Исповедь

Храм, как снаружи, так и внутри преисполнен одухотворённого величия. Три главы, словно свечи, венчают окрашенную в небесный цвет крышу. Десяток нищих встречают, и провожают народ у его западного крыльца.
Детище XIX века. Оплот православной Руси, на её неисконнорусской земле, храм впитал в себя и архитектурные решения его зодчих, и духовные чаяния верующих и перипетии Никонианских реформ, и податливость Синода перед царской волей, и присяги ратников, и приношения купцов и мольбы простых людей. Не обошли его лихолетья гражданской войны, истинно-православие Тихоновцев, апостольские модели обновленцев, осквернение по благословению безбожной власти, клубная проповедь ОСВЕАХИМа.
Немецкая оккупация вернула его к жизни. Главы, лишенные креста, словно антенны, вновь понесли к небу молитвы. Нет, не к небу Освеахима. И даже не к небу любимой мною Тавриды. Молитвы неслись к небу Всеблагого Отца и посланного Им Иисуса Христа.
Храм Благовещения. Он и по-прежнему благовестил. Лишенный благовеста колоколов (конец 20-х), благосклонности властей (конец 50-х), вечной памяти окружавших его могил (снесенных в конце 70-х), он всё нес свой крест, через оттепель 80-х, моду 90-х, к идеологизму XXI века.
Вхожу внутрь. В храме более полусотни прихожан и раза в два более захожан. Отличия на лицо. Первые между собой знакомы. Приветствуют друг друга, служителей, персонал. Вторые растерянно оглядываются по сторонам, службы не знают, от диакона, что чинно с кадилом обходит храм, сторонятся как от ладана.
Вот и полиелей. Евангелие благовестом звучит среди сердец и стен. Помазание лбов и душ. Полумрак канона. А вот и священник. Нет, не тот, что возглашает из-за иконостаса, разделяющего храм на две касты. Нет. Другой. Тот, кто мне в данный момент нужен. Исповедник. Священник в сером подряснике занимает место у аналоя, перед которым уже выстроилась очередь. Встал и я.
Дюжина передо мной. Благо, что не тринадцать. Нет, я не суеверен. Просто две тётки в суровых платках, очередь за мной занимать не спешат. Ждут. И лишь, когда за мною стал седоватый толстяк, видимо из захожан, становятся за ним. Очередь медленно, но движется. Вот я уже десятый девятый, восьмой. Но чем ближе исповедь, тем дальше. Почему? Почему? Обстановка храма мешает? Люди вокруг? Может быть бес?
Седьмой.
Всенощная подходит к концу. Очередь к целованию креста. Объявление священника о завтрашнем дне. Засуетились храмовые бабки. Редеет храм людьми. И мои мысли стали редеть. В голове – бардак.
Шестой.
Я же всё помнил. Заранее знал, что хочу сказать. Может священник не внушает мне доверия? Чушь! Я его не знаю. Выглядит скромно. Сразу видно – духовник.
Пятый.
Главное не отвлекаться. Сказано – сделано. Нет. Наверное наоборот. Сделано – сказано. Скажу: батюшка, благословите. На исповеди не был никогда. Хочу исповедаться. А зачем оно мне? Хочу причаститься. А как без исповеди? Не положено без исповеди к причастию допускать. А вдруг спросит: почему никогда на исповеди не был? А действительно почему? По грехам скажу, не был. Один грех тянет за собою другой, потом третий…
Четвёртый.
А почему раньше не каялся? При чём тут грех? Рад бы в рай. А-а, грехи не пускают? Не знаю. Так сразу и не скажешь. По очерствению души? Да. По неверию? И это правда. Из-за гордыни? Совсем близко.
Третий.
Исповедь наверное для того нужна, чтобы люди почаще в себя заглядывали? Вроде того. Только вот страх мой куда-то пропал. Внезапно причем. Перестал я волноваться. Спокойствие и только спокойствие. А вот женщина передо мной суетится. Нервничает видать. У меня прощение просит.
- Бог простит, - отвечаю, а сам думаю: со мной, почему подобное не происходит? Где трепет? Где страх Божий? Страх Божий. Страх человечь. Где граница межу ними? В чём их разность? Где отличие между первым и вторым?
Второй.
Соберись Давид. Соберись. Ты следующий. Угу.
Но с чего начать исповедь? С начала. С начала – банально. Где оно начало? С сути. С сути – прелесть. В чём суть греха? Что есть грех? То, что не по вере? Или нарушение закона? Уже это само по себе большой вопрос.
А если духовник начнёт с допроса или подсказок? Начнет с подсказок – система. С допроса – тюрьма. Благодать тут причём? Допрос не по мне. Не смогу. Из-за страха? Ой, ли? Только ли из-за него? Из-за тщеславия? Из-за гордости?
Первый.
Подхожу к аналою. Крещусь. Ложу поклон. Лобызаю евангелие в зацелованном окладе и деревянный крест резной. Склоняю голову на которую тут же ложится епитрахиль. С чего начнёт духовник? С начала? С сути? С допроса?
С допроса. Заученного, книжного с индивидуальным налётом опыта.
- Давно ли был на исповеди? – вопрошает.
- С момента воцерковления – первый раз.
Говорю – отвещаю, а у самого дрожь по телу. От страха Божия? От страха человеча? Не могу решить. Да и время для сего не подходящее. Занят разум другим. На вопросы поставленные отвечает – кумекает.
- Веруешь ли тому, чему церковь православная учит?
- Верую Господу Богу и Сыну Его Иисусу Христу, - отвечаю. Раз правду надо говорить, то так и буду. А то, как можно веровать в учение, если оно местами противоречит Учителю?
Пауза. Обдумывает следователь души моей, ход допроса. А что он хотел? Я же в лечебницу пришел. Болен, осознаю. Вот и берет лаборант анализы, чтобы Целитель мой Преблагой, излечил мои недуги и страсти душевные.
- Не сомневался ли в учении церковном и предании, от апостолов и святых отцов до наших дней хранимых?
Вот незадача! Попал духовник в десяточку. Как же не сомневался? Ещё как, скажу я вам. От святых отцов, до теперича, многое в предании изменишася. Для примера скажу: в III-м веке, Церковь Христова праздновала из праздников лишь Пасху, Пятидесятницу и Богоявление. Даже памяти мучеников, их почитание носило местный характер. Общецерковными ( и то не везде) были дни памяти Иакова иерусалимского и первомученика диакона Стефана. Так записано в апостольских постановлениях (V,8), причем памяти эти, мало чем отличались от памяти обыкновенных умерших. Так было в III веке. Посмотрите на век X, на XIX век. Сколько всего намудрили, надумали, узаконили. И всё под прикрытием предания. Предания, якобы от апостолов нам через святых отцов переданного. Как же ответить духовнику? Правду скажу.
- Сомневался. Я и до сих пор во многих преданиях и учениях сомневаюсь.
Пауза затяжная.
- По какой причине?
- По причине их несоответствия учению Христа и спорности их принадлежности к указанным периодам церковной истории. То есть апостольскому веку.
- Вы крещены в православии? – недоумевает следователь. Озадачил я его.
- По православному, от чистого сердца и в сознательном возрасте.
- В нашей юрисдикции?
- Простите…
- В Московской патриархии или в псевдоправославном скопище? У раскольников? У Виссарионовцев? В Богородичном центре?
- Нет, - останавливаю список. Сейчас течений в православии превиликое множество. Как человеку в этом разобраться? То-то. Сложно. Каждый тянет одеяло на себя. Истинные – только они. Остальные сектанты, раскольники, безблагодатники и еретики.
- Нет, - говорю, - крещен в Грузинской церкви, в сознательном возрасте, 12 лет от роду.
- Грузинской? – с сомнением велим вопрошает духовник.
- В Грузинской, - с гордость повторяю. Церковь она древняя, автокефальная с V века. Просветители Иверии – апостолы Андрей и Симон Кананит, равноапостольная Нина, чтимы не только в Грузии, но и на Руси.
- Так-то оно так, - соглашается духовник, - только в нынешнее время, грузины не особо к Святой Руси питают любовь. Воюем с ними. По их вине. Они агрессоры.
- Ну, так это политика. Вера же здесь ни причем.
- Это как сказать. Продались грузины безбожной Америке. Воюют против святой Руси. Изменники они. Цари Русские их от турецкой резни спасли в державу православную, православную, - выделил поп, - приняли. А они что? От матери церкви в двадцатые годы XX века самочинно отделились, а ныне и вовсе супротив православной веры ополчились.
Господи, помилуй. Будто и не в храме я. Будто с сотрудником агитпропа беседую в позе неудобной. Односторонне мыслящего нашел себе агитатора.
Да, правда, входила Грузинская церковь (целый век) в состав Синодальной Российской церкви. По царскому благословению. Все верно.
Отделились они от оной решением собора. Но разве не соборы решают в православной церкви? Разве приоритетнее мнение царское? Тем паче, что и царя на тот момент подменил товарищ Ульянов-Ленин…
Грузия от Антиохийской церкви в 451 году получила автокефалию. Законно получила. А Русь святая? А вот тут неувязка. Без благословения Константинопольского патриарха, Московиты ставят в 1448 году собственного митрополита, а в 1458 году самовольно провозглашают автокефалию. Не без подачи светской, великокняжеской власти. Православный восток 141 год не признавал автокефалию Москвы. И лишь тяжелое материальное положение, вынудило Царьград в лице патриарха Иеремии II де-юре, за щедрое вознаграждение (что там каноны и предание говорят про симонию?) признать автокефалию Москвы в статусе патриахата. Так кто для Грузии церковь мать? Церковь, которая служила великим князьям, царям, императорам, генеральным секретарям, а теперь и президентам?
Империи без разницы какая идеология. Главное власть. Царство Небесное, Царство Христа – не от мира сего. Какая связь у Христа с политикой? Сколько длиться этой симфонии церковных и светских чиновников? Цезарепаписткая Византия. Папацезаристкий Рим. Цезарепаписткая Россия, после Петра лишенная даже своих патриархов. Новый папа церкви – царь. Царь батюшка. Помазанник Божий. Самодержец всероссийский, царь Московский, Казанский и прочая и прочая и прочая.
А мой царь - Христос. И Глава церкви – Христос. И муж церкви – Христос. И Ходатай. И Посредник. И Помазанник. И Сын Божий. И Путь. И Истина. И Жизнь. Все Он.
Причём тут Палеологи? Причем тут Романовы? Ульяновы? Путины? Януковичи? Саакашвили? О горнем помышляй, Давид, а не о земном. Забудь про Вавилон. Выйди из него. Стремись к Отцу. Через Христа, со Христом и во Христе.
- Вот и вы, - возвращает меня снова к земному, поп, - веру православную потеряли, от Бога и Его святой церкви отпали, вернутся, покаяться явно не желаете. Страха Божия в вас не видно, спасения не ищете. Равнодушны к судьбе святой Руси. Вы впали в Иудин грех. В Господа не веруете…
- Верую, - перебиваю, - Господу верую.
- А в чём ваша вера? – батюшка повышает тон. – В чём? Где она? Лишь на словах! Какая от вас польза церкви Христовой? Какая от вас польза для святой Руси? Какой от вас толк? Небось, и книги еретические читаете? И президента хулите?
- А я не гражданин России, отец.
Пауза. Батюшка сбавляет темп.
- На грузина вы не похожи…
- Я не грузин, отец. Я ещё хуже.
Пауза. Я знал, что такой политически облучённый поп, сразу поймет, о чем речь.
- Ах, вот оно что! Вы еврей?
- Нет, я караим.
- Какая разница! Вы всё равно еврей. И мысли ваши и поступки сами за вас об этом говорят. Глупо думать, - продолжается ликбез, - глупо думать, что существует белорус, украинец, новгородец, сочинец, москвич или сибиряк. Нет! Есть Русь. Святая Русь! Поэтому если вы православный, то уже не важно, кем вы были раньше. У Бога нет ни элинна,  ни иудея. Если вы приняли православие и живете на землях Святой Руси, - то вы русский! Вы должны сплотиться вокруг нашей матери церкви. Когда вы так поступите, то вы уже не еврей. Вы новая тварь во Христе. Новое творение – русский человек. Воин Христов. Вы, символ веры знаете?
- Наизусть знаю.
- Веруете в него?
- Верую Господу, но с символом знаком.
- То есть как?
- Ну, - пытаюсь объяснить, - приоритет для меня Господь, его Слово, а потом уже символы, каноны, протоколы, табу…
- Вы что, посещаете сектантов? Читаете еретическую литературу? Откуда у вас, при отсутствии подлинного воцерковления, веры, я бы сказал, полноценного православного сознания, такая ярко выраженная протестантская позиция?
- Вы имеете ввиду мою аполитичность?
- Напротив! Ваш оппортунизм! Я хочу этим сказать, что ваша жизнь, вместо того, чтобы служить Христу, Его церкви, святой Руси, прожигается в освящение Его врагам.
Я молчу.
- Вот, что. – батюшка задумался. – вам еще рано исповедоваться и тем более, властью данной мне от Бога, я не могу допустить вас к причастию. Вам сперва необходимо воцерковление. Я имею ввиду учение, правильное учение канонической церкви. Меня еще ждут исповедники. Я не имею право их так долго задерживать
- Я вас понимаю.
- Однако. Приходите завтра на служение. А после службы, мы с вами позанимаемся. Завтра церковное новолетие. Самое время начать новую жизнь. Жизнь во Христе, во славу Его святой соборной и апостольской церкви, во благо единой и неделимой святой, православной Руси. Помогай Бог.
Я спустился с солеи, прошел сквозь храм и вышел на улицу. Яркое сентябрьское солнце ещё заходило за горы. Подав мелочи просящим, чей состав заметно порядел, я зашагал прочь по кривым улочкам и спустился к морю. В голове всё продолжался наш разговор с духовником.
Я иногда подвержен влиянию. Но скептицизм и здравый смысл, берут верх над сказками и утопиями. Но! Была ли исповедь? Не знаю. Время покажет. Однако идти завтра в благовещенский храм на промывку мозгов я не буду. Вавилон так просто не заманит меня в свою пасть. Даже под благочестивым предлогом спасения. Только вот от чего?
Христос пришел спасти. Кого? Всех людей. Ой, ли? Нет, не всех. Как же так? А вот так. Сам Христос говорит: кто хочет, возьми крест свой и следуй за Мной. Кто хочет. Кто не хочет, тот не получит и заставлять его никто не имеет права. Ни церковь, ни тем более государство. Христос пришел спасти (того кто хочет) от мира и его князя, для того, чтобы сделать нас детьми Бога, который становится нам Отцом. Другим людям, Он таковым не является. Они живут под своим князем мира сего и ему принадлежат. Неспроста он предлагал Христу все царства земли, если бы Господь поклонился ему. Предлагал, ибо он их князь. Он их Бог.
А по какой причине Всеблагой Бог заинтересовался судьбой человечества? Ответ на это: – нет никакой причины, за исключением Его благости. Он не собирает потерянных детей из изгнания обратно в их дом, но свободно принимает чужеземцев, чтобы взять их из земли угнетения и несчастья в новый дом Отца. Ведь они – изначальная собственность не Его, а князя мира сего. Поэтому их свобода и спасение «покупается» Христом. Цена искупления – кровь Христова, которая проливается не во имя отпущения грехов или очищения человечества от вины, не ради искупления греха преступления Закона, - короче говоря, не во имя примирения человечества с Богом, но для отмены притязаний князя мира сего на его собственность. Люди находятся в подчинении ему, пока остаются его собственностью.
А Бог – есть любовь. Хочешь – ищи Его и найдешь. И будешь Ему сыном или дочерью. Он дает тебе это не за хорошие дела или заслуги. Он даёт это даром, непостижимо, беззаботно, без предварительных условий и подготовки к нему.
Причём тут каноны? К чему исповедь? И уж совсем мне непонятна вся эта чушь про святую Русь.
Вот она исповедь:  Исповедую Всеблагого Бога, и посланного Им Иисуса Христа. Исповедую Его Отцом. Исповедую Его любовью. Иду к Нему через Христа. Да будет Он прославлен во веки. Аминь.
17 сентября 2008 года
Ялта