Ледник

 
              Сценарий полнометражного  мистического комикса

На город надвигался ледник. Но горожане не были озабочены ни собственным спасением, ни противостоянием леднику. Наоборот, город был как никогда неухожен. Большинство домов были заброшены и полуразвалены. Те же дома, где еще жили, где были освещены окна, могли обвалиться в любое время.
В этих домах мало кто жил, в основном, женщины, но окна этих домов горели бешеным светом и в них метались быстрые тени. Оттуда всегда исходил невероятный шум и на стенах комнат плясали сполохи.
Мужчины, в основном, находились всегда на улице, они жгли костры и не расходились, несмотря на лежащий вокруг снег и холод. Они стояли группами по перекресткам,  скапливаясь вокруг расставленных по городу артиллерийских орудий, стволы которых были задраны высоко вверх. В городе уже долгое время стояла неожиданная ночь, и люди перестали ожидать солнца. Они ждали  другое.
Время от времени из какого-нибудь одного из домов  в легких ночных рубашках выбегали женщины и спешили к мужским кострам. Они бежали гурьбой и несли что-то в руках. Мужчины, завидя их, быстро оживлялись. Когда женщины добирались до ближайшего орудия,  в их руках можно было увидеть только что родившегося ребенка. Мужчины уже были готовы его принять, некоторые лезли на пушку, свешивали оттуда веревки,  другие подавали им ребенка, который обычно сильно кричал.
Женщины взирали на это с благоговением, словно на священнодействие. Ребенка привязывали к жерлу орудия. Те, что были на пушке, спускались с нее, другие бежали и приносили снаряд, который заправляли в орудийный механизм. Выстрел происходил быстро и люди не смотрели друг на друга ни до него, ни после. Каждый был поглощен собственным делом.
После  выстрела все его участники исчезали, таяли в воздухе. В городе было много орудий, возле которых уже никого не было,  видимо, с людьми, дежурившими там, происходила та же история. Но те, кто еще находился возле какой-нибудь из пушек, или только собирался расположиться вокруг нее, видели, как над тем местом, где только что исчезли люди, поднималось марево яркого света – вспышка, полностью пронизывающая вечноночное небо города. Тогда те мужчины, кто еще оставался у других орудий, мечтательно радовались и с надеждой поглядывали на какой-нибудь стоящий невдалеке от них сильно освещенный изнутри дом, откуда продолжали раздаваться тяжелые крики и где ходили ходуном стены.
Вдалеке от города были другие люди. Они находились все вместе и были поглощены другим занятием – они копали котлован. Они не глядели друг на друга, их занимало одно – не дать друг другу остановиться. Остановка в их случае означала то, что они  поддались холоду. В котловане работали разные люди, в большинстве своем мужчины. Невзирая на холод, они были полуобнажены.
Быстро мелькали кирки, отливавшие металлом под неподвижным лунным светом. Здесь людям тоже не являлось солнце. Они рыли котлован не вглубь, а вдоль поверхности мерзлой земли. Они его невероятным образом расширяли. Иногда кто-нибудь застывал надолго и сильно жмурился, - так ярко светили отраженные светом отточенные кирки. Вот и сейчас кто-то из них остановился, затряс головой, пытаясь восстановить способность зрения видеть в темноте.
Он открыл глаза и увидел рядом с собой такого же как он, человека, жадно колотящего землю. Он словно давно не видел его, так стали интересны для него все его движения, огляделся вокруг и заметил, как широко раскинулся их страшный котлован. Где-то, уже в пройденной части, белели чьи-то тела, павшие там. Это были те, кто оставил все свои силы.
И тут страшная догадка поразила его – не они расширяли котлован, а котлован засасывал их. Ему стало видно, как их осталось совсем немного. Он посмотрел на человека, который продолжал работать рядом,  и страстно заговорил: «Брат, погоди, погоди, посмотри, как ты стареешь, скоро от тебя ничего не останется».
Тот человек, о котором он заботился,  страшно взвыл, оттолкнул его и удвоил напор своей работы. Бросивший работу продолжал размышления уже вслух, - Мы ничем не отличаемся от людей в городе. Наш котлован уже не движется вперед, он все более и более оседает. Вы не сделаете так, чтобы он был похож на вас, но он сделает так, что вы будете похожи на него. Пойдем отсюда, брат, - обратился он еще раз к тому, кто был недавно рядом с ним.
Но тот был уже глубже его и дальше,  так далеко увела его инерция собственных сил, подтверждая правоту говорящего. Остановившийся понял, что здесь он не может быть услышанным, и бросился выбираться из  котлована.
 Он осторожно входил в город, с удивлением находя его пустым. Он натыкался на оставленные орудия и был поражен их величиной. По дороге в город он уже нашел одежду, и был в нее крепко укутан. В некоторых из домов горел свет. К этим домам он и направился. Он немного не дошел до одного из них, как оттуда навстречу ему выбежали женщины в легких ночных рубашках. Перед собой, возбужденно крича, они несли ребенка. Вошедший в город, как только увидел эту пугающую группу, тут же изменился в лице.
Он почувствовал, как продолжает меняться и дальше, не успели женщины еще пробежать мимо него, как он стал похож на одну из них, в такой же рубашке. И он побежал за ними. Они все прибежали к еще теплящемуся костру с мужиками. Мужчины довольно загалдели и сразу приступили к делу. Уже кто-то свешивал сверху веревки, как одна из женщин закричала: «Не надо! Не надо!» Это была женщина, в которую превратился еще недавний копатель котлована. Все были поражены таким непонятным поведением.
Ведь их действия приносили им быстрое облегчение их тяжелой участи и ничего больше. Для них было непонятно что-нибудь иное,  кроме того, что они делали. Один из мужчин недовольно и с раздражением спросил: «Почему не надо? Что, тебе плохо, что ли?»  Но недавно превращенный в женщину не мог успокоиться и только кричал: «Не надо!» Взявши на себя функции переговорщика, мужчина подошел к ней и переспросил: «Почему не надо, дура? Ведь так мы строим наш город, так мы идем дальше, так уже не холодно. Ты что, гадина, что ли?»
Он был сильно изумлен ее отвратительным поведением. Она перестала кричать, почувствовав приближение быстрой расправы, и то, что к ней начали прислушиваться. Она решила поменять тактику, решила увещевать собравшихся, - Послушайте, город уже есть, его надо только вспомнить, он уже был, надо вернуться, вы же его только разрушаете, разве вы не видите? Вам надо его почувствовать заново.
Мужчина ухмыльнулся этой глупой болтовне. Остальные нетерпеливо переминались, пытаясь согреться, и подыскивали способ избавиться от этой встрявшей в общее дело подруги. Однако разговорившийся мужчина был склонен к дальнейшей беседе, - Как же ты вернешься? Что ты можешь вспомнить, смотри, все только начинается, все только там, - и он махнул куда-то неопределенно и вверх.
Говорить уже было нельзя, она на мгновение замерла, а потом с неожиданным движением сказала, Хорошо, тогда замуруйте меня. Просьбу не надо было повторять дважды. Изголодавшие по событиям люди набросились на нее и быстро заложили ее камнями. Камни тут же схватились, будто кто-то неведомый сжал челюсти.
Внутри за камнями он уже перестал быть женщиной, и к нему вернулся тот облик, когда он только рыл котлован. Все, что было связано с городом, тут же исчезло для него, и среди камней ему открылся глубокий тоннель, освещенный где-то вдали мерцающим светом. Он направился в сторону этого света. Туннель дальше сужался и  идти дальше было все труднее и труднее, но свет не прекращал своего сияния.
Он протискивался в узкую щель, ведущую дальше, царапая кожу, оставляя на камнях кровавые следы - то лишнее количество себя, которое уже не могло протискиваться дальше. Он уже висел в воздухе, и как ни извивался, никак не мог приблизиться ни на шаг к свету, казавшемуся рядом. Он не успокаивался до тех пор, пока бессознательная темнота не накрыла его.
Очнулся он внутри просторной комнаты, составляющей собой окружность. В центре ее стояла невероятно бледная девушка с признаками сильного истощения во всем теле. Из одежды только светлая юбка была на ней. Ни он, ни она не удивлялись друг другу. Он слишком устал от всего испытанного им, а она вряд ли умела удивляться вообще. Она посмотрела на него сильно утомленными глазами и попросила его, - Подвигайся, впервые вижу, как двигается человек.
Эта просьба глубоко возмутила его и он возмутился вслух, - Я голоден, я не могу просто так двигаться. Тогда она подошла к нему неторопливыми и мелкими шажками и приподняла к нему свою тощую грудь, - У меня есть молоко, хочешь?
Она держала грудь перед самым его лицом, и он еле сдерживался, чтобы не отвернуться и не обидеть ее. Он попытался избежать необходимости сосать молоко из этой жидкой груди, и попробовал подумать об этой замученной кем-то девушке как о чем-то желанном, - А ты красивая, - осторожно и внимательно пробормотал он. У нее глаза полыхнули  несдержанной радостью, и она оживленно  зашептала, - Если ты будешь думать об этом, то нас затопит. Из стен уже сочилась вода, но он продолжал стремиться к ней, так велика была его жалость. Тут же их обоих накрыло водой.
Котлован, который рыли еще недавно, был весь затоплен водой. У самого его края сидела девушка, в которой было трудно узнать ту, которая томилась внутри стены, - так она похорошела и ожила. Она сидела у самой воды и глядела на воду. Вся ее фигура выражала ожидание, она кого-то звала, - Брат, - говорила она, - братец.
Так она говорила долго, и долго не успокаивалась, пока на поверхности воды не показалась голова запутавшегося и одуревшего того, кто еще недавно с таким энтузиазмом рыл котлован и не обращал внимания на увещевания своего напарника, бывшего и в самом деле ему братом.. Он с изумлением глядел на ту, которая обращалась к нему, и не мог выговорить ни слова.
Начала говорить она, - Что вы там делаете? - ласково спросила она его. Вынырнувший уже отдышался и выбрался на берег. Он сидел, тупо уставившись на воду, и после проговорил непослушными губами, - Мы работаем, мы углубляем котлован. Девушка неожиданно строго посмотрела на него и жарко попросила, - Пойдем в город спасать твоего брата.
Еще мокрый, он с крайним удивлением осмотрел ее и спросил, - А ты кто? - она сурово насупила лицо и продолжала, - Я ваша сестра, то, что вы родились, заперло меня среди нерожденных. Твой брат спас и сам остался там, где я была. Спасти его можешь только ты.
Ему сразу же не хватило воздуха от только что услышанного, но он с этим справился и только спросил, - А что происходит в городе? Девушке понравилась его быстрая покладистость, она поспешила объяснить, - Там растет стена. Она растет не вверх, а вдоль. Это твой брат пытается выбраться наружу. Но он не выберется, пока ты не проделаешь в стене дверь.
Она говорила это, и они  шли уже по направлению к городу. Город  был уже окружен свежепостроенной стеной и они  подошли к ней. Снега  не было видно, и воздух стал как-то светлее с тех пор.
Выплывший  не доверял девушке. Он осторожно дотронулся до стены своей киркой, задумался, а потом повернулся к ней, - Там нет никого, там вода. Она хлынет и все затопит. Девушка чуть не плакала от его недоверия, но справилась со своими слезами и предложила, - Давай выкопаем стену и сделаем большой холм, если ты чего боишься. Ты будешь насыпать холм, а я подкапывать стену. Так мы будем в равном положении освобождать твоего брата.
И еще не закончив своих слов, она принялась копать землю у стены. Человеку, которого она назвала своим братом, не оставалось ничего другого, как сделать так, как она предложила. Вскоре случилось так, что девушка осталась у самого основания стены, а ее названный брат на самой вершине холма. Они уже почти не видели друг друга, а он не видел города за стеной. Пока он насыпал холм, он совсем выбился из сил и полностью ободрался. Высота пугала его, от этого он боялся выпрямиться.
Он еще раз посмотрел за стену, туда, где должен был быть город, и  не увидел там города. Он заметил, как с каждой минутой становилось светлее, ему казалось, что он каменеет, превращается в часть холма. Он собрал последние силы и прыгнул куда-то в сторону.
А девушка лежала внизу у самого основания  холма, где она совсем скрючилась от отсутствия помощи. Ей казалось, что вершина холма нацелена прямо на нее и мучается своей незавершенностью. Она сделала все, что могла сделать, и поэтому закричала, и холм ответил ей. На его конце вспыхнуло пламя и понеслось прямо к ней. Это было последнее, что она видела.
А в городе как будто ничего не случилось за это время – продолжалась заминка возле орудия. Люди стояли возле пушки, ежились от холода, и не знали, что делать с застопорившей их  женщиной.
Они медленно наливались злобной растерянностью. И тут женщина показала рукой на небо, - Глядите, глядите! Вот наш город! Все подняли головы и в самом деле увидели наверху те же улицы и ту же остроконечность крыш. Еще они увидели, как среди того города медленно ходит  человек, который еще недавно прыгал в совершенном отчаянии с насыпанного им холма.
Где-то еще шла подготовка к перерождению. И ее следствием было то, что на поверхности пустой и никому не ведомой планеты из холмов и неровностей ее проступали черты лица того человека, который самым первым перестал рыть злополучный котлован, а потом,  когда превратился в женщину, помешал артиллерийскому орудию разорвать маленькое тело недавно родившегося ребенка.


                1997г.