Химия

Сумасшедшая девчонка МетилОранж сидела на краю крыши, свесив ноги в пустоту, и курила. Ее возлюбленный, МетилБензол, ждал внизу.
Звал.
Она не шла.
Она улыбалась, и кровавый осенний закат напоминал МетилОранж последнюю улыбку Его.
Темнело.
МетилБензол ждал внизу, в нелепой позе развалившись на асфальте, небрежно разметав серые мозги вокруг. МетилОранж избегала смотреть вниз – Ей не хотелось к Нему идти. Но как тут не пойдешь, когда вот, улыбается разбитыми губами, зовет окровавленной пастью порванной, на разбитой гитаре с порванными струнами серенады играет?
А Ей не хотелось. Кажется, Она Его разлюбила. Давно – быть может, вечность назад.
МетилОранж сторожила звезды. И еще Ей давно хотелось поохотится на Луну. МетилБензол запрещал, а Ей хотелось. МетилБензол многое запрещал – Играть. Ненавидеть. Любить других. Слушать Хип-Хоп…
ФенолФталеин не запрещал. Но и не разрешал. Наверное, ему было все равно.
МетилОранж не задумывалась об этом и, хотя считала ФенолФталеина дураком (тот жениться хотел на какой-то там…), это не мешало Ей молиться ему. Она же была сумасшедшая, не так ли?
Закат затухал. МетилБензол все так же преданно ждал внизу. Пучил остановившиеся глаза на Нее, на девять этажей выше сидящую, улыбающуюся и нарушающую Его запреты.
Больше всего на свете МетилОранж любила нарушать запреты.
МетилБензол был Ее любовником только потому, что это было запрещено – Мамой, Мирозданием, Общественным Мнением, Хельгой…Кто только не запрещал!
Их отношения были смешны и нелепы. МетилОранж была фригидной. МетилБензол был импотентом. Поэтому, когда они занимались любовью, МетилОранж бывала счастлива – Она совершает Запрещенное и Невозможное! Она – Всемогуща!
Царица Ночи! Черный Ангел Секса!..
Она плюнула вниз – привет последний МетилБензолу передала.
Решила навестить ФенолФталеина, по морде своему Богу дать. Давно хотелось, да как-то недосуг было…
Небо темно-синее звездами расцветало. Как на рок-концерте – тысячи горящих во тьме зажигалок…
А Луна все не выходила. Боялась, значит.
МетилОранж вздохнула, бросила прощальный взгляд на узкую, почти бесцветную, дотлевающую полоску заката на горизонте и через темный лаз спустилась. Тот самый ход, через который еще час или два назад они с МетилБензолом пришли сюда.
А уходит через него только Она. А потом МетилБензол скажет, что Она испугалась.
А Она ответит – нет. Я просто не хотела идти С ТОБОЙ.
Он, наверное, обидится. И будет обзываться страшными ругательствами – Любовница ФенолФталеина! МетилОранж без сердца! Дочь Люциферова!
Из всего этого, пожалуй, обидным была только Любовница.
МетилОранж вышла из подъезда, скрипнув дверью тихонько. МетилБензол печально смотрел в небо. Она не стала подходить, помахала издалека ручкой и скрылась. К ФенолФталеину поехала – с Богом драться. А что Ей – сумасшедшая. Пусть МетилБензол ждет. ФенолФталеин не ждет – тем приятнее сюрприз будет, нежно опускаясь кулаком на то, что он лицом у себя называет.
Добрая МетилОранж ехала делать добро. Радовать ФенолФталеина. Пургена, если по-простому.
А МетилБензол…Ему и так много радости от Нее досталось. Пусть ждет…
Недолго ждать, если призадуматься.
Вечность…
В электричке было холодно и депрессивно. Драться с Пургеном как-то даже расхотелось.
Хотелось МетилБензола обнять. Провести ладонью по щеке разбитой. Прижаться щекой к жесткому плечу. Поцеловать шершавую ладонь. Губы холодные, в фарш асфальтом перемолотые…
МетилОранж всхлипнула и вышла в тамбур. Курить и петь.
На следующей остановке выходить. ФенолФталеина вылавливать…
Да какой тут, к едреней Марии, Пурген, когда МетилБензол ушел? Один. Без Нее…
Двери отворились, и МетилОранж вывалилась на платформу.
Пылали адски фонари оранжевые, наглые. Луна, сука такая, все-таки выползла. Дождалась, пока МетилОранж с крыши уйдет – и вот. Главное – чтоб МетилБензола, падла, не съела.
МетилОранж погрозила надменной небесной стерве кулаком.
Под фонарем стоял ФенолФталеин. Кусочки объявлений отрывал, в воздух подбрасывал. Полетом любовался.
Не видел ты полетов, мой Бог. Не видел, как МетилБензол летать умеет.
Рожденный для полета на костылях МетилБензол…
Куда там твоим бумажкам до Него…
- Он улетел, - укоризненно сказала МетилОранж, фыркнув, ФенолФталеину.
Пурген кивнул, и весь его вид говорил – что ж, давно пора.
- Что теперь делать? – устало осведомилась Она. Прикрылась ладонью от слишком назойливого света фонаря.
ФенолФталеин улыбнулся, показавшись Ей необыкновенно прекрасным, ответил:
- Любить. Это все…
МетилОранж не заметила, как осталась на платформе одна. В обществе жестоких фонарей. Села на асфальт, обхватила плечи руками, завыла на Луну по-вурдалачьи…
Любить…
МетилОранж выла, курила, снова выла.
Вой бессмысленный. Противно МетилОранж стало.
Со смыслом выть хотелось.
И вложила смысл:
Фе-ено-олФта-але-е-и-и-ин!!!
Страшно ночью одной на платформе. Дробится фонарный свет в призме замерзающих на щеках слез.
Ладонь, протянутая Ей, казалось, из небытия возникла. Теплая, человеческая. Жесткая полудетская ладонь.
МетилОранж уткнулась в нее лицом, жадно вдыхая запах дешевой парфюмерии, табака, ночи и еще - крови. И земли, глины холодной, могильной.
- Не плачь, - попросил ФенолФталеин. – Если надо – Он вернется. Но надо ли?
МетилОранж осторожно поцеловала указательный палец его и слегка улыбнулась.
Она звала – и ФенолФталеин пришел.
И все остальное – покрытая инеем платформа, окровавленная улыбка порванных губ, хоровод обезумевших фонарей – не важно.
Он здесь.
И Она.
И еще – смешная девочка Вечность…