Перекати поле

          Центр милосердия в два горла жрёт хвори — на другом конце больницы ещё один приёмный покой. Хотя «покой» здесь весьма условен: машины туда-сюда непрерывно… Просто проспект.
          Ещё не поздно, но уже темно — конец вечерних сумерек.
          Финт судьбы в исполнении ДПС — и под окном нашей палаты оказалось испуганное существо в ватном «костюме» и серых валенках — бомж. В освещенные окна приёмного хорошо видно: сидит жалкий в каталке, то качается, то падает. Пахнет, видимо, не фиалками — народ-то из тамбура растворился, даже курящие.  Врачи с сёстрами осторожно походили вокруг, поглазели, покачали шапочками, помахали резиновыми перчатками. Видимо, обморозился, а тут-то — сердечники!
          Смотрим с соседом, обсуждаем.
          Без документов… Ртом хлопает, дёргается… Охранник дал окурок и, судя  по взмахам руки, попытался что-то втолковать. Выкатил… На мороз!? Примёрзнет же!! Прямо к каталке...
          Вот «Скорая» подвозит ещё пьяненького: рубашка, галстук, дорогое пальто… Видно — и здоровье и деньги есть. Из полиции, похоже, — на отрезвление. Вызвали б такси — зачем «скорую» гонять? Из кабинета вышел и скорее скандалить — бомжатник, мол! Развели тут! Пузо вперёд, пальчиком  тычет, портфельчиком трясёт — Тьфу! Самоутверждается. Начальник, видать… Брезгует… Имеет право.
          Ага.
          Охрана молча мрачнеет, руки свои тщательно прячет за спину и в карманы, видимо, стараясь сберечь тому «пятак».
          Напуганный бомж тихо сползает с каталки. «Пузан» лихо пытается попасть в рукав и врезается головой в стену — водочка-с! Штормит-с! Ей чины без разницы…
          Через пару минут «чистоплюя» уже нет, а несправный бомж лежит у входа. Забыли? Снаружи?! «Как же так? — взволновались мы. Минус десять! Не  Сочи. Когда успели?!». Общество отвернуло чистенький фейс своих униформ, даже тех, кто по статусу обязан помочь. Брезгливость законно перевесила всё: не тот же у нас профиль-то!
          Интересно, а как Великие княгини и рядовые сёстры милосердия в чумные бараки по зову сердца?! Жизней две? Тоже — нет. Хотя, куда это меня?!
         
         …Глядим — шевелится! С боку на бок, с боку на бок и… покатился! На тот конец: в сторону «Травмы» — лечиться… Вынет малиновую руку из кармана, оботрёт лицо, подышит на скрюченные пальцы и — дальше. Вспомнилось: «Катись колбаской», «Куда катишься?», «Покатился по наклонной…» Словом, способ  известен. Только редок. Пару раз под задравшейся фуфайкой сверкнуло голое тело. Как же не вонять? Почек-то, поди, уже и нет — отморозил… Или пропил…
          Двигаться, только двигаться, чтобы не застыть! Найти силы и туда — где козырёк. Так и упирается-катится: толи свёрток, толи кукла, толи мумия...
          А тут проблема — урна. Стоит прямо по траектории плеч.
Мы напряглись, как болельщики при «штрафном» — предчувствуя неизбежно худшее.  А он подкатился на брустверок — отвалил, подкатился — отвалил… К месту оказался сугробчик! Полежал и снова… И миновал-таки! И скорее по прямой: через  стоянку — по дорожке… Кувырк-кувырк!
          Местный УАЗик, развернувшись, заскочил задом. Сдал, ещё сдал… Стоит, газует. Чего?
         Включили освещение.
         Долгонько не видать. «Придавило, наверное... Отмучился балезный»  Только мы хором жалостливо вздохнули — выкатился! Врёшь!!! Катится — локтями упирается: жить хочет. Тоже человек — тварь божия!..
         Выскочил охранник: в охапку его, на каталку и обратно в тамбур. Примут?! Нет…
         Почему не в «Травму»?!
         Не охраны, конечно, дело… Ни милиции, ни врачей… А чьё, к стати?!
         Нам стало зябко и как-то «не по себе». Разлили кипяток, заварили чай.  Выглянули снова. Не поверите — катится! Вот это воля!! Я его судьбы не знаю, но молодец — крепок…
          Замёрзнуть вот так: у больницы — Центра милосердия?! Что-то в этом есть не достойное «венцов творения».
          Кто подаст руку? Пока есть кому: пока жив… Больные? Государство?..
Мы — показушные христиане, милосердные «за кампанию»?..
          Снова пьём чай. Принесли лекарства. Сосед «стреляет» где-то сигарету и идёт курить. Тогда в тамбуре разрешалось…
          Через  минуту  запыхавшись  влетает обратно,  не  в  силах  держать  в  себе  новость.
          «Баба!  Которое  катилось, оно — баба!»