Старая сказка на новый лад Часть 3

Старая сказка на новый лад

ЧАСТЬ 3

- Ну, что, старая, делать теперь будем? Как это все исправлять станем?
- Ты старой то меня не кличь, - возмутилась Яга. – Сам ты старый, а еще бессердечный, вот и выглядишь молодцем. 
- Сказал бы я тебе… Бессердечный! Станешь тут бессердечным. Вон вокруг какие дела творятся, да и сам я… - Кощей запнулся и грустно уставился в пространство. Если бы у него было сердце, из глаз определенно полились бы слезы, но. – Я же до сих пор надеюсь найти свое потерянное счастье…
- Видать не там ищешь. – Яга подошла к нему и, присев рядом, положила свою сморщенную руку поверх его сухой кисти.
- А где? Где искать-то, Ягуша? Вон, молодые не могут свои половинки найти, а я…  Где еще мне искать мою коханую? Данила мастер давно от дел отошел, поселился сычом в глуши лесной. Видите ли «лешим служит», не сподобно ему на глупые вопросы отвечать. А вопрос то всего, где его дочку найти…  Слушай, Ягуш, может в твое блюдечко посмотрим? Хотя бы в полглаза; ты посмотришь, я подсмотрю. Или, потом мне скажешь… А?!
Сейчас он был похож скорее на пылко влюбленного юношу, в поисках обиженной им невесты исколесившего вдоль и поперек не одну тысячу верст.
- Нет, парень, - ответила Яга. – Негоже свои грехи через чужие уста исправлять. Сам обидел, сам потерял, самому и найти треба.
- Да как?! Ты – мудрая, скажи, как?..
- Лучше всего спрятано то, што лежит близко да на виду. А ты в сердце свое загляни. Коль осталось там чиво, так обязательно скажет оно, ан нет, зачем тогда воду мутить да мили мерять?..
Нежным, ласкающим ветром во дворе появилась Фея.
- Как у нас дела обстоят? – с игривой улыбкой она потрепала голову вальяжно подошедшего кота. Заметив задремавшего за столом Горыныча, с недоумением в голосе обратилась к Яге и Кощею:
- А этот что тут делает? Или он уже позже появился?..
- Что делает? Что делает?! – ехидно передразнила ее Яга. – Варенье мое есть. Вон, за обе щеки уплетает.
- А девушка? Где девушка?.. – взволнованно спросила Фея.
- Спит она. Умаялась. Опять же, варенье мое откушала. Вот и спит.
- А Горыныча она, надеюсь, не видела?
- Как же, не видела… Глаз не сводила. И нечего на меня так глазеть. Не сберегла, тока кто сказал, што я стражем к ней приставлена должна быть. Меня просили кров дать, чужаков не звать. А этот сам прилетел, да и не чужак он вовсе. – Яга, чувствовала себя виноватой, от этого и злилась, и никак не могла определить степень своей вины.
- Ты, Феюшка, не ругай бабку, - вступился за нее Кощей. – Этому мы внушим, что Настя это, а ее уж в её мир отправлять пора. Ты к себе ее возьми и скажи, что она у тебя под гипнозом чего насмотрелась. Хотя… барьер все вычистит.
Фея накинула на спящую девушку свою накидку и пропала вместе с ней.
- Ну вот, хорошо, что хоть меня волком бегать не заставила, сама транспортировать взялась, - вздохнул с облегчением Кощей, - Теперь с  Гошкой надо разбираться…
Во дворе заржал Воронок, кот, который только что мирно ласкался к фее, выгнув спину зашипел и едва успел отпрыгнуть от не известно откуда свалившийся Насти. Девушка откинув свое транспортное средство представленное чем-то средним между метлой, веником и пропеллером с тазом, бросилась к  блаженно дремавшему Горынычу.
- Гоша, что они с тобой сделали?
- Уймись, сумасшедшая, - обратилась к ней Яга. – Видишь, хорошо ему. Отдыхает он. В царстве своих грез отдыхает… А хочешь в его грезы попасть? – Яга заговорщицки подмигнула Кощею.
- Что-то я тебе, бабусь, не понимаю… - недоверчиво произнесла девушка.
- А што не понять та?! Он спит. Варенья съел и спит. Ему любовь всей ево жизни мож видица… А кто знает, што тама за любофь така?.. Вот я и говарю, откушай вареньица тоже. Глядишь и сны ваши сойдуца. А проснеца он, ты тута, он тута… Мож што и получица…
Настя задумалась.
- И что, девка, думать тут? – вмешался в разговор Кощей. – Давно ведь сохнешь по нему. Может он и есть твоя половинка?! А пока не попробуешь как поймешь… Рискни. Дело тебе Яга говорит. По себе знаю, шанс упустишь, век корить себя станешь. Половинка редко так близко подходит…
- Опять ты, Кощей, о половинке. Когда уже объяснишь, что у тебя с ней вышло?!
- Время придет, все узнаешь. А сейчас, смотри, пока оно на тебя работает, а чуток погодя и спину тебе покажет…
- Ой, решайся, дефка,  или я банку то уберу… - Яга взяла крышку и сделала вид, что собралась убрать варенье.
- Стой! – Воскликнула Настя. – Согласна я. Давай свое зелье! Только, что я делать то должна?..
- Не перечить и главное, свое сердце открыть. Без страха и сомнения…
Последние слова Яги донеслись до нее эхом отдаленного водопада и утонули в запахе свежих полевых цветов.

2.
Пронзительный звонок мобильного телефона назойливо требовал Ирину откликнуться. Девушка протянула руку, взяла трубку. На том конце раздались короткие звонки, утверждающие, что звонивший не дождался ответа.
За окном монотонно пел свою песню дождь. Серый вечер, подсвеченный тусклым фонарем, обещал холод и промозглость. Девушка осмотрелась. Она лежала на удобной небольшой софе в маленькой, уютной комнате. За стенкой тихо «разговаривал» телевизор, отбивали минуты часы.
В голове обрывочной лентой мелькали образы какой-то старухи, леса, поля, гор и… отчетливо засверкали золотые стрелы глаз. Девушка улыбнулась.
«Интересно, что бы значил этот сон? Надо не забыть его и спросить у Оксанки…»
Дверь тихо открылась, и в комнату вошла красивая, статная дама средних лет.
- Проснулась, деточка?! – то ли спрашивала, то ли утверждала она. – Как ты себя чувствуешь?
- Где я? – спросила девушка.
- У меня. Ты у меня в гостях. Когда мой друг отбил тебя у бандитов, он тебя сюда привел… Ты что же, ничего не помнишь?
- Друг… У бандитов?.. – Перед глазами мелькнул образ котообразного амбала и Володи. – Вы знаете Володю?
- Знаю, - улыбнулась в ответ дама. – Много лет знаю. Ты разволновалась очень, я тебя чаем напоила. Успокоительным, ты и заснула.
Ирина смутно припомнила запах странного чая…
- А который сейчас час? – Встрепенулась она. – Уже поздно. Не волнуйся, душа моя, ты у меня переночуешь, а завтра утром и пойдешь своей дорогой.
Увидев сомнения на нежном лице девушки, Дама строго произнесла:
- И никаких возражений. Хватит тебе уже стрессов. А я тебя не обижу, да и, думаю, интересно тебе со мной будет. Вставай, пошли ужинать.
Ирина и не думала активно сопротивляться решению хозяйки, уж очень дискомфортным был вид из окна. Вылезать из-под пледа тоже не хотелось, но она, собрав всю свою волю, все же заставила себя выйти из сладкого состояния полудремы, в котором находилась все это время.

На кухне стоял электрический самовар, на стене висела большая картина на которой была изображена деревенская изба, двор, вдали синела лента реки, а за огромным столом, рядом с которым старуха растапливала самовар, мирно спал темноволосый детина. Девушка удивленно уставилась на нее.
- Что ты там рассмотреть хочешь? – С усмешкой в голосе спросила хозяйка.
- Мне кажется… Мне показалось…  Нет, это просто показалось.
- Что же тебе показалось?
- Мне кажется, что я  уже видела этот двор…
- Конечно, видела. Ты же тут уже была. Прежде чем заснула.
- Нет. Мне кажется, что я была там.
- Была? Где? – Дама удивленно посмотрела на девушку.
- Ну там… Во дворе этом. – Ирина наморщила лоб, вспоминая что-то.
- Как ты могла там быть? Это же картина. Хотя… Ты заснула, глядя на нее, она вполне могла тебе присниться. Да, скорее всего так оно и случилось: у тебя стресс, потом расслабление, ты засыпаешь и перестаешь воспринимать реальность. Вернее, реальность плавно переходит в вымысел и начинает существовать как бы вне тебя. Ты перемещаешься во сне в свои грезы…
- Да, наверное, вы правы. Это был всего лишь сон.
Ирина отхлебнула глоток молока из большой красивой кружки. Дама сняла полотенце с тарелки пирожков, которые  всем своим видом сами просились в рот.
- Хочешь, расскажи мне свой сон, - неожиданно предложила хозяйка. – Я умею их разгадывать.
Девушка встрепенулась, но, спустя мгновенье, рассеянно посмотрела в глаза Даме:
- Я не помню, - ответила она. – Я почти ничего не помню… Вот только двор этот. Тепло… И… - Перед глазами пронеслись золотые искры-стрелы… - И…
-  Что «И»?..
Если бы Ирина была внимательнее к своей собеседнице, от нее не ускользнула бы, та напряженность с которой был задан этот вопрос. Но, ее мысли витали далеко, они пересекали расстояние между вымыслом и явью, фантазией и реальностью. Они спешили к мечте, окрыленные смутным предчувствием чуда.
- Что «И»? – повторила свой вопрос хозяйка.
- Не знаю… - смущенно ответила девушка. – А как определить разницу между реальным и вымыслом?! – неожиданно для себя самой спросила она.
- Странный вопрос. Реальность – то, что тебя окружает, а вымысел, - то, что ты себе сама создаешь в своем мозгу…
- Но ведь сегодня меня окружают одни вещи, завтра они уже могут и не существовать, а быть только у меня в воображении. Это что же тогда получается, то, что сегодня реально, завтра – вымысел?
- Зачем же так категорично?! То, что было реальностью, назавтра становится памятью.
- Но ведь вымысел строится на памяти…
- На памяти, но с большей долей воображения. На воображении, подкрашенном памятью. Представь, тебе где-то было очень хорошо, ты вынуждено покинула это место, даже не помнишь его названия, но все, что тебе хоть как-то может его напоминать, в твоем восприятии вызывает ассоциацию с тем «хорошо». Тогда, ты начинаешь в своем мозгу пририсовывать похожести (параллели) между тем, что было и тем, что есть. Дальше, ты начинаешь мечтать как оно будет. В мыслях «будет» еще лучше, ты отходишь от реальности, ты уже не воспринимаешь то, что это твоя картинка, и она разительно отличается от существующей. Но, рано или поздно, реальность напоминает тебе о себе. Это чаще всего происходит в виде глубокой обиды, влекущий за собой разочарование. И тогда, ты теряешь веру, забываешь о надежде, а многие озлобляются на мир, который, как им кажется, не соответствует их высоким идеалам. А ведь он просто такой, какой он есть. Его нельзя идеализировать, его надо воспринимать и в нем жить.
- Не очаровывайтесь, тогда ваши разочарования не будут мешать жить…- задумчиво, одними губами, произнесла Ирина. – Мне всегда было интересно где граница настоящего. Минута назад – прошлое, через мгновенье – будущее. Будущее также быстро становится прошлым, как сменяются мгновенья настоящего. Да и само настоящее для разных людей разное: если посмотреть на дерево с разных точек, то картинка будет разная. Один увидит ветку, другой ствол, а кто-то заметит дупло… Но ведь все не договариваясь, скажут, что это дерево… Вот и эта картина. Я смотрю на нее и чувствую тепло своего сна, а еще чего-то не понятного, еще не испытанного. Я не могу дать название этому состоянию. А вы… Вы видите в ней просто картину. -
На мгновение девушке показалось, что лохматая голова парня приподнялась, и обожгла ее лучом золотых глаз.
- Вспомнила! – воскликнула она. – Я вспомнила. У него были золотые глаза!..
- Золотые глаза? – Удивилась дама. – Ты когда-нибудь видела человека с золотыми глазами?..
Ирина задумалась.
- Я – нет. По-правде говоря, мне сложно представить золотоглазого мужчину.
- Но у него были золотые глаза.
- Ты опять путаешь реальность и мечту. Скажи, ты уже знаешь какой должен быть твой избранник?!
Ирина в нерешительности задумалась. Она никогда не представляла себя рядом с кем бы то ни было. У нее не было конкретного образа единственного, на всю жизнь. Но она знала ощущения, которые обязательно испытывала бы рядом с ним. Как объяснить этой женщине то, что сама еще плохо понимаешь?! Как рассказать ощущения? Но одна черта в образе ее рыцаря все же появилась: Ирина точно знала, что у него будут ни на кого не похожие, золотые глаза.

3.
Уже который час Соловушка сидел на опушке леса и наблюдал за тем, что творится во дворе красивого терема, где жила его зазноба Марьюшка.
Сначала Кощей, превратившись в волка, принес во двор Настю, сестру Маши, затем Воронок прилетел, едва таща за собой огромную телегу, на которой горой возвышался спящий Горыныч. Пару раз во двор заглядывал плут – Мартин, а этот кот всегда появлялся там, где что-то должно произойти. И это что-то редко носило сугубо положительное значение. Именно заметив его, Соловей и остался наблюдать за тем, что же будет дальше.
Зрение у разбойника было отличным, на расстоянии пяти миль он мог заметить муху, летящую в солнечном луче, а тут, каких-то полтора километра. Со слухом, правда, проблемы были. Конечно, когда так свистеть, то и себе слух подсадить возможно, но наш Соловушка  довольно сносно умел читать по губам, и с интересом наблюдал за разговором, происходящим между обитателями терема и Кощеем.
- Скажешь Настасье, что упала она со своего недолета, что Горыныч ее домой привез. Про Ягу, говори, что выдумка это все. И Гошке скажи, что провел день с Настей…
В разговор встрял Тимофей – дворовый пес, отличающийся болезненным правдолюбием:
- Как это? Как можно врать? И почему Горыныч поверить должен в эти… придумки?!  Он же не слепой! У него же глаза есть, он помнит…
- Вот именно из-за глаз и поверит. Девушка, которую Настя заменит, как капля воды похожа на нее. Совпадение такое, что поверить трудно. Только, Маш, переодень ты сестрицу, сделай из Кикиморы Аленушку, тогда у Горыныча точно вопросов не останется.
- Чтобы Горынычу Аленушка понравилась?! Да ни в жизнь не поверю, - вставила домашняя кошка мирно спавшая в гамаке.
- Цыц, женщина, - зашипел на нее кот. – Тебе слова не давали. Спишь тут и спи себе на здоровье. А вопросы решать и без тебя, поумнее найдутся.
- И не больно надо мне это, - промурлыкала длинношерстная, грациозная красавица, - Ты лучше мне за ушком почеши, и скажи Машке, чтобы часика через полтора, причесать меня не забыла. – Она повернулась в другую сторону и, прикрывшись роскошным хвостом, мирно заурчала довольная тем, что и в этой канители на нее обратили внимание.
- Нельзя врать! – вставил пес, - ведь если мы станем неправду говорить, кто же правде после этого верить то станет?
- Врать нельзя, - вмешался дворовый кот, - Но это же ложь во спасение. Представь себе, Горыныч станет тучей по миру летать, искать свою девку, а ее и нет. Что тогда?! Разозлится, станет жечь все да рушить. Злой мужик все равно, что ураган, все на своем пути сметет. А тут еще и несчастный… Есть у нас уже пример один… - кот язвительно посмотрел на Кощея.
- Ты не особо то язык распускай, - оборвал его речь Кощей, - а то ведь и речи лишиться можешь…
- Но, но… - зашипел Кот, - Пришел помощи просить, а туда же, грозится.
- Я одного понять не могу, - Марьюшка, стоящая в задумчивости около спящей сестры, нежно погладила ее по голове. – Горыныч кого-то полюбил. Пусть похожего на Настю, но… Стасенька то моя тут при чем?
Пес жалобно заскулил, Кот смачно захихикал:
- При чем?! А это ты у подушки спроси. Сестрица… А чем дышит младшенькая и не знаешь.
- Тиш, принеси кА сюда подушку… - Попросила Марья.
- Я… А что я?.. – Толстая подушка была возмущена допросом учиненным ей. Мое дело маленькое: сны хорошие в голову навевать, усталость снимать, а что жалятся мне… То не мое дело. Мое дело сторона, выслушала и забыла.
- Хватит тут балаган устраивать! – Кощею все эти разборки уже порядком надоели. – Скоро проснутся эти двое. Сделать надо так, как я сказал! И вообще, дел у меня и без вас много. В первую очередь усилить пропускной ход. А то Барьер совсем распоясался. Никакого контроля над тем кто входит, кто выходит. Развели тут зону свободного прохода. Зеленый коридор… Пошел брешь эту закрывать. А Горыныч когда проснется, решит, что Настя судьба его. Отпадет у него надобность в прогулках в мир людей, значит, бреши в границе не сделает. Все понятно?! Тогда, давай, Марья, переодевай сестрицу. И чтобы никто, никто не знал о подмене…
С этими словами Кощей обратился в серый комок и пушечным ядром умчался прочь со двора, оставив его обитателей в некоторой нерешительности.

Кроме наблюдающего за всем этим Соловья, свидетелем сцены заговора был и Мартин. То, что Ирина укололась о стрелу, он догадался как только ветер рассказал ему о девушке появившийся у Яги. Но была и еще одна причина повышенного интереса его к данному вопросу: в поисках стрелы он сам напоролся на острый наконечник. Барьер «вычистить» его память не мог (не пользовался Мартин обычными пропускными системами). Дорожки к счастью, которые он постоянно забирал для Феи от Марьюшки, могли провести его куда угодно. Марья вела счет дорожкам сотканным, Фея – полученным, но никто не думал сопоставлять  количество дорожек, которые Мартин выносил от искусницы и отдавал Фее. Был, правда у этих дорожек один недостаток, да зато какой! Провести они могли только того, кому отданы были по доброй воле. Поняв, что безоглядно полюбил легкомысленную, веселую Оксану, Мартин вешил во что бы то ни стало привести ее в свой мир, но дорожка была бы тут бессильна. Ему то отдавали ее хоть искренне, но он получал ее нечестно, а следовательно, единственный путь, который мог ему помочь – барьер. Барьер закроют, Горыныч успокоится, решив, что Настя его женщина и не станет его пробивать (просто отпадет у него необходимость искать свою зазнобу), следовательно, не исполнится план хитрого Кота.  Это его очень угнетало. В голове он отчаянно пытался найти выход из этой затруднительной ситуации. И еще,  -- - Интересно, чего же так испугался Кощей, когда дворовая кошка сестричек, заговорила о несчастных?! Вот это тоже узнать надо бы… - подумал он и, припрятав очередную дорожку, понес оставшиеся в пещеру к Фее.

4
Работа не ладилась.  За окном уныло пел свои серенады дождь. Телефон не звонил, Ирка пропала. Похоже, что намеченный на выходные выезд на шашлыки тоже не удастся. Вся неделя была какой-то непонятной, недоделанной; планов много, а реализации… А тут еще и этот… кот-клоун.
О чем бы Оксана не думала, она неизменно возвращалась в мыслях к той встрече. Она даже не могла утверждать, что точно узнает его, если случайно их дороги пересекутся, имени, брошенного в ветер, так и не расслышала, да и вся информация, которой обладала, состояла из неоформленных догадок, но ощущение света, тепла и комфорта, испытанного в его присутствии, прочно поселилось у девушки в душе. А сейчас, когда в офисе меланхолично подрагивала лампа дневного света издавая при этом песню назойливой мухи, а на улице сероватой дымкой висела сырость, ей все больше и больше хотелось вернуться в тот вечер, когда странный, случайный знакомый в низком поклоне подарил ей прекрасную белую розу.
- Оксана Дмитриевна, - донеслось до нее откуда-то из вне, - Оксана Дмитриевна, зайдите к шефу.
Девушка офис-менеджер приветливо улыбнувшись, побежала дальше по своим делам. Ксенья взяла объемную папку и направилась в сторону большой приемной, в которой сидела строгая секретарша оберегая неприкосновенность боса.
Сергей Павлович заглядывался на высокую, стройную блондинку с первого их знакомства. Если бы дело касалось другого работника, то он не задумываясь бы, уже давно, мягко потребовал продолжения знакомства в более интимной обстановке, но тут. Насмешливая красавица не только была прекрасным юристом, но и имела степень по экономике, знала пять иностранных языков, а главное, многие партнеры предпочитали работать только с ней.
- Сергей Павлович,  к вам Оксана Дмитриевна, - голос секретарши (женщины около пятидесяти, грузноватой, с гипертонией и  внуком, но при этом преданной и надежной) вывел его из состояния задумчивого оцепенения.
- Пусть войдет.
Оксана вошла заполнив небольшой кабинет нежностью дорогого парфюма. Шеф, втянув в себя аромат, произнес:
- Опиум.
- Что? – не поняла девушка.
- Опиум, говорю. Вы, Оксана Дмитриевна сегодня пришли с запахом опиума.
- Вы хорошо разбираетесь в духах, - улыбнулась девушка. – Впрочем, это и не мудрено…
Сергей Павлович обладал внешностью примечательной. Высокий, спортивный, с серебряными нитями в стальных волосах, которые когда-то имели цвет воронова крыла, он прекрасно знал, какое впечатление производит на слабую половину рода человеческого.
- Что вы, Оксана Дмитриевна. Даже если бы я и не знал этот запах, вы сами как опиум для мужчин. – Он учтиво пододвинул стул своей сотруднице. – Итак, что вы будите; чай, кофе?.. Хотя, вы пьете только чай. Зеленый…
- Я хочу говорить об отчете, - мило, но жестко улыбнулась Оксана.
- Ну вот, опять вы.  Вы прекрасный работник. Замечу, очень ценный для нас. А еще, вы прекрасная женщина. Я предлагаю вам свою дружбу, поддержку, вы же – отчет…
- И в чем?
- Что в чем?! – не понял босс.
- В какую сумму вы цените дружбу? Свою дружбу?..
Лицо шефа залила краска. Внимательный наблюдатель заметил бы, что нервно задергался глаз, а кадык «заходил ходуном»:
- Оксана Дмитриевна, не кажется ли вам?.. Не кажется ли вам?.. Вы не много себе позволяете?
- Как мне нравится когда вы так сердитесь, Сергей Павлович, - нежно произнесла девушка, озарив шефа одной из самых очаровательных из своих улыбок. – У нас через два дня очень ответственный прием и переговоры. Я подготовила договора и справку по партнерам. Вы посмотреть не хотите?..

Когда спустя некоторое время она вышла из кабинета, не знающий отказа ловелас с восторгом смотря ей во след, думал, что вот на такой он бы, пожалуй, женился. Только вот как сказать ей об этом. Хотя, заявление о разводе уже несколько дней как было подано.
Девушка вернулась на свое рабочее место и обнаружила множество пропущенный звонков на мобильном. Самое странное, что ей звонила Дама. В экстрасенсов Оксана не верила, как и в предсказанья. Она и сама не могла понять зачем поехала тогда в этот старый, деревянный  дом к этой странной Даме. Однако, сейчас у нее опять встал образ падающего бокала и оставленный без ответа вопрос, что же происходит с сердцами не однолюбов.
«Интересно, - подумала она, - а с сердце щефа тоже можно разбить?» Из этих мыслей ее вывел очередной звонок.
- Ксения, - услышала она знакомый голос. – Здравствуйте. Извините за просьбу, но не могли бы вы ко мне приехать?
- Когда? – удивленно спросила девушка.
- У меня ваша подруга, - Ирина. Она не очень хорошо себя чувствует. Я не хотела бы ее одну отпускать.
- Ирка?! Что с ней? Я уже сколько времени не могу ее найти… Что с ней?
- Приедете, я все вам объясню. Когда вас ждать?
- Сейчас. Я сейчас отпрошусь и приеду…
Девушка бросила трубку и, схватив сумочку, опрометью бросилась к выходу.
«Что могло случиться с этой мышкой?» - думала она сидя в уютном салоне такси, пойманного у ворот офиса. В этот момент мысли обо всех мужиках мира отступили от нее, уступив место тревоге за единственную, любимую и верную подругу, которая опять куда-то вляпалась.

5.

Дама встретила ее на пороге:
- Где она? – С лета почти выкрикнула Ирина.
- Не волнуйся, она скоро должна проснуться. Я дала ей лекарство.
- Да что с ней случилось то? –с тревогой спросила Оксана.
- На нее напали хулиганы. Мой пес – Волк, спас ее… - Как подтверждение этих слов из будки, стоящий на углу, вышел большой пес, скорее похожий на волка и, подойдя к девушке, лизнул ей руку.
«Странно», - подумала она, - «Прошлый раз я не видела ни собаки, ни  будки…»
Пройдя за хозяйкой  через уже знакомую ей комнату, очутилась в уютной кухне. На плите посвистывал чайник, на столе красовался пирог с черникой.
- Выпей пока со мной чая, - предложила хозяйка, - А там и подруга твоя проснется.
Оксана села за стол и, неожиданно для самой себя, спросила:
 - Так что происходит с другими сердцами?
- Другими? – Улыбнулась Дама. – С разными сердцами происходит разное…
Вот, например, возьмем сердце твоего начальника…
Девушка боязливо поежилась. Откуда эта чужая женщина могла знать ее начальника, и что она вообще знает о ней – об Оксане?!
- Не волнуйся, - тихо произнесла Дама. – Я довольно долго пыталась до тебя дозвониться, ты не брала трубку и не перезванивала, значит, была занята. Когда я до тебя дозвонилась, ты была погружена в свои мысли, - значит, скорее всего, занята работой (судя по времени). Из этого я сделала вывод, что ты была у начальства и довольно долго. А дальше и того проще: совещание или переговоры. В общем, производственная необходимость. Кроме того, ты очень хороша, а начальник (если это мужчина, а, мне кажется, женщина такую как ты навряд ли держала бы рядом) не может этого не замечать, значит, он выказывает тебе какие-либо знаки внимания…  Я могу не продолжать цепь своих наблюдений и выводов из них?
Оксана слегка покраснела:
- Конечно. Все именно так, как вы и говорите. Так какое сердце у моего шефа?..
- Ты, мне кажется, не знаешь какое сердце  даже у тебя. – Произнесла Дама. – Скажи, ты знаешь что такое любовь?..
Девушка задумалась. Она довольно часто мечтала о любви, о семье, доме с парой веселых, круглощеких пацанов, о том, как будет с ними ездить по миру и, глядя на них, все станут умиляться. Но почему-то конкретного мужчины в этих мечтах не было. Ездили втроем, отдыхали тоже втроем, даже за праздничный большой стол, ломящийся от яств, садились и то втроем. Нет, она не была  сторонником непорочного зачатия, и какой-то мужчина все же мелькал в ее фантазиях, но это был не конкретный человек, и даже не образ, а тень, ощущение, того, что кто-то все-таки рядом есть.
- Вот видишь, ты не можешь ответить на простой с виду вопрос. – Улыбнулась Дама. – Значит, твое сердце еще лежит в ларце и не нашелся еще тот, кто выпустит его на свободу.
- А я, кажется, могу описать любовь. – Ира растрепанная стояла прислоняясь к косяку двери. На ее плечи была наброшена огромная шаль, тонкой паутинкой связанная из шерсти вперемешку с пухом. – Мне кажется, что любовь это когда тепло, уютно и хорошо…
- Тепло, уютно и хорошо?! – Засмеялась Оксана. – Это, уж извини, ты про комфорт говоришь. Вот сейчас тебе и тепло, и уютно, и хорошо. И что? Это любовь?..
- Ну почему ты всегда все так прямо рубишь? Знаешь, иногда не надо знать, а достаточно просто чувствовать. Чувствовать, что он где-то есть.
- Мифический «он» и еще более размытое – «где-то». – Отрезала Ксюша. - И что?! Ау, мой Принц! Я твоя прЫнцесса. Сама себя послушай, это же абсурд!
- Девочки, - обратилась к подругам Дама, - давайте не будем обвинять друг друга. Мнение каждой из вас имеет право на существование. Может быть, мы попробуем услышать его. И все же, что для Вас любовь?
- Я уж и не знаю, - недоуменно пожала плечами Кся. – Есть любовь материнская, но это, скорее инстинкт. Есть к родным, но… привязанность, наверное. Еще – любовь к Родине, к природе, к… лозунги одним словом.
- А к мужчине? – вставила Ирина.
- К мужчине?! – хмыкнула Ксюша, - Сексуальное влечение на уровне инстинкта.
- Зачем ты так? – тихо произнесла подруга. – Ты встречаешься со своим Георгием. У вас ведь ничего не было. Ты сама говорила мне. А все равно бежишь к нему на встречу. Это тоже «сексуальное влечение»?
- Не было. Но сейчас я об этом очень жалею. Было бы, не сбежал бы. А «бежать?», я никуда не бегаю. Да, мне интересно с ним, он делает хорошие подарки, но… может быть, я даже увлечена им…
Неожиданно в голове девушки мелькнул образ нагловатого, огромного детины с улыбкой младенца и удивленным взглядом шкодных глаз.
- Что за наваждение? -  вырвалось у нее. – А этот то, что меня не отпускает?
- А что тогда ты скажешь о верности? Или ты считаешь, что и она инстинкт?!
- Верность? О какой верности ты говоришь?! Это просто твой выбор. Ты продаешь свое тело кому-то, он тебя устраивает, а взамен ты принадлежишь только ему.
- Но ведь женщина не вещь. Как она может принадлежать? – Ирина почти плакала.
Дама внимательно наблюдая за девушками и молчала, а Оксана настойчиво продолжала «развенчивать мифы о вечной любви» с каждым словом все больше и больше закрывая свое сердце и обнажая обиды и раны нанесенные ей в детстве.


6.
Оксана была профессорской внучкой. Но, как говорится, «в семье не без урода», ее мать как раз и стала в этой интеллигентной, чопорной семье тем самым уродом. Наделенная природной красотой и изяществом, она не отличалась ни цепкой памятью, ни сообразительностью. Не было замечено у нее и других талантов. Очень скоро на ней, как на надежде науки или культуры, поставили крест и отпустили плыть по волнам саморазвития в дворовую школу воспитания. Именно во дворе она и была счастлива: первая красавица сначала двора, а затем и района. Возвращаясь домой в атмосферу книг и заумных философских речей, ее мама тушевалась, чувствуя себя гадким утенком среди стаи научных метров, которые постоянно говорили ей, что внешность не надежный помощник в жизни, а вот с умом у нее определенные сложности. 
В семнадцать, посмотрев Шекспира на сцене районного театра, она впервые влюбилась. Это был молодой актер, исполнитель роли Ромео. Он тоже обладал незаурядной внешностью, амбициями и легковым автомобилем непонятной марки. Молодые люди были счастливы. Она восхищалась им, а он боготворил ее. В таком счастье прошел год. На восемнадцатом дне рождения дочери ее мать с удивлением обнаружила у нее уже начинающий округляться животик. Дома был созван родственный совет, на котором единогласно было решено, что девушку необходимо срочно выдать замуж. И кандидатура нашлась под стать ей: сын сотрудника отца, молодой человек за тридцать, увлеченный наукой, с подслеповатыми глазами за сильными линзами очков и неуклюже невнимательный ко всему, что не касалось науки.
- Не реви, - жестко подавил  сопротивление дочери Оксанин дед. – Сделали ребенка. Теперь исправлять все надо. Что о тебе скажут наши друзья? Нагуляла?!
Никакие доводы, что отец ребенка готов жениться и, что она его любит, на отца не подействовали. Основным доводом было то, что ни у кого из них нет образования, а значит и перспектив.
Спустя несколько дней Оксанина мама сбежала из профессорского дома «к своему актеришке» не подчинившись воле отца,  следовательно, была отлучена от родительского гнезда и лишена какой-либо поддержки.
Счастье продлилось на пару месяцев меньше, чем беременность. Молодой маме постоянно хотелось есть, спать и плакать. Будущий же отец стремился к развлечениям. Денег постоянно не хватало и он с легкостью принимал помощь от дам среднего возраста, общение с которыми давало ощущение красивой жизни и, хоть редкие, но подработки то моделью на показах, то статистом в эпизодах.
Из роддома внучку забирала  молодая бабушка. До двенадцати лет о существовании матери Оксана догадывалась по случайно услышанным разговорам взрослых, причем ее имя всегда сочеталось с различными именами мужчин.
Девочка взяла лучшее ото всех своих родственников: красоту от родителей, ум от деда, талант от бабушки. Она неплохо рисовала, играла на скрипке, успевала в школе и, что не менее важно, ей легко давались языки. Бабушка часто повторяла ей непонятную фразу: «Кому много дано, с того и спрос больше…». На двенадцатый день рождения ее представили красивой, молодой женщине, сказав, что это и есть ее мать. К тому моменту она была уже четвертый раз за мужем и, по странному стечению обстоятельств, именно за тем, кого когда-то сватал ей её же отец. Молодой человек правда, к тому моменту, защитил докторскую и возглавлял не только НИИ, но и коммерческую фирму. Детей у него так и не случилось, да и брак этот был не просто первым, но и единственным. Оксана знала его с детства и он относился к ней как к родной дочери, зато её новоявленная мать не переставала повторять, что это был мезальянс, что она никогда не любила и не полюбит этого своего мужа. Однако, именно данный брак оказался не только самым продолжительным, но и самым удачным. Наблюдая за родителями, Оксана быстро перестала верить в романтику сказочных героинь и единственную встречу на всю оставшуюся жизнь. Она любила повторять, что даже брак должен быть функционально обдуманным.
До сего момента она так и не узнала, что же такое любовь. Зато схема дальнейший жизни  и обыкновенного женского счастья ей была предельно ясна, все в ней было прописано и с временной, и с экономической точек. Вот только не было там места сильным чувствам и головокружению от того, кто должен оказаться рядом.
Георгий прекрасно вписывался в её схему. С ним было не стыдно показаться в любом обществе; красив, умен, талантлив, кроме того, очень неплохо обеспечен. Одним словом о таких мужчинах говорят «перспективен». Перед ее шефом у него было и еще одно неоспоримое преимущество,  у него не было семьи.  Сергей Павлович в своих ухаживаниях за ней неоднократно говорил, что разведется, но развестись можно с женой, а никак не с детьми. Мужчина же, который раде женщины (даже ради нее) смог бы отказаться от своих детей у Оксаны не вызвал бы уважения.
Когда ей исполнилось восемнадцать, в дверь позвонили. На пороге стоял неопрятный, с пивным животом и признаками былой красоты мужик с подвядшим букетом блекло-розовых гвоздик. Представившись ее родным отцом, он был приглашен к общему столу и там долго мучил слух собравшихся рассказами о своей гениальности, о несправедливости мира по отношении к нему и о глубоком сожалении в том, что его единственная кровинушка – Оксана, не росла у него на глазах. Правда, после некоторой дозы алкоголя, он начал путать имя дочери, называя ее то Ингой, то Инной.
Когда с парой мешков с продуктов, за ним закрыли входную дверь, бабушка, тяжело вздохнув, произнесла свое: «Кому много дано, с того и спрос больше… За все в жизни платить надо…», - и строго посмотрела на подруг, стоящих рядом. Ира была растеряна, а сама «виновница торжества» - Оксана, смущена и зла на этого чужого ей человека.

Ирина со своей мечтательной мягкостью и романтизмом давала прагматичной Ксюше ощущение прикосновения к чему-то нереально прекрасному, сказочному. Кроме того, именно общение с ней Оксане, хоть частично, но объясняло эту бабушкину присказку. «Кому много дано…» и Оксана старалась отдать подруге то, чем так щедро наделила её природа.
Она учила ее ходить, одеваться, вести себя в мужском обществе,  только угловатая Ирка была плохой ученицей и делала часто все наоборот.
- Посмотри как ты идешь, как на лыжах. Скандинавская ходьба… - Ира весело смеялась в ответ, но продолжала шагать как солдат на плацу. Только однажды,  на несколько дней ее подруга преобразилась, но разочарование, последовавшее следом, сгорбило ее и сделало еще более похожей на серую мышку.
Сейчас же, Ирка спорила. Её глаза горели, и все движения, ставшие плавне, возмущались вместе с ней:
- Вот ты говоришь, что нет верности. Что женщина принадлежит. Что мужчина должен…

7.
У Яги во дворе «яблоку негде было упасть», да и не падало оно, а быстро катилось по большому фарфоровому блюдечку, демонстрируя собравшимся вокруг стола то, что происходило в доме, где жили сестры. А там шел снег. Снег, а вернее – вода, замороженная холодом рассудка Горыныча, заметала яркий цветник так заботливо выращенный Марьюшкой. Зато Настя казалось бы не замечала этой вьюги в сердце своего избранника. Нельзя сказать, чтобы она совсем не видела того, что творится с ним, она просто предпочитала не обращать на его состояние внимание.
- Ну чего расстраиваться раньше времени, - кок-то сказала она своей сестре. – Он же еще не знает, что все равно со мной будет счастлив: я же буду, значит и он тоже. Счастье мужчины в умении создать для женщины подобающую атмосферу.
- Стася, - возразила ей тогда Марья. – Атмосферу создает женщина, мужчина обеспечивает быт и гарантирует надежность и стабильность.
- Вот еще. Быт… О каком быте ты говоришь? Мы с ним путешествовать поедем. Думаю, осядем еще не скоро. Знаешь сколько всего интересного вокруг. 
Сейчас же Марья была среди тех, кто с волнением наблюдал за происходящим между Горынычем и  сестрой. Вместе с ней вокруг стола собрались хозяйка-Яга, Кощей  и Соловей. Но был еще один наблюдатель. Он не сидел за столом, даже не находился на территории двора владений Яги, он подглядывал с  векового дуба, который находился прямо  за дырявым забором бабки. Конечно, он не мог во всех подробностях рассмотреть того, что демонстрировало блюдечко, да и не надо это было ему, он наблюдал за реакцией присутствующих, которая лучше всякого телевизора говорила о том, какие настроения царят у Насти и Горыныча.
- Ну вот, - ухмылялся в усы Мартин, - И что вы всем этим доказать хотите?! То, что кроме нас никого нет?.. Так есть, и любовь большая,  и у Горыныча тоже есть,  только не хочет кое-кто признать этого. А все почему?! А потому, что тут он – КОЩЕЙ!, а раздвинутся границы нашего мира, - так там еще не известно кем он будет. В каждой системе есть свои кощеи, свои феи… Феи… Интересно, а почему этой то дамы тут не видно?..

В просторной горнице терема сестер с апатичным видом Горыныч наблюдал за вихрем, который создавала своей энергией Настя, мечась по комнате и на секунду прерывая свое движение только напротив большого, модного зеркала.
- Давай решать, кого мы на свадьбу пригласим?
- А что решать-то?!
- Что решать?.. Что ты такое говоришь?! Это же событие! Его все должны запомнить. Тут надо продумать, чтобы и пиар был, и слухи поползли, и всем хорошо было… Знаешь, я думаю, Водяного с Колдуньей. Водяной в своем мире все расскажет, приврет правда, будет и то, чего не было в его байках, но точно уж все узнают, а Колдунья… она подарки делать умеет. А если еще и в хорошем настроении, это вообще находка, всех одарит, Троллей надо бы. Они, правда, всегда всем недовольны, но… Стрелам счастья они счет ведут. Машку с Соловьем. Кстати, никак не пойму, чего они все никак не могут пожениться?! Хотя… Машка говорит, что сначала меня замуж отдать хочет. Кощея можно, но ведь тогда и Ягу звать придется, а вот её то я как раз видеть бы и не хотела… Она вечно не по моде одета, прическа как из леса, позориться только.
Яга, наблюдавшая всю эту картину,  обижено повела носом:
- Эка невидаль, свадьба! Не по моде я видишь, одеваюсь. А сами то?! Расфуфырица, размолюеца и ну попой вертеть. Смотри, дефка, пока сватьба тока намечаеца, да жених та не больно щеслив, как я погляжу… - Яга смачно сплюнула, и гордо отвернулась.
- Ягодка наша, Ягуша, -  нежно обратилась к ней Марьюшка, - Ну что ты? Зачем ты обижаешься?.. Ты же Стаську с измальства знаешь. Знаешь, Пофырчит она, повоюет и все как надо сделает.
- Сделает та – сделает. Тока кабы она со своими выкрутасами жениха не прошляпила, - уже мирно проворчала Яга.
А Настя продолжала свои рассуждения:
- Наверное, надо Фею. Обязательно надо, а то ведь сам знаешь какая она; чуть что не по ней, так заклятье наложить может… И платье… Представь, паутины столько не набрать, чтобы раскроить как надо. До свадьбы всего ничего, а платья еще нет…
Горыныч пустым взглядом посмотрел на Настю.
- Насть, а может не надо?.. – спросил он.
- Что не надо? – Настасья изумленно посмотрела на него.
- Ну, это… свадьбы… не надо… Может быть?!
- Как это?! Ты что говоришь? Все же слышали, как ты мне в любви признавался. Что люди скажут?
«В любви признавался», - мелькнуло в голове у Горыныча. «Мало ли что ляпнешь с дуру. Ну почему у нас принято жениться после слова люблю?...
- А если я ошибся? – с тоской в голосе спросил Змей.
- Ошибся?! Как это – ошибся?  За свои слова отвечать надо. Ты же не Кикимора, которой положено врать, и не тролль, который обманом живет. Даже не Кот-баюн, он по статусу сказки бает. Ты нечисть высшего сословия. Ты сильный и могучий Змей Горыныч. Тебе три головы даны для того, чтобы думать. А сила, чтобы  защищать. Ошибся?! Кто тебе после такого заявления поверит то? Ты о репутации подумал? А о моей?.. Нет уж, обещал, так женись… - Настя бросила взгляд в висящее на стене зеркало, - Или не хороша я для тебя?
- Хороша. Хороша как солнышко, как утро рассветное, только вот привычки твои, одежда… Когда  тебя вижу, чистую, без краски, без металлических иголок разных, нежную такую, желаннее нет, но…
- Змиюшка, но ведь это  всего только антураж. Я же пытаюсь смелой и самостоятельной быть. Смелой и самостоятельной.
- Да зачем тебе смелость то? Разве не достаточно того, что я с тобой рядом, смелый да сильный? Ты же нежная и женственная мне нужна.
- Это что, как Машка?
- Да уж, если бы Марьюшкину характеру твою внешность…
- Вот, а потом ты говоришь, что не должна я быть сильной. – Настя гордо повела плечами и, подойдя к Горынычу, посмотрела прямо в его золотые глаза. – А как мне не быть сильной?! Ты вон что говоришь, Слабой была бы, давно в пруд к русалкам подалась бы. А смелой… так я верю, что моей любви на нас двоих хватит. Ты все равно меня полюбишь, куда тебе деться. Брак то ведь штука прочная и незыблемая. А вот когда полюбишь, тогда я и стану нежной и слабой.
- Вот было бы на свете  место, где можно говорить одно, а делать совсем другое… - проворчал Горыныч, - Я бы…
- Э, Горыныч, это тебе не в высшем сословии родиться надо было, а чернью подколодной. Да и то… Уж с них спрос велик. А уж с тебя… правда и возможности у тебя огромные, значит и спрос много больше.
Горыныч повесил сразу все три свои головы, представляя как Настя своим неукротимым темпераментом заставляет его поверить в тихую идиллию прочной, дружной семьи…

За наблюдательным столом царило молчаливое смятение. Заговорщики не смели взглянуть в глаза друг другу. Первым заговорил Соловей:
- Да… - сказал он в пространство. – А можно я в поле? Посвищу на досуге…
- Хватит! – Перебил его Кощей, - Насвистелся уже. Не свистни не вовремя, проблем было бы меньше.
- А я то тут при чем? – возмутился Разбойник. – Это к тому, кто стрелы где не надо оставляет…
«Так, еще не хватало, сейчас и про меня вспомнят», - промяукал про себя Мартин, - «Пойду кА я от сюда по добру, по здорову. Думаю, пора Горынычу правду знать…»  Он мягко спрыгнул на землю и мелькнув тенью растаял в черноте далекого леса, оставшись незамеченным компанией, которая никак не могла придти к общему решению, что же делать с этой парой.

В это вечер Горыныч  впервые напился. Он мог выпить и раньше, но при этом хотя бы одна из трех  голов оставалась трезвой. Сегодня же, пьяны были все три. Случайно подсевшее к нему Луковое горе подливало и подливало ему в бочонки то медовуху, то самогон. К моменту появления Кощея язык горемычного жениха уже едва ворочался, а слезы, огромные слезы горечи, стекающие из трех пар глаз, образовали на полу небольшую лужицу, которую тут же убирал юркий половой.
- Вы-с закусывайте, закусывайте-с, - лебезил он, подсовывая ему пересоленное мясо с солеными огурчиками, в надежде, что слез будет меньше.
Но чем больше думал Горыныч о предстоящей свадьбе, тем горше ему становилось.
- Послушай, Горыныч, и чего ты тут устроил? – Кощей стоял рядом и ехидно улыбался.
- Не верю! – ответил, заикаясь, Горыныч.
- Чему не веришь?
- Не верю…
- Чему?
- Не верю и все тут… - Горыныч залпом осушил очередной бочонок бражки.
- Ты, братец, пить то погоди. Ты скажи прямо, кому не веришь то? – Кощей в упор смотрел на пьяного друга.
- Не верю и все тут…  никому не верю… - Золотые искры в его глазах потемнели, оставляя на сердце слушавшего его черный след. – Ну как я мог полюбить разбойницу!? Я мог с ней развлечься, но  полюбить… Она мне другой видится.  Идеал у меня другой. Образ, так сказать… Другой… Вот если бы взглянуть на нее ту, хоть краешком глаза одной из голов… Я бы…Тогда я нужен был, без меня  бы пропала она, а наяву… Да она кого хочешь сама о колено переломит. Зачем я ей?! – Из его глаз обновленным потоком полились слезы. – Хотя бы раз, на мою… нежную..
- Да, братец, набрался ты. Тебе домой надо. Кто бы тебя проводил только.
Как из-под земли перед ними возник кот Мартин.
- Что это с ним? – он сочувственно  посмотрел в сторону рыдающего Горыныча.
- Ты, как всегда, во время. – С облегчением вздохнул Кощей. – Слушай, проводи нашего друга домой, а то у меня тут встреча деловая назначена. Не успею я воротиться.
- Проводить, это я завсегда пожалуйста. Провожу куда скажет. Кстати, ты не знаешь, его домой или к невесте?
- До-о-мо-о-йййй, - взревел Горыныи и рухнул на лапы кота, едва попробовав подняться.

8
В пещере Феи был переполох. Гномы суетливо перетаскивали охапки стрел с одного места на другое, а Тролль внимательно осматривал их и пересчитав, собственноручно ставил большую печать на ленточке, которой они были связаны.  Периодически он останавливался и по стариковски ворчал себе под нос:
- Я не виноват. Говорил много раз, чтобы Мартина не пускали сюда. А он тут как хозяин бродит...
Гномы тоже роптали и, в такт своему начальнику, поддакивали:
- Мартин, Мартин… Некому больше воровать. Говорил, говорил… Мы сами видели…
- Что вы видели? -  налетел на них Тролль?
- Видели, видели, начальник. – подобострастно затараторили пещерные жители.
- Так что вы видели? Мартина?
- Так точно, начальник. Мартина видели…
- И что он делал?
- Мартина видели, начальник…
- О, глупые твари! – В сердцах воскликнул Тролль. -  Говорите немедленно, что  вы видели? А не то… - он замахнулся на них плеткой, Гномы испуганно согнулись в поклоне, изобразив на лицах самую доброжелательную улыбку.
- Видели, видели, начальник… - пролепетали они.
На пороге появилась Фея.
- Распорядитель, ко мне, пожалуйста. – Жестко произнесла она. И Тролль, с выражением скорби на сморщенном лице, подобрав полы своего кафтана, смиренно направился на ковер к своей работодательнице.
Гномы, устроившись на корточках в углу пещеры, с любопытством наблюдали за тем, как из-под двери периодически вылетали зарницы молний, если прислушаться, можно было услышать и редкие раскаты грома.
- Видели, видели, начальник. – передразнил себя же один из гномов.
- Что видели?! – повторил за Тролля другой.
- А что видели, то и видели. Зачем мутить?! Фея все равно не даст кота в обиду…
- И за что она его любит то? – Вздохнул второй гном. – Вот любила бы она так меня. Я бы у нее порядок установил…
- Установил. – Эхом повторил другой Гном. – Да… и брюки ей зачем?! Нельзя женщине в брюках ходить. Правила не разрешают… А что Мартин ворует, так ведь он – мужчина. Любимый кот хозяйки. Значит, не ворует, а берет, то, что ему надо…
В помещение влетел огромный серый Волк и, ударившись о земь, превратился в Кощея. Вид у него был растерянный и озабоченный. Окинув взглядом пещеру, он решительно направился к двери, ведущий в помещение откуда только что вылетела очередная молния.
- Хватит тут метать громы и молнии! – Его голос раскатом пролетел через пещеру, отражаясь в каменных стенках и содрогая воздух.
- Тебя еще тут не хватало… - Видно было, что Фея не рада неожиданному гостю. Тролль же, воспользовавшись моментом, пулей вылетел из пещеры.
- Ты смотри, что удумали. У них стрелы пропадают, а они их списывают. Кроме того, что Мартин ворует, так это и без них известно (у меня каждая стрела сосчитана, я их по исходящему материалу просчитываю), они моду взяли материал недокладывать. В результате, выход продукта – больше, излишки они на королевский двор относили и там, на базаре, продавали. Вот это то я сосчитать никак не могу. Сколько брака, куда ушел?.. – Фея обессилено опустилась в кресло.
- Так, может, и Горыныч не той стрелой ранен? Бракованной?! – с надеждой произнес Кошей.
- Чем ранен он, я не ведаю, а вот девушку Мартиновской стрелой задело…
- И что ты с этим котом намерена делать?..
- Да ничего. Будет воровать как ворует. Он же у меня индикатор: если Мартин появился, значит, партия хорошая, если нет – ищи брак. Он абы чего не возьмет. – Улыбнулась Фея. – Благодаря ему махинация и открылась. Да, королева не довольна, что барьер закрыли…
- Не довольна… - проворчал Кощей. – Которая из них: Снежная или Каменная, а может быть из Тридесятого царства? Или еще какая?.. Королев у нас в стране, как и царей, множество, вот только за порядком нам следить приходится. Я вот что пришел-то: плохо там у Насти с Горынычем. Не верит он, что Настя та, за кого мы ее выдаем…
- И что делать теперь? – Фея из возмущенной, властной хозяйки превратилась в растерянную, грустную девушку. Одновременно со сменой ее настроения, комната окрасилась в нежно-печальный цвет, а цветок, стоящий у окна сник.
- Надо, думаю, ему еще раз Ирину показать. Дать пообщаться им.
- И что ты такое говоришь? – Фея от возмущения не могла подобрать слова, помещение «покраснело», а цветок вытянулся, его стебель стал напоминать натянутую струну, а соцветие – гордо поднятую голову.
- Не кипятись. Слушай. Мы внушим Горынычу, что Ира это Настя, только зачарованная Настя. Ты изобрази, что с трудом сняла заклятье на день, а полностью исчезнет оно только тогда, когда полюбят ее искренне. Полюбить должен тот, кого она любит… Поняла о чем я?
- Поняла… Поняла, - глаза Феи наполнились грустью, - А вот что мы Иринушке скажем?
- Ну, это вообще не проблема. Она опять решит, что спала и ей все только приснилось…
- Решит… Ты и представить себе не можешь, чего мне это ее решение стоило… Стоит… Но, может, ты и прав, нам важно в своей стране порядок соблюсти, а о других пусть их соотечественники думают.
***

- Вот, тоже мне, деятели. И что за народ то такой пошел?! – Мартин был возмущен до кончика своего роскошного, пушистого хвоста.  Он знал, что Фея его как индикатор использует, но это был взаимовыгодный альянс, но то, что она так легко согласилась использовать в своих интересах невинную девушку… Кроме всего прочего – Горыныч:
– Он же не её любит то. Ему же не эта, - крашеная фря нужна. Не её! А они… Подсунули неизвестно что и  врут, что мол она его единственная. Тьфу ты, единственная.  Что за слово то такое. Единственная это когда стрела да прямо в сердце. А когда так чуток задела, это иммунитет вырабатывается. Кстати, я Горыныча не отстреливал… Интересно…
Решив во что бы то ни стало разобраться во всей этой истории, он опрометью бросился к таверне, где в последнее время частым гостем стал Горыныч.

- Неужели ты не понимаешь, что пустышку тебе суют? А ты и рад. За фантиком пустышку не разглядел, принял. Ну, развернешь его. А дальше то что?! То не так делает, говори ни этак, друзья не те, привычки не по тебе, да еще и сопит по ночам…
- Но образ…
- Образ!
- Образ – фантик! А душа, привычки, повадки и настроения? Ты смотри она же кикимора, а ты Аленушку полюбил.
- Знаешь, я и сам не мог долго поверить, что это она, а потом… Пришел к ним как-то, а она видит у окна и на дорогу смотрит. Глаза грустные, волосы распущены, и вся такая тихая, трепетная… - Глаза Горыныча засверкали золотом тепла, в голосе пела нежность…
Дверь с шумом растварилась и на пороге появилась Настя. От описанной змеем девушки у нее были только распущенные волосы. Она была похожа, скорее, на готового напасть вампира, чем на ждущую своего странника нежность. На руках красовались черные перчатки с обрезанными пальцами, Ногти ее пальцев украшал маникюр темно-синего цвета. Войдя в горницу она  стройной ногой, облаченной в ажурный чулок, захлопнула дверь.
- Смотри, милый, какой я перманент сделала. Представь, обещали, что продержится долго.
Довольно рассматривая свои руки, она продолжала.
- Знаешь, Кикимора мне обещала дать травы, чтобы в платье Королевы влезть. Мне  парочку килограмм скинуть бы и…
- Ладно, пошел я, - вставил Кот, которого Настя так и не удосужила вниманием. – Да уж, «единственная», «мечта», «нежность»… - в усы себе промурлыкал Мартин.

Назначенный день свадьбы неуклонно приближался. И чем меньше оставалось времени, тем агрессивнее становилась Настя. Марьюшка, желая успокоить жениха, объясняла это предсвадебным стрессом и волнением, постоянно упирая на то, что вот потом ее сестра успокоится и все будет как прежде. А что «как прежде» Горыныч и сам понять не мог. По ночам ему все чаще и чаще снилось поле полное ярких цветов, конь Яги,  и нежное, трогательное лицо его невесты, на котором не было килограмма белил, и коралловый ротик которой не был  подведен синей краской.
Последние три дня до свадьбы, по обычаям этой местности, молодые должны были не встречаться и уж тем более, не разговаривать. Если бы встреча состоялась, то  первая фраза диалога означала бы, что свадьбе не бывать. Горыныч не имел права приближаться к дому невесты ближе чем на десять миль, невеста же обязана была провести это время дома, в кругу своих  родных и близких подруг подготавливая приданое и строя планы на ближайшие годы.
Горыныч бесцельно шатался по стране, наматывая километраж. Несколько раз он залетал к Яге, желая поговорить с ней, но хозяйки постоянно не было дома, а ее ученый кот неизменно отвечал, что ждать ее бессмысленно, так как она крайне занята и навряд ли найдет время для счастливого жениха. Кощей тоже куда-то пропал, даже дух его в сказочном царстве выветрился. Соловушка, встречая его, отводил глаза в сторону и начинал насвистывать заунывную песню о далекой, неведомой стране. Как-то раздосадованный Горыныч окружил его всеми тремя своими головами и, пообещав, что не выпустит, стал требовать правду.
- Какую правду ты хочешь услышать.? – спросил его Соловей. – Для меня правда в том, что когда вы со Стаськой поженитесь, я смогу просить руки у ее сестры. А пока, мне и надеяться не на что.
Оставалась Корчма. Корчма, в которой можно было выпить и поделиться со случайным собеседником своими проблемами. Именно туда и направлялся наш Горыныч в поисках компании и забытья.
- Заходите, заходи…те! – услужливый половой расплылся в улыбке. – Тебя тут ждут-с. – Он  многозначительно кивнул в сторону Мартина, изображавшего из себя крайнюю степень подпития.
- Ты опять мне будешь соль на душу сыпать? – с отчаянием в голосе спросил Горыныч.
Кот воровато оглядевшись, тихо прошипел одной из голов:
- Не шуми! Иди лучше за мной. И тихо тут мне. Спалимся, костей не соберем.


(продолжение следует)