Сашка

Прекрасные, сказочные горные ландшафты Чехии, Словакии и Моравии, разбавленные лесным обилием деревьев и зеркалами озёр, пролетали в окнах туристического автобуса, завораживая и проглатывая мегабайты дигитальных фотоаппаратов и видеокамер.
В  салоне царил звон стукающихся бутылочек. Соревнование изысканных и весёлых тостов взрывало обыденную речь гида радостным хохотом.  Путешествие радовало и увлекало,  до   тех пор, пока их туристический транспорт не наполнился запахом горелого пластика и отголосками криков зажатых автомобильным железом людей.
           На горной, мирной, чешской дороге стоял и горел , врезавшийся в ограждение микроавтобус-такси, а по-нашему - монитка. Внутри метались в панике ещё живые люди. Дверь от удара заклинило. В маршрутке были женщины, которых везли на работу на какой-то местный заводик. На  руле лежала разбитая и беспомощная голова водителя. На горной дороге кроме их машины в это утро никого не было. Дорога, окружённая волшебными пейзажами, замерла в пустоте, как зрительские трибуны в ожидании будущих событий
              - Стой! Стой! - заорал Алекс водителю, выбрасывая себя в проход из удобного кресла и совершенно забыв, что рулевой по-русски почти не понимает. Водитель остановил громадину  перед горящей мониткой, молящей о помощи руками и беззвучными лицами на стёклах, но дверь не открывал – с…ка.       
    - Дверь!!! Дверь открой! – недоуменно упёрся в препятствие Алекс. За ним, отбиваясь от женских рук и возражений, отталкиваясь  в узком проходе от спинок кресел, уже выстраивалась маленькая армия спасателей. Наши, не привыкли ждать милостей, а уж с Сашкой хоть в ад за жаренным.
       - Нельзя, нельзя помогать,- завопил гид по-русски,- надо вызвать помощь и ждать! Тут так принято! - схватил он рукой легкомысленную рубашку Алекса за плечо, собрав в складки не только материю, но и кресло, когда отлетел отброшенный в сторону мускулистой рукой.
            - А  ну – оупэн вэ доор! - рявкнул Алекс, прихватывая, с мясом  крепления, огнетушитель у входа. Водила струхнул и нажал на кнопку. Дверь пшикнула, открываясь. Сзади Алекса, в проходе, уже матерились, выдирая по примеру Сашки огнетушители и молотки из зажимов, вооружались бутылками с водой и куртками наши «израильтяне». В суматохе с верхней полки слетела сумка с пивом.  С удивлённым звоном разбились бутылочки, вывалившись в проход обиженными стёклами и пенящейся влагой.
           Из горящей уже вовсю монитки неслись страшные крики, дым, огонь начинал вырываться наружу, пожирая всё внутри.
           - Андрей! Володя! Дверь в салон! - на бегу орал Алекс оглядываясь. - Я - к водиле! Не откроется - бей стёкла! Тащи баб подальше, щас рванёт! Виталик- со мной, не отставай - пиво остывает,- пытался шутить он? обжигая руки о раскалённую ручку водительской двери. Потом  одной рукой сорвал водителя с кресла в руки Володьки.
          - Тащи его к нашим! Подальше! - Сашка уже влезал в жаркое нутро с огнетушителем, срывая ограничители и открывая кран для пожарной смеси. Мужики, с другой стороны, используя самый действенный русский адреналин - матюки, обжигая себя, срывали заклинившую дверь ударами того что попало подруку и огнетушителей бесполезных пока снаружи.
            - Стойте! Там опасно! Мы за вас отвечаем! Верните их назад! Это работа спасателей! - бесполезно надрывался гид, пытаясь удержать вываливающихся из автобуса на помощь своим мужчинам женщин.
             - Да пошёл ты! Урод европейский, - смели его с дороги женщины, - Импотент ходячий! - добавила Света, ища глазами фигуру мужа среди мужчин, суетящихся возле автобуса.
             В сорванные двери рванул почуявший свежий кислород огонь. В ответ ударили три белых струи, игнорируя жар горящих передних колёс, били внутрь салона.
            - Тащи их через окна, а то не успеем, - Алекс махнул пустым тушителем, разбивая первое от водителя окно, провел по его краям баллоном, очищая от осколков. Салон дымил сильно, но пока не горел.
         - Принимай снаружи! - подхватил он на ощупь чьё-то тяжёлое тело, заорав от боли в обожжённых кистях рук и спине, и подав пострадавшую лицом вперёд в руки снаружи. Оттащили к своему автобусу десять женщин, двоих шатающихся – довели. Двенадцать мест и водитель, автоматически отметила половина мужчин - всё, сделали. Все  прошли через водительское кресло монитки-мерседеса в алие Израиля.
                И попадали прямо на асфальт. Грязные, мокрые, в прожженной одежде и с гудящим и дрожащими от перенапряга мышцами. Женщины хлопотали. Водитель автобуса достал все аптечки. Гид звонил по мобильному,  вызывая помощь. Огонь, тем временем, добрался до бензобака. 
                Сашка ушёл от монитки последним, и стоял к ней ближе всех возле автобуса. Он  тяжело дышал, опёршись одной рукой на металлический бок машины, а другой держался за свою спину у основания. Света, вся в слезах, улыбалась, не забывая осматривать бестолкового мужа, и тщательно критикуя его опрометчивые действия. В этот момент и рванул бак с топливом. Он окатил всех горячей волной взрыва, подбросил, вздыбив, останки немецкого микроавтобуса и начал спокойно гореть на развалинах Мерседеса. Сашка успел рукой отодвинуть Свету и спрятать её за своей грудью, находясь спиной к взрыву. Спина не выдержала, он  пополз по боку автобуса на плечи Светы – ноги отказались держать спину, Света позвала на помощь.
             - Ребята помогите, Саше плохо!- группа не сговариваясь, вместе с гидом  и водителем, окружила и подхватила на руки  Алекса, который порывался сам встать на ноги, но не мог.
         - А ну лежать,- придавил голос Володьки, - взяли мужики, дружно и в автобус его.
         - Здесь рядом больница, поехали, - закивал гид и что-то быстро стал объяснять водителю. Подъехавшие спасатели, полиция, пожарники и скорая помощь копошились среди спасенных живых и дымящихся развалин сгоревшей машины.
            -  Вовчик, ты что натворил? А где пиво холодное? - показывал на осколки и остатки жидкости на полу автобуса, оживший Алекс, - руки помыть и то не чем! Водило – давай на заправку, заодно и закусим, чем чехи пошлют, - закончил Алекс, отбиваясь от возмущённой неуёмностью мужа, но счастливой Светы.
                В автобусе стоял, прыгал и рвался наружу шум и гвалт переживания спаянного ситуацией, и Сашкой, коллектива, уже не равнодушных друг к другу людей. А водитель и гид в автобусе о чем-то думали, каждый о своём, с уважением  и гордостью, поглядывая на этих непонятных русских, но израильтян.
              - Какие вы молодцы, простите меня, - заговорил гид в автобусе с Алексом,- ваша храбрость и самоотверженность достойна награды, я всем расскажу о вашем подвиге. Если все израильтяне такие как Вы, то ваша страна ...
                - Стоп, мужик, держи пиво, у нас тут ещё моя заначка осталась, - приостановил высокопарные излияния гида Алекс. - Давай выпьем, а то, что-то сушит после этого фейерверка. А насчёт храбрости, так  это тебе в Россию надо - самые храбрые там остались, так если что - заезжай у нас там снега на всех хватит. Ну, за здоровье - Лэхаим!
              - А вообще, - Вот так вы до Гитлера всю Европу и довели, - подытожил Сашка, - ждали, когда спасатели и скорая помощь приедет. За вами глаз да глаз нужен, совсем дикие какие-то!? И что мы сюда поехали? У нас может и архитектура похуже, и деревьев меньше, зато русские люди ещё не перевелись на земле Израильской - Лэхаим! - закончил он, обнимая гида за плечи  и чокаясь с ним бутылочкой превосходного чешского пива.