Очки для мертвых черновой вариант

Очки для мертвых

Пустая комната, заляпанная кровью. На полу сидит человек и гладит пальцами крест. С потолка падает черный снег. Из коридора доносятся крики, которые исчезают также неожиданно, как и появляются. В дверь заваливается труп с простреленной головой:
- Все сидишь? Они… они… они… - нервно затараторил труп. – Они видят, знают про каждого все. Но за возможность сотрудничать, они заберут тебя… Потом, когда ты им станешь не нужен…
- Ты их жертва – спокойно произнес человек.
- Да… Нет…
- Но кто они такие?
- Никто не знает. Никто. Но они получают свое.
Человек крепко сжал крест.
- Тебе он не поможет. Никого нет. Веры тоже нет. И тебя не будет. Никого не будет.
- Глупости. Ты говоришь загадками, на которые сам не знаешь ответа. Трепещешь перед мудростью, но не осознаешь ее. Нет никакой мистики. Они… - дрожащим голос произнес человек, - они не существуют.
Труп скукожился и слился с полом. Человек поднял голову, нижняя губа дрожала, слезы, игнорируя законы гравитации, падали на потолок. Человек смотрел прямо на дверь, потом на стены. Тишина. Опять в коридоре кто-то закричал. Стены задвигались, стали дышать. Крики усилились. Уже не одно существо, а несколько орали так, как будто им живьем вспарывали брюхо.
- Уходи из нашего мира. Уходи. Ты червяк, набитый пустотой. Нам такие не нужны! Не сегодня.
Комната выплюнула человека. Он долго падал куда-то в бездну.
*
Шесть часов утра. Тишину разбудил вопль.
- Милый, с тобой все в порядке? Все хорошо? Ты весь мокрый. Опять всю ночь ворочался, бормотал что-то под нос, а теперь… Скажи честно, ты снова начал употреблять героин? Только честно.
Глаза слипались, голова болела. Парень двадцати девяти лет, Федор Слепнев, лежал на кровати и не мог пошевелиться.
- Эльза, честно. Я завязал совсем раз и навсегда. И уже год как ни-ни.
- Тогда, что с тобой происходит? Ты похудел. Глаза провалились. Бледный. Я не верю даже… быть может, ты мертв?
- Поцелуй меня.
Эльза наклонилась и горячо поцеловала Федора.
- Нет, - сказала она, - ты вроде жив.
- Или просто претворяюсь.
Федор уставился в потолок и стал ждать, когда на него снова пойдет черный снег, когда появятся крики, кровь, задвигаются стены, оживет мебель. Но ничего не происходило. Эльза лежала рядом с ним и ласкала его грудь короткими поцелуями, которые успокаивали его. Он пытался понять, что за кошмары его преследуют, почему именно его и с чем они связаны. Но все ответы разбежались по углам.
*
За завтраком Федор ощущал себя не в своей тарелке. Эльза с беспокойством поглядывала на него и не торопясь потягивала кофе. Утренние лучи солнца врывались в комнату, как завоеватели, оккупируя постепенно все пространство, прогоняя темные пятна. Квартира просыпалась.
«Почему каждый раз появляется труп, который заговаривает со мной? И почему я сижу и держу в руках крест? – размышлял молодой человек. - Я не верю в бога. Я ни во что не верю, кроме настоящего. А настоящее таково: я сижу за столом с самой красивой женщиной в мире, у меня много денег, хорошая охрана, и мне нечего бояться… Наверное…»
- Федя, скажи, пожалуйста, что с тобой? – прервала внутренний монолог мужа Эльза. - Ты смотришь на меня так, как будто хочешь сказать, что лучше меня нет никого. Это как в тот день, когда мы поженились…
- Я не знаю, что со мной, дорогая. Снова один и тот же сон. Снова двигались стены, какие-то крики, говорящий труп и…
- И?
- Труп говорил все время они. Как будто их много. Знаешь, как во всяких ужастиках, где главными злодеями оказывается горстка людей, а вся эта мистика существует за счет психотропных лекарств, которые нужны для того, чтобы вывести из баланса определенную систему и навязать свою. Только я не верю в это. В жизни так не бывает. Удивительно, что в этом сне обстановка была полностью другая. Кажется, видения теперь принимают новую форму.
- Слушай, помнишь, как вы с Парамоном уничтожили одного из своих конкурентов и захватили его компанию? Вы его довели до сумасшествия. Может тебе кто-то мстит, пытаясь показать, что испытал тот парень, над которым вы так издевались?
- Не знаю. У меня нет врагов.
- Но и друзей у тебя тоже нет. Возможно, ты просто переутомился. Давай возьми отпуск. Неужели Парамон не справится без тебя?
- Справится. Но я нормальный…
-… сказал человек, которому сняться мистические сцены…
- К тому же я не привык бросать друзей. Мы с ним уже четыре года занимаемся одним делом – срубаем деньги на всем, что только можно продать: вещи, информация, люди, бизнес, компании, армии, оружие, сырье… Мы вместе пришли с ним в бизнес, поднялись. Он хороший человек…
-… который сам продаст тебя при первой же возможности, как товар первой необходимости.
- Эльза.
- Что? Я разве что-то не так сказала?
Федор молчал.
- Не думай, что раз я женщина, то сразу дура, тупая.
- Еще какая.
- Ах вот как… - выпалила Эльза и с размаху зарядила пощечину. Федор взвыл.
- Держи-ка, дружок, язык за зубами. Я и так закрываю глаза на то, что ты делал в прошлом и творишь сейчас. Пойми, это не самые приятные моменты в жизни.
- А ты не смотри, затыкай уши и молчи.
- Но ты же знаешь, что я этого не сделаю. Хватит с меня твоих истерик. Ведешь себя как баба. Видимо, в наших отношениях мужик с яйцами это не ты, а я. Поэтому я тебе советую помолчать.
В комнату вернулась тишина. Девушка посмотрела на мужа, легким движения отбросила прядку волос, сделала глоток кофе и продолжила:
- Я не верю, что кошмары приходят к человеку просто так. Ты ведешь себя странно, тебе что-то мерещится… Слушай, это ненормально. Либо ты опять начал принимать наркотики, либо… тебя замучила совесть, во что я не верю, - Эльза расплылась в улыбке. - Ну и самое главное: твои глюки меня достали, как и дешевое вранье. Живи с этим сам, а я…
- Тише, тише. Не надо разыгрывать трагедию в трех действиях. В театре на той недели были. Смотрю, понравилось тебе.
- Неужели ты не… Мне страшно за тебя. Я вообще поражаюсь, как ты достиг такого успеха и как я тебя… полюбила. Ведь ты страшный человек. Но я не жалею. Только скажи правду!
Федор в исступлении смотрел на жену и не понимал, к чему она повернула разговор не в то русло. Ведь страдает он, а не его возлюбленная.
- Знаешь, что… Я обеспечил твою жизнь, нашим детям, внукам, - выпалил Федор. - Ты должна быть благодарна мне. Я не… Мне приходится говорить так, потому что иного выхода у меня нет. Ты стала сильнее. И держишь меня за дурачка, морали читаешь… А у самой-то рыльце в пушку. Не думай, что ты такая невинная. Ева первая вкусила запретный плод, а не Адам. Я знаю, что очень часто поступал нечестно, плохо. Но у меня не было другого выбора. Мне пришлось изучить окружающий мир, его атмосферу, чем дышат города, их религии, правила. И если бы я так не делал…
- Мне всегда нравилось, как ты рассуждаешь про выбор, про то, что поступки нельзя изменить, а вину не искупить. Это оправдания пятилетнего мальчика, а не взрослого мужчины.
-… мужчины, которого ты слепила своим телом, исходя из желаний и прихоти.
- Вот только не надо все сваливать на жену.
- А на кого еще? Не на себя же?
- Подлец…
- Знаю. А ты такая милая, такая безупречная, - Федор сделал паузу. – Поэтому побудь совершенной где-нибудь в другом месте и дай мне высказать свои мысли вслух, пока они у меня есть.
Эльза громко засмеялась и произнесла:
- Счастье-то какое. Чтоб тебя чаще электричеством било, а то твоя лампочка зажигается раз в год.
Федор не обратил на жену никакого внимания и продолжал:
- Когда есть цель и ты ее хочешь добиться, единственное ограничение, которое существует – это твое собственное сознание. Скажи, будь я честным, обратила бы ты на меня внимание? Будь я бедным, встретились бы мы с тобой? Будь я невлиятельным, легла бы ты со мной в постель? Если бы не та случайная встреча в дорогом ресторане, многого вообще могло не быть. А ты говоришь выбор… Если бы люди жили честно, многих вещей вообще не существовало, потому что в них нет необходимости. Человек создан для того, чтобы что-нибудь менять с появления в утробе матери. Почему в дикой природе все иначе? Они не бегут против своей сущности, против своего предназначения. Их законы не знают исключений. А наши? Мы же самые разумные существа на планете, а получается так, будто человек -  неудавшийся эксперимент эволюции. Ай, да что с тобой разговаривать…
Не договорив, он поспешно надел пиджак, посадил очки на нос, сделал несколько резких шагов и упал в обморок. Эльза разлила кофе и прилипла к стулу. Страх привязал ноги и руки толстыми веревками. Она осторожно поглядывала на обездвиженное тело.
- Ф… Федя… - глухо вырвалось из груди.
Эльза с трудом справилась со страхом, подошла к мужу и заглянула ему в лицо. Протяжный крик вырвался сам собой. 
- Так… ты мертв? Жив? Где тут у тебя пульс?
Но Федор не подавал никаких признаков к жизни. Эльза начала бить его по щекам.
- Всегда мечтала это сделать. Хей, ну, что с тобой? Очнись! Очнись!
Тело не двигалось. Комнату окончательно забрызгало светом. Роскошная обстановка в комнате стала менять тона. Эльза ничего не замечала, да и не могла – она не сводила глаз с мужа. А Федор лежал в полном сознании, но не мог даже сделать вдох. Страх добрался и до него. Он считал, что уже умер и сейчас пробирается сквозь темные коридоры потустороннего мира.
- Да что же это с тобой такое?
Эльза в панике забегала по квартире в поисках нашатыря. Но в домашней аптечке оказались только обезболивающее. Тогда она набрала в кувшин воды и вылила его полностью на одеревеневшее тело мужа. Безуспешно. Федор продолжал лежать неподвижно.
- Господи, неужели ты… ты… умер теперь по-настоящему? Счастье-то какое, прости Господи!
Слезы медленно спускались вниз по лицу. Эльза обмякла и упала рядом с мужем. Неожиданно Федор сделал глубокий вдох.
- Так ты, мать тв… претворялся?
Жена избивала мужа как могла и умела, а как закончились силы оставила его в покое. Федор орал, корчась от боли.
- Ты… А-а-а. Что ты делаешь?
- Ненавижу, ненавижу. Я из-за тебя кофе пролила.
- А причем тут… я? И почему я лежу на полу весь мокрый?
- Обоссался.
Федор недоумевал. Только что ему казалось, что он умер, а теперь он вернулся обратно. В реальность. Он ничего не понимал. Не видел слез. Не видел домашнего хаоса, который устроила жена, пока приводила его в чувства. Его скрутили судороги.
- Вызови скорую, иначе я вырву глазные яблоки и подарю зрение слепому.
Эльза ударила его в промежность и выбросила телефон в окно.
*
Вечер. Полумрак сидел в кресле в комнате вместе с доктором, Эльзой и Парамоном. Горели свечи, разговор шел вяло.
- Что ж вы доводите его до такого состояние, женщина? – говорил доктор, беспокойно глядя на Эльзу. – Он же мужчина, а не груша для битья.
- Доктор, он в прошлой жизни был, наверное, женщиной. Ему не так больно, он претворяется…
- Простите?!
- Неважно. Скажите, почему он упал в обморок?
- Его хватил удар.
- Неужели мой?
- Да не ваш…
- Как жаль.
- Девушка! Вашему мужу нужен покой. Скажите, его беспокоило что-нибудь в последнее время?
- Вообще… да. Ему повсюду мерещилась всякая жуть, очень сильно болели глаза, голова раскалывается. Доктор, он вообще нормальный?
- Интересно. В общем, ему бы не помешало полное обследование. Вполне возможно, что он переутомился, нервы не в порядке. Лечиться надо.
- Хорошо, доктор. Спасибо. Вот вам маленький презент. Залечите его так, чтобы он на всю жизнь запомнил, что болеть – очень плохо, - сказала Эльза и протянула бумажку в сто евро. – Только оставьте его дома. Лучше больницы не будет.
- Вот поэтому я и говорю… нервы лечить надо.
- Спасибо, доктор. До свидания.
- Всего хорошего.
С улицы было слышно, как скорая включила мигалки и выехала за пределы особняка. Эльза и Парамон остались одни. Они сидели в просторной комнате в креслах, молчали. Портреты, которые висели на стенах, наблюдали за ними.
- Эльза, скажи, что с Федей происходит в последнее время?
- Спроси что-нибудь попроще.
- Хватит играться… Это не шутки.
- Ты же слышал все. Больше мне добавить нечего. Пока муж лежал, я проверила его руки, ноги: наркотики он действительно не принимает. Значит, это что-то другое. Мне кажется, что он тронулся умом и стал шизофреником. Это же ненормально, когда тебе по ночам сняться трупы?! Согласен?!
- Может быть, он пить начал?
- Да не похоже.
- Забудь. Не хочешь выпить?
- Нет. Мне же на работу завтра.
- А мне не надо? По чуть-чуть, чтобы стресс снять.
- Нет, Парамон.
- А я выпью. И за тебя, и за себя, и за Федю. А потом еще за здоровье… Точно не хочешь выпить?
- Скоро и у тебя будут такие же чертики в глазах прыгать.
Тишина подсела поближе к полумраку и тоже молчала. Эльза сидела, сложив руки на груди. Парамон ерзал в кресле с бакалом виски и не знал, куда деть себя. Он выложил пистолет на стол, чтобы можно было удобнее сидеть. Картины потеряли к ним всякий интерес. Обстановка в комнате напоминала зал ожидания на вокзале, когда все со скучающим выражением лица считают минуты до появления поезда. Парамон, осушив первый стакан, налил себе снова.
- Знаешь что? Выпей.
- Парамон, ты попугай! Я думала, ты мне поможешь, а ты виски хлещешь. Очень по-мужски.
- Чем я тебе помогу? Мы даже не знаем толком, что с твоим мужем. Пусть сходит к психиатру… и… О. Что это за очки? Отличная вещь. Откуда они у вас? Вещь старинная. Слушай, раз Феде они пока не нужны, я поношу их.
- Нет, ты ничего не берешь. Дай мне их сюда и проваливай. Только… составь компанию моему мужу, когда он к врачу пойдет. Не знаю, что с ним делать. Я ему уже сегодня говорила, что вы как-то так одного конкурента убрали. Парамон, скажи честно, что вы сделали?
- Ничего особенного. Организовали слежку так, что ему стало мерещиться, будто каждый человек хочет его убить. Вот он и умер.
- А разве так можно?
- Еще как можно. Паранойя творит чудеса. На сегодняшний день можно человека убить как угодно, начиная от слова и заканчивая ядерной бомбой. Просто каждый выбирает тот способ, который подойдет ему больше. Точнее даже не так… Все зависит от того, какая черта смерти тебе нравится.
- Мой муж не такой.
- Федя не божий одуванчик. Он не хуже меня знает о том, как можно убить человека. Но… я постараюсь понаблюдать за ним. Может, действительно на него кто-то зуб точит?!
- Спасибо. А теперь… Уходи. Надоел ты мне.
- Ладно, ладно. Ты как всегда любезна.
- И забери свой арсенал отсюда. Здесь не стрельбище.
Эльза осталась в комнате одна, разбитая. Она села рассматривать очки, на которые обратил внимание Парамон. Ей показалось, что до сегодняшнего дня она ни разу не видела их. Или просто не обращала внимания. Но такой вариант она исключила: ведь кто как не жена знает все о своем муже? На оправе она увидела выгравированную надпись: «если видеть, то насквозь». На следующий день Эльза не пошла на работу.
*
Федор пришел в сознание только на следующий день рано утром. Его комната, украшенная дорогой коллекцией часов, собранными со всего мира, была похожа на музей разбитых искусств: часы, а если точнее то, что от них осталось, в раздробленном состоянии валялись по всей комнате. Механизмы были разбросаны по всей комнате. Однако все часы показывали одно время – шесть утра. Федор любил эти заводные безделушки, потому что выглядели они красиво, с узорами, в форме различных животных, а некоторые были похожи на миниатюрные миры. И всякий раз, когда он просыпался и смотрел на них, ему хотелось улыбаться. Эльза объясняла это тем, что он просто застрял в детстве. А теперь и детство, и деньги, и роскошь стерли в пыль.
- Эльза-а-а! – протяжно закричал молодой человек. – Эй, милая?!
Никто не ответил. Молодой человек сидел спокойно в своей кровати и пытался вспомнить свой сон. Глаза закрылись сами собой.
Комната в деревянном доме. Федор сидит в самом центре, в руках держит крест. Вокруг него расставлены фарфоровые фигурки, которые о чем-то шумно разговаривают, ругаются. Их объединяет только одно – человек, сидящий в центре. Федору не нравится, что его обсуждают. Он нервничает, размахивает руками, огрызается. Фигурки шумят все сильнее и сильнее. Молодой человек не выдерживает и начинает уничтожать то, что так ему сильно нравится. Он бросает их то в стену, то об пол, то ломает руками. На мгновение Федор становится выше своей сущности, сильнее. Огонь ненависти окутывает тело, но быстро гаснет. В комнате стало спокойно и тихо. Пахло пригоревшей плотью.
Федор проснулся в горячке и взглянул на пол. Все по-прежнему. Только одни часы, которые по форме напоминали голову собаки, с изумрудами в глазах, стояли на месте, а не валялись на полу. Только стрелки двигались в обратную сторону, как будто отсчитывали конец чего-то. Он попытался связать сон с реальностью, но логика всячески противилась этому.
«Как можно разнести в комнату так тихо, а потом убрать? Может, и не было никакого сна? Тогда почему не прибежала жена? А охрана? А мои миллионы? Так не бывает. Нет».
Логика никак не могла связать мысли в одну цепочку. Федор снова положил голову на подушку. Сон мягко навалился на молодого человека.
Внутри очень холодно. Темно. Но нет ничего такого, чтобы могло напугать, привести в ужас. Спокойствие.
- Глупое, маленькое животное не в состоянии мыслить. Какая досада, - зазвучал голос.
- Ну что на этот раз? Скажи, что мне сделать, чтобы от тебя избавиться?! Может, заплатить? Продать душу? Сплясать?
- Ха-ха. Как же ты решил откупиться от меня, если твои бумажки не имеют никакой ценности, как и твой интеллект. Душа? А есть ли она у человека? Тебе нечего предложить, кроме… Твое тело – единственное, что меня сейчас интересует.
- То есть покоя мне не ждать?
- От себя не убежишь - тень догонит, мысль добьет. Как странно, что на этот раз ты не держишь крест. Значит, я был прав.
Голос звучал в голове то тихо, то громко. Федор ничего не видел, хотя чувствовал, что находится в комнате или на земле. Ощущения всегда были разные.
- В чем? В том, что я не религиозное дитя? Так я и не скрывал это. Я не верю в сверхъестественное.
- Подопытная мышка не способна видеть очевидное.
- Ты не очевидное. Мои сны – это только сны и ничего большего. Я не верю в них. Это они хотят заставить верить меня… А Ты… я не знаю кто. Но я не придурок, я не клюну на твою удочку…
- Тогда зачем же ты говоришь со мной раз меня нет?
Федор не нашел, что ответить. Голос продолжал нападать:
- Твоя жена и то умнее тебя в тысячу раз.
- Ты и за нее взялся? Да моя охрана…
- Это те ребята, что сейчас весело дрыгают ножками, вися на дереве? Серьезная помощь.
- Ты их… убил? Кто ты, черт возьми? Я знаю. Это не сон. У меня на лице черный мешок.
- Скажем так – я выполняю свою работу. Нравится это вам, людям, или нет.
- Так… в последний раз предлагаю договориться и попросить не пудрить мне мозги.
- А ты считаешь, что можно вот так просто? Я сам по себе. И со мной никто не может договориться. Знаешь почему? Нет смысла. Ведь рано или поздно мы все равно встречаемся в таких обстоятельствах, в которых я ставлю условия, а не ты.
- Ты, как сфинкс (или как там эту тушу египетскую зовут?), говоришь загадками.
- Может, это у тебя не хватает извилин, и ты не понимаешь смысла слов?
- Короче! Оставь меня в покое, прекрати нападать на меня и мою семью… И верни меня обратно. В мою жизнь. И больше не возвращайся.
- Как же вы любите прислуживать мне. Что ж, как скажешь. Возвращайся назад. А я то хотел с тобой просто поговорить. Пока.
- Нет. Эй! Постой!
Молодой человек с пробитой головой, из носа текла кровь. В комнату вбежала жена, растрепанная, сонная, в одной ночнушке.
- Федя, ты почему так кричишь? О боже, ты весь в крови.
В этот момент молодой человек обернулся и посмотрел в окно. Дерево отдыхало и не обращало внимания на то, что ее ветки украшены, словно елка на праздник, человеческими телами.
- Федя, во что ты ввязался? Неужели ты…
Она не успела договорить, сделала несколько резких шагов вперед, как вдруг поскользнулась и упала прямо на механизмы.
- Милая? Эльза!
Девушка не шевелилась. Она кричала. Громко. Извивалась. Горе и боль избивали Федора руками и ногами поочередно, не щадя сил. Федор это осознавал и не предпринимал никаких действий – сопротивляться собственным чувствам бесполезно. Он плакал. Перевернув жену на спину, он заметил, что у нее все лицо в крови. Федор побежал к телефону. Осколки впивались ему в лодыжки. Он терпел. Матерился. Останавливался. Шел дальше.
- Алло, скорая. Ул… Как больно… На рублевку. Живо. У меня жена умирает. У охранника спросите, как добраться до дома Слепневых. И пошевеливайтесь.
Медики приехали быстро. Федора они нашли в комнате возле жены.

*
- Сестра, скажите, как там наша пациентка из 107?
- Которая глаза лишилась?
- Да.
- Ей лучше. Муж от нее не отходит. Он всю больницу осчастливил деньгами. Все для нее. Лишь бы ей вернули зрение.
- К сожалению. Видеть она будет плохо, если вообще не ослепнет.
- Вы скажите ему об этом?
- А вы предлагаете дать ему надежду? Нет. Это не тот случай.
- Зря.
Когда врач зашел, Федор сидел на стуле возле Эльзы и рассказывал смешную историю.
- Федор Иванович, можно вас на минутку?
- Доктор Севастьянов? – недоуменно спросил Федор.
- Нам нужно поговорить.
- Говорите здесь.
- Хорошо. Федор Иванович, мы провели различные исследования, взяли анализы, вернули прежнее лицо вашей жене, вынули из нее… в общем… К сожалению, видеть будет только один глаз. Она поправится, но скорее всего, в будущем, она ослепнет.
Эльза тяжело вздохнула.
- Ну ладно. Хоть поживу еще нормально.
- Федор Иванович, простите… Но мне бы хотелось знать, что произошло на самом деле. В полицию мы не сообщали, как вы и просили… Но охрана? Их же всех повесили. И кто?
- Доктор, неужели вы думаете, что это я, пока спала жена, разбомбил комнату и перебил охрану? В квартире стояла такая тишина, что даже полет мухи можно было услышать в другой комнате. А мы оба ничего не слышали и спали крепко.
- Я слышала только, как он кричал во сне. Доктор, мы не знаем, что с нами происходит. Но мы не психи. Позвольте нам самим сначала обдумать все, взвесить.
- Хорошо, хорошо. Мы поговорим позже. Но учтите, если надумаете сбежать, мне придется рассказать все. И, Федор Иванович, перестаньте развращать моих сотрудников деньгами. Настоятельно вас прошу.

*
Больничная жизнь напоминала ужасную скуку. В этих стенах существование превращалось в муку, у здоровых людей постоянно болела голова, больные выздоравливали. Медсестры внимательно следили за тем, чтобы режим не нарушался, чтобы во время давали лекарства, чтобы спокойствие и повиновение преобладали в каждой палате. Что же касается врачей, то они изредка захаживали к пациентам, проверяя их состояние. Обход, кормежка, лечебные процедуры производились в определенное время. Запрещалось смотреть телевизор, сидеть за компьютером, разговаривать по мобильным телефонам. Только личные встречи. Не более того. Со временем каждый привыкал к такому порядку. И жил от ритуала до ритуала. Единственные, кто не скучал, являлись Федор с Эльзой.
- Эльза, милая, что ты помнишь перед тем, как ты вбежала ко мне?
- Сейчас… Мы репетируем наш ответ полиции, или ты сам интересуешься?
- Конечно же, сам. Не беспокойся насчет сторожевых псов. В их конуре достаточно косточек и молока.
- Но ведь рано или поздно правда всплывет наружу. Ты же не сможешь купить всех? Например, кто-нибудь выложит информацию в интернет.
- И что? Контроль, не смотря на технический процесс, остается прежним. А тот, кто контролирует интернетом, может управлять информационными потоками. И не бывает только одного источника информации. В мире всемирной паутины и печати существует кто угодно, только не настоящие люди.
- Да тебя, видимо, хорошо приложили во сне, красавчик.
- Послушай, чем быстрее ты расскажешь мне то, что должна, тем меньше людей узнает о произошедшем. Здесь слишком много ушей. Камеры слежения повсюду. Даже в туалете. Мне не нравится доктор. Ну!
- Что же это за больница такая?
- Это неважно.
Эльза с недоверием взглянула на мужа.
- Да ты помешан. Ты не только псих и шизофреник, но и параноик к тому же.
- Я нормальный…
- … сказал псих.
Девушка отвернулась. Она устала от бессмысленного разговора с мужем. Вместо этого Эльза зрительно разбирала стену на атомы и строила ее заново. Так она снимала стресс в последние дни. Ей меньше всего хотелось вспоминать события, которые произошли той ночью.
- Эльза? Не молчи.
Вместо ответа Федор услышал только мычание. Звуки сливались в унылую туалетную симфонию. Девушка не могла говорить – рот слился с лицом. В этот момент в палату заглянул человек и спросил:
- Не знаете, сколько сейчас времени?
- Полпятого, - ответил Федор.
- Ну почему меня все обманывают? – заявил больной и вышел.
Эльза молчала. Она пыталась открыть рот, но не могла, словно он ей не подчинялся больше и отделился от тела. Федор запаниковал, поскольку решил, что кошмары решили окончательно добить его. Перед глазами закружились какие-то предметы, люди. Еще секунда и все вернулось на прежние места. Эльза, ослабевшая, свернулась калачиком. В палату снова заглянул человек и спросил, сколько сейчас времени. Федор ответил ему то же, что и несколько минут назад.
- Врете. Все врут, чтобы говорить правду. Сейчас уже шестнадцать тридцать пять. И минуту назад было столько же. Ваши часы стоят!
Человек ходил из палаты в палату до тех пор, пока его не поймали санитары и не вкололи снотворное.
- Прости, Федя. Я была не права, когда считала тебя сумасшедшим, - затараторила Эльза. – Кошмар действительно существует. Я в последнее время только и думаю о нем. А сейчас я…
- Так, значит, мне не причудилось?! Интересно. Сумасшедших теперь двое. Но есть одна маленькая проблема: я не верю в мистику! И никогда не верил во всякую чушь! Это все брехня из книжек и кино.
- А это и не чушь, Федя. Это мы.
- Это что еще такое?
- Знаешь, те очки… ты никогда не замечал, что написано на оправе?
- Нет.
- Если видеть, то насквозь. Почему именно эта фраза? Вообще, где ты их взял?
-  И что же я должен увидеть? Слушай, не забивай себе голову. Очки… да не знаю, откуда они. Может, Парамон по пьяни отдал.
- Парамон в тот день, когда упал в обморок, сам увидел их в первый раз.
- Неужели ты думаешь, что какие-то очки способны довести меня до такого состояния? Эльза, - молодой человек обнял девушку, - мы достаточно насмотрелись на правду в неглиже. Что нового должно открыться передо мной сейчас?
- Я не знаю. Может… смерть?
- Ха-ха. Шутишь?
- Я серьезно. Очень серьезно. Федя, уходи из своего бизнеса, давай продадим все ненужные вещи, квартиры, участки земли, поселимся в одном месте и насладимся жизнью…
- Никуда я не пойду. Сначала нужно во всем разобраться.
- Пока ты будешь разбираться, нас…
- Ну хватит! Прекрати истерику.
Федор спрыгнул с койки и ушел в свою палату. Эльза подозвала медсестру и попросила вколоть ей снотворное, чтобы лучше спалось.

*
После ссоры с женой жизнь у Федора пошла как по маслу. Его выписали через несколько дней, о его истории никто не узнал, акции компании выросли в цене, Парамон радовался подписанию нового, очень выгодного контракта. Что касается Эльзы, то ей предстояло пройти курс реабилитации и проваляться еще неделю на больничном ложе. Федор посещал ее часто, но дела, личное, они не обсуждали. Со временем они вообще перестали общаться. Просто сидели, держали друг друга за руки и ничего не говорили. Каждый думал о своем.
Однажды, во время одного из посещений, Федор не выдержал и заявил:
- Прости. Я был не прав. Нагрубил, наговорил лишнего…
- Насмотрелся дешевых сериалов и теперь поешь как девственница?! Со мной такие номера не пройдут. Иди к черту. И оставь меня с моими мыслями в покое.
- Не оставлю. Наш бизнес развивается. Еще год и я смогу уйти из компании и забрать приличную сумму денег, не нанеся ущерба. Парамон поддержал меня в моем решении. Я попрошу врача выписать как можно скорее тебя, чтобы ты вернулась домой к детям. Они скучают.
Девушка кивнула.
- Я также рассказал все Парамону. Он, конечно, долго надо мной смеялся, но… ему так и не удалось ничего разузнать. Но есть и хорошая новость – очки пропали.
- Но ведь ничего не кончено. Ничего. 
Но Федор не слушал ее, он уже искал доктора, которого хотел попросить о том, чтобы его жену выписали как можно скорее. В лабиринте больничных коридоров он заплутал и случайно забрел к лаборатории. Федор хотел посмотреть, чем там занимаются люди, но охранники, которые стояли за спиной, попросили пройти в другую комнату. В ней сидел крупный человек, который следил через мониторы за тем, что происходит в больнице.
- Этого посадите на стул. С ним хочет док поговорить.
Через десять минут пришел доктор, как оказалось, лечащий врач его жены. Только выглядел он странно, хмурый, взъерошенный, взгляд сложный. В руках он держал те самые очки, которые пропали несколько дней назад.
- Федор Иванович, объясните мне…
- А что, собственно, происходит?
- Начнем с того, что мне известна ваша история. Не делайте из этого тайну. Я не идиот, о многом я догадывался. Но никогда бы не подумал, что вы с женой настоящие психи.
- О чем вы?
- Да не стройте из себя дурачка. Вам ведь знакомы эти очки, не так ли? Знаете, что самое интересное. Я их не крал у вас. И вы уж точно не могли мне их подложить. Возникает очень странная ситуация.
- Знакомо. Только почему мы не можем поговорить в другом месте, а не в комнате охраны?
- А я должен до конца убедиться. Вот скажите, какие ассоциации вызывает эта фра…
- Слушайте, выпустите меня и мою жену. Я очень рад, что у вас хорошее чувство юмора, но мне не смешно.
- Вы, кажется, меня не правильно поняли…
- Сколько вы хотите?
- Даже охраны не стесняетесь.
- Сколько вы хотите все трое. Я заплачу каждому по две тысячи евро.
Охранники переглянулись.
- По рукам. Но деньги вперед.
Федор вытащил несколько купюр.
- Всегда жалко расставаться с этими бумажечками.
- Эй! – недовольно воскликнул доктор.
- А вы сколько хотите?
- Нисколько. Вас следует изолировать.
- Слушайте, я не знаю, откуда появились очки, почему на них вообще что-то написано. Я достаточно повидал грязи на своих ботинках. Я реалист. Фаталист. И не верю во всякую чепуху, приметы, сказания, предания, мифы… Понимаете, мне плевать! Да, я беспокоюсь за то, что мне мерещится всякая ересь, но это никак не связано с моим здоровьем, с моей умственной деятельностью.
- Но раз вы нормальный то, почему…
Федор замялся. Голова наклонилась к груди от тяжелой боли в висках. В глазах все потемнело. Комната деформировалась. На минуту куда-то делись и доктор, и охранники, и мониторы, из которых доносились чьи-то голоса и крики о помощи. Молодой человек попятился к стене и стал кричать:
- Убирайся из моей головы. Хватит в ней копаться. Не трогай мои мысли. Они бесценны! Нет, нет, нет! Ты не можешь так просто копаться в моем сознании пить из меня соки. Хватит меня убивать.
Доктор смотрел на обезумевшего пациента. Он не знал, что же ему делать. Охранники давно убежали за дверь и заперли больного и врача. Через несколько минут Федор пришел в себя. Он вертел головой в разные стороны и никак не мог понять, что же с ним произошло. Молодой человек заметил, что доктор забился в угол.
- Простите, доктор… Я не знаю, что на меня нашло. Это безумство преследует меня. Но у меня нет жажды убивать, причинять боль. Такое ощущение, будто я сам себя уничтожаю.
- Да вы с вашей женой шизофреники. Самые настоящие. Вас надо изолировать от общества.
- Может быть. Но знаете, эти видения… Их не вылечить. Они хотели, чтобы я поверил в них. Я сопротивлялся.
- На лицо психическое расстройство, бред, галлюцинации, голоса в голове, ощущение, что твои мысли воруются кем-то другим… Послушайте, если вы думаете, что вам так просто это сойдет с рук, то вы глубоко ошибаетесь. Я тут же звоню в психиатрическую больницу. Пусть вас там подержат.
- Не делайте глупостей, доктор. Во-первых, я оттуда быстро выйду. Не утруждайте меня тратить деньги в пустую. Они все равно не помогут тем, в чей карман я их положу. Во-вторых, я адекватно смотрю на мир.
- Протестую, - зазвучал голос в голове доктора. – Больной очень опасен. Если его выпустить, он может причинить столько бед. М-м, вы даже не представляете, сколько у меня будет из-за него ненужной работы.
- Вы это слышали?
- Что?
- Голос. Он звучал у меня в голове.
- Ну, так кого из нас нужно отправить в психушку? Я то из нее выйду, а вот вы нет.
- Забирайте свои чертовы очки и проваливайте отсюда.
- Вы нас выписываете?
- Да.
- Эй, охрана. Все в порядке. Открывайте дверь.
За стеной послышалось хаотичное движение. Ключ нервно забрался в замок и сделал несколько оборотов. Федор собрался выходить, как вдруг доктор упал на пол, забился в припадке. Дверь захлопнулась.
- Я крот… Этот человек – насекомое… Я ненавижу насекомых… Я их ем… Почему мне не дали шанс? Это не справедливо… Нет, я не крот… Боже, не смотри на меня. Я слишком чист. Эй, я не знаю. Но с ними свое лицо… Так лучше.
Доктор Севастьян валялся в припадке. Федор открыл дверь. Выглянул. Никого. Он вернулся в комнату, посадил доктора на стул и ушел. Этим же вечером его с женой выписали.

*
Часы показывали восемь вечера. Город заканчивал ужин и готовился к ночной прогулке.
- Эльза сегодня первый день за месяц, когда мы выбираемся куда-нибудь. Это потрясающее место, в котором можно роскошно отдохнуть.
- Но что нам мешает это сделать дома? Как раньше. Романтика…
- К сожалению, бизнес не романтика. Мы отложим ее на потом. Одевайся. В десять нас будут ждать.
Эльза покачала головой. Федор с женой не спеша вышли из дома, сели в машину с мигалкой и поехали. Они не опоздали. У входа его встретил швейцар. Человек в костюме алого цвета улыбнулся и пригласил жестом гостя внутрь. То, что открылось глазам семейной пары, обычно показывают в кино и на картинках модных журналов: необычайно красивая и изящная антикварная мебель, ослепляюще-яркий белый свет, высокие потолки, колонны, скульптуры античных божеств, изумительные витражи, дорогие наряды и украшения, роскошные женщины, элегантные мужчины – словом, высшее общество напоминало один день высокой моды. Федора и Эльзу это ни чуть не удивило, ибо они так часто бывали на таких мероприятиях, что привыкли к любой роскоши.
Парамон поджидал парочку у входа. Он проводил их в небольшой зал, где собрались все бифидобактерии общества. Длинные столы образовывали форму прямоугольника, на котором лежали столичные блюда, заморские деликатесы и выпивка. Гости становились то с одной стороны, то с другой. Ели мало. Много пили. И беседовали на темы: кто на ком женился, у кого сколько денег, что нового в мире, что в моде и тому подобное. Группа людей, стоящая полукругом возле статуи Зевса. Это была элита столичного бомонда. К ним-то и направлялись Парамон, Федор и Эльза.
- Представляете, сегодня в Англии опять были беспорядки.
- Неужели они сами это затеяли?
- Представьте, да.
- Не может быть? Мои друзья там терпят убытки.
- Мы все их терпим.
- В жизни не поверю, что тысячи вышли на улицы просто так.
- А никто не верит.
- И каковы потери?
- Миллионы долларов.
- Что говорят о компенсации?
- Шутите?
- Не знаю.
- Да их раздавить надо!
- А с кого мы дань собирать будем?
- Извините. Не так грубо. Давайте называть вещи своими именами - налоги. Без бедных мы вымрем, как динозавры.
- Так вот почему они исчезли…
- Их уничтожил метеорит.
- Беспорядки похуже метеорита.
- Да ладно. Дадим им немножко свободы, а потом ее снова отнимем.
- Так вы против независимости?
- Она никому не нужна. Это не практично.
- И не экономично.
- Согласен.
- А что насчет кризиса? Беспорядки только ускорят процесс.
- Процесс в наших руках. А еще его контролируют самые богатые люди мира, с которыми мы с вами дружим. Мы ведь дружим с ними?
- Пойду спрошу у них…
- Кризис дает шанс стать монополистами и сузить круг кормушек.
- Да, но вы забываете, что мы на планете не одни.
- Договоримся.
- А зачем?
- Так кризиса не существует?
- Нет, сынок, это фантастика.
- Полегче.
- А мне покрепче, пожалуйста.
- Кто налил в спиртное сыворотку правды?
- Этому больше не наливать. Он пьян.
- А если наступит дефолт? Деньги и так на грани обесценивания.
- Ну и что? Сегодня доллары, завтра пуговицы, послезавтра люди.
- И вы не боитесь?
- Чего?
- Что нас раздавят люди?
- А кто это?
- Это мы с вами.
- Как динозавров.
- А мы динозавры?
- Сами себя мы никогда не раздавим.
- Не лицемерьте. Мы каждый день это делаем. Поглощаем одни компании, уничтожаем другие, расширяем сферы влияния, обманываем людей, устраиваем войны, свергаем одних, ставим других.
- А что поделать? Все мы под богом ходим.
- Кто говорит эту чушь?
- Люди.
- А я еще слишком молод, чтобы умирать.
- Кому это интересно? Все равно спустя год в наших рядах появятся новые люди, старые уйдут.
- Старость не значит плохо. Я не хочу уходить.
- Значит, полетите.
- Капитал только с годами можно увеличить. Чтобы мы делали без денег?
- Молились богу.
- А он тоже фантастика?
- Я у Иосифа спрошу. Он где-то тут шлялся.
- Да где вы такую дурь берете?
- У Мухамеда. Хороший транзит наладил. Молодец.
- Да я не о том…
- Так зачем нам деньги?
- Молиться на них. Мы им нужны, а они нам. Справедливо.
- У меня в банках лежит один триллион евро. Что мне с ним делать?
- А вы женаты?
- Поделитесь с нами?
- Молитесь на них.
- А вы миром не владеете случайно?
- Нет, но у меня где-то в космосе есть личная планета. Правда, там невозможно жить.
- Миром владеет Федя. Он так говорит.
- Вранье.
- Протест отклонен.
- Мы вместе.
- А вот и правильный ответ. Дайте ему чего-нибудь.
- А вот если представить, что всеми деньгами владеет один человек?
- Такого не может быть. Человеку нужны деньги, деньгам – человек. Это же очевидно.
- Может хватит о деньгах?
- Да, действительно. Слушайте, а что мы еще не продали в своей жизни?
- Всё и всех.
- Здорово.
- Купите мою девственность.
- Тысячу дам. Пойдет?
- Ничего себе. А мочу кто-то здесь тоже купит?
- О, знаю я одного человека. Но он ушел.
- Какая жалость.
- У нас шампанское закончилось. Где тот парень, который говорил, что у него свой завод по производству алкоголя? Нам нужна выпивка.
- А ему нужны деньги.
- На улице стоит какой-то слепой мужик с табличкой «куплю бога».
- Мы не церковь. У кого есть мелочь? Дайте ему тысячу евро.
- Благородство-то какое. Все-таки остались еще порядочные мужчины.
- Кажется, я ему дам.
На протяжении всего разговора Федор заметил, что статуя Зевса внимательно слушает их разговор. Божество даже пыталось участвовать в беседе, но звуки отказывались вылетать изо рта. Зато выражение его лица постоянно менялось. Федор подумал, что ему что-то подмешали в виски.
- Дамы и господа, - заявил пузатый мужчина, - принесли горячее. Пройдемте к столу!
И все пошли есть. Разговоры утомили и пробудили аппетит. В два часа ночи  Парамон и другие гости разъехались по домам, Эльза и Федор остались в компании вусмерть пьяных людей, готовых гулять всю ночь. Хозяин дома сообщил, что для людей, желающих отдохнуть, готовы комнаты.
- У меня для тебя есть предложение, красавчик, - прошептала Эльза.
- Ты пьяна…
- … но это ничего не меняет.
- Давно я не видел тебя такой развратной. Я люблю тебя.
И они осушили бокалы. Пузырьки пробрались во внутрь и весело лопались. Ноги у Федора подкосились, глаза запотели, голова вздулась. Он опьянел, тело устроило революцию и пошло против его желаний. Сомнения, которые устраивали подрывную диверсию в сознании, укоренились еще сильнее. Он уже ничего не хотел. Эльза взяла его за руку и повела за собой в апартаменты. Они предусмотрены для избранных гостей, желающих отдохнуть со страстью. Федор  делал все, что желала эта женщина: издавал странные звуки, пускал слюни, бегал голым, носил ее на руках… Неожиданно в глазах стала меняться картинка – Эльза была уже не Эльзой. У Федора разболелись глаза до такой степени, что он едва-едва сдерживал себя, чтобы не вырвать глазные яблоки и подарить слепому зрение. Боль уничтожала его изнутри, ломала беспощадно. Но после все побочные ощущения ушли. Безобразная Фурия ласкала его тело змеиным языком. Федор закрыл глаза от ужаса, но стонал от удовольствия. Фурия знала свое дело. Во время поцелуя из ее щек то и дело выбегали тараканы или букашки, волосы без конца шевелились (то были сороконожки), глаза постоянно меняли свой цвет, тело разлагалось (постоянно какой-нибудь кусочек отделялся от плоти и исчезал), а пахло от нее мертвечиной вперемешку с яблочными духами. В животе зияла дыра, в котором светлый комок спаривался с каким-то жуком. Сначала Федор подумал, что в бокал ему подсыпали наркотики, но тут же вспомнил, что внимательно следил за происходящим, да и сейчас разум его не в тумане. Но вот во что превратилась Эльза?
«Да что же это за день такой ненормальный? Вечно мне мерещится всякая ерунда. Ну не верю я в эту чушь. Не верю, - размышлял про себя Федор».
Сменив позу, Эльза нечайно сбила очки на пол. Федор успокоился и сосредоточился на удовольствие. Ему было хорошо до тех пор, пока очки второй раз не оседлали каким-то странным образом нос. Через три часа любовных игр Эльза уснула. Светлый комок забаррикадировался в голове, вытеснив оттуда червей, а в животе ворочалось волосатое, рогатое, окровавленное и омерзительное существо.
Федор лежал и смотрел на Эльзу так пристально, словно пытался изучить ее вплоть до молекулярной структуры.
- Скажи, тебе было приятно, - спросил голос?
- Опять ты? Неужели я сплю?
- О нет. Ты и есть жизнь.
- Что за бред?
- Послушай, мальчик. Каждый человек, который ходит по земле, является воплощением жизни.
- Интересно, кем же ты тогда являешься?
- А разве это так важно? Когда вы решаете, как будет развиваться ваш бизнес, ваша страна, на какие средства проживут подчиненные, неужели вас интересует чье-то мнение? Смерть тоже не спрашивает, хотите вы умирать или нет. Вам приходится.
- Потому что ты так хочешь?
- Можно и так сказать. Кто-то же  ваше безумие должен контролировать.
Федор молчал.
- Ты никогда не верил в то, что не материально. Что суеверия, боги, религия, мистика нужны только для тех, у кого нет смысла в жизни. Ошибаешься... Теперь я здесь. Сможешь прогнать меня? Кажется, у тебя это не получилось до сих пор. А знаешь, почему? Ты жалок.
- Что за бред?
- Никакой оригинальности. Ты что попугай? Пора уже что-нибудь новое тебе придумать. Послушай, богатей, ты слишком глуп и наивен. Хочешь казаться хищником, но на самом деле – антилопа, мясо, штучный товар, пища. Хищник смотрит на свою жертву широко открытыми глазами и не выдает себя до нужного момента. Но что может решить бессмысленный разговор, из которого ты и слова не понимаешь? Никто ничего не решает. Только я. Кажется, утром ты что-то про власть и деньги говорил, на капитал молился. Ну, так я поздравляю тебя. Ты остался ни с чем. Я понимаю, труд сейчас тоже ничего не стоит. Но твоя жизнь не дороже самого процесса труда и его конечного результата. Ведь ты же пища, ресурс. Тебе многое дается легко, но для того, чтобы совокупляться с женщинами, сорить деньгами, включать мозги в определенное время суток, много сил не требуется. Послушай, ты не первый и не последний.
- Хватит! – заорал Федор, но его никто не услышал. – Я сам могу постоять за себя. Партнерство, средство, мозг. Откуда ты вообще знаешь? Ты это я?
- Нет.
- Тогда кто?
- И это говорит человек, у которого от страха кровь перестает бежать по сосудам? Ты так боишься, что начал вопросы по второму разу задавать. От себя не убежишь, Федор. ты продукт пошлого прошлого. Семя сомнений уже посеяно. Ты продолжишь разлагаться дальше. И так будет всегда. Послушай умный совет… Против системы смерти не пойдешь. Она адаптируется и выплюнет тебя. Только смерть вечна. Ха-ха. нет, ты слушай…
Но Федор уже не слушал, не смотря на то, что голос продолжал говорить не переставая. Гости давно распределились по забронированным комнаткам, некоторые решили отправиться к себе домой и встретить утро в родной постели. Лишь единицы сидели в зале, о чем-то разговаривали, пили, ели. Никто и не заметил, как Федор, выпал из комнаты с безумными глазами. По дороге он встречал непонятных существ. У кого две головы, а у кого четыре, и все смотрят в разные стороны, кто-то подвержен мутации, а кто-то похож на античных или религиозных существ с человеческими чертами… А были и те, кто выглядел естественно, по-людски.
«Почему, почему я слушаюсь его? Почему я не могу снять эти очки выбросить и растоптать? Почему? Неужели я настолько слаб и испорчен? Или… я боюсь его? Да, мне страшно, потому что это похоже на плохое кино, которое заставляют насильно смотреть».
- Федя, вслух. Говори вслух. Ведь я же слышу.
- Так ты еще и идиота решил из меня сделать?
- Так ночь же. Чего стесняться. Подумаешь, в психушке посидишь, посмотришь на жизнь, на людей.
 - Тогда зачем ты мне показываешь всех этих уродцев? Может, ты и портишь им жизнь. Может, ты и есть причина несчастий?
- В человеке соединены много разных идей и начал. В совокупности все эти признаки образуют конкретного персонажа. У каждого запущен свой механизм, который рано или поздно уничтожит его. Ты видишь, Федор, насколько прекрасен и уродлив этот мир одновременно, зато насколько он безупречен для глаз, которые даже не подозревают, что есть не только плохое и хорошее, но еще и смерть.
- А если я не хочу верить в эту чушь, что ты несешь. Как быть тогда?
- Ох, ты. Не поверю, что ты пойдешь против себя. А даже если и пойдешь то, что ты будешь делать?
Федор не мог слушать голос. Ему самому стало казаться, что он действительно сошел с ума. Он поймал такси и прилип к окну. Когда же Федор заметил, что у шофера вместо рук щупальцы, а вместо лица человеческого - свиное рыло, выбросился на полном ходу из машины и побежал без оглядки. Сил кричать не хватало, ночное потрясение разрывало его изнутри. Он барахтался в городском болоте, ожидая, когда ему кто-нибудь протянет руку, но тщетно. Система желала избавиться от него, от персонажа, который увидел правду, но не осознал ее. Голос нервно смеялся.
- Беги, беги. Но твоя тень всегда либо впереди тебя, либо за тобой, - вопил голос. – Отрицание – это только защита от правды.
Домой Федор попал через несколько дней. Грязный, порванный, в лохмотьях. Он заполз в квартиру, упал ничком и уснул. Проснувшись, направился в ванну умываться. У него гудела голова, перед глазами мелькали образы последних дней, а в голове слова голоса, который давно молчал.
«Почему ты молчишь? Почему мне мерещатся одни уроды? Почему очки дают такой эффект? Я не знаю… Я ничего не знаю. Остались ли нормальные люди или их не было никогда? Так много вопросов. И ни одного ответа. У мнея ощущения, словно полюса поменялись местами, потому что решили поиграть в прятки, мир вообще перевернулся, встряхнулся и уехал в неизвестном направлении. Боже, да я уже разговариваю как псих…»
Мысли, как назойливые комары, бились о черепную коробку, жужжали, пили кровь. Федор не понимал, почему в лучший момент жизни появилось нечто, готовое уничтожить его без причины. Неожиданно он поднял голову и увидел, как с другой стороны на него смотрело тело, которое облепили шершни, мозг жевал неведомый огромный слизняк, сердце еле стучало – в нем поселились скарабеи, из носа капала кровь, глаз не было, вместо них две черные дырки, которые красиво прикрывали очки. Федор не выдержал и ударил зеркало головой. Звон стекла. Очки - вдребезги. Осколки впились в лицо, полилась кровь, уже настоящая, которую жадно впитывал в себя пол. Сердце останавливалось. Но отражение исчезло, голос кричал. Он спокойно смотрел то на осколки, то на очки, то на руки. И дышал.
*
Из больницы он вышел спустя несколько недель. За это время его никто не навестил. Эльза не могла, поскольку сама лежала дома и не вставала с постели по причине сильных головных болей. От Парамона не было никаких вестей. Говорили, что он после очередного подписанного договора, собрался и улетел на Гаваи с какой-то красоткой. Федор понимал, что к прошлой жизни он уже никогда не вернется. К тому же у него больше не было капитала – пока он лежал в больнице, со всех счетов пропали деньги. Домашней заначки хватило бы лишь на оплату счетов из больницы. Только теперь, когда прошлое осталось далеко позади, Федор не знал, что делать, куда идти. Ведь, как он считал, он вмиг потерял все.
- Куда теперь собираетесь, больной? – поинтересовался доктор Севастьянов.
- Не знаю. Назад я не хочу, вперед тоже. Я ничего не потерял, но и не приобрел нового.
- Хотите сказать, что не извлекли никакого урока? Вы ведь не суицидник.
- Да. Видимо, каждый должен знать свое место. Они знают, а я нет.
- Так направляйтесь куда угодно, только не в бездну. Не бойтесь, что вас забыли. В жизни есть одна вещь, которую не может преодолеть человек – иллюзия превосходства над другими. Если вам нужен путь, вот дорога. Идите по ней. Возможно, она вас куда-то выведет… Впрочем, почему куда-то? На улицу Душевнобольных. Там, кстати, есть неплохой бар, вкусный виски.
- Шутите? - возмутился Федор. – Вы слишком умны для врача.
- Кто сказал, что я врач?
Федор вздрогнул. Он оглянулся и увидел того самого доктора, который чуть не отправил его в психушку. На его лице красовались улыбка и очки. Федор узнал их. Ужас сковал его сердце.
- Так вы… живы…
- Да, как видите. Я научился смотреть на жизнь по-новому - насквозь.
Глаза заблестели как два изумруда.
- Сделайте шаг вперед. Затем другой. Я надеюсь, что мы не зря боролись за ваше спасение. Хотя вы так много потеряли крови… мы и не думали…
- Я не просил меня спасать.
И Федор пошел прямо, никуда не сворачивая.