Размышления о дружбе. Продолжение 4

        В 15 лет, читая роман Дюма "Десять лет спустя", я испытала очередной подъем от эпизода, где одна из главных героинь -- Луиза де Лавальер, недавно ставшая фрейлиной при дворе королевы -- уединяется со своими подругами в парке и в доверительной беседе раскрывает им свою сердечную тайну. И для меня имело значение -- ВОВСЕ НЕ САМА ЭТА ТАЙНА -- НЕ ЛЮБОВЬ ГЕРОИНИ К КОРОЛЮ (хотя последнее -- одна из ярких сюжетных линий романа), а именно -- диалог трех, на первый взгляд, верных подруг. Значит, ЖЕНСКАЯ ДРУЖБА тоже оказалась воспетой в романе замечательного художника?! А великолепный слог романа только усиливал желание ОЧУТИТЬСЯ РЯДОМ с его героями...


        Но, читая далее о судьбе главной героини -- Луизы -- я проникалась к ней ГЛУБОКИМ СОЧУВСТВИЕМ -- особенно в конце, когда от нее -- самой ЧЕСТНОЙ, но и самой БЕЗЗАЩИТНОЙ, ОТВЕРНУЛИСЬ прежние -- более ЛОВКИЕ! -- подруги, и не только они... Как пронзительно описал Дюма ее страдания! Читать эти страницы без волнения было невозможно: самая БЛАГОРОДНАЯ женщина оказалась жертвой ПРЕДАТЕЛЬСТВА и ЛИЦЕМЕРИЯ, с которыми и я уже была немного знакома в своей жизни... Так художественная литература помогала мне ПОСТИГАТЬ ОТНОШЕНИЯ ЛЮДЕЙ.
        В тот период у меня проявился и повышенный интерес к СТИХОТВОРНОЙ классике. (Наверное, сказалось то, что с детства мама развивала во мне вкус к поэзии; это увлечение сохранилось и на последующие десятилетия...). Как и ранее, сильнейшее впечатление производила на меня лирика Лермонтова с ее предельной искренностью, ТОНКОЙ КРАСОТОЙ СЛОГА, ПЫЛКОСТЬЮ И ЧИСТОТОЙ СТРЕМЛЕНИЙ. Вспомним, например, его стихотворение "Разлука", где герой сокрушается о том, что виноват перед своим другом, но скорбит, что друг НЕ СМОГ ЕГО ПОНЯТЬ:

                "...Свершилось! Вечную разлуку,
                Трепеща, вижу пред собой:
                Ледяную встречаю руку
                Моей пылающей рукой...".

       
        Вспомним стихотворение "Эпитафия", посвященное одинокому герою:

                "...И в нем душа запас хранила
                Блаженства, муки и страстей...
                Он умер. Здесь его могила.
                Он не был создан для людей!".

        Вспомним ДЕМОНА с его безумными надеждами в начале:
         
                "...И входит он, любить готовый,
                С душой, открытой для добра..." --

и полным крушением в конце:

                "И проклял демон побежденный
                Мечты безумные свои"...
       
        Вспомним мрачное стихотворение "Исповедь" -- разочарование юного героя:

                "...Но вере теплой опыт хладный
                Противуречит каждый миг"...

        Такой "хладный опыт" у меня уже был.
        В 15 лет я впервые прочитала "Божественную комедию" (Данте Алигьери) и сразу ЗАПОМНИЛА НЕКОТОРЫЕ ГЛАВЫ на всю жизнь.
        ...До сих пор перед моим мысленным взором встают те полные очарования картины моего незабвенного прошлого. Я сижу за столом в большой комнате (еще в Рустави); позади меня -- дверь в спальню, где уже спит или пытается уснуть младший брат; а я сама стремлюсь вознаградить себя за честно прожитый трудовой день в виде ЧТЕНИЯ ПЕРЕД СНОМ. И я открывала только что появившуюся в нашей семье поэму Данте...
        От образов "Ада" я с пылом, свойственным юности, ждала чего-то "страшного"... Но описания жестоких мучений страждущих в бездне меркли перед представленным автором огромным сонмом ГЕРОЕВ СТАРИНЫ -- РЕАЛЬНЫХ или ВЫМЫШЛЕННЫХ МИФАМИ ДРЕВНОСТИ, ЛИТЕРАТУРОЙ СРЕДНЕВЕКОВЬЯ -- и перед КРАСОТОЙ ПОЭЗИИ. И, постигая смысл торжественных, звучных терцин, я ощущала эти бессмертные, всеобъемлющие образы человеческих пороков... Передо мной открывались глубины истории -- таинственный, неизведанный ДРУГОЙ МИР -- мир ВЫСОКИХ ПЕРЕЖИВАНИЙ И ИДЕЙ...
        Несколько позже я описала свои чувства, порожденные чтением "Ада", в школьном сочинении на тему "Мое любимое занятие", где сказала и о ЛЮБИМЫХ КНИГАХ...
        Да, мне НРАВИЛОСЬ мысленно пребывать в другом мире!
        Этот мир притягивал меня яркостью событий, рельефностью образов далекого прошлого. С кем из моих сверстниц я могла бы этим поделиться -- кто из МОЕГО ОКРУЖЕНИЯ -- в школе или во дворе -- читал такие книги?!
        Помню, как тогда -- в ВОСЬМОМ классе -- я пригласила после уроков к себе домой двух приятельниц. В большой комнате мама угощала их чаем, читала им мои стихи, и они внимательно слушали... Затем, оглядываясь вокруг, они увидели на столе нашу новую книгу -- "Божественную комедию" Данте в издании "Библиотеки Всемирной Литературы" -- с прекрасными гравюрами Доре; но когда мои гостьи стали рассматривать эти гравюры -- иллюстрации к отдельным главам поэмы -- реакция их была НЕОЖИДАННОЙ: "А ЧЕГО ВСЕ ГОЛЫЕ?"...
        Мне стало жаль моих одноклассниц (одна из которых была воспитанницей детдома). Неужели эти ФИЗИЧЕСКИ ОФОРМИВШИЕСЯ ДЕВУШКИ (одной из них было, как и мне, ПЯТНАДЦАТЬ лет) никогда не видели снимков АНТИЧНЫХ СКУЛЬПТУР или КАРТИН художников ВОЗРОЖДЕНИЯ?! Неужели никогда не открывали "Детскую энциклопедию", из которой я в свое время и УЗНАЛА о великой поэме Данте?!


        Я опять возвращалась мыслями к той далекой подруге, которая когда-то необъяснимо отстранилась от меня: она МОГЛА БЫ ПОНЯТЬ, но мы встречались редко, поскольку давно жили в разных городах...
        В том же году, но несколько ранее я прочла известный и многими любимый роман на сюжет из истории Франции XVII века -- "Три мушкетера" А. Дюма-отца -- и была поражена ВЕРНОСТЬЮ и ИСКРЕННОСТЬЮ ОТНОШЕНИЙ четырех друзей -- той ВЗАИМНОЙ ПРЕДАННОСТЬЮ, которая преодолевает все преграды... Помните, эти герои были хоть и молоды, но  РАЗНОГО ВОЗРАСТА, и это только укрепляло ДРУЖБУ?! А задолго до прочтения я видела еще известную французскую экранизацию 60-х годов -- с ПЫШНЫМИ КОСТЮМАМИ и таинственными уголками средневекового Парижа, блестящими апартаментами дворцов -- со всем тем, что всегда производит впечатление на юных девушек, -- но главное было то, что в этом мире открытых сражений и коварных интриг действовали ДРУЗЬЯ и ВСЕГДА ПОБЕЖДАЛИ...
        Могла ли быть в РЕАЛЬНОМ МИРЕ такая самоотверженная дружба?! -- И в свете пережитых впечатлений во мне все сильнее разгорались мечты о такой подруге, с которой можно было бы ПОДЕЛИТЬСЯ СОКРОВЕННЫМ, которая была бы настолько проницательной и утонченной, что всегда могла бы меня УСЛЫШАТЬ и ПОНЯТЬ... Мои юные грезы рисовали мне красивую и чувствительную девицу -- может быть, из ДРУГОГО МИРА -- с которой можно встретить любую опасность и которая была бы немного старше меня...
        Я вспоминала своих двоюродных сестер -- ведь это ИМ я хотела посвятить задуманную поэму -- "Сказание о трех девах", действие которой тоже разворачивается в ДРУГОМ МИРЕ...


        Но в 15 лет в моей жизни произошло одно из самых ЗНАЧИТЕЛЬНЫХ СОБЫТИЙ -- наша семья переехала из Рустави в Москву.
        Предаваясь неизбежным дорожным раздумьям, я с глубокой грустью вспоминала и город, в котором я выросла, и своих подруг: сестер-близнецов ЖЕНЮ и РАЮ; ИРИНУ, которая когда-то бросила меня ради новой симпатии, но с которой мы потом снова нашли взаимопонимание, проведя накануне нашего отъезда много бесценных часов в ДОВЕРИТЕЛЬНЫХ ДРУЖЕСКИХ БЕСЕДАХ... И не менее сильно, чем в Москву, меня тянуло к тем, кого я оставляла и неизвестно когда могла увидеть...
        Несколько лет мы поддерживали отношения в письмах.
        И, несмотря на множество новых ярких впечатлений, которые дарила мне Москва, я могла ОЦЕНИТЬ, какой СУЩЕСТВЕННЫЙ ЭТАП ЖИЗНИ мною пройден.

                (продолжение следует)



       


Рецензии