Княгиня

Из-за крепких бревенчатых ворот маленького приграничного города-крепости выехал мужчина лет тридцати, пожалуй, даже слишком просто одетый, в тёмными волосами до плеч. Его сопровождали с десяток дружинников в отлично сделанной броне, два сгорбенных, седых волхва, ещё какие-то люди, похоже, бояре, но опять же, скромно одетые.
-Гляди, гляди! Вон их князь!.. – зашептала Мирославе в самое ухо Любомира.
-Здрав будь, князь Темнояр Отчаяный! – мужчина вскинул руку в приветствии, - Рад встречать тебя на своих землях.
-И ты здравствуй, Радивит. Рад я нашей встрече, только вот разговоры нам предстоят тяжёлые…
Мирослава перевела взгляд на мужа. Темнояр был моложе, выше и шире в плечах, светловолосый, с резким и жестоким лицом. При личной встрече он, должно быть, производил более сильное впечатление – бояре Радивита явно беспокоились.
-Остановимся на ночь в этом городке, а на утро поедем в Воев-град. Передохнёте немного с дороги.
Городок был маленький и тихий, с крошечными улочками и небольшими, под стать им, избами. Девушка с радостью скинула с плеч шубку. Прожив в Северограде (или как его называли сами жители – Норгарде) два года, она так и не смогла привыкнуть к северной весне. Когда здесь, в Златиборье, солнце уже нежно припекало и можно было бегать в лёгком полушубке по большим чёрным проталинам, в северной столице по небу бежали серые, тяжёлые тучи, мокрый снег только начинал таять, а с моря дул ледяной, невероятно промозглый ветер. Этот ветер приносил запах водорослей, рыбы и, как казалось Мирославе, страшной смерти в чёрной пучине.
-Ну, и что хорошего в Радивите? Смех один, а не князь… - сказала Любомира. Пожалуй, самая красивая жена Темнояра, светловолосая, высокая, с узкими пальцами, губами и талией, коренная североградка, она впервые была в Златиборье и пока не слишком впечатлилась.
-А чем он плох? Собой хорош, лицо доброе… Ну, а то что не грозный, так ведь и здесь не Норгард.
-Ты же сама из Златиборья?
-Почти. Из Старовесья, это на границе.
-Тогда понятно, почему Темнояр тебя с собой взял. Тут же все темноволосые – синеглазые, ты по их меркам самая красивая из всех княжеских женщин.
-И вовсе не по этому… - ответила Мирослава.
-А почему же?
-Не твоё дело.
-Заведи сказку про любовь, заведи… - рассмеялась та в ответ, - Мы с тобой потом об этом поговорим.
Сани остановились у избы с резными ставнями.
-Вот и приехали. Прошу, располагайся, Темнояр, - Радивит первым слез с коня, приветственно махнул рукой в направлении невысокого крыльца, - Твои люди переночуют в окрестных избах.
Лютобор, воевода и лучший друг норгардского князя, недовольно нахмурился, но промолчал. Любомира первой вышла из саней. Длинные меховые полы, которые она не считала нужным подбирать, рывками поползли по талому грязному снегу. Мирослава, опасливо подобрав подол, последовала за ней. Среди североградских богатых женщин в почёте были узкие платья, краями чуть волочащиеся по земле. Носить их без опасности споткнуться она ещё не научилась.
На предпоследней ступеньке она всё-таки запнулась… Князь Радивит тут же оказался около неё, схватил за плечи. Тёплые сильные руки, поставив её в устойчивое положение, сразу скользнули вниз, на мгновение задержались на её пальцах.
-Благодарю, - произнесла Мирослава едва слышно.
-Не за что, - так же тихо ответил князь.
Девушка обернулась на Темнояра. Тот стоял поодаль всё с тем же безразлично-холодным выражением лица.

Была уже поздняя ночь, а Мирослава всё никак не могла уснуть. Давно уже спал Темнояр, давно спала по другую сторону от него Любомира, а ей всё никак не удавалось устроиться в горячей постели. Там, в Норгарде, рядом с мужем, она почти не скучала по родным краям, но теперь, в простой избе маленького златиборского городка, она чувствовала в груди самой ей неясное волнение… Мимолётное прикосновение тёплых рук…
-Почему не спишь? – неожиданно, не открывая глаз, спросил Темнояр.
-Откуда ты знаешь?
-Слишком порывисто дышишь. По дому соскучилась?
-Нет, кажется… Хотя мне здесь очень нравится.
-А по мне так воздух сухой как песок. О Радивите думаешь? – он спросил об этом так же спокойно, но от вопроса повеяло опасностью.
-Нет, что ты…
-Добрезорь, поклянись ничего не скрывать от меня.
-Клянусь кровью своей и честью рода… - прошептала она. Глазам стало больно от неожиданно-горячих слёз, - Ты прав. О нём…
-Почему?
-Не знаю… Не знаю, любимый! Это помешательство какое-то… Не хочу!.. – щёки невыносимо жгло солёными ручейками. Мирослава в ужасе закрыла лицо руками, - Это пройдёт! Это бред просто какой-то страшный… Прости, любимый, прости меня…
-Засыпай. Завтра долгий день, - всё так же спокойно сказал князь. Мирослава, повернувшись к нему спиной, сжимала зубы и тихо всхлипывала. Он чуть коснулся губами её плеча, - Не плачь, это невыносимо. Всё будет хорошо.

В Воев-град, столицу Златиборского княжества они приехали через два дня. Мирослава, счастливая, взбудораженная, вдыхала тёплый ветер и то и дело оборачивалась на остающиеся позади деревни.
-Шею свернёшь, - обронила Любомира.
-Не сверну, и не надейся.
-Очень надо на такие глупости надеяться. Дурёха, как скажет иногда…
-Ты иногда ведёшь себя так, как будто тебя просто зависть душит, - довольно резко ответила она североградке.
-А что мне тебе завидовать? Я ж не девочка наивная, я князя не люблю. Живу себе в Норгарде в достатке и довольна. А ты наплачешься ещё, вот увидишь…
-Это почему ещё?
-Да неужто ты и вправду возомнила, что ты особенная? Любит он её!.. И меня любит, и ещё десять таких же. Поедет осенью в полюдье и новую такую же привезёт. А то, что он вокруг тебя второй год вьётся, так это не значит ничего... Если бы и правда так любил, как говорит, уже бы княгиней сделал.
Мирослава, заготовившая было ответ, промолчала.
-Ну что, веришь теперь? Я же говорю, наплачешься…
-Помолчи, слушать тебя противно.
-Правда глаза режет? – Любомира улыбнулась, - Помянёшь ещё мои слова, девчонка.
Возможно, североградка была права. Два года назад Темнояр встретил Мирославу, шестнадцатилетнюю большеглазую девчонку, в одной из деревень Старовесья во время сбора полюдья и без раздумий решил сделать своей двенадцатой женой. Поначалу она испугалась. О князе говорили разное… Нравом он и правда был тяжёл, с окружающими груб, злобен и вспыльчив. Кажется, даже жён своих князь не помнил по именам, а уж про две сотни наложниц и говорить было нечего.  Мирослава хорошо помнила, как вздрагивала поначалу от его обычно спокойного, чуть хриплого голоса, от прикосновений грубых рук… Князь был старше её на восемь лет, говорил на северном, временами непонятном ей наречии, мог, кажется, с лёгкостью раздавить её в объятиях. Полюбила она его почти сразу и до безумия сильно. Из весёлой, бесшабашной девчонки в холодном Северограде она превратилась в дикую, замкнутую девушку, даже не говорила почти ни с кем кроме мужа. Впрочем, этого хватало - Темнояр проводил с ней всё свободное время, задаривал мехами и золотом, часами мог сидеть у её ног и просто смотреть в огромные синие глаза. Среди бояр и дружины говорили, что она ведьма, что приворожила князя чёрным колдовством. Темнояр от этих слухов поначалу приходил в бешенство, даже приказал отрезать языки нескольким сплетникам. Потом просто перестал обращать внимание.
Да, в любви он ей клялся неоднократно… Но из двенадцати жён ни одна так и не была названа княгиней. И её, Мирославу, он тоже княгиней делать не спешил. А значит, на смену ей может со дня на день прийти другая, красивее, интереснее… Она в страхе отбросила эти мысли.
Воев-град с его высокой каменной стеной, с прямыми чистыми улицами, с добротными, но простыми избами приводил её в восторг.
-У тебя не жар? Вся красная… - Любомира поправила кунью шубку на плечах.
-Нет, всё в порядке. Тебе нравится здесь?
-Вполне, только люди смешные, смотрят, рты разинув. Да и просто как-то слишком здесь всё…
Сама Любомира была родом из Норбрамда – другого крупного города к северо-западу от Северограда, Северных Врат княжества. Там в чёрное, но названное почему-то Белым, море впадала широкая река, по которой с запада всё время плыли узкие ладьи со змеями на носах - их называли дракарами. Люди, плывущие на них, напоминающие внешне североградцев, платили в Норбрамде пошлину, чтобы проплыть по реке дальше, до самых южных земель. Темнояр рассказывал ей, что Норбрамд, как и всё, что связано с морем, невероятно красив и величествен. Князь вырос даже не в Норгарде, а на северном побережье, где говорили на кратком и грубом, местами совсем не похожем на златиборский, языке, где волны приносили зимой огромные ледяные скалы и где солнце иногда выглядывало лишь на пару часов. О море он говорил редко, но всегда с любовью и восторгом. Мирослава, никогда моря не видевшая, представляла его как что-то жестокое и жадное и по-девичьи боялась. Ей куда больше нравилось Златиборье с тёплым солнцем и приветливыми людьми.
Дома в Воев-граде были невысокие, с резными ставнями и соломенными крышами. Княжий терем, у которого они остановились, отличался только размерами да частоколом вокруг двора.
-Неужто Радивит в такой халупе живёт?
-А перед кем петушиться-то? Все свои вокруг… - Мирослава и сама не знала, зачем отвечала на эти выпады. Просто обидно как-то было за этот солнечный край, за его добродушных и милых жителей. Край, где прошло её детсво.
Ужинали в небольшом зале с простыми бревенчатыми стенами, в довольно узком кругу. Мирослава порадовалась тому, что здесь, в Воев-граде, не вытирают рук о скатерть и едят каждый из своей тарелки, а не из общего блюда. Воевода Лютобор, кажущийся ей в маленьком помещении ещё более огромным, уже несколько раз порывался отбросить нелепую в его чудовищной лапе двузубую вилку и взяться за куропатку руками. Останавливал его только суровый взгляд Темнояра, сидящего за столом почти неподвижно и лишь изредка подносящего к губам кубок.
Помимо них и Мирославы с Любомирой за столом сидели молодой норгардский волхв, Радивит со своей княгиней, его воевода с женой и бородатый мужчина лет сорока (его девушка тоже записала в волхвы). Ели все медленно и молча, воздух словно гудел от напряжения. Девушка сначала долго разглядывала златиборского князя, потом переключилась на его жену. Княгине было уже не меньше двадцати пяти, одета она была в скромное льняное платье, волосы собраны в две тугие косы. В Златиборье замужним женщинам не подобало не только распускать волосы, но и выходить с непокрытой головой к посторонним. Отсутствие платка на голове говорило только об очень большом уважении к гостям. На её фоне Мирослава в своём тёмном узком платье, отбрасывая за спину длинные пряди и позванивая при каждом движении височными кольцами, чувствовала себя бесстыжей уличной девкой.
Молодой волхв уронил на пол ложку. От глухого звука удара Радивит словно очнулся. И, наконец, заговорил.
-Скажи мне, князь Темнояр, как ваши дела на восточных границах?
-Если ты говоришь о Степи, Радивит, то там нет и давно не было никаких бед. У Норгарда одна беда – Златиборье. Вы не платите дани, в приграничье то и дело стычки…
-Ты не покорял моих земель, Темнояр, чтобы я стал твоим данником. И если бы ты получше приглядывал за своими людьми на границах, то и речи бы о них не шло. Но я хочу говорить о другом. В Степи семь ханов собираются сплотить свои силы для набега на наши княжества…
-Глупости. Ещё и года не прошло с тех пор, как я вернулся из похода в Степь. Она сожжена и разграблена, кочевники мечтают не умереть с голоду, им не до войны…
-Но тебе ли не знать, что война лучше всего кормит кочевника? – Радивит выбил пальцами звонкую дробь по доскам стола, - Послушай меня, Темнояр. Твоё княжество раскинулось от Старовесья до самого северного моря, ни у кого нет такой великолепно обученной и беспощадной дружины… Я не воин и уж тем более не завоеватель. И признаю это. Но и ты признай другое. Твоим землям не видно края, но это тёмные леса, болота и скалы – в Златиборье же вдоволь плодородных полей. Твои люди как никто другой умеют убивать – но мои могут строить, сеять, добывать тот самый металл, который ты закупаешь на западе за огромные деньги…
-К чему ты клонишь? - норгардский князь вцепился в него пожирающим взглядом. Радивит на мгновение подался назад, но тут же поднялся с лавки и продолжил.
-Нам нужна не война, Темнояр. Нам нужен долгий и прочный союз, а в дальнейшем, возможно, и слияние княжеств. Только так мы сможем победить и Степь, и ещё боги знают кого…
Североградский князь тоже встал из-за стола, прошёлся по тихо скрипящим половицам. Ничего нельзя было угадать по его лицу… У Мирославы внутри всё замерло, сжалось в комочек. Она знала, что Темнояр давно уже готовится к войне со Златиборьем, но безумно не хотела, чтобы такой дорогой её сердцу край был предан огню и стали.
-Ну, послушай же, Радивит ведь дело говорит… Семаргл, отврати его от этой войны, молю тебя… - одними губами произнесла девушка.
-На твои слова нельзя ответить сразу, Радивит. Мой отец воевал со Златиборьем, мои деды и прадеды воевали с ним. Но твои слова открывают для Норгарда горизонты, которые и не снились моим дедам. Вернувшись из Воев-града, я буду просить совета у предков и богов, буду совещаться с волхвами и дружиной… Через две луны ты получишь мой окончательный ответ.
-Буду ждать.
Мирослава от радости чуть не вскрикнула. Он не отказался сразу, значит, скорее всего, согласится.
Дальше ужин пошёл уже в куда более непринуждённой обстановке. Быстрее стали пустеть кубки, начались почти дружеские беседы. Златиборская княгиня поинтересовалась у Мирославы, откуда она родом. Та с удовольствием рассказала, что сама она из приграничья, что всей душой любит этот южный край и скучает по нему…
Радивит был внимателен ко всем, постоянно уточнял, не нужно ли ещё что-нибудь, посылал слуг в кухню за новыми блюдами. Обратила Мирослава внимание и на то, что к слугами здесь относились без североградского пренебрежения.
-Ты выглядишь совсем измученной. Может, тебе лучше пойти спать? – тихо спросил златиборский князь у жены.
-Пожалуй, ты прав, свет мой…
-Ты только посмотри, как он с ней возится! – шепнула Любомира, любуясь бликами огня на большом рубине в кольце.
-Ну и славно, она, может, больна…
Княгиня тем временем встала из-за стола, поклонилась.
-Прошу простить за то, что покидаю вас. Доброй ночи. А вам, дорогие гости, ещё и вещих снов на новом месте.
-Оставлю вас на время, - сказал Радивит и, взяв жену за локоть, повёл её к выходу.
-Ах, ну крысы её съедят по дороге!.. – поморщила носик Любомира.
-Ну, что ты к ним прицепилась?..
-Смотреть забавно. Вон как он вокруг неё бегает!.. Этот-то не так как наш мечется. Выбрал одну и всё теперь для неё. Ты от Темнояра такого никогда не дождёшься.
-У тебя в роду собак не было? Не пойму никак, в кого ты сука такая… - зло проронила Мирослава.
-Мирослава, ты поужинала? Если да, то пойдём уже, - Темнояр поставил на стол кубок. Алые капли вина размазались круглыми пятнами по льну скатерти.
-Давай дождёмся Радивита. Нехорошо будет, если уйдём не попрощавшись.
Когда златиборский князь вернулся, Темнояр снова поднял кубок.
-У тебя очень приятная жена, я хотел бы выпить за неё, - произнёс он, чуть приподняв уголки губ в улыбке.
-Благодарю, по мне так во всём Златиборье нет краше и умней.
Мирославе показалось, что её муж на это только усмехнулся.
-Но и обе твои красавицы, конечно, просто непревзойдённы, хоть и такие разные, - продолжил Радивит. Несмотря на то, что фраза была сказана, казалось бы, из вежливости, в ней не было и тени лицемерия.
Темнояр рассмеялся.
-А теперь мы с Мирославой, пожалуй, покинем тебя. Время уже позднее, а я о многом хотел поговорить с ней. Она, хоть и баба, а советчик получше любого волхва.
-Доброй ночи, Темнояр.
Мирослава попрощалась со златиборским князем молча, кивком головы и долгим взглядом. Он ответил ей тем же.
Вышли на широкий княжеский двор. Темнояр накинул ей на плечи шубу.
-Довольна ужином?
-Да, вполне. Я уже и забыла, какая на вкус златиборская еда…
-Жирная и пресная, такого не забудешь… - Темнояр рассмеялся, снял с её головы золотой обруч, взъерошил роскошные тёмные волосы, - Что думаешь насчёт союза со Златиборьем?
-Не спрашивай – я не могу ответить непредвзято. Ты же знаешь, как я люблю эти края…
-Знаю… Любя меня, ты вовсе не должна любить Норгард.
-А я бы хотела… Если бы только могла! Я бы стала настоящей североградкой для тебя!..
Темнояр нежно прижал её к себе.
-Какой же ты ребёнок иногда…
-И вовсе не ребёнок! – она спесиво вздёрнула голову, смело посмотрела ему в глаза. Там, в широких чёрных зрачках, отражались полукружья лун. Луна здесь была не белёсая, как на севере, а яркая, рыжая, ночь же – по-настоящему глубокая, чёрная. Князь поцеловал её в лоб.
-Если у нас и будет союз с Радивитом, то, клянусь Родом, только ради тебя. Ты только подожди ещё чуть-чуть…
-Подождать до чего? – удивлённо спросила она.
-Как только разберусь с этими союзами и войнами, сразу княгиней тебя сделаю. Наследника Норгарда мне родишь.
У Мирославы перехватило дыхание.
-Почему ты молчишь? Ты хоть веришь мне?
-Не… Не знаю… Конечно!.. Да конечно же верю! Просто… - она не знала, что ответить. В горле словно застрял угловатый комок.
-Ты только потерпи ещё чуть-чуть, Добрезорь…
Один на один он часто называл её первым именем, лишь чуть-чуть меняя привычную Доброзару на североградский лад. Имя это, тайное, священное, знали лишь мать с отцом. Говорить его мужу не полагалось до рождения первого ребёнка. Мирослава же посчитала, что её жизнь всё равно в руках князя, а значит бессмысленно ставить лишние преграды доверию.
-Верь мне. И никого больше не слушай, - он осторожно, самыми кончиками пальцев, погладил её по щеке. Скрипнула дверь княжеского терема и из тёмного проёма сеней на залитый лунным светом двор вышла Любомира.
-Темнояр? Вы чего до сих пор здесь мёрзнете? Крепко же тебе вино в голову ударило.
-Ты много болтаешь в последнее время. Смотри, вышлю обратно в твой Норбрамд, а то и куда подальше. Будешь на границе со Степью языком чесать…
Североградка только звонко рассмеялась в ответ. Уже пять лет князь не обещал ей ничего кроме ссылки на границы.
*
Вскоре, проведя в Воев-граде всего три дня, они вернулись в Норгард. За время своего отсутствия здесь Мирослава совсем не успела соскучиться по северной столице. Здесь всё так же бежали по небу тяжёлые тучи цвета свинца, снег медленно таял, оставляя мерзкую слякоть на узких, обжатых домами из серого камня, улицах, а с неведомого жуткого моря нёсся запах водорослей и гниющего дерева потонувших кораблей. В городе снова появились приплывающие с севера и запада люди, говорящие на почти не понятном ей языке. На многочисленных рынках возобновилась торговля янтарём, мехами, декоративным оружием и множеством других бесполезных и дорогих вещей.
Днём, когда Темнояр был занят, Мирослава сама не зная почему стала часто гулять по городу. Для этого даже приказала пошить себе простой мужской костюм. Гуляла до темноты, мешая сапогами снежную грязь, разглядывая прохожих… Однажды даже купила Темнояру какой-то костяной оберег, но забыла на дне сумки и так и не подарила.
Впрочем, мужа она теперь видела редко. Возвращаться со своих неотложных дел князь стал под утро, от него тяжело пахло перегаром и невыносимо – другими женщинами.
Норгард, кажется, стал невыносим ей физически. В каменном княжьем доме стены и потолок словно норовили раздавить… Тело настойчиво требовало действия. Что именно надлежит сделать, Мирослава не знала. Однажды ей захотелось рисовать. Решила, что если получится хорошо, переведёт с бересты на пергамент. Писало оставляло мягкие следы на блёклом розоватом материале, но рука не слушалась. Перепортив с десяток берестяных лент попыткой портрета Темнояра, девушка сгребла их все в охапку и бросила в печь. Всё это толкало в неизвестную ей раньше пучину отчаянья. О чём думала она в эти холодные и сырые майские дни? Всё чаще стала вспоминать Златиборье и князя Радивита. Гнала от себя в ужасе такие думы и вновь настойчиво возвращалась к ним. Можно ли допустить такие мерзости к себе, когда ты вот-вот станешь княгиней? Или Темнояр уже позабыл об обещании и из нового полюдья привезёт очередную молодую дурочку?
Однажды она проснулась ранним утром от того, что стало трудно дышать.  Темнояр, перевернувшись на другой бок, навалился на неё почти всем телом. Мирослава попробовала вылезти из-под  вдавившей её в кровать руки. Было отвратительно жарко, тяжело и до слёз обидно. Убедившись в безрезультатности своих попыток, она толкнула его в плечо.
-Темнояр, проснись! Ну, проснись же!..
Он открыл глаза, глянул на неё рассеяно, словно не узнавая.
-Двинься, - холодно и коротко бросила она.
Тот снова закрыл глаза, обнял её и сильно прижал к груди, мурлыкнув нечто нежно-невразумительное.
-Отпусти! – она попыталась вырваться.
Темнояр удивлённо взглянул на неё из-под припухших век.
-Отпусти, больно… - повторила она тихо.
-Ты чего взбесилась с самого утра?
-Отпусти, в который раз прошу! Мне дышать нечем…
Он перевернулся на спину.
-Ложись на плечо и рассказывай, чего обиделась?
Мирослава, чуть не задохнувшись от ярости, подскочила со своего места. Сжав зубы, стукнула кулачком по его широкой груди.
-Ты ещё спрашиваешь?! Ты ещё смеешь спрашивать?.. – голос из-за накатывающих слёз звучал тонко и нелепо,  - Где?! Где ты пропадаешь все ночи? Почему ты всё время с какими-то курвами? Почему пьян всё время? Я тебя здесь жду в одиночестве… А ты... И ещё спрашиваешь!..
-Ну, не кричи, не кричи… - он без особых усилий уложил её обратно, погладил по взлохмаченным с утра волосам.
-Но почему?..  Я не понимаю…
-Добрезорь, ты же знаешь, сейчас столько дел… Я злой, усталый… Зачем тебе видеть всё это? Подожди, скоро всё уже закончится.
-Но это же в тысячи раз хуже! У меня же здесь никого-никого нет кроме тебя… Не оставляй меня! Если бы можно было, я бы круглые сутки была с тобой… - она быстро вытерла ставшие влажными уголки глаз.
-О боги… Только не плачь, об одном тебя прошу… Я постараюсь бывать с тобой как можно чаще, хорошо?
-Хорошо, - Мирослава радостно улыбнулась, потёрлась щекой о его плечо, - Что там с союзом пока нарешали?
-Скорее всего, и правда будет союз… С одной стороны, Радивит, конечно, за свои земли боится, вот и напридумывал мне всяких ханов в Степи. С другой, мы в убытке не останемся. Но давай позже об этом поговорим…
Она кивнула, коснулась его шеи губами.
-Ты сильно спешишь по своим важным княжеским делам?
-Ещё рано, думаю, пара часов у нас вполне есть.
Дальше, ощущая на себе его тяжёлое, горячее тело, Мирослава чувствовала, как тупое, животное счастье распирает её изнутри. Для чего нужны все эти Норгарды и  Златиборья, все эти смешные переживания, когда в мире существует любовь? Простая, горячая, всемогущая любовь? Впервые за всё время с поездки в Воев-град  ей казалось, что она выпуталась из грязной, липкой сети, что у неё больше нет тайн от самой себя.
Едва держась на ногах, она поднялась с кровати, открыла сундук, чтоб достать рубаху.
-Не одевайся пока, позволь, я ещё на тебя посмотрю…
Девушка кивнула, села к большому серебряному зеркалу расчёсывать волосы. Длинные, чуть вьющиеся, они немилосердно путались за ночь. Часто ей хотелось, плюнув на североградские обычаи, снова заплести их в косы - останавливало только то, что Темнояр будет недоволен.
Отбросив волосы за спину, Мирослава не спеша оделась в очередное неудобное узкое платье и достала одну из шкатулок с золотом.
-Темнояр, ты не спишь ещё?
-Нет, иди сюда.
Она, взяв шкатулку, уселась рядом с ним на кровать. Время не всегда позволяло подолгу валяться в постели, но эта часть утра была для князя и его жены обязательной. Он каждый раз сам выбирал ей серьги, кольца, браслеты, обручи… Украшений у неё было великое множество. Князь подолгу примерял их на неё в различных сочетаниях, попутно целуя шею, пальцы, запястья.
-Я всё чаще ругаю себя за то, что не могу рассказать, как же сильно люблю тебя… Добрезорь, ты самое дорогое, что у меня есть.
Она только молча улыбнулась. Не хватало слов.

Неожиданно нахлынувшее счастье продлилось два с половиной дня.  Поздней ночью, когда Мирослава, выспавшаяся днём, сидела у окна и смотрела на бледную высокую луну, в горницу, хлопнув дверью, вошёл Темнояр.
-Ты сегодня рано… - обрадовано сказала она, приближаясь к нему.
Вместо ответа князь, глухо что-то прорычав, толкнул её на кровать. Затрещала ткань платья. Девушка вскрикнула и попыталась вырваться.
-Отпусти, я не хочу…
-Тихо, или будет больно.
Он был пьян, зол и, даже если и понимал, что она говорит, слушать не собирался. Мирослава, закусив губу, встала на колени. По щекам от обиды и унижения беззвучно текли ручьи слёз. Когда Темнояр, отпустив её, растянулся на постели, она, обернувшись к нему, прошипела:
-Он бы никогда так не сделал…
-Радивит? – хрипло, злобно спросил князь.
-Да! – выкрикнула она, кулаком размазывая слёзы по щекам.
Темнояр, бросив какое-то норгардское ругательство, неожиданно размахнулся и ударил её по щеке.
-Ещё раз услышу от тебя это имя – в клетке тебя к нему отвезу! Поняла меня, сука златиборская?
Девушка, приложив ладонь к горящей щеке, кивнула, отползла в угол кровати, замерла там, тихо всхлипывая. Темнояр, больше ничего ей не сказав, отвернулся к стене и вскоре уснул. Мирослава, подождав ещё немного, осторожно поднялась и оделась в недавно пошитый мужской костюм. Вздрагивая даже от ударов собственного сердца, сняла с пальца мужа кольцо с княжеским гербом, нашарила в сундуке сумку, бросила в неё первое попавшееся платье и, стараясь не шуметь, вышла из комнаты. Стражник у ворот терема попытался остановить её.
-Не твоё дело, куда княгиня идёт! – рявкнула она в ответ. Опешивший от такого ответа, он не посмел задерживать девушку.
Зайдя в конюшню, Мирослава выбрала лошадку посмирнее да покрепче, оседлала её и, проклиная удары подков о мостовую, выехала со двора. Через пару часов, когда рассвело и открылись городские ворота, она, скрыв лицо капюшоном, выехала из Норгарда в толпе крестьян и торговцев.
На каждом повороте она узнавала дорогу к Воев-граду, не оставляя себе ни малейшей вероятности сбиться с пути. Ночевала на постоялых дворах, выдавая себя за княжеского гонца и в доказательство тыча трактирщикам в лицо темноярово кольцо.
В Златиборье май уже трепетал тысячами весенних красок и запахов. Молодые листья, жёлтые яркие цветочки в низкой ещё траве… Мирославе, скачущей галопом мимо чёрных полей и деревень с поднимающимися над крышами столбами дыма, хотелось кричать во всё горло, а ещё лучше – как раньше, петь весёлые девчачьи песни. Проклятый холодный Североград казался далёким кошмаром, которому никогда уже не суждено будет повториться. А Темнояр… Понимая, что обида никак не может пересилить любовь, девушка старалась не думать о нём в надежде начать новую жизнь и забыть о прошлом.
К полудню девятого дня она прискакала к окрестностям златиборской столицы. Сменив в ближайших кустах лещины дорожный костюм на шёлковое платье, она боком, по-женски, села в седло и поехала к стенам города. Стража, услышав, что княжеская жена едет к Радивиту по личному делу, и оглядев кольцо Темнояра, замерла в недоумении. Послали к князю, тот удивился не меньше, но приказал впустить её в город и даже сам выехал навстречу.
-Что привело тебя сюда, североградская красавица?
-Позволь мне отдохнуть с дороги и привести себя в присущий деловым разговорам вид, тогда я всё расскажу тебе.
Радивит, качая головой от удивления, согласился. Ей дали комнату, насколько она поняла, неподалёку от княжеских покоев. Сходив в баню, высушив и расчесав как следует волосы, Мирослава стала дожидаться вечера. Не находя себе места, ходила по комнате, старалась ничего на будущее не загадывать.
Наконец стемнело. Ещё раз со всех сторон оглядев себя в зеркало, девушка вышла из комнаты. Стражник, поставленный здесь охранять её, мирно спал, прислонившись спиной к бревенчатой стене. Она улыбнулась – эти люди и правда были вовсе не приучены к тяготам дружинной службы. По следующим двум спящим стражникам она обнаружила и двери в княжью опочивальню. К счастью для неё, по златиборским обычаям муж мог ночевать с жёнами только две ночи в конце недели. Мирослава осторожно приоткрыла дверь – Радивит не спал, лежал на кровати и читал по свет лучины какую-то книгу.
Она вошла в комнату, плотно затворив за собой дверь, улыбнулась в ответ на его удивлённый взгляд.  Медленно, плавной походкой, приблизилась, села рядом с ним на кровать. Златиборский князь, словно не веря своим глазам, осторожно прикоснулся к ней.
-Это что же получается?.. – удивлённо проговорил он, - Словно сон мне снится…
-Это не сон, - покачала головой Мирослава, уже полностью забираясь на постель, - Я к тебе приехала. Твоей теперь буду…
Радивит привлёк её к себе с такой осторожность, словно боялся, что видение исчезнет. Их губы соприкоснулись, тёплые руки скользнули под платье… Неожиданно он замер.
-Постой.
-В чём дело?.. – прошептала она, удивлённо хлопнув длинными ресницами.
-Я не могу. Я предложил Темнояру союз, как я могу после этого присвоить себе его жену?
Мирослава отпрянула назад.
-О чём ты говоришь? Причём здесь Темнояр? Я ему не принадлежу, я сама по себе…
-Нет, так нельзя. К тому же, у меня пять жён, всех их я люблю. А ты… Не буду скрывать, я думал о тебе… Но это не любовь. Увлечение, не больше. А на искушение не поддамся, даже не надейся! – голос князя стал неожиданно твёрдым, гневным, - Что в тебе хорошего? Не любяща, не верна…  - князь резко поднялся с постели, схватил её за волосы, намотал роскошные чёрные пряди на кулак, стащил девушку на пол.
-Ты что делаешь? – вскрикнула она оскорблено, - Я к тебе из самого Северограда прискакала… Я тебя как увидела, сразу полюбила…
-Как полюбила, так и разлюбишь…
Радивит выволок её в сени, распахнул двери терема.
-Пусти! – взвизгнула она, пытаясь вырваться. Тот не слушал, - Пусти, говорю тебе!..
Князь всё так же, за волосы, протащил её через весь двор на улицу. В избах стали зажигаться огни, кое-где уже захлопали двери.
-Отпусти немедля!..
Подбежали заспанные дружинники. Мирослава, извернувшись, выхватила из ножен на поясе одного из них кинжал. Радивит схватил её за руку, сжал тонкое запястье. Девушка с криком разжала пальцы. Князь требовательно протянул руку, сжал поданный нож.
-Только и есть хорошего, что красивая. Ну, так это исправить легко, - сказал он твёрдо. Мирослава вскрикнула от боли и ужаса… Одно резкое движение – и роскошные тёмные пряди остались в руке Радивита. С воем она бросилась на него, но дружинники схватили за плечи и оттащили назад.
-Дайте ей её вещи и коня. И пусть убирается из нашего города.
Мирослава, тяжело дыша, полными ярости глазами смотрела на уходящего в терем князя. Собравшиеся вокруг люди дивились, посмеивались и гадали, что случилось.
Лошадка едва плелась по дороге. Ночь была промозглая и ветреная. Мирослава то и дело прикасалась к неровным, теперь едва, да и то не везде, достающим до плеч прядям и до крови кусала губы. Что делать теперь, она не знала. Голова была пуста и звонка, как медный чан.
-Темнояр… - прошептала она и сама не узнала своего голоса, - Поеду к нему, расскажу правду… Пусть лучше он меня убьёт.
К княжьему терему она подъехала уже поздним вечером, в сумерках. На дворе Лютобор отдавал дружинникам приказы. Обернувшись, он сразу, несмотря даже на опускающуюся тьму и плащ с капюшоном, узнал её.
-Мирослава, горюшко ты наше! Вернулась!.. – воевода бросился к ней, с лёгкостью снял с коня, - Где ж ты пропадала? Темнояр тут чуть рассудка не лишился… Идём  к нему скорее!
-Лютобор, добрый мой, славный Лютобор… - девушка крепко, как брата, обняла его.
-Да что ж с тобой такое? Идём скорее!
Он отмахнулся от дружинников, рванул тяжёлую дверь.
Темнояр стоял у окна, в зале кроме него были тот самый молодой волхв и некрасивая, совсем ещё юная, но уже седовласая знахарка.
-Говорю же тебе, князь, нужно переносить капище… - тихо, запуганно говорил волхв.
-Темнояр, нашлась! – Лютобор с радостным криком вбежал в зал.
Князь, резко обернувшись, замер. Мирослава заметила, что глаза у него блестят нездорово, как от сильного жара. В несколько широких, быстрых шагов он преодолел пространство между ними, схватил её за плечи.
-Где ты была? – произнёс он тихо и медленно, глядя прямо в глаза. Капюшон медленно сполз, явив всем тёмные взлохмаченные обрезки некогда непревзойдённых прядей. Темнояра затрясло.
- Кто посмел?..
-Радивит. Я ездила к нему.
-Вон! Все вон отсюда! – рявкнул он. Волхв со знахаркой поспешили к двери. Лютобор, почесав затылок, последовал за ними.
-Я была в Воев-граде. Радивит не принял меня, выгнал с позором. Позволь в память о прошлом просить быстрой смерти, мне очень страшно.
Темнояр рванул из ножен меч. Мирослава зажмурилась. Нить жизни всё не обрывалась. Девушка открыла глаза. Князь стоял перед ней, всё так же сжимая рукоять меча, руки его крупно дрожали.
Неожиданно, бросив меч, он повалился перед ней на колени, сжал её руки, прижался к ним лицом.
-Все боги свидетели, как же я виноват перед тобой, Добрезорь… Не тебе, мне нет прощения… Как мог я так поступить с тобой? Разве отправилась бы ты просто так в это проклятое Златиборье?..
Темнояр поднялся с колен, привлёк её к себе, заглянул в полные слёз глаза.
-Огневолк. Моё первое имя – Огневолк. Ты должна его знать.
Она молча кивнула. Происходило что-то невозможное…
-Скажи, любишь ли ты меня ещё так же, как раньше? – спросил он тихо.
-Нет… Как раньше – уже нет. Теперь сильнее…
-Завтра же… Семарглом тебе клянусь, завтра же станешь княгиней. А Радивит… Я ему отомщу за тебя... Он у меня получит такой союз, какой ему и в лихорадочном бреду не виделся…
От взгляда Темнояра Мирославе стало не по себе, столько в нём было ненависти и боли. И любви. Страшной, огненной, разрушительной…
-Да за то, что он с тобой сделал, я в его Воев-граде камня на камне не оставлю… Ты слышишь меня? Ты веришь мне? – князь сжимал её плечи до боли, а она не чувствовала, кивала бестолково.
-Я люблю тебя. Это главное, - наконец ответила она. Он, подняв с пола меч и бросив его в ножны, взял её на руки и понёс к выходу. У дверей ждал Лютобор. Увидев, что всё кончилось хорошо, огромный угрюмый воевода вздохнул с облегчением и улыбнулся.
-Завтра же с самого утра прикажи отовсюду собирать войска. Да такие, каких здесь не собирали ещё… И к Радивиту гонца пошли. Пусть знает, что князь Темнояр Отчаяный войной на него идёт.