Папочка! Я тебя узнал!

 Днесь светло ликует град
   святаго Петра, яко
  множество скорбящих
 обретают утешение, на Твоя
   молитвы надеющиеся,
   Ксение всеблаженная,
   Ты бо еси граду сему
   похвала и утверждение
            Кондак, глас 3-й


Эта история будет полувыдуманная. Я не буду даже менять имена. Потому что, если я поменяю имена, я потеряю смысл и образы.Я не буду менять события, я буду писать все, как было и есть. А вот как будет, я придумаю прямо на ходу, пока еще не пришел ко мне финал. Но ведь все книги написаны одной рукой...Надеюсь, эта рука начертает правильно, и женщина, о которой я здесь буду рассказывать, обретет свое женское счастье.

Мы познакомились с ней в 2000 году.
Я пришла работать в экспертный отдел К....го района Санкт-Петербурга. Никак не верится, что прошло уже одиннадцать лет!
Мы посмотрели друг на друга, и поняли, что похожи. Один рост, один вес, один цвет зеленых глаз, одна шкодная улыбка, прически только разные. Я коротко стриглась, а у нее были волосы ниже плеч.
И разговаривали мы одинаково. И натаскивать меня по выездам на осмотры начальник дал указание ей.
А через пару недель нас стали путать. Меня называли Маней, ее Аней.
Окончательно мы подружились после веселого пикника в Токсово, где весь отдел чего-то отмечал. Там были и дни рождения, и майорские звезды. Я кидала в стакан лейтенантские. Маня тогда уже была старлеем.
А когда мы шли к электричке, я подскользнулась на весеннем льду, и покатилась с горки, и почему-то зацепилась лосиной за какую-то корягу, торчащую из льда.
Я выдрала такой приличный кусок кожи с голени, что кровь хлестала, как будто бы резали барана.
В вагоне Маня поливала мне ногу остатками водки и перевязывала рану импровизированным бинтом, сделанным из рукава ее походной рубашки.
Ночевать мы поехали к ней всей толпой. Все еще ели-пили на кухне, а меня, как раненную, положили спать. Рана оказалась серьезной, даже температура поднялась на следующий день. Зато на всю жизнь остался шрам на левой ноге, как воспоминание о первом офицерском звании.
На Пасху мы решили выбраться с мужьями на шашлыки. Мы с моим мужем были безлошадники, и Маня сказала, что они заберут нас из дома. Мы сплавили дочку к бабушке, и вышли на проспект.
Рядом с нами остановилось, других слов нет, зеленое ведро модели ВАЗ-2101.
Маня с мужем вышли из машины.
Мужики пожали друг другу руки и хором сказали «Саша.»
А мы с Маней стояли, открыв рты. Мужья были похожи друг на друга. Оба высокие, жилистые, горбоносые, с одинаковыми ужимками. Только у Маниного Сани волосы были светло-русые, даже почти блондин он был. А у моего Сани волосы темно-шатеновые. Но у обоих одинаково челки были зачесаны назад.
Мы сели в это чудо техники, и оно как рвануло…В Кавголово мы оказались очень быстро. Расстелили подстилки, расставили складные стульчики, мужья занялись костром, я занималась мясом, а Маня овощами.
Мимо проходили две девочки-подростка, они вели под уздцы двух лошадей.
- Хотите покататься?
- Хочу, - сказала Маня.
Она подошла к блестящей вороной кобыле, погладила ее по бархатной морде, дала ей кусочек хлеба.
- Садитесь, только, аккуратно, эта лошадка у нас с характером. И пятьдесят рублей с вас.
Маня, неловко залезая в седло, дала мужу указание расплатиться, и пока девочка брала деньги, наездница пришпорила кроссовками блестящие бока и пустилась в галоп.
- Стойте, стойте! – закричала девочка, - ой, ее лошадь понесла…
Девочка уже хотела заплакать, я и муж просто сидели, раскрыв рты. Спокоен был только ее Сашка.
- Все нормально, она мастер спорта…
- А залезала так неловко…
- А это ее фишка, придуривает…
Но нервничать девочки не переставали.
Вернулась амазонка с растрепанными волосами и раскрасневшимся лицом минут через пятнадцать.
- Вокруг озера рванула? – спросил муж.
- Ага, - она сдунула со лба челку, - хорошо так, молодость вспомнила, - и дала лошадке еще кусок хлеба. А девочкам еще пятьдесят рублей. За волнение.
Вот так вот мы работали, отдыхали, дружили. Нам было хорошо.
Маша очень привязалась к моей дочери и называла ее ласково «лошадь бразильская». У Саши и Маши детей не было. По непонятным причинам. Все были здоровы, оба проверялись, а дети не получались. Жили они вместе семь лет. И, это понятно, что появление ребенка стало для них идеей фикс.
Но они не унывали, и надеялись на лучшее.
А потом произошел какой –то дурдом. Или наваждение...
Машу отправили в длительную командировку в Ставрополь. Повышать квалификацию. Командировка длилась почти сорок дней.
Эти сорок дней изменили нашу жизнь.
Я рассталась с мужем. Просто в один день. Собрала ему вещи, пока он спал, он проснулся и ушел. Через неделю мы подали на развод. Почему это произошло, рассказывать здесь не буду. Причины для этого копились давно. Здесь речь идет не обо мне, а о моей подруге.
После приезда из командировки Маня позвонила мне, и загадочным голосом предложила попить пивка.
Мы встретились в нашей любимой кафешке, на углу Кондратьевского и Лабораторной.
Принесли пиво, Маня закурила.
- Ну как ты? Повысила квалификацию?
- Повысила.
- Прикольно! Ну, рассказывай…
- Я встретила там другого, и вчера Саша переехал к себе…
Я уронила сигарету в бокал с пивом.
- Ты чего?...
- Я влюбилась.
- А как же Сашка?
- Я давно уже стала его соседкой, как и он у меня. И детей у нас нет.
- А кто новый? Он хоть из Питера?
- Почти. Он из Петродворца.
И начался долгий рассказ про романтическую командировку, про побеги из общежития на автобус, который идет до Сочи, показ фотографий. Я была рада за нее, и парень мне показался вполне симпатичным.
Маня прервала поток своей романтики.
- А как ты? Как Дашка? Как Сашка?
- Я работаю, Дашка на даче. С Сашкой мы расстались.
- Все из-за того давнего случая?
- Да, не смогла простить, хоть и прошло одиннадцать лет. И сейчас мне очень тяжело. Мне очень плохо, Маша. Я совсем одна…
- У тебя есть ребенок.
- Но я не привыкла жить одна, я с ним с семнадцати лет…
Я разревелась, и мы пошли к ней домой. Мы завалились на диван и поставили кассету с фильмом «Москва слезам не верит».
Машкина мама была на сутках, и мы спокойненько попивали под фильм водочку, и уснули тоже под фильм.
Утром раздался звонок в дверь. Пришла мама.
Потом опять раздался звонок в дверь. На пороге стоял Андрей. Так звали нового Машиного возлюбленного.
Он стоял в прихожей с двумя спортивными сумками.
- А я к тебе…
- А я тебя жду, проходи, - и она бросилась ему на шею, как будто не видела его год.
Мы познакомились, сели пить чай. Андрей шутил, рассказывал об их командировке, о своем финском происхождении и о своей финской фамилии.
- Маня, я не представляю тебя под такой фамилией…
- Ничего, представишь, будешь у нас свидетельницей, - сказал он.
- Ну а кто же еще? – добавила Маша.
Так прошел год. И мы опять жили, работали. Встречались. Я была одна и никого не хотела видеть.
А весной я познакомилась со следователем из районной прокуратуры. Летом я вышла за него замуж. Маша была у меня свидетельницей. Правдивая история об этом событии изложена в моем рассказе «Брызги шампанского».
А через полгода я развелась со следователем районной прокуратуры. А Маша рассталась с Андреем.
После их расставания он приехал ко мне и говорил, что не может поладить с ее мамой. А мама ей дороже.
- Естественно, мама дороже. А у тебя в Петродворце она жить не будет. И у тебя там тоже мама с сестрой.
Расставались они болезненно. А я отходила от второго развода.
И Маша вдруг решила возобновить отношения с Сашей. Но удар, который она приняла,  был ниже пояса.
Саша уже жил с ее племянницей Зиной. Зина была дочерью Машиной тети, была моложе на десять лет и напоминала мне серую мышку.
Как позже выяснилось, Зина сохла по Саше еще с той поры, когда они поженились, и воспользовалась мудро брошенным Сашкой.
Но Машка крепилась, меня вообще поражали их отношения. Саша помогал ей что-то перевезти на машине, вместе с Зиной она выгуливала свою таксу Блэки.
«Высокие отношения!» - говорила я интонациями госпожи Хоботовой.
А я к тому времени познакомилась с человеком, с которым живу по сей день. Машке он не понравился, сказала, что он похож на Андрея. А мне было как-то по фигу, и я даже чувствовала что-то типа любви. И звали его тоже Саша.
А потом в Машиной жизни появился одноклассник, бывший оперативник, который отсидел срок в тюрьме за должностное преступление.
Они встретились случайно, поболтали, и стали встречаться.
Я приехала к ней в гости. Он не произвел на меня вообще никакого впечатления. Единственное, что меня поразило – его бледная кожа. Видно, не отошел еще от мест, не столь отдаленных.
Они прожили год, и она выгнала его, когда он украл у нее мобильный телефон. Тюрьма не пошла ему на пользу.
А потом наступил Новый год. И так получилось, что в канун праздника мы с Сашкой поссорились, и он уехал к маме, отмечать Новый год. Мы с дочкой остались одни. Слава Богу, не успела покрошить салаты. В холодильнике мясо, красная икра, твердокопченая колбаса.
Я позвонила Машке, хотела пригласить ее.
- А ко мне придут Сашка с Зинкой…Давайте с Дашкой к нам!
Мы собрались, закинули продукты в сумку и поехали.
Салаты уже во всю стругались, девки шустрили в комнате, я осталась на кухне с Сашкой.
- Саша, порежь мясо…
- Сейчас, а где тут у Мани ножи?
Я обернулась к нему и сказала:
- Хорош придуривать, ты тут прожил семь лет, и не знаешь, где ножи? Что вы с Зиной таскаетесь к ней? Устроили свою жизнь, отстаньте от нее, ей же больно видеть вас. Да, она сглупила тогда, бросив тебя, вот ее и наказывают по сей день.
- Да она сама нас приглашает…А Зина беременна…
Я села на табуретку, держа в руке шмат свинины.
- Машка знает?
- Знает.
- Ты представляешь, как ей больно?????
- Ну а что я?
- Головка ты от часов «Заря»! Мясо режь!
Новый год прошел спокойно. Поели, попили, повзрывали пиротехнику. Потом гости ушли, и мы втроем, вернее, вчетвером – я, Маша, Дашка и такса Масяня завалились в одну кровать, под три одеяла. Прежний Машин пес Блэки попал под машину, и его заменила вечно трясущаяся и рвущая колготки своими когтями Масяня.
Зима была очень холодная, и в квартире у подруги батареи еле грели. И так мы уснули. Говорить не хотелось. Плакать не хотелось. Смеяться тоже. Я еще раз вспомнила Сашку, который кружил на руках во дворе вокруг елки беременную Зину, вспомнила Машкины зеленые глаза, наливающиеся слезами, и заставила себя уснуть.
А потом наступила весна, потом началось лето. Мы жили с моим Сашкой, работали, дочка училась в школе. Все было как-то ровно. Покупки, ремонты, радости, ссоры. Все, как у всех.
И в одну странную ночь мне приснилась Маша. А мы с ней как-то стали реже общаться. Она перешла в управление, я вообще подалась в другое ведомство. Перезваниваться даже стали редко.
И снится мне, что Машка беременная. И живот такой приличный. Я ее потрогала за живот, и спрашиваю:
- Что УЗИ показывает?
- Мальчик будет.
- Как назовешь?
- Ванечкой.
Больше из сна ничего не помню, но проснулась с мыслью о том, что ей надо срочно звонить.
Звоню, и прямо в лоб так:
- Ты беременная?
Машка ошалевшим голосом мне:
- Ты с чего взяла?
- А сон приснился!
- Да ничего я не беременная…
Но голос был загадочный.
- Не темни…
- Не темню.
- И вообще, звонить перестала, куда пропала?!
- Дел столько, работы вагон…
- С Сашей и Зиной все дружишь? Как их сынулька?
- Да вот крестили недавно, я крестной была…
- Поражаюсь я тебе, Масяня…
Ну, и разговор как-то не состоялся.
Прошло несколько месяцев. Маня позвонила и пригласила меня в гости. Я набрала вкусностей, бутылочку коньячку.
На пороге мы расцеловались, Такса Масяня, как всегда, тряслась, скулила и возила лапами по джинсам.
- Специально для тебя, гусеница, штаны одела.
И вдруг из комнаты я услышала «Гу-гу-гу! Ма-ма-ня!»
- Кто там? Сын Зины и Саши? Ты теперь в няньках?
- Проходи…
Я прошла в Машкину спальню. Теперь это была детская с кроваткой, игрушками и обоями с зайчиками.
В кроватке стоял белобрысый малыш и тянул к Машке ручки.
Дар речи у меня пропал…Но потом я выдавила:
- Сон был вещий…
- Вещий, де не совсем…В тот день, когда ты мне позвонила, я забирала его из дома малютки. Я усыновила его…Ты не обижайся, что я пропала надолго, ни с кем не хотела общаться, пока была вся эта канитель с усыновлением.
- Да ладно, чего там...Дай мне его.
Малыш спокойно пошел ко мне на руки, и потянулся ручкой к моей сережке.
- Как зовут?
- Даня. Даниил.
- А в моем сне был Ванечка…
- Его в доме малютки назвали Ванечкой, я потом другое имя дала…Давай я его уложу, и поболтаем.
Я ушла на кухню, Масяня запрыгнула ко мне на колени. Маша вышла через пятнадцать минут. Мы стали накрывать на стол.
А история такая. Поняв, что от мужиков и перемены партнеров ждать нечего, она решила взять малыша в приюте. В оформлении документов ей очень помогло руководство. Все-таки, она одна, без мужа, могли возникнуть сложности. Малыша подобрали здоровенького, проверили его по всем параметрам.
А в доме малютки он появился ранним утром, его принес на руках мужик, работящего вида, рассказал, что познакомился с молодой мамочкой, приютил ее.  Она сказала, что студентка, из Белоруссии, из института отчислили, скоро за ребеночком приедет ее мама, и ей надо встретить ее на вокзале. И исчезла. Мужик ждать два дня и пошел в дом малютки.
История напоминала сказку, потому что такие дела без милиции не проходят, но если это была Манина версия, пусть будет так, я не стала спорить с майором милиции, нагло врущей старшему лейтенанту.
Потом меня вдруг подбросило.
- Маня, чисти картошку, я сейчас!
- Куда ты?
- Эх ты, мамаша!
Я выбежала из квартиры, благо, магазин с игрушками был рядом. Я не знала, что купить, моя дочка выросла, и я забыла, что такое детские игрушки. А тут – мальчик. Мой взгляд упал на огромный самосвал.
Не посмотрев на цену я попросила пробить чек. Цена была приличная, но мне было наплевать.
Я приволокла этот самосвал и поставила его у Данькиной кроватки. Он сладко спал, раскинув ручки.
Мы сели за стол, и я спросила:
- А что ты скажешь ему, когда он вырастет на вопрос о папе?
- С папой я уже все решила. Погоди.
Она побежала в гостиную, вернулась оттуда с фотографией в рамке. С фотоснимка на меня смотрел бравый майор в ОМОНовской форме, в берете, в медалях и орденах.
- Это хто? – спросила я, опрокинув рюмку коньяку.
- Папа.
- В смысле?
- Я же за последнее время, перед тем, как решиться на это, объездила все командировки. Там и познакомилась.
- И что? – я не могла понять ход мыслей.
- Да просто познакомились, командировочный романчик, и все. Живет в Волгограде, вот, перед отъездом фотку подарил. Просто я рылась в фотках, нет ни одного приличного мужика. Все либо за столом сидят, либо рожи какие-то не такие. А ребенку покажу и скажу, что это его папа, и он погиб при исполнении служебных обязанностей.
- Пипец, подруга…Живет себе в Волгограде парень, и не знает, что он геройски погиб….
- Ну а что еще придумать?
- Не знаю, покажи ему фото президента…Хорошо, а если Данька захочет посетить могилу отца?
- Уже готов вариант. Отец погиб высоко в горах, тело не нашли.
- Да….Ну а как у тебя на личном фронте?
- Парней так много холостых на улицах Саратова…
- Понятно…На работе?
- Ну а где? Я сутки на работе, трое дома. Когда я на работе, с Данькой мама. Я прихожу, она уходит на сутки. Все работает еще вахтером.
- Молодец…
- А куда нам деваться?
- А как Саша с Зиной?
- Крестными были у нас…
- Понятно. Высокие отношения. Ну а что твой женатый?
- Люблю его. И не знаю, что делать с этой любовью. А женат он плотно. Но детей там общих нет, у нее от первого брака. А она еще и в банке работает. Конечно, он, мент, за нее держится.
- Так он, наверное, любит ее?
- А со мной ему удобно ходить на сутки…
- Да…Одинокие, когда идут на связь с женатыми, знают, на что идут. Ты переключись полностью на Даньку.
- Аня, я не чувствую себя матерью…Ты рожала, ты чувствуешь, а я не могу понять…Я не воспринимаю его…Я все выполняю, он чист, ухожен, накормлен, но у меня нет материнского инстинкта…
- Я ничего не могу сказать, мне не понять тебя.
Потом проснулся Данька, он уже хорошо ходил, уверенно поднимался, если шлепался на полу. Он катал мой подарок по квартире, сажал в кузов Масяню. И пусть Маша не врала бы мне, она смотрела на него глазами матери, а не воспиталки. Чувства уже пробуждались в ней.
Шли года, Данька пошел в садик, его мама очень тяжело рассталась с возлюбленным. Его жена забеременела, и он открытым текстом сказал любовнице: «А ты мне нужна была только для одного. Извини». Все управление знало об их романе и разрыве, и их развели в разные смены.
Она страдала и плакала. Мы стали часто переписываться через интернет, и в Машиных посланиях я чувствовала ненависть к мужикам, она говорила, что не может ни с кем познакомиться, не может вообще общаться с противоположным полом. Только по работе. Я ей намякивала о связи, так сказать, для поддержания женской красоты, она посылала мне смайлик, которого вырвало. И вообще, с ней стало тяжело. Разговоры только о том, какие мужики козлы. Что я в этом отношении проще, а она не может.
А потом произошла резкая перемена, и она вся ушла в сына. Она возила его на море, три раза в неделю он ходил на спортивную гимнастику. У него, у дошкольника, уже была фигурка жилистого, спортивного мужичка. Какая у него растяжка, какие прыжки, как подтягивается! Она посылала мне видео, я не могла налюбоваться. «Вот твой защитник! Вот твой мужчиночка!» - писала я ей. Но все же понимают, что ребенок – это ребенок. Ребенок – главное для женщины, но…
По Даньке было видно, что он пышет здоровьем, в его разговорах слышалась мужская рассудительность. Но держала мать его в ежовых рукавицах.
И вот близится первое сентября. Данька идет в первый класс. Я не знаю, что произошло, но Машка позвонила мне, прогуляться по магазинам, выбрать ему одежку. Канцелярию закупили, мороки меньше.
Мы встретились у метро Просвещения, сели в маршрутку, и поехали на Парнас.
Данька сидел у меня на коленях, и вдруг сказал:
- Тетя Аня, а я помню, как вы мне принесли самосвал.
- Он еще жив?!
- Жив-жив, - добавила Маня,- на редкость крепким оказался.
- Подожди, Дань, тебе же тогда было полтора годика! Выдумщик ты, ты не можешь помнить. И вообще, ты спал тогда.
- А я не спал, я за вами подглядывал, одним глазком.
- Чудо ты, - я поцеловала его в светлую, коротко стриженую макушку. Прослезилась немного. Моей дочери скоро двадцать, детей уже боюсь рожать, можно ждать только внуков, а ведь сорока еще нет…А так хочется вот так вот болтать с малышом, который рассуждает, как взрослый. Уткнуться носом в его макушку…Он пальчиками сжал мою ладонь, - Данька, ты сильный такой…
- Я маму никому не дам в обиду, я ее единственный защитник, я еще на самбо хочу пойти.
- А гимнастика тебе нравится?
- Привык уже, - по-взрослому вздохнул ребенок, - тренер у меня строгий…говорит, что я его надежда.
- Зато будешь олимпийским чемпионом.
- Буду!
И так, болтая, мы доехали до торгового комплекса.
Мы бродили по отделам, тратили Машкины отпускные. Обвешанные пакетами, уселись в Макдонадсе. Данька ел гадостные чикены, мы были не лучше, набивали желудки биг-маками.
И тут Данькино лицо изменилось. Он бросил свой кусочек курицы в коробочку и заорал:
- Папа! Папа! Папочка!!!!
- Даня, ты с ума сошел, - Маша отложила биг-мак в сторону, - Даня, какой папочка? Он же умер…
Но Мальчик не слышал ее, он уже бежал за мужчиной, который прогулочным шагом шел по холлу. Даня продолжал голосить:
- Папочка! Стой! Я узнал тебя!
На его голос оглядывались многие, оглянулся и этот парень. Его лицо показалось мне знакомым. Я посмотрела на Машу. Она так и осталась сидеть за столиком. А ребенок уже обнимал мужчину и плакал:
- Папочка, я знал, что ты не погиб, что ты найдешь меня.
- Мужчина недоуменно гладил его по голове и оглядывался по сторонам. Я подошла к ним, отодрала от него Даньку, и показала парню в сторону столика, где сидела Маша.
- Вы Олег?
- Да…
- Вы помните эту девушку?
- Да…
- Подойдите к ней, поговорите.
- Иду…
- Даня, пойдем, родители поговорят, им надо поговорить, а мы с тобой пойдем на улицу, на карусели.
Даня упирался, и плакал.
- Ну ты же мне говорил, что ты сильный, и мамин защитник. Ей сейчас будет очень тяжело, им надо побыть вдвоем.
Он вздохнул, я взяла его за руку, и он оглядываясь, побрел на карусели. Мы катались час. Я успела позвонить Маше, чтобы Даня не слышал, и сказала:
- Говори правду о своем вранье. Кстати, кольца на руке у него нет.
Они нашли нас у каруселей в тот момент, когда мне уже хотелось воспользоваться полиэтиленовым пакетом.
Они шли под руку.
- Аня, знакомься, это Олег, папа Дани, он живой, просто был в длительной командировке. Сейчас живет в Питере, ушел на пенсию, работает…ну сама понимаешь, где могут работать пенсионеры МВД.
- Даня, это твой папа, он нас нашел.
- Сынок… - Олег поднял Даньку на руки, - как же ты вырос, как я долго вас искал…
- Папочка, я тебя сразу узнал!
…А правда оказалась в том, что Олег, действительно, ушел на пенсию, развелся с женой, детей у них не было, и переехал в Питер. Бывшие сослуживцы помогли с работой, В Питере у него была одинокая тетка с жильем.
О Машке он вспоминал часто, хотел ее найти, может, возобновился бы старый командировочный роман?
В этот торговый комплекс он забрел, чтобы купить себе костюм – у друга скоро свадьба.
Когда они поговорили с Машей, то решили все за час этого разговора. Про то, что амур пронзил их стрелой, писать не буду, смешно.
Но через два месяца в маленькой уютной церкви в поселке Песочный я держала над Машкой венец.
А через год они стали многодетной семьей, потому что родились девочка и…девочка.
Правильно говорят, что у женщин после сорока большая предрасположенность к многоплодной беременности.
Скоро крестины. Я крестная.