Хельвайз

Прогнивши останки восстанут из склепа;
Я помню ту ночь, когда ты умерла,
Красивая смерть быть не может "нелепой",
Но смерть лишь для тела?...
Безсмертна душа!

 В целом особо красочно и подробно, за всю свою краткую, восемнадцатилетнюю смертную жизнь, рассказывать не имело бы смысла, но события, прошедшие всего за несколько дней плотно меня привязали к теперешнему Лондонскому памятнику культуры. Возможно, именно эти дни изменили мою жизнь, если угодно, даже оборвали ее.
Что можно подумать о человеке гуляющем в полночь по старому кладбищу? Возможно, некоторые, посмотрев вслед подумают, что «Господин не здоров», могут принять за служащего, либо сторожа здешних мест. Учитывая его внешний облик, у каждого проходимца, несомненно, появился бы интерес к этому пожилому, старомодно одетому человеку.
Сказать то, что меня мало интересовало мнение прохожих- не сказать ничего. За мой искусно вручную выделанный кожаный плащ в любой антикварной лавке Лондона дали бы неплохие деньги, но... воспоминания - единственное то, что меня поддерживает, что для меня дорого, что облачено в дорогие для меня вещи, единственное то, что доставляет мне сладкую радость, и причиняет острую боль одновременно; это то, куда я прихожу каждую ночь, прихожу по своей собственной, неведомой причине, в отличие от тех глупцов, которые в сводах старого мрамора видят не более чем мемориал! Ничего не значащий для них памятник!
Почему ночью? Ночью нет бестолковых толп созерцателей, вездесущих туристов, обыденно снующих туда - обратно, выслушивая нелепые речи экскурсоводов. Нет чувства подозрительных взглядов на спине, бестактных вопросов, почему пожилой солидный мужчина плачет на холодной мраморной плите, которая за две сотни лет для большинства стала не более чем просто достопримечательностью. Ночь. Это наверно единственное время суток, когда в пространстве темноты, ускользнув от взоров любопытных глаз я могу отдаться воспоминаниям, всему тому, что помню как вчера. Поговорить, возможно с единственно святым для меня, и может быть осмелиться попросить?... Она меня слышит! Точно знаю, слышит! Поэтому я всегда рядом? Да, я с ней...
   Хоть мне, в большинстве безразличны мнения прохожих, все же слыть сумасшедшим я не хочу... Я не могу ее оставить! Я не могу себе позволить такую роскошь, как отдых на несколько десятков лет в казенной больнице для душевно больных...
Обыденно, часам к одиннадцати вечера я прихожу к часовому- служащему на этом кладбище, и тот, приняв меня за старого герцога, с моих слов «Пришедшего навестить покойную жену», охотно пропускал меня за совсем незначительную плату.
На вопрос, высказанный мне с явным уважением, хоть и с заметно прикрытой неприязнью:
«Почему в столь позднее время?»
Я отвечал:
- «Я люблю ночь, ночью намного спокойней...»
1
Я был юнцом, в свои восемнадцать лет был помощником единственного в селе кузнеца. Моей задачей было раздувать горном огонь, по приказам отца в сию же минуту подавать нужные инструменты и класть их обратно. Работа была не сложная, не считая последнего лета- помню как сейчас, в том, теперь уже далеком тысяча шестьсот тридцать четвертом году была засуха. Стояла неимоверная жара, именно поэтому нам с отцом было особенно сложно работать в кузнице. То и дело, на огромных полях нашего графства, на которых я неоднократно бывал во время жатвы, вспыхивали локальные пожары, что грозило селу неизбежным голодом.
Я хорошо запомнил этот июльский вечер... Когда мы с отцом после тяжелого трудового дня возвращались домой, ничего не предвещало беды. Собственно, ничего необычайного не произошло, учитываю столь насыщенную жизнь моих ушедших лет; несколько рыцарей в тяжелых, кованных доспехах, черных плащах, несущих по левой стороне герб графства, а по правой герб короля въехали в наше скромное село...
(4 июля 1634г)
* * *
Она приехала сюда всего несколько месяцев назад, для опеки за пожилой, умирающей матери. Где она была раньше, я не знаю, но... по поводу появления Хельвайз в нашем селе, большая мужская часть неженатого населения отреагировала весьма бурно; в общем, это было не странно: стройная, высокая девушка с длинными, черными, чуть ниже пояса волосами, красивым личиком и изумрудно-зелеными глазами могла произвести должный эффект на любого мужчину от мала до велика...
Не могу сказать, что на меня она не произвела впечатлений, нет, даже напротив, это единственный человек, который смог меня привязать к себе так сильно... Да, и признаюсь, разговоры с отцом и матушкой мне порядком наскучили, и пожалуй Хельвайз- это единственная девушка, которую я смог бы... Нет! Даже хотел видеть в статусе своей жены!
Быть может, я бы смог добиться ее внимания к себе, если бы не скоропостижная смерть ее матушки... Про Ms. Ouilenberg когда-то ходили невиданные слухи, страшные истории, всяческие небылицы, но обвинить старуху в связи с магией в селе никто не решался; она была бывшей слугой покойного старосты, еще задолго до того, как эту угрюмую должность занял мой отец.
Прошло несколько недель, с Хельвайз мы стали встречаться чаще, и вопреки невысказанным вопросам соседей, мы коротали вместе вечера в старой беседке, расположенной поодаль ее дома. Если бы в тот момент я знал, что через несколько дней прибудут инквизиторы, (но, клянусь, в тот миг я бы и не понял связи между миловидной девушкой и рыцарями с королевским гербом) то и не подошел к дому, из которого не так давно выносили с почестями в резном гробу якобы ведьму...
Но в тот час я принял решение- во что бы то не стало заключить помолвку с прекрасной девушкой Хельвайз...
(2 июля)
* * *
Всяк, кто, не дай Бог вошел бы в воспоминания обезумевшего старика, сидящего на могильной плите, понял, что значит для него этот знаменательный день... Я отчетливо помню, как в наше село вошла инквизиция, простой человек, проживший в современном обществе вероятнее всего и представить не смог бы той радости, что охватила меня: догадаться было не дурно- я был в таком восторге, в коем мог бы быть восемнадцатилетний мальчишка, увидев вблизи настоящие кованные доспехи! Я был неописуемо счастлив, как маленький мальчик! Счастлив от того, что рыцарь, назвавшийся мистером Майклом оставил под мой личный контроль доспехи и тяжелый двуручный меч! Но более всего душу грела мысль того, что зайдя к знакомому садовнику, на половину выданных мне, за хорошую работу, золотых, я куплю самую красивую, прекрасную розу... С позволения родителей, взяв дома старинное, обручальное наследственное кольцо матушки, я отправлюсь к той, без которой не могу дальше жить! Я отправлюсь с предложением к своей милой Хельвайз...
2
Дай Бог понять каждому, что есть черное и белое, доброе и злое, есть счастье и дни ненастья... Дай Бог никому не понять, не почувствовать того, что пережил я... Мой кошмар начался четвертого июля, часом позже моей эйфории, чувства счастья и намерений заключить помолвку с самой лучшей девушкой в мире, и я думаю, этот кошмар не закончится уже никогда.
Да простит меня та, с которой поступил я так- быть может это грех, но даже добросердечный, улыбчивый Майкл, сказал:
- «Чем больше таких обрядов будет проведено в селах, тем меньше, греха и вселенского зла останется у нас в Графстве»...
Быть может, рассказывая это кому-то я бы извинился за столь не логичное изложение мысли, но в тот момент я просто хотел умереть!...
Да и что может думать мужчина, видя хоть и с далека, как несколько здоровых рыцарей связывают по рукам и ногам его любимую женщину! Как можно смотреть на то, как хрупкую девушку веревками привязывают к столбу... Мне казалось, что я слышал, да и слышу до сих пор! Хруст рвущихся связок на распятии, чувствовал запах дыма, невыносимый запах гари... Запах смешения огня с плотью любимой.
* * *
Дождавшись окончания совета, напомнив отцу о не столь давнем разговоре, я взял несколько золотых и отправился, как и хотел к садовнику, чтобы тот срезал специально для меня алую прекрасную розу. Я считал, что эта ночь в силах изменить течение моей дальнейшей жизни, и я даже не представлял, на сколько был прав!
Хельвайз открыла дверь с легкой улыбкой, я взял ее ручку и нежно поцеловал... Она о чем-то спросила меня, и мы, смеясь вошли в дом... Я в первый раз посетил ее старый, обшарпанный дом, оставшийся в наследство от матери.
Это ужас... С этого момента расплываются все мои воспоминания, я лишь помню как резко ударило в нос удушливым, нестерпимым запахом, как земля начала у меня уходить из под ног... С этого момента начался мой кошмар... кошмар, которому двести лет!!! кошмар, начавшийся со слов:
- «Принося обет я стояла пред выбором- продолжение магической силы, продолжение рода, дара (дающегося наследственно только по женской линии) или возможность получения шанса быть счастливой в любви. Я выбрала первое, извини...»
Дальше меня окутал туман... Туман, в котором я бы хотел скрыть свою боль, но не могу... Помню, как проклиная все на своем пути, хлопнул дверью, оставив на пороге принесенную алую розу, да удивление отца с матушкой, по поводу моего столь печального вида... Не знаю, что было бы грехом, что было бы неправильным?...-
Рассказать отцу правду, или оставить жить колдунью...
Знаю я одно- Увидев казнь  Хельвайз  я не задумавшись ни на минуту, без колебаний взобрался на край утеса (холмов, если угодно, разделяющих края владений села и полей графства)
- «Если мы не можем быть вместе на свете этом, то будем мы счастливы в месте другом!»
(5 июля 1643)
* * *
Благо, что никто не услышит мысли старика, мою боль, мои воспоминания, ибо тщетны попытки понять суть за ночь, глядя на то, как я ищу ответа два столетия... Тогда я не знал, что инквизиторам было известно, что Хельвайз наследственная колдунья, не знал, так же как и снующие прохожие не узнают о том, что ходить я сюда буду еще двести лет. Я не знал, любила ли она меня или нет, но я знаю точно, она жива. Она меня слышит. Бессмертие это подарок или казнь? Чтобы я мучился всю жизнь или был с ней... Хотя бы ночью у могилы?...
Бессмертие - последствие вопроса на погосте:
-«Ваше последнее желание?»
Завидую смертным; им невдомек, что сегодня пятое июля... Что я пришел за прощением. Сегодня годовщина, надеюсь, сегодня та ночь, о которой я сказал сторожу:
«Я люблю ночь, ночью намного спокойней...»
Ведь ночью тихо... Спокойно...
Надеюсь что эта ночь для меня станет последней... Подари мне спокойствие, тишину, избавь от мук....

Прости, Хельвайз...
Отдай мою смерть!...

--------------------------------------------------------
15.02.2011. Это первое, написанное мною в прозе.