Прозрение

               ПРОЗРЕНИЕ

Уж двадцать лет, как нет большевиков…
Уж двадцать лет, как радует картина
Страны, освобожденной от оков,
Интеллигентнейшего господина.

Ведь он - не ровня всякой голытьбе.
Сподобился перечитать когда-то,
Без страха перед грозным КГБ,
Запретные тетрадки самиздата.

Он потрясен был правдой этих слов, -
Как в октябре семнадцатого года,
Преступной шайкой пьяных дураков
Была украдена его свобода.

Вокруг него была сплошная ложь !
Но он-то знал, что это всё мякина.
Его-то просто так не проведёшь, -
Интеллигентнейшего господина!

Тем более, что с детства помнил он,
Услышанный от бабушки-старушки
Рассказ про золоченый патефон,
И брюлики, зашитые в подушке.

Он на субботниках предпочитал
Как остальные, быдло, - не стараться,
И с недовольным личиком шагал
В колоннах первомайских демонстраций.

И нужно не забыть упомянуть
Такую вот еще черту портрета:
Сумел он в целлофанчик обернуть
Заветную картонку партбилета.

Без веры, без сомнений, без души.
Он дальновидно принял эту меру,
Выплачивая членские гроши, -
На всякий случай. Делая карьеру.

(Поспешных приговоров не любя,
Отмечу все-таки без всякой шутки,
Отмечу просто лично от себя –
Так поступают только проститутки...)

Но вот, - настал немыслимый момент:
Кубанский говор нового генсека
Разволновал, как ветер перемен
Интеллигентнейшего человека.

Но ветер, не стихая, все крепчал
Приобретая силу катаклизма.
И вот уже серьезно закачал
Опору мирового коммунизма.

Вот - рухнула Берлинская стена...
Вот - вспыхнули кварталы Карабаха...
И вот –  свершилось. Вздрогнула страна
И вдребезги рассыпалась с размаха.

И на обломках рухнувшей страны
Слова других пророков льются в уши.
Войновичи, Разгоны, Резуны,
Заполонили и умы и души. 

Всем нам, не знавшим за собой вины,
Они раскрыли правду. Дальше – больше.
Вот мы уже покаяться должны
Перед растерзанною нами Польшей.

И стал уже гневить и раздражать
Такой культурнейший и чистый Таллин,
Стоящий молча бронзовый солдат.
Ведь за его спиной был виден Сталин. 

Взлетали баксы. Падали рубли.
И, словно мухоморы и поганки
После дождя, по всей стране росли
Картели, фонды, холдинги и банки.

А что же наш герой, интеллигент ?
Он, получив от ушлого Егора
Приватизационный дивидент,
По прежнему живет себе не споро.

Не стал свободней. Не разбогател.
И как-то стало даже не до жиру:
В кредит купил машину, как хотел,
При этом чуть не потеряв квартиру.

Хоть власти новые не принесли,
Ни счастья, ни здоровья, ни свободы,
Он фразу : «коммуняки довели!»
Упорно повторял все эти годы...

Но годы суетливой жизни прочь
Летят, наполненные чудесами.
У гражданина подрастала дочь,
Красавица с зелеными глазами.

И вот, когда она однажды в дом
Пришла с занятий танцевальной школы,
Он у нее на сгибе локтевом,
Узрел четыре точечки. Уколы...

Вселенная обрушилась за миг.
Но он, не подавая вида, вышел
На кухню, где к окну лицом приник
И ничего не видел. И не слышал.

Весь следующий месяц был, как бред.
Он смутно помнил фразы разговора,
Какой-то милицейский кабинет
И глазки толстозадого майора.

Наш господин, как белка в колесе,
Метался от конторы до конторы.
Ему казалось – против были все:
Эксперты, депутаты, прокуроры.

Он говорил им про свою беду
Они ему, там, что-то отвечали....
Но в голове упрямо, как в бреду
Сомнения какие-то звучали.

Потом, декабрьским холодным днем,
Стоял, с заснеженными волосами
Он перед серым мрамором. На нем –
Красавица с зелеными глазами.

Когда на следующий день, в тиши,
Сжимающей его мозги как клещи,
Он в комнате своей пустой решил
В комоде старом перебрать все вещи,

Раскрыла старый мятый календарь
Рука его движением усталым,
И словно электрический удар,
Его шарахнул взгляд с портрета, -
                Сталин...

Издав непроизвольный тихий стон,
С мутящимся сознанием и зреньем,
В тот миг наш господин был потрясен
Изрядно задержавшимся прозреньем.