Тайна родимых пятен. Часть 2. Глава 3

Глава 3. Корчмарь.

Лес закончился неожиданно. Лешенята проворно развернулись,
разноголосо проорали что-то про Чернобога и Морану-мать и бодро
зашагали в обратном направлении. Перед фирмачами простиралась,
отсвечивая тёмно-синими бликами, гладь озера, окаймлённого
острыми скалами с трёх сторон. Лёгкие волны мягкими шлепками
накатывались на каменистый берег. Где-то вдали, ближе к середине,
громоздился остров, напоминающий гигантский каменный блин с
аккуратными кубиками домов. У примитивной пристани колыхался
простенький, но аккуратный плот. Наличие живых существ пока не
наблюдалось.
Кашель и постанывание вывели фирмачей из умиленного
состояния, навеянного водно-скалистым пейзажем. Квартет дружно
развернулся и оторопел - на кромке леса с видом беглого
каторжника сидел Вакула-хорёк, он же Хлыст, он же авторитетный
вор.   
- Вот те на... – протянул Тишка.
      - Небось, у лешего на перевоспитании пребывал? – выдохнул
Филька.
- И где ж тебя так... – пожалела Устя.
      Хлыст виновато сощурился и тоскливо выдавил:
      - Не прогоняйте, братки! “Дури” с самогоном наглотался  и
никак не очухаюсь... Наваждение какое-то... Помогите, век воли не
видать!
      Глядя на жалкого, с исцарапанным лицом и избитыми пальцами
ног Вакулу-хорька, закутанного в порванное драповое пальто,
фирмачи испытали разные по глубине чувства. Однако жалость и
сочувствие перевесили, поэтому, выражая общее мнение, Тишка
сказал примирительно:
      - Дурь и наваждение вещи неприятные, скорее, коварные. Но
поскольку такая иллюзорная реальность присутствует и в нашем
воображении, то, как друзья по несчастью, мы просто вынуждены
принять тебя в нашу фирму... временно, до прояснения ситуации.
Так, коллеги?
      - Да, чего там, - согласно кивнул Филька. -  Лучший способ
избавиться от неприятеля – сделать его приятелем, как говаривал
дед Евсей. Был у него в роду вор...
      - Обожди, - прервал Тишка, - дай выслушать мнение остальных.
      - Не бросать же человека в беде, тем более в этом непонятном
царстве, - согласилась и Устя.
      - А я не доверяю! - заартачился Григорий. – Сколько он нам
нервов потрепал, времени и денег отобрал! Кто его звал идти за
нами? Так и гляди – напакостит... 
- Что скажешь, Ардалионович? – спросил Тишка.
- Каюсь, были грехи...
      - Раз кается – уже обнадёживает, - сказал Филька и
предложил: - Чего там тянуть? Тибрить у нас нечего, а чем больше
народу, тем помирать веселее. А для надёжности пусть исповедается
– как он умудрялся наших княжичей обирать?
      - Да, - поддержали остальные, - раскрой-ка профессиональные
секреты!
      -Братаны! – заскулил Хлыст. – Дело тёмное, давнее...
Вспоминать нету сил – отложим исповедь на лучшие времена, а?
      - Ну, смотри... – нахохлился Григорий, - если подкузьмишь...
      Просьбе вора уступили, и фирма увеличилась на одну единицу.
Последний был по-прежнему уверен, что находится в состоянии
“кайфа” и согласен был на любые условия, лишь бы вернуться к
действительности.
      
      Тем временем события стали набирать обороты. Пока выясняли 
отношения с Хлыстом, плот оторвался от острова. На его
поверхности выделялся элегантно одетый мужчина в окружении
странного, но привлекательного вида особей женского пола.
Плавучее средство, покачиваясь, неторопливо двигалось к
фирмачам...
      По мере приближения плота, удивление пришельцев нарастало.
“Особи” утопали в блестящих малахитовых креслах, красуясь
голубыми купальными костюмами и ластами на ногах. Сравнение с
русалками напрашивалось само собой. Макияжу и причёскам девушек
позавидовали бы модели самого парижского подиума! Впрочем, как и
телам...
      Плот самостоятельно плавно причалил, и элегантный господин 
легко спрыгнул на каменистый берег. Девушки с механическими
улыбками на губах остались на местах.
      - Наслышан о вас, господа, наслышан! – приветливо
раскланялся мужчина и представился: - Хранитель кордона второй
ступени его чернейшего высочества, царя Чернобога, верноподанный
Корчмарь-водяной!
После чего, он обошёл всех и каждому пожал руку, внимательно
выслушав имена пришельцев. Обходительность и учтивость Корчмаря
создавали благоприятное впечатление. Однако приторная слащавость
и наигранная приветливость в словах и бесцветных глазах, 
неприятно холодила. “С этим, вероятно, придётся провозиться
дольше”, – подумал Тишка озабоченно.

*   *   *
      Гена Корчмарёв был типичным среднестатистическим советским
гражданином с соответствующей биографией: благополучное рождение,
детсад, школа, институт, скучно-полосатая, среднеоплачиваемая
работа на оборонном предприятии... Такая предопределённость
судьбы всё же угнетала Гену. Не тем ему хотелось быть и не там
работать. В мечтах он представлял себя преуспевающим
руководителем крупного предприятия, скажем, торгового типа. Или
успешным воротилой на фондовой, скажем, лондонской, бирже. Но...
реалии бытия опускали на однообразную, серую низменность.
      Перестройку развитого социализма встретил с трепетом и
смутной надеждой. Когда же всё и вся развалилось, вначале испытал
шок! Однако видя, как многие знакомые и друзья, несмотря на своё
“высокое” образование бросились в коммерцию, в основном
“челночную”, призадумался... Нерешённый жилищный вопрос, жена с
ребёнком-школьником и оживающий призрак безработицы – ускорили
процесс осмысления. Помог в этом и коллега по работе Ромка
Рулетов, с которым сидели напротив.
      
      Ромка был худощавым высоким парнем, с неуёмной натурой.
Несмотря на худобу, любил поесть, что являлось его главной,
отличительной особенностью.  “Тормозок”  Рулетова выгодно
выделялся размерами, разнообразием продуктов и их качеством среди
скудной сухомятки рядовых советских инженеров. Когда обедал Рома,
сотрудники отдела старались быстрее уйти на перерыв: смотреть на 
роскошную снедь не всем было под силу. Сытно Рому кормила мама,
повар детского сада. Собственной семьёй Рулетов не был отягощён и
не торопился менять степень личной загруженности.
Когда пошли задержки с зарплатой, и оборонное предприятие
вошло в состояние стагнации и немедицинской комы, Рома однажды
предложил, делясь с другом кусочком сала:
- Есть клёвое предложение, как повысить своё материальное
состояние и оторваться напрочь от социалистического прошлого.
Они давно обсуждали эту тему, поэтому Гена не удивился
словам коллеги.
- Только не “челночную’ беготню – это не по мне.
      - Ну что ты, дело беспроигрышное и в духе времени, –
облизнул губы Рома. - Садик, где трудится моя маман, приказал
долго жить. Есть возможность купить помещение за символические
гроши... – Рома перешёл на шёпот. - Тяга есть в исполкоме...
      
      После короткого обсуждения, предложение было принято, и
вскоре в ряду увеселительных заведений города появилось частное
кафе “Полёт”. Гена занял руководящий пост, а Рома – должность
коммерческого директора. Большие надежды возлагались на Ромину
маму как главного повара. Расчёты основателей дела быстро
оправдались, и кафе стало процветать!...
      Сладостное состояние успеха длилось, однако, недолго: на
горизонте замаячила угроза бизнесу – конкуренты, открывшие
аналогичного кафе с интригующим названием “Райские кущи”! “Кущи”
расположились на противоположной стороне улицы. Видя, как поток
клиентов, навещавших ранее “Полёт”, стал делиться на половины,
которые с каждым днём разнились, увеличиваясь в сторону “Кущей”,
Гена испытывал подступающую к самым глубинам души тоску и
смятение.
      Решил заслать в разведку Ромку, чтобы выведать секрет
угрожающей популярности конкурентов. До позднего вечера ждал
партнёра. Тот заявился пьяненький, разгорячённый и  ошарашил
известием:
      - У них с эстрады поёт баба и ассортимент блюд пошире
нашего! 
      Пахнув смесью спиртов, Ромка устало развалился на стуле.
      - Ну, это мы посмотрим... – неожиданно злобно, даже для
себя, процедил сквозь зубы Гена.
      С этого вечера между двумя заведениями, страстно желающими
кормить и веселить народ, разгорелась та самая, до толе
неведомая, конкурентная борьба! Каждый выпад одной стороны
вызывал не менее острый ответ другой.
      
      Уже через день, после успешной “разведки”, в “Полёте” пело
под саксофон смешанное трио и подавали новые сорта пива.
“Кущи” с ответом не задержались: повесили больших размеров
вывеску с завлекательной, в райском одеянии, девицей, томно
призывающей посетить заведение. Затем наняли группу “рокеров” и
добавили в продажу коньяк на разлив!
У Гены даже скулы свело от такой беззастенчивой наглости.
Вскоре перед “Полётом’ стояли два рекламных щита: на одном усатый
казак предлагал кружку аппетитного пива, а на другом - игриво
подмигивала красавица-казачка. К вокальному трио добавили
танцующую парочку  пенсионеров, лихо отплясывающих гопака, а на
разлив стали продавать весь ассортимент спиртного!
“Кущи” среагировали оперативно...
      В общем, конкурентная катавасия принимала вид затяжной и
интригующей борьбы за клиента. Да и сами посетители подключились:
наиболее разбитные заключали пари, на предмет - какое заведение
быстрее обанкротится!
      
      На пике состязания Гена сделал ход, который надёжно оставил
позади “Райские кущи” - на втором этаже бывшего садика
организовал сауну и массажный кабинет, с ненавязчивым сервисом по
оказанию сопутствующих “медицинских” услуг...   
      “Кущи” занимали первый этаж  “хрущёвки’, поэтому у них
появились проблемы с адекватным ответом: расширяться за счёт
выселения жильцов-пенсионеров было муторно и до тошноты долго...
      Гена с Ромкой потирали руки: чаша популярности, а,
следовательно, и прибыльности, склонялась в их сторону. В “Полёт”
стали съезжаться на отдых солидные клиенты из окрестных городов и
посёлков. Слава о заведении расползалась по местности, как
эпидемия гриппа в январскую стужу.
      Но до эпидемии не дошло: однажды вечером городок содрогнулся
от мощного взрыва! “Полёт” взлетел на воздух, а вместе с ним
удачливый Гена со своими девушками-массажистками. Милиция
установила, что взрыв произошёл по причине утечки газа, но у
населения сложилось несколько иное мнение. Однако это уже не
повлияло на то, что Гена вместе со своими красавицами попал в
Кромешное царство на престижную должность водяного. Девушки-
русалки стали приятным дополнением и скрашивали монотонное
существование в подземном нечистом государстве.
      
       *   *   *
Узнав, что пришельцы с Белого света направляются к самому
царю! водяной на время оставил образ серьёзного респектабельного
служаки и самозабвенно расхохотался:
- Вы, ребята, действительно с Земли свалились! – вытирал
Корчмарь слёзы. – Если б я всех пропускал, чернейший Чернобог
только пришельцами и занимался, а меня бы за плохую службу давно
отправили вниз, к грешникам - а там жарко!
Смахнув последнюю слезу, водяной резко посерьёзнел  и строго
сказал:
- Работы у меня, господа бело-светские, не меряно. Видите
остров, - указал водяной на каменный блин, - там залежи малахита.
Из него делаются украшения для царя и особо приближённых к нему.
В домиках живут людишки, что в поте лица и тела своего  вкалывают
в шахтах. То же и вас, дорогие земляне, ожидает...   
На лице царского охранника промелькнула откровенно ехидная
ухмылка. Фирмачи переглядывались, переминались и каждый думал о,
прямо скажем, не радужных перспективах дальнейшего пребывания под
землёй.
      И тут проявила инициативу Устя!
- Не скучно Вам здесь живётся?
      От прямого вопроса Корчмарь опешил и ответил неуверенно,
оглядываясь по сторонам:
      - На Белом свете, конечно, веселее бывало... – и уже твёрже.
- Однако скучать некогда.
- А у меня есть предложение...
      Девушка сделала паузу, наслаждаясь эффектом, который
коснулся и её коллег, и продолжила:
      - Могу помочь во вверенном Вам районе организовать
увеселительное мероприятие вроде шоу-балета на воде! Девушки, я
смотрю, имеются... Развлечения, как известно, снимают стресс и
усталость, что для ваших работников, наверное, актуально.
Производительность и интенсивность труда повысятся, посыплются
благодарности от царя... а?
      Устя игриво посмотрела на водяного, шаловливо сверкнув
большими глазами. Корчмарь задумался... Конечно, покривил он
душой в вопросе о скуке: однообразное существование давно
нагоняло тоску, даже русалки-массажистки не веселили. “ Может и
вправду попробовать? – засуетились воспоминания о былых
“кафейных” делах. – Что-то есть в этой,  Устинье, заводное...
Взбаламутить, хоть слегка, это Кромешное болото, глядишь, и царю
понравиться - кто не любит зрелищ?”
      - Давай попробуем! – решительно рубанул рукой Корчмарь. –
Только смотри мне, не получится  - быть тебе на самой трудной
работе. А, кстати, дружков твоих...
      - Дать мне в помощь! – не дала договорить Устя. – Дело
непростое: нужны и ум, и мужская сила.
- Что, всех четверых?
- Ещё и мало будет.
      Мысленно Тишка восхищался Устей. “Молодец! Вот тебе и
монашка: как лихо окрутила водяного, нашла слабину”.  Что-то
подобное думали о девушке и другие коллеги. Так, благодаря
сообразительности бывшей танцовщицы ночного клуба, фирмачи
получили шанс заняться более лёгкой работой с призрачной надеждой
на дальнейшее продвижение к Чернобогу.
      
      Плот вместил всех.
      На острове пришельцев поселили в двух, стоявших в стороне,
аккуратных домиках. Устя перезнакомилась с русалками и, не
откладывая, приступила к делу.
      У Корчмаря оказался в наличии склад с деревом: брёвна,
доски, бруски и прочее аналогичное. Имелся и кое-какой
инструмент. Откуда здесь, в подземелье, очутилось это добро,
можно было только догадываться. Тем не менее, оно использовалось
для работ в малахитовой шахте и пригодилось для будущего шоу. Из
брёвен и досок Устя предложила сделать плавучую эстраду со
скамейками и столиками для зрителей. Водяной поупирался для
порядка, похмурился и согласился.
      Работа закипела!
      Тишка и Филька, как люди деревенские, привычные к бревну и
топору, основную часть работ взяли на себя. Григорий с Хлыстом
были на подхвате.
      Пока мужики занимались материальной частью, Устя
отрабатывала репертуар с русалками. Основная часть шоу должна
пройти в воде: что-то от синхронного плавания. Девушки поразили
Устю своей потусторонностью: они понятливо кивали головами,
улыбались, но были какими-то неживыми, бессловесными... Всё же
Усте удалось добиться от них того, что задумала. Русалки плавали
и ныряли превосходно, как и положено водным девам, поэтому Устины
фантазии воплощались без осложнений.
На удивление, мужики тоже проявили смекалку в части
музыкального сопровождения: Тишка изготовил обруч, натянул на
него какой-то прочный материал и получил барабан-тамтам; Филька
умудрился из палки сделать подобие свистульки, а Григорий из
железных листов соорудил круги-тарелки. Даже Хлыст отличился:
нарезал деревянных пластинок и собрал их в трещотки.
Оркестр получился убойный, напоминающий южноафриканский из
племени людоедов Мумба-Юмба. Впрочем, своему главному назначению
– создавать побольше шума, грохота и хоть какого-нибудь ритма –
он отвечал вполне.

      Наконец, подготовительные работы были завершены, и, после
окончания рабочей смены, состоялось первое представление.
Работающий люд представлял из себя унылое зрелище: заросшие,
грязные, с мертвенными лицами люди напоминали каторжников “во
глубине сибирских руд”. Их, к слову сказать, было немного, около
двух десятков. Обязанности смотрителя-распорядителя исполнял
долговязый, бородатый мужик, по кличке Бык, с толстыми волосатыми
руками и  свирепым лицом разбойника с большой дороги. В полном
соответствии с прозвищем, он не покрикивал на своих подопечных, а
мычал с разной степенью тональности и силы. Мычание действовало
безотказно - других мер воздействия не требовалось, как-то:
палка, плеть... 
- Ну, грешные ваши души, - обратился Корчмарь к шахтёрам в
тот знаменательный день, когда Бык собрал всех на площадке перед
домиками, - милостью царской позволено вам слегка развеять унылое
прозябание и получить заряд энергии. А то в последнее время
работать стали из рук вон плохо! Не пугает вас, окаянных, и
нижнее царство грешников с муками в смоле и огне!  Молитесь же
мне и... царю нашему, чернейшему Чернобогу!
Толпа издала стон и повалилась на колени, отбивая с
нечленораздельными звуками низкие поклоны. Дав трудягам излиться
в покаянии, Корчмарь скомандовал Быку вести народ на
представление.

      Устя разглядывала “зрителей” и испытывала смятение: ”Это же
ходячие мертвецы! Как же их привести хоть в какое-то чувство?” А
Филька, вертя дудочку, изрёк:
- Невесёлое нас ожидает будущее, коли не справимся. Слава
Богу и царю Чернобогу, что камней хватает, а камень – оружие
пролетариата, как говорили классики коммунизма. Если судьба-
злодейка повернётся задом, придётся революцию организовывать,
покусай меня гуси!
- Тише ты, революционер... – зашипел на Фильку испуганно
Григорий. – Накликаешь беду...
- Прав, дружок, - подхватил вполголоса Тишка, - вариант
пролетарского мятежа исключать нельзя. Не гнить же в шахте, туды
его в болото...
К содержательному разговору подключился и Хлыст.
Оглянувшись, он зашептал, наклоняясь больше к Тишке:
- Я уже и ножечек сварганил из куска железа...
Отвернув борт пальто, авторитет продемонстрировал блеснувшее
в тусклом свете лезвие ножа. На его лице проскользнуло явное
удовлетворение от своей находчивости и полезности.
Плодотворный обмен мнениями о текущей ситуации прервал голос
Корчмаря с требованием – начинать!
И началось...

      Центральной фигурой действа была Устя. Своеобразное шоу она
построила по канонам варьете и лёгкого стриптиза. Одетая в
тряпьё, Устя изображала парижского Гавроша. Танцуя на фоне балета
в исполнении русалок, она постепенно обнажалась. Оркестр фирмачей
в меру сил и таланта подыгрывал ритмичным грохотом то
усиливающимся, то стихающим. Сопровождение с большой натяжкой
можно было назвать музыкальным, но воздействие на публику уже
щущалось.
Когда Устя переместилась на круглый плотик, вокруг которого
заплясали в воде русалки, и осталась с двумя тряпочками на теле,
призванными прикрывать интимные части тела - толпа трудящихся
взревела! Ей в такт громче ударил барабан, зазвенело железо
тарелок, высекая вместе  с кусочками ржавчины искры. Филька от
усердного дутья сделался красным как рак в кипятке, а у Хлыста
оторвался рукав пальто, вследствие интенсивных взмахов
трещотками.
Работяги вскочили с мест и стали реветь как медведи перед
спариванием. Куда подевалось уныние и усталость! И тогда Устя
решилась на довольно смелый, хотя и рискованный, трюк. Она
кивнула русалкам и те подтолкнули плотик к причалу. После чего,
танцуя, вошла в центр неистовствующих шахтёров-грешников. Они тут
же образовали круг и уже не скрывали своих “кромешных” эмоций. Но
девушку не трогали, держась на “пионерском” почтительном
расстоянии: чувствовалась выучка Корчмаря.
Успех был полный и потрясающий!

      Тишка усердно колотил в “тамтам” и с нескрываемым
восхищением любовался подругой. Даже Филька чаще вертел
выпученными от дутья глазами, а Хлыст  сахарно ухмылялся,
размахивая трещоткой. Лишь Григорий по-прежнему сосредоточенно
отбивал железо.
      Поскольку в царстве Чернобога соблюдался строгий порядок, то
разрядку для трудящихся Корчмарь остановил в самый разгар
буйства. Некоторые “каторжники” выделывали такое, что Бык уже не
мычал, а выл голодным волком, пытаясь поддерживать хоть какой-то
порядок.  Так, один шахтёр выкидывал коленца стоя на голове;
другой прыгал то на руки, то на ноги, а один (похоже
темпераментный) стал обнажаться...
Однако стоило Корчмарю подать знак Усте, что пора
заканчивать, как оркестр стих, и работяги мгновенно пришли в
исходное состояние. Под мычание Быка, они выстроились в ровные
шеренги и отправились в свои домики. При этом вид имели хоть и
уставший, но не такой унылый и безжизненный.

На следующий день, перед началом работы, Корчмарь-водяной
объявил шахтёрам, что после смены разгрузочно-зарядное увеселение
продолжится! Известие было воспринято с трудно сдерживаемым гулом
одобрения.
Когда Бык по окончании сметы отчитался письменно за
результаты дневного труда горняков, Корчмарь не поверил -
выработка поднялась в разы! У него даже голова закружилась...
Если дойдёт до самого царя!...  Повышения не миновать! От
приятных, сладостных мыслей Корчмарь так разомлел, что чуть не
уснул.
      Однако... дело приняло неожиданный оборот.

      Слухи о невероятном развлекательном шоу-представлении быстро
распространились по округе. Во вверенном Корчмарю районе хватало
всякой мелкой и крупной нечисти, а именно: клещей-кровопийц,
клопов-дармоедов, бывших гадалок, упырей и ночных страшилок,
морских всеядных чудищ-осьминогов и прочая.
Уже на следующем “концерте” появились первые признаки
присутствия посторонних.
Началось с клещей и клопов. Они не были похожи на привычных
мелко-пакостных насекомых, а представляли убогих человекообразных
существ разной степени безобразности. Например, им были
характерны колесообразные конечности с необрезными ногтями;
втянутые шеи с неестественно круглыми головами. Над горящими
жёлтыми глазами нависали серо-бурые косматые волосы. Одевались
как попало, что трудно было принять за одежду в привычном для
человека понимании. Кем эта фауна Кромешного царства была при
жизни на Белом свете, можно только догадываться.
Как и положено паразитам, страсть к удовольствиям и
развлечениям сохранилась нетронутой. Прослышав про дармовое
“увеселение”, существа-насекомые (как им удалось проникнуть на
остров?) буквально усеяли береговые камни. От жёлтого света их
глаз стало даже светлее.
Хозяин острова было возмутился таким хамством, но тут же
спохватился: для большей популярности своего начинания и
быстрейшего осведомления Рыжего Чёрта, первого помощника царя, а
потом и самого...  царя – это никак не помешает.
Увидев “новую” нагловатую нечисть, устроители праздника,
особенно Устя, поначалу испытали ощущения, которые обычно
чувствуют мухи, запутавшиеся в паутине, и когда на них уже
вожделенно смотрит лиходей-паук!
Подземные же работяги никак не среагировали на увеличение
зрителей и так же бурно воспринимали шоу. Впрочем, “насекомые”
добавили азарта столько, что озеро заволновалось и стало светлеть
из глубины. Фирмачи уже ничему не удивлялись, даже тому, как из
озера показалась безобразная голова с двумя огромными, горящими
неоновым светом, глазами. Голову обрамляли мокрые водоросли,
свисающие тёмными пучками, а острый нос был длиннее, чем у
Буратино! Стоило чуду пошевелиться, как от него начинали
расходиться кругами волны ощутимых размеров. То был старый
водяной, предшественник Корчмаря. Уйдя на пенсию, он доживал своё
в придонном иле и водорослях озера.

      Устя уже не знала: радоваться или огорчаться такой
популярности среди нечистых. А количество разномастной публики 
увеличивалось от шоу к шоу как по составу, так и по качеству.
      Водные упражнения пришлось прекратить из-за сильного
волнения озёрной воды: осьминогообразное в порыве чувств просто
баламутило воду! Балет переместили на деревянный плот-сцену,
который опасно колыхался в такт оркестру и движениям русалок.
Последние на суше чувствовали себя не так уверенно, но танцевали
с упоением. Колебание сцены только добавило представлению шарма и
остроты.

      Когда же появились гадалки-грешницы с упырями и страшилками,
шоу стало выходить из-под контроля Корчмаря и... обособляться! То
есть, когда трудовой народ, следуя графику, строем уходил на
заслуженный отдых и кормёжку, а фирмачи - организаторы и
исполнители шоу - намеревались проделать то же самое, нечисть
продолжала развлекаться по-своему!
Проснувшийся осьминог довольно высоко выпрыгивал из воды и
шумно ляпался обратно, вызывая маленькое цунами. В набегающих
волнах радостно плескались упыри всех видов и мастей. Корчмарь и
помощник Бык с тоской поглядывали на озёрный шторм, грозящий
подтопить остров, или смыть всё двигающееся и застывшее. Но,
самое ужасное - прервать царской важности работы!

Разохотились и гадалки: они собрали в круг “насекомых” и
страшилок и устроили карточный турнир! Сначала ставки были
мелкие, вроде личных вещей, но потом дело коснулось хозяина
острова! Когда Корчмарь дослушался, что на кон ставят его самого,
то понял - шабаш надо прекращать. Здесь случайно помог осьминог:
перед тем, как уйти на глубину, он так высоко выпрыгнул, что 
волна просто смыла потерявших всякую совесть пришлых гостей.
Побультыхавшись в воде, помянув нелицеприятно окружающую
среду – телесную и бесплотную - нечисть, чертыхаясь, удалилась, а
Корчмарь направился к фирмачам. Вид у него был уже не тот,
респектабельный, а скорее затравленный: глазки бегали, губы
вздрагивали, а мокрый костюм висел мешком.
      К тому времени фирмачи, откушав чем Бог, то есть  водяной,
послал, расположились на отдых. Осыпали комплиментами Устю и
обсуждали перспективы дальнейшего роста популярности своего шоу.
Приход хозяина несколько удивил, однако его предложение
обрадовало.
- Даю вам в сопровождающие Быка – он лучше всех знает
окрестности – и отправляйтесь на следующий кордон, к моей лучшей
подруге,  Нане-своднице.
Водяной так быстро и суетливо выпалил своё предложение, что
даже запыхался - щёки побагровели, а на переносице выступил пот.
Фирмачи немного опешили, но Тишка, который  быстрее всех
прочувствовал ситуацию,  для солидности поартачился:
- А жаль! Мы как раз вошли во вкус, наметили новые номера и
трюки, вознамерились расширить репертуар...
      - Н-не... – задрожал рот Корчмаря, - не надо! Потом как-
нибудь...
Коллеги понимающе переглянулись и больше не возражали.