Каюсь, батюшка. Отпусти долг...

Смирения бы мне ...

Беседа подходила к концу. Это была наша последняя в жизни земной встреча. Отец, Александр Любимов и я, раб Божий. Я ещё тогда только искал быть его послушником, потому что назвать «был» не могу, было во мне много ёрничества. Иначе я не назову поступки, подобные тому, в котором сейчас раскаиваюсь. А дело было так.

Я просил батюшку прочитать мой конкурсный трактат в надежде хоть у него найти нелицеприятный отклик на сочинение. Другие всё больше нахваливали, видели «новые» идеи в нём. Батюшка сказал, что мы больше всё философствуем «по-детски». На что я сказал, что «вот именно», мол так и я поступил. Беседа была окончена, пора уходить. Я резко встаю и порываюсь выйти из помещения. Батюшка, как мне показалось «вдруг», предлагает меня «на всякий случай», как это он уловкой часто делал, благословить. И тут я выкинул штуку, бес меня поймал.

Получилось так, что я, вставая, уже набрал инерцию повернуть влево. И я продолжил вращение. Получилось, что я повернулся на полный оборот прежде чем подойти к благословению. Вращаясь, я ещё «ойкнул». Говорю, - «Ой! Батюшка», и принимаю благословение. Но, взяв руку батюшки, чтобы поблагодарить, не коснулся её губами, а … коснулся ими своей руки, которая держала руку батюшки. Я так подробно описываю, кажется что не значительные вещи, а на самом деле это грех. Где-то ещё с молодости во мне сидело это клоунское поведение, тогда оно меня смешило, я с друзьями шутил так. И тут, с батюшкой, проявилось это шутовство.

Благословение оказалось недейственным, я это понял, уже выходя из храма. Потом часто вспоминал этот эпизод и накатывался стыд, но было поздно. Глас Божий в нас, совесть, ведёт меня на исповедь, чтобы сказать батюшке, о. Александру: -«прости, это гордыня». И это так, потому что я был рад, что батюшка на мою просьбу откликнулся, и не подумал о том, что нужды обременять его не было. Надо быть ответственным и самому критически смотреть на свои сочинения, а не добиваться, чтобы отзывы, в общем то неприятные, делали любящие тебя люди. А то, что я у батюшки вызывал чувства такие, становится очевидным по воспоминаниям встреч, которые я берегу. Да и благословение говорит само по себе о многом. Батюшка мой грех готов был взять на себя, вычитать его из трактата.

В тот визит, о котором речь, я ещё умудрился украсть из ларька в храме книгу, «забыв как бы» за неё заплатит, а её держал уже при разговоре с батюшкой в руках. Деньги за неё возвращаю теперь, чтобы исправить долг. Этот эпизод лишь подчёркивает, как я понравился бесу, он меня и на выходе из храма подловил. Прости Господи. Аминь.