Измена

Однажды после осенних каникул Нина Григорьевна, наша учительница сказала:
- Ребята, вам уже пора становиться помощниками взрослых!
Для этого нужно вступить в Октябрята. Кто хочет?
- Я!!!  - В один голос заорали мы.

Конечно, как не хотеть! Ведь Октябрята - это внуки Дедушки Ленина.
У меня уже было два Дедушки, они очень хорошие, но Ленин же самый главный, «всехний» Дедушка. У него такие добрые, с прищуром глаза.

И нас приняли в Октябрята, мы разбились на звёздочки и стали делать всякие полезные дела. Я, например, крупными буквами нарисовал на альбомном листе «распорядок дня», и теперь знал, когда мне умываться, когда гулять, когда делать уроки…

Вот с уроками было не очень. Почему-то посыпались тройки, а иногда даже двойки, за которые меня очень ругали родители. Странно, откуда бы им взяться, тройкам этим? Ведь я как всегда старательно делал уроки: включал на кухне радио на всю катушку, слушал радиоспектакли, песни и всё подряд что передавали.

А тройки так и не прекращались!
Я так старательно пел вместе с хором:
- Он упал на траву, возле нОги коня! И закрыл свои карие очи!
И сам тоже падал на пол, и трагическим голосом подвывал:
- Ты конёк вороной, передай дорогой, что я честно погиб за рабочих!
И так мне жалко было этого трубача, который такой маленький, а был настоящим!
- Солдат, солдат, нам не положено,
  И верно, что там – плачь не плачь –
  В чужой степи, в траве некошеной
  Остался маленький трубач.
  А он, ведь он – все дело в чем!
  Был настоящим трубачом!

И у меня потихоньку начинали капать слёзы.
Но тут же хор начинал петь другую песню, про двоечника:
 -Это невозможно, это невозможно, это невозможно не понять…
Я-то не такой, гордо думал я про себя.

- Мой маленький друг, здравствуй! – начинало говорить радио голосом Николая Владимировича Литвинова. – Сейчас я расскажу тебе сказку! Когда я был маленьким, очень маленьким мальчиком…
Диктор представлялся мне таким маленьким, добрым старичком.
А вот то, что он был когда-то маленьким, представить никак не мог.

- У любви как у пташки крылья… - диким голосом пела тётенька и я скакал по комнате размахивая руками в такт песне, - Любооовь!  Люююбовь! – подпевал я ей, потом окончательно выбившись из сил, снова садился за уроки и старательно, приоткрыв рот, выводил прописи.

- Внимание работников колхозов, совхозов и гидрометеостанций! – начинало перечислять занудным голосом радио.
- Прогноз погоды прочитала сотрудник Свердловского Гидрометеоцентра ИРЭкалова. – помогал я радиоприемнику.
- Интересно, кто она такая, эта Ирэкалова или Ирэ Калова? – думал я и рисовал цифры в столбик.

Еще я знал, что Октябрята не верят в Бога потому, что его нет.
Но тёмные старушки зачем-то ведь ходят в церковь?
Наверное, всё не так просто, думал я. Наверное, если помолиться и очень хорошо попросить, то Бог, как добрый волшебник может исполнить желание?
Хотя бы одно, самое заветное и не сложное?
И вот однажды, когда все уже уснули, я решил попробовать…

Сел и тихонько, чтобы не проснулась Сестрёнка на соседней кровати,
посмотрел на луну за шторами, перекрестился, как умел сначала правой рукой, потом для надежности левой и прошептал:
- Бог! Я знаю, что тебя нету, но можно я тебя попрошу только один раз?
И тут же представил такого бородатого старичка. Только борода у него не как у Дедушки Ленина, а  длинная, густая, как у Карла Маркса.
Старичок с интересом взглянул на меня и отвернулся.
 - Сделай, пожалуйста, чтобы у меня не было троек! – тихонько попросил я.
Старичок, повернул голову и хитро улыбнулся.
- Ой, чтобы двоек и единиц тоже не было! – спохватился я. – Ну пожалуйста!
Старичок неопределённо кивнул и исчез, а я поковырял в носу и спокойно уснул.

А утром…
Утро началось с того, что я уронил в унитаз зубную щетку и накапал на трусы варенье.
На улице меня обгавкала дворняжка Пальма, всегда такая мирная и добрая.
Я испугался, побежал от неё, запнулся и упал, порвав штаны на коленке.
Всё было бы не так и страшно, но под штанами у меня были не спортивные штаны, как у других мальчишек, а позорные кальсоны жутко-желтого цвета.
Чтобы закрыть дыру, я снял ранец и пошел дальше в школу, делая вид, что пинаю его.
В школе после первого урока нас всех собрали на общешкольную линейку, портфели понятно остались в классе. Во время первого урока я сделал заплатку из промокашки, вымазанной чернилами, и засунул её в дырку, чтобы позорные кальсоны не светились как светофор. Но промокашка во время ходьбы начала сползать, и вовремя линейки сползла совсем, показав свой белый край у ботинка.
Меня как одного из самых мелких поставили в первый ряд.
Девчонки, стоящие напротив, начали перешёптываться  и хихикать, показывая на меня пальцем. Наш директор, Надежда Михайловна в это время разбирала поведение хулигана Неуймина, прогульщика, курильщика и грубияна.

После уроков, красный от смущения и насмешек я открыл тетрадку по русскому и увидел там жирную двойку. Точно такая же двойка была в тетрадке по математике, а ниже красовалась надпись: «Родители, проследите, как Ваш ребёнок делает уроки».
Дома мне, конечно же, попало и за двойки, и за штаны, и за щётку и за слипшиеся от варенья трусы…

Ночью я долго вертелся и решил, что все напасти на меня из-за того, что я совершил Измену! Да! Ведь я, Октябренок изменил Ленину, и он меня наказал. Или нет, это меня Бог наказал! Ведь он всех наказывает! И меня наказал, за то, что я Октябренком молился и просил у него всякую ерунду.

Не буду больше молиться, решил я. Не имею права! И больше никогда этого не делал.
И тройки у меня пропали!  Наверное, это произошло ещё и потому, что я перестал включать радио, когда делал уроки. Конечно, попробуй его включи, если его от меня заперли в шкаф!
И тогда я стал мечтать собрать свой радиоприемник, но это уже совсем другая история…
*10.05.2011*