Охотничьи байки. Рябчик в опятах

Охотничьи байки. РЯБЧИК В ОПЯТАХ
Из цикла «ПУСТЯКИ»
     Оговорюсь: охотничья байка эта последняя. Она отличается от четырех предыдущих, курьезных. В виде исключения речь в ней пойдет об удаче. Но не затем, чтобы похвастать этой самой удачей. Добычей. Хотя, честно сказать, прихвастнуть придется.
     … Уже несколько лет ружье «отдыхало». С очищенными до зеркального блеска стволами, смазанное, зачехленное оно лежало в укромном месте. То было время, когда не нужно было регистрировать его в милиции и хранить в специальных сейфах. Почему не охотился? Заяц отбил охотку. Раненный он так жалобно, по-детски плакал. Вопил! Душу вынимал. Не скажу, что жалость превратила меня в сентиментального ханжу. От мяса, пусть купленного в магазине, не отказался же. А оно, как известно, на деревьях не растет.
     Работал я тогда в сельской районной газете корреспондентом. А это значит, что два-три раза в неделю надо было выезжать в район, собирать материал для очередной статьи, а, если повезет, то и очерка. Район большой и разный по своим географическим особенностям. Какие-то села располагались в степной глади лысых полей с березовыми проплешинами, какие-то прилегали к взгорьям с сибирской тайгой или благородным сосновым бором.
     Колесили мы по полям и селам на видавшем виде «газике». Для экономии бензина и времени отправлялись в путь группами, по двое-трое одним рейсом. Чаще всего попутчиками у меня были две Валентины: Томина из отдела культуры и Турилина из отдела писем (фамилии изменены). Турилина была замужем, воспитывала двух малолетних детей. Они вдохновляли ее на стихи, очень душевные, солнечные. А редактор И.И. Лях с удовольствием представлял для них место в газете. Томина воспитывала дочь, старшеклассницу. Одна. Был друг у нее и не так себе какой-то - руководил областной организацией Союза журналистов. Бывал в нашем городке наездами. И довольно часто. С проверками. Накачками. Все, однако, знали истинную цену этим усердиям.  Да и сама Валентина не делала тайны из своих отношений с «босом». Я это к чему?
     Не к чему, а о чем. О женской психологии.
     До редакции мне довелось поработать в разных коллективах. Научных, чиновничьих в том числе. То есть там, где женщины могут позволить себе появляться на работе в нарядных платьях. демонстрировать друг другу обновки разные, ювелирные штучки. Заодно подразнить завистниц. Тогда же и там же я успел обратить внимание на одну особенность поведения «моделей» при появлении в коллективе новенького. Сначала они интересуются его «подноготной»: женат – не женат, кто жена, красивая или кикимора, есть ли дети и сколько. Интерес к нему не пропадает и держится довольно долго, если даже выясняется, что он и женат, и детей у него куча. Особенно настойчиво обхаживают его «примадонны», - это те, кто отнюдь не обделен  вниманием мужчин. Хотят, чтобы и он «лежал у их ног». Зачем им это, понять невозможно. Словом, начинается негласная борьба за первенство среди лидирующих. Стараются, чтобы новичок именно с ней, первой, заговорил. Неважно, о чем. Важно, чтобы другие могли заподозрить, будто у них шуры-муры, а уж если и впрямь глаз положил, так, вообще, - победа с капитуляцией. Борьба эта такая – из принципа. Чаще всего соперницы вовсе не рассчитывают на интимную близость и не собираются заводить с ним роман. Роль его тут чисто номинальная. Важен лишь сам исход женского поединка.
     Похожая ситуация сложилась и в редакции. Теперь уже с моим участием.
     Поначалу я не придал значения повышенному интересу двух Валентин к собственной персоне. Он был, на мой взгляд, вполне оправдан. Как же, человек с техническим образованием, видимо, неплохой инженер, специалист, коли работал главным энергетиком одного из самых крупных предприятий города, вдруг ни с того, ни с сего переходит работать в незавидную сельскую газету. Причем, на должность самую непрестижную – корреспондента-радиоорганизатора, то есть организатора того, чего на селе и в помине нет: местного радио.  Это нормально? С точки зрения адекватного человека, - не вполне. Однако я был уверен, что, как только они разберутся, поймут, что объект их интереса не лишен рассудка, все встанет на свои места. Каждый будет заниматься своим делом – работой на газету. Не более того.
     Не удивился я и тогда, когда обнаружил в поведении двух Валентин признаки соперничества. Проявлялось это в мелочах. В тех же нарядах, беспочвенных спорах, подначках. И даже в их заметках, зарисовках в газете. Турилина завалила редакцию прекрасными стихами, а Томина – рассказами о людях села. Ну что ж, знакомая ситуация. Знакомая еще и тем, что со временем она «рассасывается» сама по себе. Надоест милым женщинам держать себя в «тонусе». После весеннего поводка реки всегда возвращаются в свое русло. Мне лишь оставалось спокойно  смотреть на бурный поток, не устраивать искусственные заторы. Не выкобеливаться.
     Но вот однажды я дал маху. Топтун-петух из меня вылез-таки. Черт бы меня побрал. А дело было так.
     Возвращались домой. Вчетвером. Довольные такие. Собрали немало новостей – хватит на два газетных номера. Погода стояла отличная, как и полагается бабьему лету. Круглая Голова, водитель наш, вздыхает.
     - Что вздыхаешь, Владимир Иванович? – весело спрашивает Томина.
     Тот отвечает:
     - О чем только думают ваши круглые головы? – Он часто так говорит. И мы между собой зовем его Круглой Головой.
     - А что такое? – В разговор вступает Турилина.
     - Такая погода стоит! Благодать! По грибы хотя бы сходили. Вот ребята из «Ленинского шахтера». Почти каждый вечер на рыбалку ездят. Вчера больше двухсот карасей поймали. И как? Не сетями, нет. Голыми руками.
     - Шутите? – спрашивает Турилина. – Где это они так изловчились?
     - Какие шутки? Натурально, говорю, руками. Где? В луже, можно сказать. Когда после паводка вода уходит, в ямах на берегу образуются озерки такие, небольшие и неглубокие. По колено. Вот ребята и обшманали одно такое озерко. В тине караси распрекрасно себя чувствуют. Ребята  хватали их голыми руками. В грязи, правда, измазались, но ничего, в Инюшке потом отмылись.
     Круглая голова не все рассказал. То, что наши коллеги из городской газеты наловили столько карасей, - сущая правда. Но они потом были не рады этим карасям. После того как отмылись в реке и поехали домой, у них начался страшный зуд. Чесались, как шелудивые.
     - Хиляки у нас в редакции собрались, - продолжал ворчать водитель. – Ни рыбаков, ни охотников. Даже по грибы никто не ходит. Мимо же ездим. Вон околков сколько березовых. И в соснячок могли бы заехать.
     - А что, в самом деле, - поддержала Турилина, - давайте махнем в следующий раз по грибы. А?
     Ага, еще бы на охоту сходить. Совсем было бы нештяк. Меня задело обидное «хиляки», сказанное Круглой Головой, не удержался:
     - Обижаешь, Владимир Иванович. Я ведь, между прочим, на Сахалине полтора года прожил. Там все рыбачат.
     Мог бы, конечно, добавить, что корюшку мешками ловил, а из горбуши и кеты две бочки икры насолил. Не сказал. Усомнились бы.
     - Может быть, ты там еще и охотился? – ехидно подцепила Томина.
     В общем, раскрутили бабенки болтуна, взяли с меня обещание в следующий раз захватить с собой ружье. А у меня правило: обещания выполнять.
                - * -
     … Целенаправленно поехали за опятами. А где они чаще бывают? В тайге или сосняке, где много пней и валежника.
     «Газик» преодолел крутой подъем.
     - И хватит, пожалуй, - сказал Круглая Голова. Он выключил двигатель, поставил машину на ручник. – Если есть грибы, то их и здесь найдем.
     Обе Валентины взяли корзины, бросили в них на всякий случай (вдруг грибов много будет) мешки, стали подниматься выше. За ними следом пошел и Владимир Иванович. А мне ничего не оставалось, как пойти куда угодно, только не за ними. И я пошел налево.
     Ругал себя на чем свет стоит. Плевался. Ну, зачем, спрашивается, поддался на провокацию, взял с собой ружье? Смешить людей? Ладно, что уж теперь? Пусть посмеются.
     Охотится на рябчиков научили нас Саражиным назаровские профессионалы. Давненько дело было, но не забыл. «Рябчики – глупые птицы, - говорили наши бывалые наставники, - и слишком любопытные. Чтобы их обнаружить, надо их выманить. Как? Очень просто. Идти по лесу, не таясь, наступать на сухие ветки, чтобы шуму было побольше. Это сначала. Потом, подойти к какому-нибудь густому дереву – ельнику или кустарнику. И затаиться. Постоять так тихо минуту, другую. Рябчик, если не видит тебя, обязательно снимется с мета, перелетит на другое, чтобы понаблюдать за тобой. Ему, дурачку, интересно, что будет дальше. Спокойно поднимаешь ружье, стреляешь. И рябчик у тебя в ягдташе».
     Я шел, шумел травой, пинал опят и молил бога, чтобы здесь оказался хотя бы один «дурачок». Не знаю, слышал ли меня бог, а рябчик слышал. Ни ельника тут не было, ни кустарников. Подошел к толстой сосне, прижался к ней. Затаился. И о-о, удача! Рябчик откуда-то перелетел на соседнюю сосну, сел на толстую ветку и уставился на меня. Одного выстрела было вполне достаточно. Вернулся к машине, бросил рябчика на полку заднего сиденья, прикрыл его газеткой от солнца. Посмотрел на часы. На всё про всё потребовалось не более десяти минут. От нечего делать вернулся назад, туда, где запинался о пеньки, набрал опят в штормовку.
     Вскоре вернулись грибники. Довольные такие. Ели уложили опят в багажник.
     По дороге домой первой не выдержала, Томина, иронично заметила:
     - Кто-то сегодня стрелял в лесу.
     Я ждал этого торжественного момента. Момента истины.
     - Да, - говорю, - стрелял тут один прохиндей. Рябчика убил и подбросил его нам в машину.
     Обе Валентины загалдели: «Где, где рябчик?». Я небрежно так показал на газету. Их удивлению не было предела. Однако, встал вопрос, а что же делать с этой маленькой добычей. На месте оказалась голова у Круглой Головы:
     - А давайте поджарим его вместе с опятами.
     Эта мысль понравилась всем. Домой мы вернулись лишь за полночь.
                - * -
     Уже на следующий день я понял, как переборщил со своим ружьем и рябчиком. Понял также, что заигрались и обе Валентины. Особенно остро обозначилось это в поведении Турилиной. Она пожелала проводить меня домой, чтобы по дороге сказать нечто очень важное. Меня это несколько обескуражило. Сказал, что уж лучше я ее провожу. Хотя мне это вовсе не хотелось, потому что Томина могла узнать об этом, и тогда «баланс» сил мог быть нарушен.  Он рассорит женщин. Рикошетом достанется и мне. Кому это надо?
     Но пришлось сдаться. Турилина убедила меня, что ей по пути надо зайти в один магазин. Мы битый час или больше ходили по улице Кирова туда-сюда вблизи моего дома. Она пыталась убедить, что любит меня. А я доказывал ей обратное. И очевидное: она лишь жертва игры с Томиной. И стала ей в результате самообмана, а не любви. Так, ни до чего не договорившись, разошлись.
      После этого странного свидания события стали развиваться стремительно. Меня пригласили в «Ленинский шахтер». Стал работать в городской газете. Турилина с семьей уехала жить куда-то в Среднюю Азию, в Киргизию, кажется. Томина вышла замуж и тоже уволилась.