Опоры для космического моста

Так метко охарактеризовал морской космический флот Космонавт №2 Герман Титов.  Ну,  вроде того, что над планетой по орбите, как по мосту, мчатся советские космические объекты, а сваи этого моста вбиты в бездонные воды трех океанов. Если брать за основу это определение, то нетрудно посчитать количество этих «свай». Кстати, это можно легко сделать, благодаря великолепному сайту www.ski-omer.ru. Ну, а мы, отмечая в этом апреле пятидесятилетний юбилей первого полета человека в космос, не можем обойти стороной такое чисто советское явление, как морской космический флот.
В год полета и Гагарина, и Титова самого понятия космический флот не существовало. Но суда Морфлота СССР уже несли свою многомесячную вахту во славу советской науки. Черноморское морское пароходство, как и подобает одесситам, выделили для нее два парохода довоенной постройки: «Ворошилов» и «Краснодар». Балтийцы же передали новейший по тем временам «рысак» «Долинск».
Прямо у причалов Ленинграда и Одессы на пароходы погрузили радиотелеметрическую аппаратуру, переоборудовали несколько судовых помещений. Потеснив экипаж, разместили «науку» – как на флоте с тех пор стали называть участников научной экспедиции. Уже в августе 1960 года все три судна вышли в море.
Вот, например, что вспоминает о тех событиях кок т/х «Ворошилов» Анатолий Данилюк в своем интервью газете «Метро»: «В 1959 году меня перевели с теплохода «Грузия» на «Ворошилов», – вспоминает Анатолий Петрович. – Команду подбирали профессионалы – конфликтов не было. Из кают-компании сразу убрали карту, где отмечался маршрут похода. Судно загрузили балластом – мешками с песком. А ночью на военных ЗИЛах привезли оборудование – антенны и станции. В расписке о неразглашении, которую подписал экипаж, стояли тюремные сроки. После похода в Средиземное море, когда летали Белка и Стрелка, мой сменщик проболтался кому-то, где мы покупали лук – через двадцать четыре часа он уже был сослан на Новую Землю, больше мы его не видели. Когда на мостике ставили антенны, над судном начинали кружить американские самолеты – были видны лица летчиков.
Весной 1961-го нас отправили в сторону Кейптауна. А 12 апреля, уже после того, как антенны были убраны, в 12.30 по Москве начальник космической экспедиции позвал нас и торжественным голосом сказал: «Послушайте историческую новость!» И тут по радио объявили, что Юрий Гагарин облетел вокруг Земли. «Ура!» – кричали мы, понимая, что причастны к полету. Капитан велел раздать нам спирт и достать из запасов провианта все самое вкусное».
Первые результаты работы судовых измерительных пунктов показали эффективность (для того времени) использования судов в качестве «опор» для космических орбит. Весь мир ахнул: «Ну, Советы дают!». Спутник – Лайка – Гагарин – Лунники – Венера – Луноходы и так далее. Космосом начали заниматься более основательно. В 1962 году к «космическим» судам присоединился грузинский танкер «Аксай». В этом же году у т/х «Ворошилов» сменилось имя на более нейтральное – «Ильичевск»: Клим Ворошилов замарал свое участием в разборках с Хрущевым.
В 1963 году оформилось создание единого комплекса по управлению космическими полетами, в который и вошли названные суда – появился «Морской космический флот». Космическая программа развивалась, стали готовиться, и серьезно, к лунной одиссее. Требовались новые опоры – сваи, а также морские суда для участия в поисковых работах.
Для этих целей очень хорошо подошла лесовозная серия проекта 596-596М – лесовозы типа «Вытегралес». В Управление судов космической службы и в состав поисково-спасательной службы передаются и переоборудуются суда: «Вагалес», «Восток-3», «Восток-4», «Выборглес», «Кириши», «Свирьлес», «Суздальлес» и «Тоснолес», которые становятся, соответственно,  «Апшеронском», «Диксоном», «Донбассом», «Даурией», «Баскунчаком», «Севаном», «Таманью» и «Ямалом». Зачем «Востоки» стали «Диксоном» и «Донбассом», ответят только те, кто придумывал названия. Впрочем, это отдельная и очень познавательная тема о поиске судовых имен.
Рожденные по проекту лесовозами «Невель» и «Боровичи», «Кегостров» и «Моржовец» модернизировались в научно-исследовательские суда. А поработавшие лесовозами «Назар Губин» и «Семен Косинов» превратились в «Космонавта Георгия Добровольского» и «Космонавта Виктора Пацаева». Опять молчит наука, зачем отобрали имена у боевых летчиков, чьи имена до сих пор носят питерские улицы. «Вытегралес» передала свое имя НИС «Космонавту Павлу Беляеву». Достаточно сказать, что все эти лесовозы в народе называли «Русское чудо», и были на очень хорошем счету. Так «Русское чудо» стало «Космическим чудом».
О жизни моряков на НИС «Невель» Виктор Викторович Конецкий написал в своем романе-странствии «За доброй Надеждой». Кто не читал – почитайте, кто читал – вспомните: «Космос – радио – череп – кости», или РДО «Купи Лондоне бюстгальтер, размер спроси радиста твоя Муму». Чтобы достать эту книжку, нужно было накопить и сдать двадцать килограмм макулатуры. Вот такие были времена…
Но если говорить о «Русском чуде» всерьез, то это понятие по отношению к морскому космическому судну, прежде всего, относится к НИС «Космонавт Юрий Гагарин». По сути, судно представляло плавучий космодром: длина – 232 метра, ширина – 31 метр, водоизмещение – 45000 тонн, машина –  19000 л.с., экипаж –  140 человек, «наука» – 215 человек. Когда этот плавостров шел по Морскому каналу Питерского порта у моряков советских и иностранных судов от удивления и восторга «варежка» открывалась. В техническом отношении судно было наполнено огромным количеством новинок, чем в прямом смысле слова можно было гордиться. Одних антенн было семьдесят пять, и, что очень важно, можно было спокойно ходить по открытым палубам, не боясь радиоволн высокой частоты. Судно было приписано к Одессе, и с июля 1971-го по август 1990-го года работало на благо советской науки. Потом уже «неинтересно»: СНГ, приватизация Украиной, медленное гниение и разворовывание, и, как закономерный для нас итог славного прошлого и служения интересам государства, свалка металлолома в 1996 году в индийском Аланге.  Там же окончило свою жизнь не менее уникальное судно «Академик Сергей Королев».
В последний рейс на «гвозди» «Космонавт Юрий Гагарин» шел под названием «Агар». Кому достался уникальный портрет Юрия Алексеевича, подаренный экипажу мамой космонавта Анной Тимофеевной? Надеемся, попал в хорошие руки.
Подобная судьба была и у НИС «Космонавт Владимир Комаров», но уже в руках независимой России. Последние годы космических моряков уже в российском государстве были безрадостны – флот умирал вместе с Балтийским морским пароходством. Сделать что-то путное из НИСов не получалось. Повезло «Космонавту Виктору Пацаеву» – последнему «Космонавту». Сейчас он ошвартован у причала Музея Мирового океана на Набережной исторического флота в Калининграде. В стране, где живут бизнесмены, владеющие самыми шикарными в мире яхтами  и не менее дорогими футбольными клубами, обосновавшимися на лучших берегах Средиземного моря, нет средств для сохранения своих реликвий.