Всё просто

О, кто бы знал, как действует на меня сейчас Тургенев! Оказывается – не читал я его, не знал я души человеческой! Чтобы так сопереживать героям... Ох и давненько же, такого со мной не случалось! Книги становились всё пресней и пресней, и всё больше и больше тянуло говорить самому – всякую незначительность, впрочем, не лишенную довольно-таки большого значения для меня самого. Но только в те мгновения, когда говорил… Только тогда. Когда душа пылала как августовский закат. И можно было разве что подойти ко мне, стать рядом и посмотреть на него со мною. О, как мне этого хотелось! Не сгореть одному, а взять кого-нибудь в этот момент за руку – и сжать её в безмолвии – слёзы бы помешали каким-нибудь неверным словам, и всё бы стало вдруг легко-легко, как будто смотришь в открытое окно на раннее утро, а чайник на плите еще только будет свистеть, и никуда не надо идти, ничего не надо делать и произносить – всё и без того так, как надо. О, как мне этого хотелось!

И с той же силой страшно теперь заглянуть в беседку, где П., должно быть, уже закончил своё чтение «Фауста» Вере Николаевне. Ибо П. – это я сам,  и чувствую, что влюбляюсь в эту девушку, и всё закончится, конечно, печально.

Но пока этого не произошло, я же еще могу что-нибудь успеть! Успеть понять, где же я на самом деле… Выйти на улицу, пройтись к аллее роз, даст Бог, солнце выглянет. Но и без него – опять попытаться заглянуть в лица прохожих, - неужели же и на сей раз они покажутся мне ненастоящими, бесконечно далёкими от меня? Такими, что если вдруг и бросят в меня случайным взглядом, или же уставятся, как какой дикарь на икону, - я это равно никак не почувствую, просто пройду дальше, мимо, удивляясь, что может ли быть такое – чтобы раньше я знался с каким-нибудь из этих лиц? И знался довольно близко, и всякое бывало, а теперь – ведь это просто же невозможно! Это наверное какое-то искажение зрения – может, глаза устали? Не те  люди – и всё тут! А может – я уже не совсем тот человек?

Но вот, в тот же миг, перевожу взгляд на улыбающиеся деревья, на цветущие кусты сирени, на небо в бронзовой пыли – и радостно мне, и вольно… И птица какая крикнет – я непременно услышу! Мне! И ветер поздоровается, пожмёт обеими прохладными руками, мою с трепетом протянутую ему, руку… И сердце встрепенётся еще пуще! Какое там спокойствие?! Глядишь вокруг, - и сам день кружится, и всё, и всё! А вечером шаги покажутся такими звучными по влажному от дождя асфальту… И вдохнешь не воздух – а сладкий мёд. Всё прекрасно, только как-то странно, что есть на земле и люди, которые этого не видят...

И все о чём-то своём думают, о чём-то своём произносят…. Уж лучше бы об инопланетянах говорили, что ли? Или о чём-то таком же, столь отдалённом от самой сути слов…

Хотя, ладно. Будем себе говорить на здоровье! Пока всё не выговорим.  Кто–то – о жизни звёзд, о политике, о вреде курения…   Я – в одиночестве о деревьях, птицах, снах… и чуть-чуть о Тургеневе…

А вообще, - всё это не то. Всё это время, что пытался взять кого-то за руку… Потому как стоит, погромче захлопнув крышку ноутбука, просто выйти во двор – и всё переворачивается, как подгорающий омлет. Вот там бы тебя, каким-то образом, и встретить! Среди желтых ромашек и одуванчиков… Ветер подул – и несколько пушинок пристали к руке… Подносишь ближе к глазам – такие маленькие! А летают… Еще пару шажков вперёд – и тебя останавливают кусты лилий. Пока еще не расцвели, и от того – еще тебе любимее. И так вот просто стоишь – и всё очень просто… И хорошо! я бы даже сказал, замечательно. Без всяких шуток и иронии.