Крещение

      
             
            ВОЗВРАЩЕНИЕ ИЗ ЭВАКУАЦИИ. УКРАИНА

      Весна 1944 года. Мы с мамой вернулись в Украину, в город папиного детства и юности – Днепропетровск. Оставалось два или три месяца до окончания моего первого учебного года, когда меня снова записали в школу в третий раз в первый класс. Жить мы стали у моих бабушки и дедушки, папиных родителей. Здесь была совсем другая атмосфера в семье. Это были добрые, хлебосольные и весёлые люди. В этой же квартире с бабушкой проживала и моя тётя, жена папиного младшего брата с дочерью Ларисой, а значит и моей кузиной. Мы были с ней почти ровесники. Я была рада, что у меня есть сестричка, пусть даже двоюродная.

      Я опять-таки не очень хорошо помню, чтобы мама принимала особое участие в моём воспитании. По времени я больше находилась у бабушки. Рядом со школой была трамвайная остановка. Я садилась на трамвай, и ехала к бабушке домой. Трамвай подвозил меня почти к самому её дому.

      Бабушка была очень набожным человеком. Именно от неё я услышала впервые о Боге и о церкви. Она всегда брала меня с собой в церковь, когда я бывала у неё дома. Я знала, что мама отвергала полностью религию, даже не хотела слушать разговоры на эту тему.
      Думаю, что это было какое-то протестное чувство, ещё с детства, против отца своего, человека очень жёсткого и не ласкового со своей дочерью. Я не знаю, были ли верующими отец или мачеха мамы, но я помню, что у деда дома в Армавире был угол, где висела икона и стояла лампадка. После смерти деда и бабушки, папа привёз из Армавира очень старинную часть триптиха из бронзового литья и такой же крест.

      Я любила ходить с бабушкой в церковь. Не знаю почему, но церковная атмосфера навевала на меня какое-то спокойствие, умиротворение и я ничего не боялась. Может быть потому, что там тихо говорили, пахло воском, цветами, а ещё потому, что там было весело на праздники, особенно на пасху и яблочный спас. Надеюсь, ничего не перепутала!

      Девчонкой я росла весёлой, радостно-открытой ко всему, что познавала вновь, рассказывая обо всём маме, однако про церковь я ничего ей не говорила. Не знаю почему, уже не помню, может быть, потому что чувствовала, что маме это неприятно. Однако помню ещё один случай. Случилось это, когда я шла от бабушки. Проходила я мимо церкви и решила зайти туда впервые одна без бабушки.

      Было немного страшно, но я зашла. В церкви шла какая-то служба, я тихонько стояла в сторонке. Неожиданно поп подошёл ко мне, накрыл меня сутаной, положил руку на мою голову поверх сутаны, и что-то напевно, тихо говорил. Конечно, я ничего не понимала и даже не слушала, потому что мне стало темно под сутаной и беспокойно. Вскоре поп отпустил меня со словами “иди, дитя моё” и я ушла, я даже побежала.
      Я бежала не от страха, а от целой гаммы нахлынувших смешанных чувств. Мне надо было с кем-то поделиться, рассказать о своих ощущениях, а не было с кем. Бабушки рядом не было!

      Домой я уже запаздывала и мама, наверное, волновалась за меня. Когда я вбежала в дом, запыхавшаяся, с расширенными и влажными глазами от противоречивых чувств, мама была уже “на взводе”.
-“Где тебя носило, ты забыла, когда надо приходить домой? Отвечай, где ты была?” - кричала она на меня.
      Испуганная приёмом, в головке билась мысль, что сказать? Про церковь сказать - обидится, соврать - страшно, накажут за враньё. Вот и, получается, думаешь одно, а говоришь правду. И я выпалила с отчаянием жертвенника, и зажмурив глаза, - “в церкви!”
      К счастью, мама была настолько возбуждена, что слово “церковь” приняла за слово “цирк”.
- “Какой ещё цирк, где ты его нашла?”
Разгневанной маме мой ответ, вероятно, не был столь важен, коль скоро она увидела меня живой и здоровой. Мама наказала меня, поставив на колени в угол на один час. Я обрадовалась, что не обманула, но и правду мама не поняла. Меня часто мама ставила на колени в угол, да иногда ещё и на горох. В этот раз она забыла о горохе, хотя я согласна была на этот раз стоять и на горохе от радости, что мама меня не так поняла. Цирк был куда лучше церкви!

                Крещение

      Бабушка знала, что я не крещённая, и ещё бабушка знала, что мама крестить меня не собирается. Мама жаловалась бабушке на меня, говорила, что я очень своевольная и непослушная. Тогда бабушка предложила всё-таки окрестить меня, полагая, что я изменюсь в лучшую сторону. “Делайте, что хотите!” - ответила мама, то ли соглашаясь, то ли нет.

      Бабушка повела в церковь крестить не только меня, но и вторую жену брата отца, а также его первого сына. Тётя была беременна на седьмом месяце, кузену было пятнадцать лет, а мне десять. Бабушка объяснила нам, что крещение это большой праздник. По этому случаю я надела свою парадную пионерскую форму и очень обиделась, когда священник снял с меня пионерский галстук, ничего не объясняя.

      Всё было очень интересно. Первой вокруг купели шла моя  беременная тётя, потом мой кузен, а за ними я.
      Крестили нас в церкви, у которой снарядом был снесён кусок стены, а в просвет залетали голуби, кружили под сводами церкви, над нами и я подумала, что им тоже было интересно посмотреть на нашу церемонию. Затем они опять вылетали в кусочек синего неба в отверстии купола и кружили уже вдали от нас.
      Занятая полётами голубей я вдруг почувствовала, что мою голову опускают в купель. Крестили меня в начале мая месяца (кажется десятого числа) и поскольку моего имени в православном календаре нет, меня нарекли именем Кира, соответственно дате православного календаря. Моя мама была в отъезде в командировке, а мы, всей нашей семьёй, кроме мамы, отпраздновали этот воистину знаменательный и замечательный день.

(продолжение)  http://www.proza.ru/2011/05/17/737 ГОЛОД НЕ ПОМЕХА