Нет роднее огней маяка

     Сплавляться  на байдарках по нашим таежным речкам мы со временем стали реже. Не потому, что в обращении с ними нужен был специальный навык и определенный профессионализм, просто, мы с Григоричем   купили  лодку с мотором «Вихрь -30». К лодке  –  сети и прочие причиндалы, необходимые для  рыбалки на большой реке.
     – Стыдно, однако, должно быть  каждому, если ты,  живя рядом с такой водной артерией, как Обь,  не рыбачишь и не охотишься, – любил говорить Григорич, – я, Борис, научу тебя  той рыбалке, которая испокон веку была на Оби.
     Мы приобрели  еще списанный вахтовый вагончик, предназначавшийся для строителей газопровода. Притащили трактором на берег Алешкинской протоки и обустроили  его под  перевалочную базу. Так начался новый этап в нашей жизни – рыбалка на великой сибирской реке – Оби.
     В отличие от многих, мы обычно искали рыбацкий фарт в верховьях реки. На вопрос, почему так поступаем, Григорич  замечал:
     – Если мотор вдруг сломается или еще, какая беда приключится, возвращаться  на стан легче будет  - река всегда доставит обратно. Случись это в низовьях – придется тащить лодку на себе против течения.
    Однажды, будучи «под шофе», Григорич изменил своему правилу, и мы в компании местных мужиков, отправились на обские заливные озера. Они находились внизу по течению. Водка и рыбалка вещи несовместимые – эту истину знает каждый рыбак. Точно так же, как и то, что практически трезвых  рыбаков на реке не бывает: хоть «соточку», но примут перед выходом на промысел.
     Беды  у нас начались с утра, когда только проснулись на гриве. Оказалось, наши напарники небрежно привязали лодку к кусту, и та спокойно уплыла по протоке.  Пропажу  нам с Григоричем  пришлось искать самим. Спустя три часа, мы, наконец. обнаружили ее в пяти верстах ниже по течению.  Только через  час  прибыли к месту приписки, при этом спалив бачок бензина. На гриве нас уже ждали три пьяных рыбака. Видя, что все идет наперекосяк, товарищ стал, молча собирать пожитки и складывать их в моторку.  Напарники поняли, что дело приобретает серьезный оборот – приутихли, робко оправдываясь.
     – Топлива впритык, можем не дотянуть домой, поэтому грузите  все в свою лодку, а  мы  с Борисом  возьмем  вас на буксир.
     Шли  медленно, расходуя три нормы бензина. Дед периодически оглядывался назад, на ходу определяя, все ли люди на буксире. Настроение  его не предвещало ничего хорошего. Я знал,  в такие минуты лучше не задавать  ему вопросов – ибо непредсказуем в такие минуты был Григорич.
     Предчувствие беды не обмануло старого рыбака: наш двигатель заглох  в километрах 15 от основной водной артерии. Это означило, что нам предстояло на лямках тащить две лодки до большой воды. Только там можно было попросить помощи у проплывающих мимо катеров или  моторных лодок. Наши пассажиры уже пришли в чувство и понимали эту непростую ситуацию. Тем более, что наступал вечер и надо было думать о ночлеге.
     Ночь прошла  не в комфортных условиях, местность оказалась заболоченной, и сухарника для костра  не было. Его нужно было таскать за  метров пятьсот метров. Утром,  не выспавшись,  впряглись в самодельное тягло, сделанное из веревок, и медленно двинулись в сторону цивилизации. Часто приходилось останавливаться  и отдыхать. Путь шел по глинистому берегу, по которому  островками  сильно разросся тальник. Через него, в прямом смысле, приходилось продираться. 
     Ноги вязли в глине, мы все чаще и чаще спотыкались, падали  в грязь. Песен не было, но мат стоял. Никто в мире не может выразить свои чувства так, как сибирский мужик.
Когда вдали показались огни маяка, радости не было предела. Там могли  оказать  нам помощь. Действительно, через час нас подобрал небольшой катер. Матросы судна оказались парнями мировыми: они не только взяли нас на буксир, но и накормили.
     На пристани с напарниками по  неудачной рыбалке расстались без сожаления.