Тайна родимых пятен. Часть 2. Глава 4

      Глава 4. Сводница.

Каждый человек имеет своё призвание, предначертанное (как
говорят особо сведущие) свыше! Нане Демидовне Бирюлькиной,
уроженке села Закусово, что расположилось недалеко от Чудово, ещё
в школьном возрасте предсказано было проезжей цыганкой - помогать
ущемлённым.  Чем и кем ущемлёнными, правда, не уточнялось. Сама
же гадалка, очевидно давно “ущемлённая”, тут же
продемонстрировала “нагаданное”: выманила у наивной девочки все
семейные сбережения, как  в денежном, так и золотом эквиваленте.
      Получив от родителей должное внушение посредством ременной
порки и отсидки в чулане, Нана, возможно, поняла бы иначе слова
гадалки. Но выручила двоюродная бабка Евдокия - вступилась за
девочку и взяла к себе на воспитание. Родители, находясь во
гневе, особо не возражали. Так Нана попала к предприимчивой
бабушке.
      Евдокия слыла в округе - общественной свахой. Редко какая
свадьба обходилась без её участия. Поле её деятельности накрывало
всё Ляпово и простиралось до границ района! При таком размахе,
естественно, нужны были помощники. Тут и подвернулась
незадачливая девочка-подросток. Тогда-то, сопровождая бабушку в
её щекотливых, деликатных делах, Нана и осознала суть слов
цыганки: помогать всем, кто ущемлён отсутствием семьи, а у кого
она есть – её наличием, с желанием вырваться, хоть на время, из
супружеских уз на поле сладкой свободы чувств и эмоций.
      Евдокия была настолько уважаема и почитаема определённой
частью населения, что от частого благодарения непомерно
располнела и имела проблемы со всеми внутренними органами. Как-то
раз, ревнивая жена клиента, которому сваха устроила премиленькую
любовницу, очень эмоционально высказалась по этому поводу.
Евдокия слишком близко приняла к сердцу “незаслуженную” обиду
и... померла.
      
      Повзрослевшая Нана, получив богатое (материальное и
духовное)  наследство, бросила мечты о дальнейшей учёбе в
глубокий старинный комод и продолжила святое дело бабушки
Евдокии. Ученицей Нана оказалась примерной, а кое в чём и
превзошла наставницу.
      Так, осознав значение и роль органов правопорядка в её
нелёгком и тонком деле, Нана установила тесные, доверительные
отношения с милицейским начальством. Для чего, начиная от
участкового, солидного женатого мужчины, и кончая начальником
районного ОВД, только женившимся горячим парнем, обеспечила всех
любовницами и местами для тайных свиданий.
      Не отставала новоявленная сводня и в создании семейных пар,
проявляя такт, хитрость и завидную смекалку.
Скажем, проживал в соседнем селе в зажиточной семье
колхозного бригадира переросток-жених, невзрачный на вид и
слабоватый умом. Найти такому невесту, несмотря на материальный
соблазн, дело непростое. Но не для Наны! От бабушки она усвоила -
часто любовные проблемы решаются неожиданным образом. Главное –
понять и в достаточной мере учесть интересы всех сторон,
задействованных в деле.
Вспомнив, что начальника ОВД свела с молоденькой любовницей,
незамужней “разведёнкой”, решила одним махом разрезать аж два
узла: женить придурковатого парня на красавице-невесте, а
главного милиционера района обеспечить устойчивой, надёжной (при
дураке-муже) внебрачной связью!
Такой комбинации позавидовала бы сама Евдокия!
      Разумеется, Нана осуществила задуманное быстро и
качественно, удовлетворив потребности и запросы всех клиентов. По
истечении, правда, нескольких лет завязанные узлы, то есть обе
семейные пары, распались сами собой, но это не умалило
профессионализма Наны.
      
      Сводничество стало неотъемлемой частью самого естества
Бирюлькиной, от чего она иногда страдала телесно. Был такой
случай...
      Ехала как-то Нана в Москву прикупить на честно заработанные
гроши немного вещиц для своего гардероба. Вместе с ней в купе
разместились молодая семья с ребёнком-дошкольником и не старый
мужчина, по имени Лукьян, с плохо скрываемым интересом к слабому
полу.
      Сама сводница одевалась неброско, скромно, да и красотой не
блистала. А вот соседка по купе Мила, молоденькая жена очень
серьёзного, даже угрюмого парня, выглядела сверхсоблазнительно. В
укороченном домашнем халатике, который постоянно раскрывался; с
игривой улыбкой и повышенной активностью во всём, она как сдобная
пышечка, так и просилась в неравнодушные мужские руки. Но...
присутствие мужа заставляло Лукьяна тушеваться и прятать масленые
взгляды.
      А Мила, будто нарочно, дразнила мужика: была в постоянном
движении, дурачилась с  сыном, демонстрировала себя со всех
сторон. Намётанным глазом Нана приметила неровное дыхание и
похотливый взгляд Лукьяна и решила помочь мужику.
      Ненавязчиво вытащила Лукьяна в тамбур и в коротком разговоре
предложила устроить свидание с Милой!
      - Как это может быть? – залепетал обалдевший мужик.
      - Неужели ты не заметил, что её муж законченный флегматик! –
сверкали азартом глаза сводни. – Баба нуждается в ласке, внимании
и, хоть мимолётной, любви... Поверь профессионалу, дорогой.
      - Я, конечно, не против... Но, как она... Да и где? – всё
ещё волновался в неизвестности и колебался в нерешительности
мужик.
      - Твоё согласие - и я всё устрою, - шаловливо тараторила
Нана. – Но, сам понимаешь, предвидятся денежные расходы...
      - Согласен! Сколько?... – решительно высказался Лукьян  и
покрылся потом от нахлынувшего возбуждения.
      Сделка состоялась. Потом Нана пообщалась с Милой...
несколько раз, затем с проводником... один раз. И после полуночи,
когда вагонная суета поутихла, муж Милы захрапел на верхней
полке, а сынок уже чмокал во сне, пара искателей грешной любви
отправилась поодиночке в купе проводника... Нана, пересчитав в
туалете полученный гонорар, улеглась на нижней полке
удовлетворённая собой и качеством проделанной работы.
      Однако Нану подвёл чай! Да, тот самый напиток, который был
неумеренно потреблён молодой семьёй на ужин. Среди ночи мужу
приспичило в туалет. Мельком глянув на полку жены и не сразу
сообразив, что она отсутствует, супруг заспешил в нужник. Проходя
мимо купе проводника, невольно замер: ему явственно почудились
знакомые характерные звуки! Ударенный, как кирпичом по голове в
чистом поле, парень забыл куда шёл и прислушался: томные вздохи и
сладостный женский шёпот вперемежку с басистыми нотками
подтолкнули к решительным действиям. Для верности, он вернулся в
своё купе и убедился, что жены и вертлявого соседа нет. Парень,
кстати, как бывший спортсмен-любитель, был достаточно крепок.
Издав крик оленя-самца в пору весеннего гона, он кинулся к
предполагаемому месту супружеской измены!
      Дальнейшее происходило по канонам бородатого анекдота:
убегающий в одних трусах любовник; оправдывающаяся жена  (мол, по
дороге в туалет, заглянула на консультацию к проводнику и
встретила знакомого) и разъярённый муж. Несмотря на улики –
ниточка знакомых трусиков и часть лифчика в углу купе - всё
должно было бы кончиться классически, то есть, проводник
подтвердил бы показания обвиняемой и молодые помирились. Но
настойчивость и ревность мужа были так сильны, что оступившаяся
жена проговорилась, выискивая оправдания: мол,  подбивала её,
непорочную, на “консультацию” соседка по купе! И что она, то есть
Мила, ни-ни... не поддалась! Жена так убедительно защищалась, что
муж вскоре не сомневался, кто виновен. Он ворвался в купе,
схватил за волосы заспанную, смутно  соображающую Нану и вместе с
вещами вышвырнул из поезда!
      Своднице всё же повезло: на этом участке поезд замедлил ход
и она, кувыркаясь по насыпи, только слегка вывихнула руку, ушибла
два ребра, получила несколько синяков и одну шишку на лбу.
      “Досадное недоразумение” Нана восприняла, в целом, спокойно:
до станции добралась, в Москву съездила, вещи приобрела. “Во
всяком деле случаются просчёты”, - успокоила себя, отметив, что в
будущем надо точнее прорабатывать процесс сведения и спаривания в
людных местах.
      
      Расцвет деятельности районной сводницы пришёлся на период
роста кооперативного движения как предвестника рыночной
экономики. Из свахи Нана переквалифицировалась в кооператора по
оказанию бытовых услуг населению. Эти услуги включали: банно-
массажные  комбинаты, сауны для восстановления мужской формы во
всех ипостасях; женские салоны для продления и воссоздания 
красоты и тому подобное. Естественно, что основу услуг под
радующими глаз вывесками, составляли всё те же – интимные, только
в расширенном понимании и исполнении.
      Предприимчивая сваха-кооператор развернулась во всю ширь
своих недюжинных способностей. Закончив с родным районом,
двинулась дальше, на уровень области. Исполнителей, желающих
работать в “непыльной” сфере, нашлось с избытком. Свобода нравов,
демократия в браке, надвигающаяся сексуальная революция – всё
способствовало бизнесу Наны. Молодые девушки уже мечтали не о
профессиях доярок, швей, врачей... а о борделях, где легко (по их
мнению) и с удовольствием, не отходя далеко от родных пенат,
можно заработать приличные деньги.
      Нану подвёл физический закон переспевшего плода, который
гласит: когда плод перезревает, то неумолимо загнивает и падает
на грешную землю, где, после недолгого “упокойного” процесса -
попадает внутрь её.
      Замахнувшись слишком на многое (то есть перезрев), сводница
потеряла чувство меры и почтительности к реалиям жизни (то есть
загнила). Суть же реалий состояла в том, что не одна она
озаботилась сокровенными нуждами народа. Появились конкуренты,
предложили раздел сфер и территорий влияния. Нана не поняла и
возмутилась, а напрасно...
      Однажды по весне, полная грандиозных планов и устремлений, 
была расстреляна неизвестными в своём новом “Мерсе” и попала
внутрь земли - Кромешное царство...


       *   *   *
Охранный кордон сводницы располагался за озером. Бык на
плоту переправил  фирмачей на противоположный берег, помог
выбраться, промычал что-то, указывая волосатой рукой вдаль, и
поплыл обратно. Впереди простиралась равнина, заросшая колючим
кустарником, характерным скорее для пустыни. От берега вглубь
вела не очень утоптанная дорожка. Без лишних обсуждений двинулись
по ней. Идти приходилось осторожно, чтобы не поцарапаться.
- Пока дойдём до места, - чертыхался Филька, - будешь как
гусь перед сковородкой: без перьев и в пупырышках! И знать бы не
мешало: сколько ещё путешествовать среди этих кровопийц-колючек?
- Не расстраивайся, друг, - успокоил Тишка, - впереди нас
могут ожидать вампиры похлеще!
- Ну, спасибо – успокоил.
      - Как это мы не узнали, что собой представляет эта Нана-
сводница? – сокрушался Григорий.
      - Что тут не понятного, - ухмыльнулся, поправляя оторванный
рукав пальто, Хлыст, - сводня, она и в Африке сводня.
- Это в Африке, - озабоченно сказала Устя, - а здесь?
      - Не огорчайтесь, друзья, может, по случаю, женим кого-либо
или замуж отдадим, - сверкнул игривым огоньком Тихон. - У нас,
по-моему, все холостые...
- Неужели жениться захотелось? –  поджала губы Устя.
- А что? Годы идут... Туды его в колючку! Стареем...
      - Выбраться надо отсюда, а вы чёрт знает про что... –
разозлился Григорий.
      - Это вы напрасно, Мыслитель, - вступился Филька. – Был у
меня в соседней деревне родственник, убеждённый холостяк Ермила-
скотник. То ли от частого общения со скотской интимной жизнью, то
ли по натуре, доставшейся от отца, умершего холостяком и имевшего
в каждой деревне по ребёнку, неизвестно. Но к сорока годам
оставался бобылём. Когда колхоз развалился, безработный скотник
помыкался-помыкался и устроился по той же специальности к
фермеру, вернее – фермерше, по прозвищу Кактус,  тоже одинокой.
За свою настырность, упрямство и колючесть ей и дали такую
заморскую кличку. Работники у бабы-фермера долго не
задерживались: уж очень была требовательна и крута. Ермила же был
таким непробиваемым и спокойным, что, казалось, ничем его не
возьмёшь. Этим и пользовалась Кактусиха – так загоняла мужика,
что он вскоре превратился в тень. А уходить не хотел, так как
работы поблизости не наблюдалось, а платила Кактус исправно. В
общем, доходил мужик... И тут скотника выручил дедок столетний,
что соседствовал с Кактусом. Он-то хорошо знал женский пол
вообще, а фермершу в частности. Подозвал он как-то Ермилу, когда
тот плёлся домой и прошамкал: “У бабы-холостячки работать – это ж
погибель для мужика! Ты б приласкал бабёнку – глядишь и мягче
стала б, а? А то загнёшься ведь!” Ермила только хмыкнул, но над
умным советом задумался.
      - Дальше понятно! – усмехнулась Устя. – Если, конечно,
Ермила не ослаб по мужской линии...
      - До сих пор живёт припеваючи, - закончил Филька, - и детей
куча. Так что женитьба иногда выручает в сложной ситуации...
      
      Заросли внезапно закончились, и фирмачам преградила дорогу
высокая, безразмерная в длину каменная стена! Внимательно
осмотрели преграду, но прохода в ней, наподобие какой-нибудь
двери или ворот, не обнаружили... сразу. Только Филька своим
косым взглядом доглядел углубление, отдалённо схожее на дверь
      В неё долго стучали по очереди и руками, и ногами. Тишка с
Филькой ещё и покрикивали, пытаясь вызвать хозяев или сторожей.
Совместные труды, наконец, увенчались успехом: что-то загудело,
проём пересекла вертикальная увеличивающаяся трещина, и в
образовавшемся проёме показалось странное существо.
      Первое, что бросилось – разные по цвету и форме глаза над
загнутым в крючок носом и синими высохшими губами. Всё остальное
было замотано в разноцветное тряпьё. Существо скривилось, как от
глотка уксуса, и проскрипело:
- От водяного?
      - Они самые, - моргая одним глазом (второй заклинило),
выдавил за всех Тишка.
      - Вметайтесь! – махнуло “оно” замотанной рукой, но уже с
благостным выражением то ли морды, то ли лица.
      Робко ступая, настороженно осматриваясь, фирмачи зашли
внутрь. Сзади загрохотало, стукнуло - ворота закрылись.
      - Топайте за мной! – рыкнуло существо, противно
осклабившись.
      Ошеломлённые, пришельцы безропотно подчинялись командам и с
любопытством рассматривали представший “застенный” вид. То, что
увидели, напоминало зоопарк с вольерами и террариумами, в которых
мелькали невиданные на Земле, трудно поддающиеся описанию,
образины. Главной их особенностью был уродство,  от которого до
рвоты становилось неприятно.
      Филькина реплика точно отразила навеянные ощущения:
      - Фу ты, нечисть какая!
      Один обитатель вольера – гориллоподобный согбенный мужик,
покрытый короткой, грязной шерстью – похоже, расслышал комплимент
и, счастливо улыбаясь, подошёл к сетке. Впился в неё ногтями и
удовлетворённо замурлыкал, сверкая круглыми, светлыми глазками. В
ответ Филька приветливо махнул рукой:
- Салют, дикобразам!
      - Ты бы полегче с этими... обитателями, - зашикал на Фильку
Григорий. – Неизвестно, что на уме у этого...  и что он может
выкинуть!
      Но “этот” доброжелательно махнул рукой, осклабил клыки и с
блаженным видом отошёл внутрь. Тем временем процессия подошла к
довольно приличному домику с обширной террасой. Навстречу, из-за
малахитового стола, поднялась женщина средних лет. Она привлекала
и располагала к себе уже одним видом: доброе полное лицо,
окаймлённое цветастым платком; блузка и платье на умеренно
дородном теле в традициях  русской моды пятого столетия. “Матрона
да и только!” – подумал Тишка, вспомнив о степенной матери
большого семейства в древнем Риме.
      - Заходите, гости дорогие! – засияло доброжелательством и
улыбкой лицо женщины. – Рада приветствовать вас. Нана-сводница,
я, хозяйка третьего кордона и питомника нечисти его чернейшего
высочества, царя нашего Чернобога!
      - Тишка Бедень, пришелец с сотоварищами с того, Белого
света, - низко раскланялся Тишка.
      - Распорядись-ка, Разноглазка, накрыть стол, - строго
обратилась хозяйка к сопровождавшему существу, - гостей будем
привечать!
      Так фирмачи встретились и познакомились ещё с одной
достопримечательностью Кромешного царства – Наной-сводницей,
которая в короткой беседе обстоятельно и доступно объяснила свои
царские обязанности и прагматичные намерения относительно
пришельцев-гостей.
      
Картина вырисовалась занимательная...
      Нане-своднице в Кромешном царстве поручили почётное дело –
селекционную работу с элементами метизации (скрещивания) по
выведению новых пород нечисти. Традиционные виды посюсторонних
сил давно не устраивали Чернобога и его жену Морану. Они считали,
что время требует неординарных подходов в деле предоставления
пакостных услуг людям Белого света. Для чего  нужны новые породы
“нечестивых сил”. Неоценимый земной опыт спаривания человеческих
особей, приобретённый Наной, оказался как нельзя кстати.
Бывшей сводне работа понравилась...
      Скрестить, к примеру, пьяницу-музыканта с домушницей-
воровкой и получить современного соловья-разбойника  -  совсем
непросто, но занимательно! И результат на лицо, видимый и
слышимый вдобавок. Или лешего из Брянского леса спарить с
гориллой из Южной Африки и получить лешего-громилу да такого, что
не только люди, но и остатки зверей разбежались из леса и
окрестностей!
      
      Последним достижением Наны был половой разбойник-домовой как
смесь доброго, в общем-то, обычного призрака-домового и “всуе
почившего” брачного афериста, по кличке Неистовый. В результате
получился премиленький, чрезвычайно пакостный домовой. Удержу в
интимном деле разбойник не знал! В доме, где он, чертяка,
заводился, беременели все женщины, достигшие половой зрелости, и
даже их вещи, в смысле размножения (что женщин только удивляло и
радовало). В одном провинциальном городке (может в Ляпове) был
случай  беременности столетней прабабки и даже холостого мужика!
      Эпидемия беременностей вызвала  переполох  районного
начальства! А началось всё с шокирующей новости: неожиданно
“понесла” преклонных лет жена всеми уважаемого прокурора.
Разгоревшийся семейный скандал плохо повлиял на криминальную
обстановку, и государственного служащего “временно отстранили ”
до выяснения обстоятельств неожиданной плодовитости престарелой
девы. Но, когда молоденькая секретарша прокурора, имевшая
неосторожность  заглянуть по делам в дом шефа, также “странно”
затяжелела и впоследствии родила мальчонку, чрезвычайно похожего
на старого служителя закона, то... прокурора уволили!
      Половой разбойник заслужил высокую похвалу Мораны-ведьмы, а
Нану наградили высшей наградой царства - почётным малахитовым
черепом от самого Чернобога. После чего посыпались срочные заказы
на “половых лихачей”, и у сводни работы прибавилось.

      В последнее время, настроение удачливому селекционеру
портила заминка с модернизацией полового разбойника. Даже кличку 
варианту придумала: Домовик-второй, чтобы отличать от первого.
Хотелось к его нечестивым наклонностям добавить что-то такое,
этакое.... Но вот что?...
      Маялась в творческих муках Нана.
Появление пришельцев с Белого Света восприняла с
удовлетворением и надеждой. В каждом человеке можно найти
червоточинку, считала опытная грешница, и если её по-умному
“скрестить”, то выведется такая гадость, что... жди новой награды
от царя! 
- Поживёте у меня с годик, - размеренно, по-домашнему,
вещала Нана фирмачам, - поможете в моём важном деле... Хорошо
будете справляться, и результаты порадуют глаз и душу мою, то
двинетесь далее.
- Годик?! – опять опешили пришельцы переглядываясь.
      - От вас зависит, родимые, - мило улыбалась сводня, - от
вас...
Фирмачи повздыхали, кое-кто почесал затылок.
      - Тогда вводите, уважаемая... – как всегда, первым приступил 
к делу  Тишка.
- Нана Демидовна, - подсказала добрая женщина.
- ...Нана Демидовна, в курс наших царских обязанностей.

*  *  *
      Разобравшись в общих чертах с проблемами “селекции”  и
пожеланиями “главного научного руководителя”, фирмачи отправились
отдыхать. В доме им отвели отдельные апартаменты, что оставило
приятное впечатление.
      На следующий день, после умеренно сытного завтрака,
собрались на террасе обсудить ситуацию. Нана занималась своими
нечестивыми подопытными и не мешала осмыслению. Мелькала вдали
Разноглазка, но к ней уже стали привыкать.
- Вот незадача! – хмурился Тишка. – Помогать растить
пакостников для сородичей с родного Белого света – ну никак не
светит. Вернёмся на родину и сами же нарвёмся на выведенное
безобразие...
- Влипли... – трагически тянул Григорий.
- Может статься, сводница заставит с нечестивыми
спариваться? - хихикнул Хлыст, кинув взгляд на Устю. – С каким-
нибудь вампиром...
Девушка гневно глянула на авторитета и от возмущения
покраснела до мочек ушей. Выждав, когда все выскажутся, Филька
представил свои соображения:
- Как говорил мой троюродный, по отцовой линии, дед Кондрат,
ежели влезешь в дерьмо, не делай резких движений, чтобы не влезть
ещё больше. Из этого умного изречения можно сделать полезные
выводы и в нашем случае...
      Филька выдержал паузу, чтобы больше заинтриговать коллег.
Те молчали, обдумывая сказанное. У Тишки только хитровато
блеснули глаза.
- Какие пакости и гадости самые неприятные? ...Которые менее
заметны. Клопы, клещи, блошки – маленькие твари, а сколько от них
беспокойства! Надо предложить такую нечисть, которая была бы
видна невооружённым глазом, а гадости прямо прыскали  из её
нутра. Да такую едучую, чтоб сама себя изводила! Что б пока,
образина, до Земли доберётся, остались от неё одни нехорошие
воспоминания здесь, под землёй.
- Плодотворная мысль! – заулыбался Тишка и тут же
нахмурился, потирая лоб. – Вот только как создать такого
монстра?...
- А зачем монстра? – оживилась Устя. – Можно вывести нечисть
с одним гнусным качеством, но таким, что было заметно сразу, и
житья оно не давало ей самой, нечисти.
- Оно-то правильно – скривился в ухмылке Григорий. – Только
остаётся придумать эту гнусность и способ передачи искомому
объекту...
- ...половому гиганту – домовому, -  подсказал Тишка. –
Потому как сводница застопорилась на его усовершенствовании и
шибко печалится по указанному поводу.
      
      Обсуждение пошло веселее.
      И тут вызрело интересное предложение: добавить к
“скрещиванию” – обучение пакостным наклонностям, как метод
“прививки” последних. В результате процесс ускорится, набор
безобразий увеличится, а качество нечисти - повысится!
      Ободрившись, однако, долго ломали голову, тёрли виски, мяли
пальцы рук, чесали затылки, подбирая домовому нужную пакость.
Когда уже время шло к обеду и приближался разговор со сводницей,
выручила, как часто случалось,  Устя. Она вдруг пристально
взглянула на Хлыста и значительно произнесла:
- Страх как не люблю воров,  насильников и аферистов...
Хлыст даже смутился:
- Чего нападать? Я ж покаялся...
      - А я не нападаю, я предлагаю - обучить домового гадостям,
которым ты, я надеюсь, владеешь в совершенстве. И, в первую
очередь, воровству.
- Какая мысль! – восхитился Тишка.
      - Кто лучше бабы... извиняюсь, женщины, - подхватил Филька,
- разбирается в мужских недостатках. Я хотел сказать – пороках,
покусай меня гуси! А если к воровству добавить страсть к азартным
играм, скажем картам, - то получиться не только половой
разбойник, но и настоящий, полноценный домовой-уголовник!
      Хлыст пробовал отпираться, ссылался на слабые педагогические
способности, но коллеги пообещали процесс обучения проводить
сообща, используя полученный на Земле опыт и наработки.
      
      Окрылённые найденным решением, фирмачи отправились в
столовую, которая располагалась тут же в доме.
      Вкусный обед, как известно, располагает к хорошим мыслям и
приподнятому настроению. В непринуждённом застольном разговоре,
Тишка донёс до хозяйки суть выработанных фирмой предложений-
новаций.
      Центральная идея по усовершенствованию домового Нане
понравилось.
      - Приступайте немедленно! -  заторопила хозяйка. – А то
затянула я с ним, родимым...
      
       *   *   *
      Сводница держала домового в отдельном вольере с довольно
приличным по размерам помещением, в котором имелось всё для
проживания, не хуже чем в какой-нибудь советской станционной
гостинице.
      По дороге к пакостнику Тишку посетила неутешительная мысль:
      - Господа! Мы не подумали о безопасности нашей единственной
женщины. Ведь этот половой охальник не понимает ни меры, ни
приличий, отчего наша коллега может пострадать. Впрочем, может, я
ошибаюсь?...
      - Нет, не ошибаешься, - заволновалась Устя, - действительно,
мы не знаем, как оно... он себя поведёт при виде меня, а?
      Девушка остановилась в нерешительности и растерянности:
попадать в неловкую ситуацию ей совершенно не хотелось. Её
волнение коллеги восприняли с сочувствием и пониманием.
Посоветовавшись, постановили: девушку с собой не брать, а
отправить в разведку осматривать другие вольеры.
      Домовой оказался совсем не страшным, а даже очень
симпатичным парнем, с простодушным, очень наивным, лицом.
Выдавали глаза: в них постоянно вспыхивал похотливый огонь, не
хуже чем у знаменитого мартовского кота. От такого взгляда у
любого человека с нормальными взглядами на сексуальные отношения 
внутри что-то обрывается и возникает ощущение, что на тебя сейчас
прыгнут!
      Такие чувства испытали пришельцы при виде разбойника. Тишка
внутренне отметил правильность решения не брать Устю: “Этот
пакостник ни перед чем не остановится”. И действительно, увидев
гостей, домовой засуетился, на лице появилась масленая улыбочка,
и он промурлыкал, указывая на стулья:
      - Прошу садиться, гости долгожданные... Очень рад вашему
приходу...
      Тишка, осваиваясь в новой обстановке, уверенно взял
инициативу в свои руки:
      - Наслышаны о Ваших трудовых успехах, неутолимый Домовик-
второй, - учтиво начал Тишка.
      Домовой расплылся в липкой улыбке, как кот на солнце, даже
глаза прикрыл, пряча запрыгавшие искры.
- Ну, что Вы, что Вы...
      - Мы специально пришли с того, Белого света, что помочь
повысить Вашу квалификацию. Селиться тайно в домах и делать детей
чужим жёнам – почётно и очень пакостно! Но если к этому добавить
умение обобрать хозяев до нитки или шулерским образом выиграть то
же самое в карты, то Ваше значение как подземельной нечисти так
возрастёт, что сам царь одарит своей милостью и возможно повысит
в должности!
      На лице-морде Домовика-второго появилась некоторая
заинтересованность. Он почесал за ухом и вопросительно уставился
на Тишку, ожидая продолжения.
      - С Вами, согласно распоряжению хозяйки Наны, будет
заниматься вот этот господин, - указал Тишка на Хлыста. – Лучшего
спеца в плане воровства и картёжной игры, во всём подземелье не
найти.
      Белесые брови домового полезли вверх, он восхищённо покривил
губы и согласно кивнул головой: много говорить пакостник не
привык.
      - Ну, - обратился Тишка к Хлысту, - с Богом!
      Потом наклонился и горячо шепнул:
      - Не бойся, мы будем рядом...

       Процесс обучения решили начать с игры в карты. Хлыст 
немного понервничал (карты всегда были, кстати, при нём), но
быстро освоился, почувствовав знакомый азарт в затылке и колоду в
руках. Домовой оказался смышлёным. Через час он уже на равных
играл с опытным шулером.
      Видя, что дело пошло, коллеги посчитали, что им здесь
оставаться бессмысленно и, не теряя времени, пошли искать Устю.
Заодно намеревались осмотреть хозяйство Наны.

Девушку нашли не сразу, но вовремя: в глухом углу питомника,
просунув руки в клетку с пиявками-вампирами, она с невменяемым
видом (заворожила чем-то нечисть!) готовилась отдать свою кровь!
Фирмачи бросились на помощь и успели освободить коллегу от
впившейся заразы. Положили пострадавшую на землю, похлопали по
щекам и быстро привели в чувство. Раскрыв глаза, Устя с
недоумением уставилась на склонившегося Тишку. Было видно, что
она с трудом воспринимает действительность.
- Нельзя тебя одну отпускать, дорогая, - озабоченно
проговорил парень. – Тут покруче, чем в африканской саванне:
съедят, кровь выпьют и не заметишь, туды его в забор!
Филька принюхался и тревожно сказал:
- Уходить надобно: пахнет чем-то приятным и опьяняющим. Как
бы самим не попасть на обед к пиявкам.
Потянул носом и Григорий, после чего по его лицу проскочила
тень тревоги.
- Быстрее! – загнусавил Мыслитель.
Подхватив Устю под руки, фирмачи дружно направились прочь.
Осмотр питомника прекратили, опасаясь вредных для здоровья встреч
и непредвиденных последствий. Подождать Хлыста и скоротать время
решили на террасе хозяйкиного дома, как самом безопасном месте.

Хлыст отсутствовал долго...
      Уже и Нана подходила, справлялась, как идёт процесс
обучения; и Разноглазка не раз мигала вдали очами, а коллега не
появлялся. Когда же бывший авторитет нарисовался на фоне сетки
дальнего вольера, фирмачи опешили – вор был абсолютно гол!
Прикрывая руками интимное место, затравлено озираясь, Хлыст
с несчастным выражением на бледном лице остановился перед
террасой. Тишка с Филькой опомнились первыми и подхватились к
соратнику:
- Обобрал гад? – скосил возмущённо глаза Филька.
- До нитки... – кивнул вор, потупив глаза.
- Нечисть на поганое падкая – превзошёл гадёныш, видать,
учителя в воровской науке! – высказался и Тишка, обходя и
рассматривая голого мужика со всех сторон. – Не домогалась хоть,
скотина похотливая, туды её в клетку!
- Вы что мужики! – гневно сверкнули глаза авторитета. –
Пусть бы попробовал – я бы вмиг кастрировал, котяру приблудную!
- Одеть-то тебя во что? – почёсывал затылок Филька.
Григорий с напряжённым лицом наблюдал за Хлыстом, а Устя с
трудом сдерживала смех, прикрывая рот рукой.
Появившаяся хозяйка осталась довольна первыми результатами
обучения и с готовностью помогла одеть Хлыста в какое-то тряпьё.
Однако на достигнутом просила не останавливаться и после обеда
продолжить труды.
      Хлыст продолжил...
      Но со следующего дня события развернулись непредсказуемо...
      
      
      
       *  *  *
      День и ночь в подземном царстве начинались без привычного
земного  перехода к вечеру или утру: освещение резко появлялось и
так же - исчезало. Поэтому Тишка никак не мог привыкнуть к такой
“заре”. Вот и сейчас, он раскрыл глаза, чувствуя, поспал бы, да
светло уже. Фирмачи разместились в большой комнате на малахитовых
кроватях-диванах. Устя посапывала за перегородкой -  оставлять
девушку одну не отважились (как выяснилось – правильно сделали!).
      Тишка ещё бы полежал, да резкие крики разбудили
окончательно. Это был первый знак к стремительному развитию
событий в этом месте Кромешного царства. Кричала сама хозяйка,
Нана-сводница, кричала неистово, с глубоким возмущением – она
забеременела!
      И это не всё...
      После того как факт зачатия напомнил о себе толчками в
нижней части живота (да, вот так сразу!), сводница не обнаружила
своей одежды. Когда же на почётном месте под потолком она не
увидела царёвой награды, малахитового черепа – кровь ударила ей в
голову, а потом в ноги!
      Нану было не узнать - куда подевалось спокойствие и
благодушие! Пылая округлым лицом и поминая ненормативным словом
всю нечисть Кромешного и Небесного царства, прикрыв наготу
простынёй, кинулась к клетке Домовика-второго. Обнаружив её
пустой, впала в прострацию, то есть временное отключение от
реальности.
      На вопли хозяйки сбежалась немногочисленная челядь:
Разноглазка, Усач-сторож, напоминающий бобра, и повариха Тамара,
пышнотелая женщина с красными щеками. Они беспомощно выстроились
перед невменяемой хозяйкой, не зная как быть. Впрочем, оцепенение
длилось недолго. Усач, скользнув взглядом, указал заскорузлым
пальцем на заметно выпятившийся живот Разноглазки и ехидно
захихикал. После чего существо некоторое время скрупулёзно
разглядывало и осмысливало указанный факт, а потом с криком
кинулось в дом.
      Тут уже и повариха, положив руку на своё пышное достоинство,
стала прислушиваться. На её лице появилось недоумение, а потом -
страдание, и она так и осталась на месте с выпученными глазами!
      
      Обучение каким-то образом усилило похотливость домового-
разбойника. “Окрылённый” воровскими навыками, он активизировался.
Для “натасканного”  домового вылезть из своей клетки труда не
составило. Что там открыть замок древней конструкции для опытного
вора? Хлыст и ни такому научил...
      Вырвавшись на свободу, половой шалун обесчестил не только
самую хозяйку, а заодно всё женское в питомнике. Попутно
прихватил, не церемонясь, что попалось под руку и на что лёг
глаз: вещи, вещицы, разного достоинства драгоценности. Что не
смог унести – припрятал!
      К тому же у Домовика-второго была “замечательная”
особенность - над которой  в своё время билась Нана: женщины не
просто от него беременели, а с ускоренным развитием плода.
Сводница была вне себя ещё и потому, что максимум через день ей
уготовано рожать!
      Погоревав возле пустой клетки домового, слегка отойдя от
нервного потрясения, Нана заспешила к фирмачам. Те собрались на
террасе и пытались понять происходящее. Хлыст, тревожно бегая
глазками, предположил:
      - Сдаётся мне, братаны, что домовой огромадную пакость
сморозил. Вчера уж очень суетливый был, и глаза как машинные фары
горели. Смотрите, хозяйка бежит! А что это с ней?...
      Нана, придерживая огромный живот, пыхтя как паровоз,
раскачиваясь, подкатила к ребятам.  Смахнув капельки пота с носа,
неожиданно завизжала:
      - Вон отсюда! В-во...
      Она ещё что-то хотела  высказать “лестное”, но задохнулась
от переизбытка эмоций и еле удержалась на ногах. Фирмачи,
естественно, не противились воле хозяйки и с помощью сторожа
Усача быстренько ретировались. На прощанье, стоя за воротами,
сторож всё же указал дорогу и рассказал, что впереди их ожидает
пленительная встреча с охранником Добряком, нечестивцем 
удивительной доброты.
      
      Как закончилось дело с вышедшим из-под контроля домовым-
разбойником, фирмачи всё же узнали, когда вплотную подобрались к
конечной цели – Чернобогу.
      Для поимки похотливого лиходея привлекли царских стражей-
гвардейцев. К тому времени Домовик-второй прошёлся по округе,
обрюхатив всё, что хоть как-то двигалось в женском обличье;
попутно обобрал до нитки (взял не только золото, но и вещи!)
отделение царского казначейства. Дошёл бы до самой Мораны и
Чернобога! если бы не случай...
      Наткнулся неуёмный разбойник на Ведьму-цыганку, которая
умудрилась выиграть у него в карты. Это Домовика так расстроило,
что он задержался у черноглазой девицы и “сделал” ей в отместку
тройню мальчиков. Тут его, засидевшегося в гостях, и накрыли
гвардейцы. Проводили обратно в клетку и посадили теперь уже на
цепь...