Пианист

Музыка, всего лишь звук, организованный во времени, всего-навсего сочетание тонов тональностей и фона; музыка, то есть взаимодействие нашего слуха и невидимых колебаний, разве может музыка быть концентрацией нашей души?! Влюбленность в музыку разве может быть столь же тонкой и сильной, как влюбленность в молодое голубоглазое создание, что сейчас сидит передо мной и закалывает светлые волосы жемчужной заколкой?! Музыка всегда вызывала во мне трепет, какого не вызывало ничто более: ни стоны женщины утомительно-яркой ночью, ни звон и шуршание денег, ни завораживающие залпы войны. Музыка, просачивающаяся сквозь пальцы, проникающая сквозь кожу, прокатывающаяся волнами по суставам и костям, музыка, которая будто задерживается на каждом кончике волосков на коже рук, она заманивает в свою стихию, в свой особый мир тонов.
Пожалуй мне не стоит слишком увлекаться рассказами о моих ощущениях. Тем более, что Вы сейчас рядом со мной и возможно, начнете ревновать к мелодиям. Поверьте, не стоит. Музыка – это моя жизнь и к тому же – моя профессия. Я играю на фортепьяно. И делаю это довольно искусно. Вот смотрите, позвольте мне прикоснуться к Вашей щеке, позвольте взять Вашу руку, и Вы убедитесь. Видите? Мои пальцы, они длинные, и они касаются Вашей кожи… Я пианист. Я играю на концертах, выступаю в лучших концертных залах планеты, исполняю прекрасные произведения величайших мастеров, и музыка в исполнении этих рук из необузданного зверя превращается в покладистую лань. Я творю музыку! И кто-то говорит, что я гениальный пианист. Но…. Что может быть гениальнее этих волос, этих голубых глаз, эти губ…
Простите, я отвлекся. Итак, Гершвин! Раскаты, покладистость и неукратимость, гармония, превращающаяся в безумство, и ритм ускоряется, ускоряется темп, и… вновь гармония и азарт.  Да-да, именно азарт, вот что захватило меня, когда я впервые увидел Вас, увидел Вашу фигуру, Ваши ножки…
В рапсодии Гершвин будто рассказывает историю, и фортепьяно делает это более внятно, чем десять тысяч слов в секунду. Да! Быстрее, ритмичнее, задиристее. Раскаты, раскаты, и вновь всё замолкает. Эта музыка похожа на отношения, на страсть, на секс, на плоть, сливающуюся с плотью. Всё быстрее и быстрее, и вдруг, дотронувшись кончиком указательного пальца до рая, летишь вниз к себе.
Боже, Ваша шея, она столь тонкая и приятная, мне хочется припасть к ней губами, хочется целовать Вас, и делать это настойчиво и неутомимо. Хочется губами исследовать Вашу шею, Ваши ушки, и щеки, искать губами Ваши губы, бесподобные и неприступные передо мною.
Я потерял приличия и дар речи. Кажется, я потерял самого себя. Я всё потерял из-за Вас! Ведь я единственный в мире, лучший из очень многих. Мне не пристало…
Зачем целуете Вы мои пальцы? Зачем Вы так красива…
Можно переключиться на более пафосную музыку. Чайковский! Вся сила, вся красота, весь дух собран в этой музыке. Когда играешь, клавиши рояля дрожат, и горят одновременно. Они манят к себе, и после обжигают. Будто возносишься на самую вершину. И слышишь голоса богов. Лишь прислушаться к этой мелодии, к ее первым аккордам. Когда бабушка впервые поставила для меня виниловую пластинку с первым концертом, я был столь ошеломлен, что сжался весь и прикоснулся пальцами к вискам. По телу прокатывались мириады мурашек, а в душе было безмолвие. Вот как сейчас, когда я смотрю на Вас и не нахожу слов выразить свое восхищение. Очертания глаз, настоящий французский вырез глаз, это столь эротично, столь маняще… Надо поторопить художника, чтобы он скорее запечатлел Ваш французский взгляд. И я готов расстаться со всеми своими миллионами, чтобы только увидеть на холсте Ваш голубоглазый взор. Я теряю сознание, я теряюсь в самом себе при виде Вас. Такой взгляд, как у Вас, он уносит меня в беспамятство, и в поклонение! Как музыка Чайковского.
Но что это я? Пора бы прекращать! Как же мне не стыдно. Ведь бабушка всегда воспитывала меня в скромности. А здесь, в этой зале, Вы сидите на синем диване, а я у Ваших ног целую Ваши руки. И ножки…
Это как музыка. Нет, музыка ничто в сравнении с этим. Неподражаемо! Эмоции, эмоции, и чувства. Бесчисленное множество чувств. Одно лишь прикосновение моих губ к Ваших ножкам, к Вашей коже. Мне стоит выдохнуть, и шелковистая кожа покрывается мурашками. Мне стоит прикоснуться горячей ладонью, и кожа становится гладкой, как шелк. Я целую Вас, целую всю, покорно глядя снизу вверх, подчиняясь Вашей руке. Изящество Вашей ручки, изящество движения – Вы гладите меня по кучерявой голове, Вы улыбаетесь мне. Господи, ведь если Вы подарите мне свободу, позволите мне лишь Вас обнять и почувствовать тепло, близость, то музыка, она ведь прозвучит, она родится в этом чувстве! Мелодия, тихая мелодия Kemа, fascination, я играл ее совсем недавно, я слышу ее. И я люблю. Мои пальцы меж Ваших, мои губы целуют Ваш животик. Что за мысль в моей горячей голове! Что за идея. Я щекой лащусь к Вашему животику. Я мечтаю. И мурлычу. А музыка все играет, чуть усиливается. Мне так хотелось бы целовать Ваш животик, и прикасаться руками, ладонью, и ощущать тепло, и тихонько играть пальцами, поигрывать. Я так хочу поселить тепло в Вашем животике, поселить свет, и передать ему всю силу своего сердца, всю яркость, какой обладаю, передать часть своей души в него. А музыка чуть приглушается, она звучит всё тише.
Я перестаю контролировать себя. Так случается в моменты полного sacrifice. Когда я играю на фортепьяно, когда отдаю себя, я не владею самим собой. Но вот сейчас, когда мои пальцы ощущают Вас, я удаляюсь, я уступаю место кому-то другому. Он снимает рубашку, пуговицу за пуговицей, и целует Вашу руку: от кончиков пальцев и всё выше. Он целует Вашу шею, бесцеремонно, непрерывно, не останавливаясь. Он ласкает Вас, целует Ваши губы, Ваши волосы, ласкает языком Ваши ушки. Он уделяет Вам все внимание, всю силу свою, все прикосновения. Не отрываясь. Поцелуй за поцелуем. И лишь одна мысль о том, что диван – подходящее место. Но так бесцеремонно! Бетховен – вот музыка, которую играет Он.
Я проснулся от яркого света в из окна. Он слепит. Где я? Испания. Мои апартаменты. 78.83 кв.м., 500м до моря, сосновый заповедник… тьфу, что я несу! Моя квартира. Я здесь, посреди гостиной совершенно без одежды. Я повернулся и увидел ее – божество, голенькое божество, белокурая девочка, рожденная из цветка, настоящее чудо. Настоящее божество, с теплым и таким влажным взглядом, такими тонкими очертаниями лица, такими красивыми ножками! Я не могу просто смотреть, меня переполняют чувства. Мне хочется наблюдать за ней, и прикасаться. Руками проводить по ее телу, как по клавишам фортепьяно, ловить звуки ее, слышать ее голос, и любить.
А ведь я совсем не пианист! Ведь я совсем даже не понимаю музыку и люблю жёсткий рок. Пожалуй сегодня для нее я стану поваром: да и кухня совсем рядом. Приготовлю ей клубнику со сливками, сметаной и сахаром. Те белые плошки вполне подойдут!
Каждый день я становлюсь кем-то, и каждый раз кем-то другим. Художником, пианистом, поэтом. Любовь и секс делают невероятные вещи с людьми вполне заурядными)
Любимая, кем хочешь ты, чтобы сегодня стал я для тебя?