Лавкрафт. Музыка Эриха Занна

У каждого автора есть особое произведение - быть может и лучшее, но скорее,  "венчающее" собрание его текстов  (совершенно независимо от желаний самого автора) - нечто, что удивительным образом уравновешивает все остальное написанное автором.

В строительной конструкции, называемой арка, есть так называемый "замковый камень", столь любимый и "обожествляемый" гуманитариями (особенно поэтами и политиками), которые приписывают ему какие-то исключительные свойства, хотя, с чисто инженерной позиции, все камни арки (а все они клиновые по определению :)) - для придания ей устойчивости и прочности - равноценны.... Но, из эстетически-декоративных побуждений, этот "замковый камень" осознанно делается  обычно более крупным и с "рюшечками" - декором....

И, с "поэтической" точки зрения, "Музыка Эриха Занна" как раз и есть "замковый камень" Лавкрафта (к счастью напрочь лишенный барочных красот и слога, и стиля).

Для того чтобы разрушить арочный мост, заряд надо подводить в практически в недоступном - на скорую руку, скажем, при отступлении, месте: треть расстояния от  опоры, где толщ покрытия ого-го: поэтому, что бы разрушить Мир Лавкрафта, "выхолостить" его - надо, что бы добраться, к примеру к "Безымянному городу", убрать из него весь Мир Ктулху.... "Музыка Эриха Занна" при этом останется - вот только как зазвучит?

Георгий Иванов, сделавший своими рифмами для философии экзистенциализма, наверное, больше чем философы, писал:

     Обледенелые миры

     Пронизывает боль тупая...

     Известны правила игры.

     Живи, от них не отступая:

     Направо -- тьма, налево -- свет,

     Над ними время и пространство

     Расчисленное постоянство...

     А дальше?

     Музыка и бред.

     Дохнула бездна голубая,

     Меж "тем" и "этим" -- рвется связь,

     И обреченный, погибая,

     Летит, орбиту огибая,

     В метафизическую грязь.

Место действия рассказа навсегда затерялось в пространстве, а вот что до музыки  и времени? Борхес, создавший свою неисчерпаемую "книгу песка", где-то обронил, что "музыка - это таинственная форма времени", отталкиваясь от Шопенгауэра: "...музыка способна обходится без пространства, музыка - это время...", - и дальше Борхес продолжает: "...стало быть может существовать мир сознаний, общающихся с помощью слов, звуков музыки; сознаний, которые не нуждаются в пространстве..." И, быть может, окно мансарды, где "леденеет" Эрих Занн, это окно туда, к этим сознаниям...., прокол в наше пространство, странно закамуфлированный в "потерянную" парижскую улочку Rue d'Auseil?

Магия слов в этом коротком рассказе такова, что сразу же после прочтения - даже в переводе - хочется вчитаться в его "партитуру" снова: услышать что-то недослышанное, неуловимо ускользнувшее, вместе с посмертными страницами Эриха Занна, подхваченное потоками воздуха (или мрака?) из распахнувшегося окна...