Почему?

Вера Карловна возвращалась домой с работы, как всегда, вечером. И, как всегда, дворами, в 19 часов зимой уже темно, и, как всегда, фонари не горели. Но какая разница - идти дворами или по улице? Если и там и там темно, а дворами короче. Можно было бы сказать, наверняка сказать, ведь и такое бывает часто, что Вера Карловна подскользнулась и упала, ударившись о лёд головой. В общем такое развитие событий вполне реально, каждый день происходят несчастные случаи, люди падают, ломают руки, ноги. Даже Вера Карловна в своих новых, тёплых, итальянских (зимних!) сапогах не раз падала, хотя ходит она крайне осторожно, нет, ломать она себе ничего не ломала, но синяки и ушибы не обошли её стороной. Да и ни для кого не секрет, что у нас в городе очень скользко, особенно, когда выпал тоненький снежок и запорошил все наледи. Нет, конечно, местами у нас сыплют на дорогу песок, местами соль, иногда дворники даже делают свою работу и убирают, долбят наледь. Но какое это имеет значение? На этот раз Вере Карловне помогли упасть. На неё выскочило нечто (плохопахнущее и наглое), схватило, рвануло на себя сумку, Вера Карловна охнула, покачнулась, упала, сумку отпустила, ударилась затылком о припаркованную во дворе иномарку, которая тут же истошно запиликала, шапка слетела, затем ударилась уже незащищённым затылком о бордюр и потеряла сознание. Нечто убежало, испугавшись сигналки, а зря...
 

...или не зря? В общем улов у нечто был некудышный, Вера Карловна уже не раз теряла подобным образом сумки, если быть точной, то это случалось с ней два раза - один раз сумку выхватили прямо на базаре, пока она рассчитывалась за покупки, а второй раз в трамвае порезали сумочку и вытащили кошелек с авансом, поэтому сейчас деньги, ключи и мобильный телефон были во внутреннем кармане зимнего пальто. А в сумке лежала лишь никому не нужная, видавшая виды косметичка да булка хлеба. Но нечто это поняло лишь в соседнем, через два квартала дворе.... и нечто пошло жевать хлеб в ближайший подъезд в ожидании новой жертвы. Кстати сказать, нечто - это парень 25 лет от роду, нигде не работает, наркоман, насильник ну и так далее, таких много не только в нашем городе, через год его поймают и посадят (ненадолго, потому что случится амнистия), но это будет только через год. А пока наше нечто будет совершать по одному преступлению в день, маленькому такому преступлению, иногда, как, например, сегодня, по два, потому что доза нужна каждый день и никуда ты тут не денешься. Но нечто нас пока не интересует, во всяком случае оно никого не убивает, только грабит.

Вернёмся же к нашей замечательной Вере Карловне. Узнаем её получше, кто она? Да просто женщина (даром, что еврейка, да к тому же ещё и немецкая и из Казахстана): 55 лет, работает бухгалтером в одной частной фирме. Муж, двое детей (Ваня и Тоня), сёстры, племянники, подружки, дача, квартира, а вот машины нет. Совершенно обычная женщина, в меру добрая, в меру отзывчивая, иногда строгая, зато честная, машины то до сих пор нет...

Но что же происходит в тёмном дворе? Машина всё ещё пиликает, яко кошка дикая, вышел хозяин, толстоват он однако для своих тридцати трёх, пивной животик, лысина, одышка. Отключает сигналку, оглядывает Веру Карловну и набирает по мобиле милицию. Сознательный товарищ, даже как-то неловко мне, ну подумаешь пивной животик! А может у него диабет? И уходит домой, ну оно и понятно, на улице под -30, а он выскочил в одной куртейке нараспашку, даже без шапки. Проходит 10 минут, 15, мимо проходят, возвращаются с работы люди, обходят Веру Карловну стороной, некоторые стыдливо оглядываются. А! Вот наконец, и милиция! Ну она-то сейчас поможет Вере Карловне, а то на таком морозе можно и голову застудить.

Вышли бравые ребята в тёплой, серой форме, овчинные воротники и шапки, любо-дорого смотреть, Коля и Вася из деревни Плишкино, оглядели нашу героиню, пощупали пульс, сняли обручальное кольцо, пошарили в карманах, забрали деньги (денег-то, чуть больше тысячи - тоже мне добыча), мобильный, подхватили Веру Карловну под мышки и занесли в подьезд, ровненько, аккуратненько так уложили на ступеньках, чуть в стороне, чтобы не мешала движению, и вышли. Эй! Ребята, постойте! Да постойте же, ну куда вы?! А помощь? Ей нужна медицинская помощь, вы что даже скорую не вызовете? Уехали, уехали смеясь и радуясь. И не спрашивайте меня, почему они так поступили. Я и сама этого понять не в силах. Прошло минут пять, мимо проходил бомж Костя, он увидел шапку Веры Карловны, поднял её, оглядел со всех сторон - хорошая шапка, почти новая, меховая, жаль женская, и пошёл менять в ларёк на водку.

- Верочка, Верочка, да возьми ты наконец трубку!!!!

Это уже 20 минут пытается дозвониться до Веры Карловны её муж Георгий Борисович, ему 62, он пенсионер, но работает вахтёром в колледже. Телефон отключен или абонент временно недоступен.

- Ну куда же она могла пропасть?

- Вань, а Вань! Ты номер тёти Люды знаешь?

- Нет! А что? Мама по-прежнему недоступна?

Наконец Георгий Борисович нашел в записной книжке номер тёти Люды, сослуживицы Веры Карловны, он её всегда недолюбливал за любовь к сплетням, но тут такое дело...

- Аллё, Люда, привет, ты где? А Вера с тобой? Дома? Давно ушла? Точно? А она никуда не собиралась зайти? Ничего тебе не говорила? До свидания, спасибо.

- Ваня, слушай, тётя Люда говорит, что мама ушла домой, сходи-ка встреть её на остановку, может трамваи опять сломались? Чёрт его знает, что происходит, и почему телефон не отвечает?

На сердце у Георгия Борисовича было неспокойно, он выпил валерьянки, положил под язык нитроглицерин и стал названивать дочери Тоне, она уже лет семь как жила отдельно своей семьёй. А вдруг Вера у неё? Ну мало ли?

-Тоня, привет, а мама у тебя? Нет, и не звонила? Да не волнуйся, да вот уже час, как должна была вернуться домой, ...ну не знаю? Может, трамваи сломались, может, в магазин зашла. Конечно, конечно, как мама придёт, я тебе перезвоню.

Всю длинную и морозную ночь Георгий Борисович и Ваня искали Веру Карловну, забегая домой погреться, звонили по моргам, больницам, в милицию, прошли пешком весь путь от работы до дома, грея на ходу белые носы, растирая обмороженные щёки, согревая дыханием красные руки, они проходили тем двором раз десять. Проходили совсем рядом....

Утром (в 7 часов) пенсионерка Марина Петровна Садальская пошла выгуливать своего ненаглядного Жужу, и что она видит? У них в подъезде лежит какая-то женщина, совершенно холодная, раздетая, но приличная женщина. Марина Петровна сразу, СРАЗУ(!) позвонила в милицию и в скорую помощь, нет, это беспредел! Интересно, как давно она здесь лежит? Так-так, в 6 вечера она ходила гулять с Жужей и никакой женщины в подъезде не было, значит она появилась тут после шести. За это время масса народу побывала в подъезде, как-никак 20 квартир, и никто не вызвал врача, все прошли мимо. Ну и люди! Ай, да соседи! Хороши!

С Веры Карловны сняли всё ценное, золотую цепочку и маленький нательный крестик, сняли итальянские сапоги, сняли тёплое и хорошее зимнее пальто. Так она и пролежала всю ночь в холодном подъезде на голом бетоне, без одежды, не приходя в сознание. Медэкспертиза показала, что смерть наступила в промежутке между двумя и пятью часами ночи от переохлаждения, а отнюдь не от закрытой черепно-мозговой, которая тоже имела место быть. С Георгием Борисовичем, как водится, случился инсульт, он пережил жену всего на полгода. Он так и не узнал всей правды. Всё, что он знал, так это то, что его жена шла домой, подскользнулась, упала, ударилась, потеряла сознание, кто-то её перенёс в подъезд, зачем? Ведь лежи она на улице, он с сыном её нашёл бы ещё вечером, нашел бы и помог, вызвал врача, и его дорогая, его ненаглядная, его любимая Верочка была бы жива. Почему её перенесли в подъезд? Почему никто так и не вызвал врача? Почему одни нашли в себе силы и время, чтобы обогатиться: раздели, обворовали его жену, а другие пожалели времени, денег вызвать скорую? Почему?