жены не требуется. У мужа твоего спросили. Он согласился, и мы заплатили за тебя выкуп».
         «Мужа! – не поняла я, но у меня нет мужа!»
         «Правильно, - кивнул мне самоанец, уже нет, и поверь мне, очень жаль, у тебя был любящий муж. Мы с ним долго торговались, пока договорились о сумме выкупа. Фукуато будет любить тебя еще больше. Он хороший муж и любит всех своих жен».
         «Всех!»
         «Да. Всех. У него шесть жен. Ты будешь седьмой. Ко всем он добрый и справедливый. Он хочет иметь от тебя сына. Готовься к свадебной церемонии. В этом тебе помогут».
         «Вас обманули! Не имеете права, - залепетала я, в ужасе сознавая, что произошло, - женское равноправие законы…и я повторяю, у меня ж нет мужа!»
         «Ты будешь иметь те же права, что и жены и все женщины Самоа, - право любить своего мужа и воспитывать детей, а кто тебя продал, уже не важно».
         «Да вы что! Но…»
         «Никаких но, - отрезал самоанец, - не забывай, это не развратная Европа, и не Америка с ее идиотскими законами, и даже не твоя самодовольная Россия. Это Самоа. Страна древней культуры и великих традиций. Тебе придется уважать нашу культуру и традиции».
         «А если я не захочу?»
         «Фукуато продаст тебя…Вернее, подарит нищему рыбаку, на которого не посмотрит  ни одна женщина. Ты будешь работать от зари до темноты, и жить в сырой хибаре. Лучше будь послушной и смирись».
         С этими словами мужчина вышел, пропуская девушек с огромными свертками в руках. Что-то лепеча по-своему, они начали тормошить меня как куклу, примеривая трехкилограммовый головной убор из плодов манго и папайи.
         «Меня продали!» - обжигала грустная мысль. Даже в кошмарном сне не видела себя кавказской, вернее, самоанской пленницей.
         Кто из руководителей цирка не устоял от соблазна получить за меня деньги, сейчас вопрос второстепенный. Главное, он приложит все усилия, чтобы меня не нашли и постарается поскорее смотаться из этого тропического рая, который лично для меня обернулся адом, хоть и со свадебными колоколами.
         Три часа шла примерка свадебного наряда и, подобрав для моих скромных размеров наиболее подходящее, что-то невообразимо пестрое, пахучее и цветастое, мои мучительницы, наконец, оставили свою жертву в покое.
         Покой длился меньше минуты. Двое молодых самоанцев взяли пленницу подбелы ручки и проводили через всю деревню в специальный домик для невесты, где мне, очевидно, предстояло провести оставшееся до свадьбы время.
         Домик, напоминавший снаружи монгольскую кибитку, внутри был вполне благоустроен и мало отличался от недорогого гостиничного номера.
         В кибитке располагался уютный диванчик, покрытый буро-коричневым пледом, зеркальный комод, две тумбочки и даже бело-голубые жалюзи аккуратно завешивали единственное оконце, сквозь которое едва сочился солнечный свет. Но больше всего меня порадовала крохотная кухонька с миниатюрным столиком из бамбука и холодильничек, содержимое холодильника меня весьма порадовало.
         Кроме экзотических фруктов, бутылки с минеральной водой , бутербродов с сыром и колбасой, там хранилась бутылочка кофейного ликера. Хлебнув ликерчика и немного подкрепившись бутербродом, я проворно юркнула под плед на диванчике и постаралась уснуть. После всего пережитого отдых необходим. Нужно собраться с силами и решить, что делать дальше.
         Уснуть мне удалось только к следующему утру, и очнулась я от дремы уже под вечер.
         Не успела я продрать глаза и застонать от бессильной злобы, что мой плен это не ночной кошмар, а суровая реальность, как в мои свадебные хоромы уже напрашивались наглые посетительницы. Пять жен вождя пожелали лично лицезреть мою персону, будущего друга или соперницу. Шестая супруга видно не захотела. Одна из них неплохо знала английский, и даже выучила где-то с два десятка русских слов. Жены решили показать мне местные достопримечательности и познакомить меня с условиями будущей свадебной церемонии.
         Достопримечательностью в единственном виде оказался дом Фукумото. Двухэтажный каменный особняк выглядел весьма впечатляюще, даже не ожидала в том полудикарском захолустье такое увидеть. К дому примыкал гараж на две машины. Я удостоилась чести увидеть и своего будущего супруга. Он встретил меня  в своем саду, в дом разрешалось входить только женам и то по одной, а не всем сразу.
         Фукуато вежливо поздоровался со мной по-английски, отдал на певучем самоанском языке распоряжение своим женам и скрылся в доме.
         Я не успела выразить ему свое возмущение, впрочем, это было бесполезно. Мое мнение никого здесь не интересовало, а в особенности будущего супруга, высокого, полноватого мужчину средних лет.
         Ожидала увидеть противного старикана, но и факт что Фукуато выглядел совсем неплохо, меня не особо радовал.
         Слишком невыносимо идти под венец на аркане, туго завязанном, как шейный поводок.
         В мои планы совершенно не входило связывать себя крепкими брачными узами по-самоански.
         Прогуливаясь по деревушке, под цепким присмотром жен Фукуато, я зорко вглядывалась в близлежащие кусты, готовясь при удобном случае дать деру.
         Наверное, эта мысль легко читалась на моем лице, поэтому женщины в доступной форме жестикуляциями и доступными словами доходчиво объяснили мне, что отсюда убежать невозможно.
         Подойдя к просторной поляне, где должна была пройти брачная церемония, я поняла, что жены вождя правы. Полянка, как обзорная площадка, давала ясное представление о местонахождении самоанского поселка. Она располагалась на склоне горной возвышенности и единственная пешая тропинка, ведущая в низовья долины, хорошо просматривалась со всех сторон.
         За мной постоянно наблюдали двое молодых самоанцев, как неусыпные стражники. Не оставляло сомнений, что им поручено не спускать с меня глаз днем и ночью, и охранять входные двери в домике невесты. Из окна тоже не выпрыгнешь незамеченной.
         Ближайший населенный пункт даже не просматривался на километры вдаль. Зеленый океан простирался во все стороны до горизонта, из которого островками высились макушки вулканов.
         Непонятно, куда бежать и сколько придется блудить по джунглям, а бегать по тропинке ночью боязно. Поймают меня обязательно. Времени для моих похитителей будет предостаточно. Соревноваться с самоанцами, для которых джунгли дом родной, бесполезная затея.
         Погоня не продлится очень  долго, и водворят меня с позором обратно. Я должна буду по самоанскому обычаю «ифонга» - что значит «прощение», сидеть на солнцепеке  у дома Фукуато и ждать пока он меня не простит.
         Мужчина этот, с властным и надменным видом – человек наверняка обидчивый и ждать придется долго.
         Надеяться, что не простит и выгонит с треском не приходиться. Слишком лакомая ему досталась добыча. С норовом, но ничего, стерпится – слюбится, и не таких молодок обламывали.
         Простит, не даст помереть от жары и обязательно сделает женой. Любимой или нет, не знаю, но будет у него белая жена, гибкая как змея, диковинка и предмет зависти у вождей из соседних поселков.
         Такую радость жизни я ему предоставлять не собиралась.
         Брачная поляна резко обрывалась крутым горным склоном, густо поросшим мхом и мелкой растительностью. С края открывался ослепительный вид на первозданную тихоокеанскую природу. Внизу, где-то в километре от поляны, протекала бурная горная речка, и ее плеск был хорошо слышен даже с такого дальнего расстояния.
         В низине реки хорошо просматривался другой, очевидно самый ближайший поселок, где я, очевидно, могла попросить о помощи. Для этого стоило только обернуться легкокрылой птицей и слететь вниз.
         Можно попробовать и самостоятельно спуститься, хоть и рискованно, но и этот вариант побега полностью исключался. Незаметно отсюда не спустишься, а ночью, если сумею выбраться из домика невесты незамеченной, спуск превращался в смертельную игру даже в полнолуние. Одна ошибка может стать роковой. Все-таки я не альпинистка, и опыта в скалолазании не имела ни малейшего. Выхода не оставалось, и как ни старались жены Фукуато меня развеселить, сердце плотным обручем сдавливала тягостная грусть.
         К нашей женской компании присоединились стайки чумазых ребятишек, сбегавшихся со всех сторон взглянуть на русскую девушку.
         «Ты можешь им показать цирковой номер, - неожиданно предложила мне самая молоденькая жена со странным именем Месалуф, я ее звала просто Месси, и она охотно отзывалась, - порадуй деток».
         Я вяло согласилась и начала демонстрировать им свои цирковые трюки. Детишки завизжали от удовольствия, и скоро полдеревни смотрело на мое представление.
         Выступать пришлось долго, я утомилась и скоро уже отдыхала в своем домике, погруженная в тревожные думы. Хотелось плакать от жалости к себе, а слезы как назло не выступали на глазах. Наверное, так себя чувствуют приговоренные к смертной казни.
         Воспоминания проносились длинной чередой и плыли, плыли, подскакивая на гребне волны и ухая вниз как по горной речке. Горная речка, плеск ее вод не давал мне забыться во сне, снова и снова возвращая к картине гор пропасти и поселку на том берегу. Если сумею спуститься, думалось мне, как же перебраться через такой стремительный поток воды, - разве что меня кто-то заметит? Скорее всего, мои преследователи. Вероятность побега равна нулю, какую смекалку не прояви. Это тебе не цирк…Стоп!
         Я подпрыгнула, ужаленная безумной мыслью. Мысль, быстрая и юркая как пчела, выпустила свое острое жало и хотела унестись прочь, но я успела ее ухватить. Я кажется нашла…нашла свой единственный, сумасшедший, ошеломительный, но путь…путь к спасению!
         Всю ночь раздумывала, как осуществить свой сумасбродный план, не упуская ни малейшую деталь.
         Утром, когда меня наведали жены Фукуато, с приглашением на завтрак и дальнейшего осмотра будущего местожительства законной супруги вождя, я выложила женщинам свою идею о  сольном выступлении перед всей достопочтенной публикой деревушки. Сначала их несколько смутило мое интересное предложение. Бедняжки просто не знали, что ответить. Одно дело выступить экспромтом перед ребятишками, а другое перед всей деревней, в присутствии вождя, а его присутствие предполагалось. Все-таки будущая жена, может он не одобрит эту идею.
         Именно на такой ответ я и рассчитывала, заверила женщин, что не позволю себе никаких вольностей. Выступлю не в полуобнаженном виде, как у себя в цирке, а в красивом платье, сшитом по особому заказу. Жены, после небольшого обсуждения, выразили свое согласие. Конечно, при соблюдении всех соответствующих моему положению приличий и местных традиций, почему бы и нет? Фукуато, по их мнению, не станет в таком случае возражать. «Есть, правда, одна проблема», - многозначительно намекнула я и широко провела руками в воздухе, обозначив окружность.
         «Какая именно проблема?» - удивленно вскинули брови женщины.
         «Мне нужен шар».
         «Какой шар? О чем ты, девочка?»
         «Мой шар, с которым я выступаю. Такой красивый, блестящий. Я вам такое покажу, что вы все,  дети взрослые, будете в восторге».
         «Ты хочешь, чтобы тебе привезли шар из цирка?», - догадались жены.
         «Да. Если так легко похитили невесту, то привезти шар не составит проблемы».
         «Не похитили, а удостоили высшего внимания, - поправила меня Месси, - как меня в свое время. Я из Фиджи».
         Я не стала объяснять разницу между тихоокеанским и европейским менталитетом. Женщины пообещали исполнить мою просьбу, раскланялись и ушли докладывать Фукуато о моем предложении. Через три часа ко мне прибежала Месси и с улыбкой сообщила, что вождь согласился, приурочив мое выступление к  очередному самоанскому празднику, который пройдет через два дня. Шар мне тоже доставят, вместе с лентами, булавами и обручами, с которыми я выступаю в своем номере. Фукуато отдал распоряжение на этот счет, к вечеру ко мне в домик пришли две молоденькие самоанки, и мы занялись приготовлением платья для выступления.
         Прошло два дня.
         Самоанский поселок подготовился к торжественному событию, которое называлось «Маланга» и включал в себя «Фиафиа».
         Проще говоря, к нашему великому вождю приезжал родной брат со своим многочисленным семейством. Вся деревня ликовала по этому поводу и готовилась к вечернему ужину с танцами и песнями. Готовилась и я. Мое выступление должно было пройти последним, и я до самого выхода на самоанскую публику не знала, привезли мне мои цирковые принадлежности или нет.
         Долго сидела в своей каморке и напряженно вслушивалась в крики, подвывание и странную музыку, напоминавшую смесь какофонии и звонких хлопков по тамтаму. Наконец, девушка - таупоу, или девушка для церемоний, так их здесь называли, позвала меня на выход.
         Шурша платьем из пальмовых листьев, одетого поверх толстого слоя птичьих перьев фаэтона, и пробкового шлема из бамбука, обитого изнутри куском пуховой подушки, я, едва передвигалась в таком диком одеянии на глазах почтенной публики.
          Народ, сытый, расхрабрившийся и веселый от изрядно выпитой кавы, изумленно уставился на чудо-юдо в моем лице. Даже невозмутимый Фукуато удивленно вскинул брови и бросил тревожный взгляд на брата, полного, самодовольного мужчину, сидевшего на подобии трона рядом с ним.
         Даже обычно неугомонные детишки замерли в неподвижности. Если бы не озорные огоньки в их глазах, детей можно было бы принять за  маленьких бронзовых статуэток. Всеобщее молчание, впрочем, длилось менее минуты, затем раздался дружный смех, перемешанный с возгласами одобрения.
         «Как ты собираешься выступать в этом платье?» - донесся из толпы  возглас потрясенной моим видом Месси.
         Не обращая внимания на зрителей, я начала потрясывать платьем, изображая медленный танец, и приблизилась к выставленным в центре праздничной поляны и сваленным в кучу лентам, булавам и обручам. Сердце мое запрыгало от радости, когда я увидела  и мой шар, одиноко стоящий около музыкантов. Тут же радость сменилась парализующим тело ужасом. Наступил решающий момент.
          Я начала кидать ленты и обручи с булавами в толпу и люди хватали их, вертели в руках, считая, что это часть моего выступления, увлекательного, особенно для детей. Те оживленно накидывались на новые игрушки и перекидывали их друг дружке. Музыканты, подбадривая меня, что-то принялись бренчать на своих диковинных инструментах. Тем временем, я, осуществив свой собственный маневр, а именно для этой цели предназначались ленты и кольца, сделала крайне неудачную попытку забраться в свой шар, изготовленный из прочного пластика с узким отверстием, как раз по моим размерам. Платье не давало возможности втиснуться в шар, несмотря на все мои усилия.
         Публика захлебывалась от смеха и удовольствия. Лучшего номера для клоунады трудно придумать, но я не собиралась никого развлекать. Вся мокрая от напряжения, я жестом попросила мужчин помочь втиснуть меня в шар. Трое  мужчин откликнулись и кое-как запихали меня внутрь. Последнее, что я заметила, это стонущий от хота брат Фукуато, а тот бледный от гнева, встал во весь рост с плотно сжатыми кулаками и что-то указывал своим охранникам. Те бросились к шару с явным намерением вытащить меня оттуда.
         Я собрала все силы, волю и мужество, перевернувшись через себя. Можно представить эту сцену, катящийся по поляне шар и мужики, пытающиеся его поймать. Оглушительный взрыв смеха как проснувшийся вулкан, потряс сонное царство, и тут же все смолкло. Шар свалился в пропасть.
         Гул в ушах, тошнота, голова, сжатая в тиски, удары по всему телу, кровь во рту и пронзительная боль, разламывающая тебя пополам,  трудно описать то, что я пережила и прочувствовала в тот момент. Затем полный мрак и забвение.
         Очнулась я в больничной палате, перебинтованная как египетская мумия. Все перед глазами крутилось как карусель и неудержимо втягивало в бездонную воронку. Сознание медленно возвращалось в мое истерзанное тело.
         Вскоре меня пришел навестить,  российский консул. Он сообщил, что наш цирк вчера улетел в Австралию, а оттуда в Москву. О моем исчезновении ему стало известно только сегодня утром от полиции.
         Я с плачем рассказала о своей трагедии и попросила о защите. В любую минуту меня могли найти люди Фукуато и насильно увезти. Консул мне, кажется, не совсем поверил, но обещал помочь, заверив, что мен больше нечего опасаться. Он действительно помог, распорядившись, чтобы меня переместили на российский торговый корабль, стоявший в порту. Через три дня корабль отплыл в открытый океан, держа курс на Владивосток».
         Девушка умолкла, усмехнувшись, и с воодушевлением добавила: «Я выяснила, кто продал меня, но доказать это невозможно. Впрочем, моя судьба повернулась в лучшую сторону после всего пережитого. Все  раны зажили как на кошке. Мне потом рассказали, что шар упал в реку, и бурное течение вынесло его в устье залива, где меня и нашли местные рыбаки. Платье из листьев и пробковый шлем предохранили меня от смертельных травм, на что я и рассчитывала».
         «Да…- только и смогла я вымолвить, - ничего себе происшествие. Обязательно об этом напишу».
         Вот так начался цикл необыкновенных историй, которые я отбирала самым тщательным образом. Как я их находила, это уже отдельный разговор.
                Продолжение следует...