Стоунхендж

Знаете, её невозможно изменить.  Ещё не родился человек, способный залезть в её упрямую голову и что-то переворошить там на свой лад, я безумно этому рада. Всё, во что она влюблена, простоит дольше Стоунхенджа в её сердце. Она никогда не открывается сразу и не лопочет без дела.
Она обладает удивительной способностью сломать все ваши стереотипы и принципы одной шутливой фразой. И вы не посмеете  ненавидеть её за это, потому что это просто невозможно. Она всегда символизировала и будет символизировать для меня сумасшедших консерваторов, если такие существуют. 
Она могла бы взорвать и перевернуть мир, совершенно ничего не делая. Она научила меня прятать за дурашливостью избыток своего ума.
Знаете, когда-нибудь, мне кажется, это будет шестнадцатого октября, она наденет любимые кеды, возьмёт гитару, целую стопку футболок и пойдёт пешком до Великобритании. И плевать, что Англия – это остров. Она не станет фотографироваться ни возле Тауэра, ни возле Букингемского дворца, вы вообще вряд ли увидите её хотя бы на одной фотографии. Она всю плёнку потратит на какую-нибудь удивительную ерунду, она сметёт с прилавков все сувениры. И, в конце концов, останется с двумя евро в кармане ещё на три дня.
Вы и не представляете, сколько всего она может натворить и сколько всего она может разрушить. С ней невозможно быть серьёзной, когда она несерьёзна. И невозможно терпеть её богохульство и всяческое отсутствие толерантности и норм морали, как пишут в нудных книгах. Она мастерски насмехается и мастерски отвечает на насмешки. Она всегда символизировала и будет символизировать для меня удивительное сочетание женской чувственности и мужского характера. Тактичной мягкости и невероятного упрямства.
Она всегда останется моим Стоунхенджем, непонятным и непоколебимым.