Ран. дневн. 25 Алёша Озерский. Берестов. Тарковски

Ранние дневники 25 Алёша Озерский. Берестов. Тарковские

7 мая. Мне исполнилось 26 лет. На дне рождения у меня было 25 человек. Алёша Озерский (пасынок Тарковского) подарил мне очень много гвоздик и большого жирафа. Брат сказал мне об Алёше, что он добр, мягок, безволен и угнетён. Мне интересен Алёша тем, что он мне неизвестен и не обращается ко мне.

12 мая. Была в гостях у Тарковских. Арсений Александрович был очень нежен. Он подарил мне четыре пластинки с контатами Баха. «Вы хорошеете, Вам идёт белое платье, Вам надо выйти замуж и в белом платье венчаться», - сказал он мне. Глаза его прекрасны, огромные блестящие зрачки, иногда у него совсем детское лицо. Его знания меня потрясают. Алёша проводил меня до лифта. У него открытое, горячее, крепкое пожатие руки.

13 мая. Поэт Валя Берестов пригласил меня в гости (виделись с ним в Студии художественного слова и в Поленово у Ёлочки Поленовой). Он рассказал мне, что стал писать стихи с 16 лет. Когда ему исполнилось 18 лет, он перестал писать, потом вернулся к стихам двадцатишестилетним.

Поскольку он архиолог по профессии, то он часто бывал в экспедициях, у него были бессонницы. Он начинал писать опять стихи. Наука отодвинулась. На его стихи написано 7 рецензий. Лучшая хвалебная рецензия была написана поэтом Михаилом Светловым. У Вали есть желание быть лирическим поэтом. Сейчас у него славы нет, и он её не хочет.

Валя говорит очень быстро, читает стихи без передышки. Я еле успевала за ним следить. Он часто смотрит в глаза. Он мягок, нервен, пальцы дрожат, он курит. Пепел летит во все стороны. Голова седая. Глаза, как будто в чём-то виноватые.  Мы сидели на кухне одни, я молчала, Валя всё время говорил. Пришла его дочь Марина. У неё тонкое очаровательное лицо.

Валя подарил мне две своих книги — прозу и детские стихи. Хорошо их подписал.  Как и я, Валя любит Жюля Ренара. Его знакомые Алексей Николаевич Толстой, Михаил Светлов, Наум Коржавин, Маршак, Кайсын Кулиев. Валя имитировал голоса Маршака и Пастернака. Валя и Марина пошли на улицу меня провожать. Расстались мы дружески.

14 мая. Вечер я провела у Ольги Моисеевны Наппельбаум. В её подъезде тренькает сверчок. Она странно смеётся.

Я вышла на балкон, увидела Тарковского, он шёл к нам, помахал мне рукой. Мы сидели на кухне, пили водку, настоенную на чесноке. Скоро к нам пришла его жена переводчица с английского Татьяна Алексеевна Озерская-Тарковская, холодная, сильная, красивая. Она рассказывала о своей сестре, которая сыграла роковую роль в её жизни. Она влияла на брак Алёши и Гали, вредила Татьяне Алексеевне. Она мстила до последних дней. Татьяна Алексеевна много пережила тягостных дней.

Я слушала её с трепетом душевным, переживая за Татьяну Алексевну. Несмотря на свою откровенность, она была на этот раз со мной холодна.

Я опять вышла на балкон. Деревья шептались друг с другом. Плещущее море листьев.

Тарковский прочёл нам два стихотворения Пушкина. Одно из них «Полководец». Как он постарел бедный. Он называет меня «Галуся». Когда я стояла на балконе, я, как бы со стороны, посмотрела в комнату: на полу стояла моя сумка, пьесы Уильяма Теннесси лежали на тахте. Все трое читали, я стала молиться о них. Господи, храни нас всех.

15 мая. На три минуты зашла к Тарковскому, отдала ему пластинку с лютеранскими хоралами и ушла. Тарковский — сплошное очарование. Он сказал мне: «Приходите ко мне, Галуся, пока я жив». Я люблю Арсения Александровича и Татьяну Алексеевну.

16 мая. Если есть счастье, то не желание ли это любви и не её ли приближение?

На кухне у Ольги Моисеевны мы с Арсением Александровичем Тарковским чистили картошку. Он в белой рубашке. Я читала стихи Блока: «Одна мне осталась надежда». Молодые глаза Татьяны Алексеевны. Ольга Моисеевна с красивыми серебряными волосами.

17 мая. Вечер Арсения Тарковского и Инны Белосинской на Моховой в старом Университете. Слушателей было мало. После вечера мы шли с Тарковским по улице Герцена до Никитской площади. Мы искали вино в магазинах. По временам Тарковский опирался на мою руку. Я была рада помочь ему. «Милая девочка», - говорит он мне.
 
Пришли к Ольге Моисеевне. Я стала переписывать новые стихи Тарковского из его тетради. Мне светила лампа в виде таллиннского фонарика с флажком.

Пришли Татьяна Алексеевна, Алёша с Лидой, поэтесса Елена Аксельрод. Я оглянулась — четверо сидели за столом, четверо на тахте. Я подсела к ним с чашкой чая. Татьяна Алексеевна обернулась ко мне, заговорили о Бродском, об Анатолии Наймане. Перекинулись парой фраз с Алёшей, он считает, что я над ним подтруниваю. А я его люблю. Я хотела бы с ним дружить. Татьяна Алексеевна наблюдает за нами, смотрит, как я к Алёше отношусь. Он спокоен, немногословен.  Мне не хотелось расставаться с ними всеми.

Я рисовала Татьяну Алексеевну Тарковскую-Озерскую, жену Арсения Александровича.