Благослови меня с небес. Глава 24

Глава 24
 
Максим Сергеевич, как и обещал, приехал за Настей без четверти два. Она уже ждала его, нервно мерея шагами комнату. С самого утра она была в очень скверном настроении, отсчитывая  сначала часы, а потом и минуты до его приезда. Настя пыталась успокоить себя, снова и снова проигрывая в голове сцены предстоящей встречи со свекрами. Она как никогда долго  возилась с волосами. Они с трудом поддавались укладке: путались, трещали, выбивались из косы. «Отстригу вас к чертовой матери, надоели вы мне!»- в сердцах подумала Настя. Откуда –то в сознании всплыла песня : «Распущу для милого, до полу, до полу, длину косу девичью с проседью» Откуда эти строчки, мучилась она, копаясь в памяти. И вдруг  вспомнила: конечно , озеро, тот вечер у костра,  Андрей пел эту песню! Она посмотрела на себя в зеркало, затем  внимательнее пригляделась и охнула. На висках волосы как-то необычно блестели, тускло, неестественно. Настя раздвинула пальцами прядь у виска, что это? Седина?! От удивления ее немного качнуло на месте: «У меня на висках седина?! Этого не может быть». Она приглядывалась снова и снова, нет это не ошибка, действительно несколько седых волосков проблескивали через золото локонов. «Длину косу девичью с проседью», крутилось в голове.
     Мысли о предстоящей встрече развеялись в голове, она не могла сосредоточиться и просто сидела, тупо глядя на часы и прокручивая  в голове одни и те же строки. « Я, верно, схожу с ума», -всплывало между строчек, «только так можно объяснить, почему человек собираясь на важную, очень важную встречу, поет песню». На мгновения мелодия умолкала, как только Настя вспоминала лицо свекрови, но потом ее образ  отступал на второй план все дальше и дальше, потом и вовсе таял в каком-то тумане, и в голосе, который пел в ее голове, в голосе Андрея. Она вспомнила, как первый раз собиралась на встречу с родителями Андрея, как волновалась тогда, и как Андрей уговорил ее горячим поцелуем. Теплая истома разлилась по телу, как нежен и вместе с тем настойчив был его поцелуй, первый поцелуй в ее жизни. «Помоги мне, милый, -шептала она,- благослови меня, милый, пусть у нас все будет хорошо!» Она вспомнила бабу Веру, надо будет  навестить ее,  непременно, она немного приболела, об этом в последнем письме писала Мария, соседка которая ухаживала за ней. «Как только все это закончиться я поеду к ней, мне надо туда, как же хочется увидеть снова волшебное озеро, горы, белый катер, там я была счастлива»,- думала Настя Это, пожалуй, единственное место на земле, где она была так счастлива. Она тихонько расплакалась. Глаза вдруг нестерпимо защипало, это тушь попала в глаза, пришлось идти умываться. Раздался звонок в дверь. Она наспех вытерла ладошками щеки, еще больше размазав по ним тушь, и в таком виде открыла Максиму дверь. Улыбка сразу сползла с его лица, как только он увидел Настю.
- Ну, нашли же вы время, Настя Полякова, слезы пускать. Здравствуйте, голубушка! Что случилось?- осторожно поинтересовался он.
- Ничего, простите, просто тушь в глаза попала, я сейчас. Она быстро прошла в ванную умываться. Глаза раскраснелись, придавая ее лицу измученное, усталое выражение. Красить их снова времени не было, да и смысла тоже: предательские слезы все наполняли и наполняли их, как будто в голубых озерах ее глаз один за одним наступали приливы, и переполняя берега, катился по щекам хрустальными слезами. Максим оставался стоять в коридоре, скрестив руки и опершись о косяк двери. Он был несколько озадачен ее настроением и внимательно наблюдал за каждым ее движением.
-Настя, вам надо держаться, вы же еще вчера были так уверены в себе, что случилось?- спросил он.
Она в ответ только покачала головой.
- Надо было мне чуть пораньше приехать, -сказал он, и протянул к ней руки так, как любящие родители зовут к себе маленького ребенка,- надо успокоиться, малыш, потом поплачем, ладно, вместе с тобой сядем и поплачем, а сейчас надо ехать и быть очень сильной и уверенной в себе. И опаздывать нельзя, Вадим этого очень не любит.
     Его голос был нежен, Настю так тронули его ласковые слова, то, как нежно  он сказал «малыш», совсем как Андрей, ее сердце готово было разорваться, ноги слегка подкосились и сама не понимая как, она оказалась в его объятиях. Настя почувствовала его сильные руки на своем теле, его трепетное дыхание. Через мгновение он уже нежно целовал ее, сначала осторожно, потом все настойчивее, сильнее, с нарастающей страстью. Вдруг он слегка отстранил ее от себя. Внимательно  посмотрел ей в глаза и стал целовать ее щеки, при этом она различала слова, которые он шептал ей:
« девочка, моя, маленькая моя, я ни кому не дам тебя в обиду». Мысли переплелись в ее голове в какой-то змеиный клубок, перед глазами стояло лицо свекрови, Андрей, почему- то улыбающийся, образ сынишки, мама, все неслось кругом, набирая и набирая скорость, и вдруг все исчезло. Она услышала  спокойный и вместе с тем твердый голос Максима Сергеевича, который вернул ее в реальность :   
- Идем, и ни чего не бойся, Настя Полякова, - он крепко взял ее за руку и они направились в машину.
 
Войдя в здание прокуратуры, Настя увидела Горских, стоявших в конце коридора, перед кабинетом Вадима Петровича, и невольно остановилась. Но Максим Сергеевич опять взял ее за руку и настойчиво повлек за собой.
- Настя, не бойся ни чего, я с тобой,- нежно и вместе с тем твердо сказал он.
- Я между прочим, просила Вас не ходить со мной,- вдруг прорезался у нее голос, она выдернула свою руку из его ладони.
- Поздно, Настя, поздно, нас уже заметили,- лукаво произнес он. В эту же секунду она напоролась на пронизывающий взгляд свекрови. Елена Федоровна от удивления вскинула брови, две тонкие линии,  словно крылья испуганной птицы резко взлетели вверх и застыли на белом мраморном лбу.
- Здравствуйте,- сказала Настя, пытаясь справиться с волнением.
- Здравствуй, Настя,- Николай Степанович удивленно смотрел то на нее, то на ее спутника.
- Добрый день, господа, раздался за спиной голос Максима Сергеевича. У Насти сердце медленно, но верно направилось в сторону пяток. – Я адвокат Анастасии Поляковой, прошу вас пройти в кабинет. Настя от удивления раскрыла рот, Максим незаметно для остальных подмигнул ей. Горские ни слова не говоря, вошли в распахнутые Максимом двери кабинета, за ними последовали Настя и Максим.
 Вадим Петрович поздоровался со всеми вошедшими, представился им, при этом он почти не открывал рот и его губы каким-то неимоверным образом оставались неподвижными. Его лицо было строгим и непроницаемым.
-  Итак, начнем нашу работу,- Вадим Петрович надел очки и положил перед собой лист бумаги, Настя узнала свое заявление.
- В прокуратуру поступило заявление от присутствующей здесь Анастасии Поляковой. Заявление квалифицируется как жалоба на незаконное удерживание вами, товарищи Горские, ее ребенка, несовершеннолетнего Андрея Полякова в вашем доме. Кроме того, по словам заявительницы, вы не даете ей выполнять свои обязанности по воспитанию ребенка, другими словами вы просто отняли у нее сына, и не позволяете ей даже видеться с ним. Он обвел взглядом присутствующих.

- Что вы можете пояснить по существу данного заявления,- обратился он Горским. Николай Степанович заерзал на стуле, недовольно покряхтывая. Свекровь же казалась совершенно спокойной, она величественным взглядом измерила Настю и Максима Сергеевича, затем слегка повернувшись к прокурору, протянула к нему руку:
- Позвольте мне взглянуть на заявление Насти Поляковой,-  ледяным тоном сказала она.
- Извольте,- Вадим Петрович протянул ей Настино заявление. Свекровь быстро пробежала по нему глазами, Настя наблюдала за ней, и заметила, что  Максим Сергеевич тоже внимательно наблюдает за ней. Прочтя Настино заявление,  Елена Федоровна вернула его прокурору и тем же ледяным тоном, которым и начала, медленно чеканя слова, стала говорить:
- Здесь допущено несколько неточностей.  Андрюшенька находится в доме своего отца. Ребенок с момента своего рождения живет с нами в нашем доме.  Мы - его родные бабушка и дедушка. Вы же не будете это отрицать, Анастасия Полякова?- она резко повысила голос на последнем слове и повернула голову в сторону Насти. Настя от неожиданности вздрогнула. – Отвечай,- глухим голосом приказала она, пронизывая Настю насквозь ненавидящим взглядом. У Насти из головы вылетели все слова, приготовленные для Горских, все, что она вчера репетировала, она растерянно захлопала ресницами, свекровь же продолжала, снова обращаясь к прокурору:
- Кроме того, в заявлении не указано, по какой причине, мы не можем доверять Анастасии Поляковой воспитание нашего единственного внука, и по какой причине мы вынуждены были обратиться в отдел опеки и попечительства, а так же в комитет по защите прав детей при администрации нашего города с ходатайством о лишении Анастасии Поляковой родительских прав. Настя не верила своим ушам. Так, значит, ее догадки были верными, они действительно хотят забрать у нее сына. В ушах зашумело, словно на голову надели металлическое кольцо и сжимали его все сильнее и сильнее, желая раздавить ее  как орех. В каком-то фильме она видела такой способ пытки, она тогда пришла в ужас от этого, вот теперь она сама себя ощущала в роли того бедняги, которого пытали таким диким способом. Между  тем, свекровь продолжала:
- Настя Полякова очень рано стала матерью, в семнадцать лет. Наш сын, Андрей, просил нас позаботиться о ней и о ребенке, и мы забрали Настю жить в свой дом. Считаю не лишним отметить, что именно мы были вместе с Настей весь период ее беременности. Мы жили одной семьей, поддерживали ее, думаю не нужно объяснять, что Настя  вместе с ребенком до сих пор находилась на нашем полном иждивении, поскольку она не работает, и не работала, а ее мать не в состоянии содержать дочь и внука. Наш сын, к нашему огромному горю, погиб.- Она тяжело вздохнула, и сделала страдальческую гримасу, глаза же ее оставались холодными, она внимательно наблюдала за реакцией прокурора на ее слова и исподтишка поглядывала на Максима.
     – К сожалению, наш внук будет расти без отца, но и Настя, к нашему огромному сожалению не сможет в одиночку воспитывать ребенка. Она еще очень молода и склонна к безрассудным поступкам. Настя, ты рассказала товарищу прокурору и господину адвокату про твою попытку суицида, про психиатрическую больницу, а также про покалеченную ключицу у ребенка? В ее голосе уже звучала издевка. У Насти перехватило дыхание, ее щеки вспыхнули, она уже и не помнила, что из перечисленного свекровью она рассказывала, а что нет. Тем не менее она немного подалась вперед и набрав воздуха в легкие и незаметно сжав под столом кулаки, словно это могло придать ей уверенности в себе, сказала:
- Я рассказала все, что нужно, Елена Федоровна. Почему вы не даете мне забрать сына, почему вы не пустили меня в дом, как вы можете так поступать?
- Я устала всем повторять, я не отдам мальчика безрассудной девчонке, тебя же с ним на час нельзя оставить, ты же еще сама как дите, тебе еще самой ума давать и давать надо,- интеллигентность свекрови таяла на глазах, она сошла на крик, некрасиво кривя губы и неимоверно выкатывая глаза,  казалось что они сейчас выскочат из орбит и покатятся по полированному столу.
-На каком основании вы устроили здесь допрос, Настя, кто эти люди, и чем ты собралась рассчитываться за их услуги, а? Николай Степанович все это время терпеливо слушал жену, иногда издавая  кряхтение.
- Я вас попрошу отложить эмоции, Елена Федоровна. Я уже говорил вам, но повторю еще  раз. Я вас пригласил, что бы получить  объяснения по существу полученного заявления от присутствующей здесь Анастасии Поляковой. И пока я их от вас не услышал. Итак, вы признаете, что не допускаете мать,  к воспитанию сына?-  лицо прокурора  было по- прежнему непроницаемым. Настя даже посетовала про себя, неужели его совсем не трогает ее несчастье, что он даже голоса не повысит, не посмотрит на них грозно, не топнет ногой, не стукнет кулаком по столу, что бы они немедленно отдали ей сына.
- Она не имеет право его воспитывать, она чуть не убила его! Насть, вот ответь нам, пожалуйста, вот как ты собираешься его воспитывать? На что ты собираешься с ним жить? Ты знаешь, ему на осень курточку надо и ботиночки, он вырос из прошлогодних.  Придет зима - шубку надо справить, его пуховичок тоже уже мал, ребенок –то растет не по дням, а по часам! А за детский сад, куда ты собираешься его отдать, ты чем будешь платить? Пойдешь подъезды убирать, как твоя мать?
- Да хоть бы и подъезды, но я все сделаю для своего ребенка, вы не имеете права отобрать его у меня!- крикнула в ответ Настя.
- Я его у тебя не отнимала, ты сама от него отказалась, и у меня тому твое письменное подтверждение,- ехидно сказала свекровь.
- Вы обманули меня, я не читала ту бумаги, которую вы мне в больнице подсунули, но это же подло, как же вы можете?- воскликнула Настя еще сильнее сжимая кулаки.
- Это все лишь твои слова, Настя, а слова -ничто! Ребенок останется с нами до решения суда о лишении тебя материнских прав,  а это уже дело времени, причем, совсем не долгого,- свекровь уже торжествовала победу. Она театрально сложила руки на столе впереди себя, от взглядов присутствующих конечно же не осталось незамеченным  великолепный маникюр ее холеных рук и перстень на указательном пальце с   крупным топазом. Настя конечно же узнала этот перстень:  это подарок Горских ей на совершеннолетие. «Подарки не отдарки»,- всплыла в памяти поговорка с детских лет,- « как все это глупо», -подумала она. Настя внимательно посмотрела на свекровь. Это была она и в то же время не она. Тот же каштановый волос, аккуратно собран в тугой хвост, те же серьги в ушах, тот же запах чайной розы, те же глаза, бирюзового цвета, но это уже не та женщина, которой Настя любовалась, которой доверяла, даже любила. Разве эта женщина учила ее играть на рояле и нарисовала для нее великолепную картину, разве может эта женщина быть матерью ее Андрея? Перед ней сидела злая  оскалившаяся тетка, сверкала на нее ненавидящим взглядом, говорила какие-то гадкие слова при этом не красиво кривила рот. А рядом  с ней ерзал на стуле чужой мужчина, совсем уже лысый с потухшим взглядом, который он стыдливо прятал от присутствующих. Насте стало даже жаль их.

     Почему-то ее совсем не взволновали слова свекрови по поводу суда и лишения ее материнских прав, она знала каким-то внутренним чутьем, подсознанием, что этого не будет ни когда. Не может быть, поэтому не будет! Как было бы сейчас хорошо поехать всем вместе домой, вместе играть с Андрюшей, сесть за стол и пить чай с шоколадным тортом или штруделем   и земляничным вареньем. Как было бы хорошо всем вместе улечься на белом ковре в гостиной и разглядывать альбом с фотографиями: вот здесь  свекровь и свекор еще молодые и Андрей совсем еще маленький со смешными белыми кудряшками. Вот тут он в пионерском лагере, вот здесь на соревнованиях , а рядом неизменно его друзья: Толик, Саня и Женя. Как было бы хорошо позвать к обеду гостей, что бы все были опять вместе, как же хорошо им было, зачем они все испортили, почему они так и не полюбили ее? «Чужое не прилепишь»,- вспомнились мамины слова, но для нее ведь они не чужие, почему же она для них чужая?
- Позвольте мне,- услышала она голос и не сразу сообразила, кто это сказал. Максим Сергеевич сидел немного поодаль от остальных, с противоположного торца стола.- Позвольте, я внесу ясность,- он обращался к Горским.
-По поводу правомерности ваших действий, я думаю, все объяснит товарищ прокурор, я же, как адвокат Анастасии Поляковой могу сказать следующее. Бедность, господа, как известно не порок. Если следовать вашей логике, в нашей стране, особенно сейчас в эпоху сложных перемен у  каждой второй матери надо было бы забрать ребенка уже потому, что они не могут купить своим детям новую шубку или «Сникерс». А еще надо забрать детей у уборщиц, дворников, прачек.  Господа, вы же интеллигентные люди, как вы можете быть столь циничными?!
- Молодой человек,- подал голос Николай Степанович,- я бы попросил выбирать выражения! Это не цинизм, это нормальное желание знать, на что будет жить наш внук, оставаясь здесь с матерью.
-Вот об этом я и хотел вам сказать. Анастасия, видимо не успела сообщить вам о том, что она устроилась на работу. Она будет работать администратором в  салоне красоты, да, в том самом, на Минской улице.  Поверьте, ее зарплаты хватит, что бы обеспечить нормальную жизнь себе и ребенку. Горские изумленно посмотрели на Настю, а Настя в свою очередь на Максима Сергеевича. – Кроме того, почему вы не допускаете мысль, что она- молодая, красивая женщина, может выйти замуж за достойного человека, который заменит ей погибшего мужа, а ребенку отца?
- Ну почему же мы не допускаем такой мысли, вполне допускаем,- свекровь изо всех сил пыталась казаться спокойной, но ее выдавали глаза- они предательски  бегали, иссекая искры.
- Кроме того, вы, бабушка и дедушка, родные люди, можете помогать ей, денежные и почтовые переводы пока еще ни кто не отменял!
- Я говорила не только о деньгах. Конечно, мы не возражали бы помогать, но мы не знаем, как она будет распоряжаться этой помощью,- резко сказала свекровь.
- Что вы имеет в виду,- сузил глаза Максим Сергеевич,- вы сомневаетесь, что ваши деньги  дойдут до вашего внука? Вы хотите сказать, что Настя способна забрать у сына кусок хлеба? В его голосе звучал металл, и ирония, и вместе с тем какая-то грусть. Настя была просто поражена его поведением. Обманул что он адвокат, увязался сюда за ней, да еще и так рьяно защищает ее. Обманул, что она администратор салона красоты, он что спятил? -думала Настя.   Но все равно, ей было приятно чувствовать, что она не одна в своей борьбе за ребенка.
- Давайте закончим этот бессмысленный разговор, вы получили ответы на свои вопросы, товарищ прокурор?- решительно спросила Елена Федоровна, давая понять, что ей наскучил  этот разговор.
 Вади Петрович, однако, совершенно проигнорировал ее нервозность и в свойственной себе манере сказал:
- Я бы не торопился на вашем месте, потому что теперь вам нужно выслушать меня. Итак в ходе разбирательства по вашему заявлению, - Вадим Петрович обратился к Насте,- нам удалось выяснить, что ваши материнские права нарушены, и вы лишены возможности воспитывать сына. Вы, господа, незаконно удерживаете сына Насти Поляковой в своем доме, ограничиваете его свободу, лишаете ребенка матери, то есть, по сути, чините самоуправство.
- Я же сказала, это дело времени!-  выкрикнула свекровь.
- Не нужно меня перебивать,- Вадим Петрович одарил ее таким взглядом, что она невольно втянула шею.- Ребенка вы передадите сегодня же, в присутствии Настиного адвоката,- он повел бровью в сторону Максима Сергеевича.- Должен предупредить вас о последствиях ваших деяний. Лишение несовершеннолетнего свободы по нашему законодательству наказывается до трех лет лишения свободы. Принимая во внимание, что вы родственники, при условии, что мать ребенка в суде подтвердит этот факт, суд конечно может ограничиться условной мерой наказания. Но вы должны подумать, нужен ли вам скандал? Немецкое  посольство будет извещено в обязательном порядке, и ваше разрешение на выезд может быть под угрозой. Полагаю, что вы  поступите благоразумно и передадите матери ребенка без дополнительных проблем, и сегодня же. Думаю, что во избежание недоразумений, вам удастся уговорить Настю забрать заявление, что бы нам не пришлось развивать это дело дальше. Он говорил монотонно, и вместе с тем назидательно,  просто констатировал факты, причем бесспорные и очевидные.
Елена Федоровна сидела белая как полотно, Николай Степанович только качал головой выпятив нижнюю губу.
- У меня такое впечатление, что  вы сговорились?- прошипела свекровь, и нервно забарабанила ногтями по столу.
-Мы с Настей? Конечно, быть в сговоре с клиентом моя работа!- усмехнулся Максим Сергеевич.
- Хорошо, мы разрешаем тебе пожить еще в нашем доме до решения суда,- небрежно бросила свекровь Насте.- Вы довольны? -обратилась она к прокурору,- мы все правильно делаем, что бы не было скандала?
- Я буду жить с моим сыном в своем доме,- решительно заявила Настя.
- Неужели? В вашей конуре найдется место для ребенка?! -съязвила свекровь.
- Мне с мамой там хватало места, значит и моему сыну хватит,- твердо ответила Настя.
- Итак, я думаю вопрос решен и стороны пришли к согласию,- заключил Вадим Петрович.- Максим Сергеевич, вы должны присутствовать при передаче ребенка во избежание неожиданностей.
- Да, конечно, - с готовностью заявил «адвокат».
- Кстати, позвольте поинтересоваться у какого судьи находится ваше дело?- обратился прокурор к Николаю Степановичу.
- У Силантьевой!- многозначительно ответила Елена Федоровна. Вадим Петрович загадочно усмехнулся.
- Боюсь ваше дело будет рассматриваться не так скоро, как  вам бы хотелось,- он сочувственно покивал головой.- Судья Силантьева буквально вчера неожиданно заболела и вероятно надолго, так что ее дела будут переданы другому судье, или распределены между несколькими судьями, а это вопрос времени, причем не скорого.
- Как заболела, чем?!- Настя увидела, что у Елены Федоровны затряслись руки. А Николай Степанович встрепенулся, как испуганный воробей и опять заерзал на стуле.
- Вот уж не знаю чем, знаю только что работать судьей после этой болезни она точно не сможет. Профессиональная этика не позволяла ему рассказать этим заблудившимся в своей совести людям, что судья Силантьева два дня назад была взята с поличным в своем кабинете при получении взятки от одного криминального авторитета, который и сдал ее, в обмен на  снисхождение за помощь следствию. Старая пиявка, столько дел развалила в суде, мало кто  в прокуратуре не точил на нее зуб.
- У меня такое впечатление, что вы нас обманываете, что вы специально все это говорите, что бы запугать нас. Настя, что происходит, кто эти люди, кто из них заменил тебе Андрея?- взвизгнула свекровь, резко вставая со своего стула.
-Вы с ума сошли?- только и успела промолвить Настя.  Николай Степанович неожиданно громко хлопнул по столу ладонью. Его ноздри раздулись, глаза налились кровью:
- Елена, прекрати!- приказал он, Настя услышала как скрипнули его зубы.- Я даю вам слово,- он обвел глаза всех присутствующих,- я, как глава семьи и честный человек, со всей ответственностью заявляю, что мы с женой немедленно отправляемся домой, собираем вещи ребенка и передаем его матери. Он был похож на разъяренного быка, который роет копытом землю, приготавливаясь к броску. Настя невольно съежилась.
- Ты- идиот,- сказала мужу Елена Федоровна, не обращая ни какого внимания на его боевой настрой.
- Да, пожалуй ты права, дорогая, я- идиот, потому что  довел ситуацию, вот до такого состояния,- он замахал руками перед носом у жены.-  Настя, ты можешь немедленно поехать с нами и забрать ребенка. Вы, господин адвокат, разумеется тоже,- обратился он к Максиму Сергеевичу. Его щеки пылали, лоб покрылся мелкими каплями пота, по сему было видно, как не легко давалось ему это решение, он старался не смотреть на жену, но всем видом показывал, что его решение окончательно и ни чего другого он не приемлет.

    У Насти сердце радостно застучало, как будто его выпустили из тесной темной клетки на воздух, на волю, на солнце. Первым порывом было подбежать к Николаю Степановичу обнять его, поцеловать его мягкую гладкую щеку, как раньше, ощутить приятный запах лосьона. Но она сдержала себя и только промолвила:
- Спасибо.