Все люди - братья

   — Тов.Бататов, ты Фраермана видел? — спросил пенсионер Волозов, закусив очередную рюмку ломтиком селедки пряного посола.

   — А что не так с Фраерманом? — прекратил жевать председатель домкома. Как лицо, ответственное за вверенный ему дом и, следовательно, население оного, он обязан был знать о жильцах любую мелочь.

   — Да все так. Он вчера из Израиля вернулся, у родственников в гостях был. Доволен. Понравилось ему там. И в магазинах изобилие, и тепло, несмотря на декабрь. И люди приветливые. Что самое интересное, даже продавщицы в магазинах улыбаются. А главное, говорит, проблем особых с языком не испытал — там много бывших наших живет. Говорит, что, наверное, будет оформлять двойное гражданство и перебираться к родственникам. Здесь у него родни все равно нет.

   — Что значит, нет, Петрович? А мы? Мы ему что, не родня? Столько лет вместе.

   — Кыш, Борис! — отвлекся пенсионер Волозов на своего ворона, который опрометчиво поставил на обеденном столе — крышке пианино — жирную белую кляксу. — Нашел, где гадить!

   — Каррр-асиво! — гордо отозвался Борис, но перелетел на плечо хозяина.

   — Да какая же родня, тов.Бататов? — вернулся к теме орнитолог-любитель. — Родня, она по крови. А мы — сожильцы, так сказать.

   — Э, не скажи, Петрович, — перед носом пенсионера закачался, как жезл гаишника, указательный палец друга с аккуратно остриженным ногтем. — Ты Библию хорошо знаешь?

   — Да как… Не то, чтобы хорошо. Ты же знаешь, я — потомственный комсомолец. Знаю, что сначала было слово, потом Иосиф родил Исаака, Исаак родил, вроде, Авраама… Погодь, так это что же получается? Это выходит, что в библейские времена родильную функцию исполняли мужики? А кто же их — того? Свой же брат, мужик? А женщины повитухами были?

   —Да не о том речь, — отмахнулся тов.Бататов. — Ты мне другое скажи, прародители всего человечества кто? Адам и Ева. А отец у них — Бог. Наш Бог.

   — И что? — продукт атеистического воспитания никак не мог взять в толк, куда клонит тов.Бататов.

   — А то! Они все трое по национальности евреи. Значит мы, их потомки, все человечество, — имеем еврейские корни, — председатель торжествующе посмотрел на пенсионера Волозова.

   — Все-все-все? — ошеломленно, как Пятачок у Вини-Пуха, переспросил тот.

   — Кроме мусульман. У них свой бог — Аллах.

   — И Арнольд Шварценеггер? — пенсионер Волозов и сам не мог понять, почему в голову пришел именно этот австрийский гигант. Атеистический фундамент, на котором прошла вся его сознательная жизнь, трескался и рассыпался, словно строители-халтурщики недовложили в бетон цемент.

   — И он, — кивнул головой знающий правду друг.

   — И Жириновский, и Зюганов? И Проханов с Лимоновым тоже? — обретенные знания никак не укладывались в голове.

   — Да все, Петрович. Просто одни не задумываются над этим, а другие не хотят признавать исторический факт.

   — И Шойгу еврей? — не мог успокоиться пенсионер Волозов.

   — Шо-ойгу?.. Нет, Шойгу, пожалуй, не еврей. Шойгу, скорее всего, — буддист. Из буддистов получатся неправильные евреи. Они же, буддисты, в реинкарнацию верят, в цикличное переселение душ. А все остальные — сыны и дочери Адамовы.

   — Ух, ты! — открывшиеся перспективы захватили настолько, что пенсионер Волозов забыл о своей обязанности виночерпия. — Это же получается, что мы все можем вслед за Фраерманом в Израиль на ПМЖ уехать.

   — У всех не получится, — с видимым сожалением покачал головой тов.Бататов. — Сам подумай, Петрович. Нас вон сколько, а территория в Израиле совсем маленькая. Там даже те, кто не стыдится своего первородства, разместиться не могут. Вот и приходится им жить, где придется. И в Америке, и в Канаде, и в Австралии, даже и здесь, в России. А вот познакомиться поближе и теснее общаться с Фраерманом, пока не уехал, надо обязательно. Глядишь, в гости пригласит. Давай-ка, вот за это и выпьем. Наливай, Петрович!