***

Я никогда не любил нюхать порох из-за некоторого глупого приторного ощущения в носу после него. Поэтому коробок ямщика я отдал Коле, а сам приподнял винтовку штыком вверх: «И всё равно. Приказ вас не пускать. Сегодня никого не пустим.» Ямщик сплюнул мне на сапог и, с перебористой матерщиной, пошёл назад к лошадям.
Николай взглянул на меня с некоторой грустью, вытирая нос от пороха. Да и мне было не по себе от лютых январских морозов на краю Москвы. Веяло соседними деревнями, конским помётом, разлитым портвейном, от которого на снегу рядом с деревянным простоем алело пятно. Я прошёлся пару раз взад-вперёд (который раз на дню) перед тем, как наконец-то сел на лавочку, поставил ружье и уставился на ручеёк, текущий супротив Владимирскому тракту,  проходившему в шагах ста от нашего пункта.
Внезапно, я увидел, как к мосту через ручеёк направляется женщина. Одета она была легко, совсем не по погоде. Да и сеточка на ногах выдавала её профессию сполна. Я дал Коле знак, он направился в её сторону и через минутку она уже стояла передо мной. У меня аж слёзы на глаза навернулись, чесслово- моя ж ровесница, а уже с цигаркой и изъеденном молью лисичьем манто. Вот и кончали ли такие училища... Эх. Я вытянул грамотку, быстро её зачитал и посмотрел на неё. Она спокойно хмыкнула и пошла восвояси. Что-то сегодня явно не ладилось. Погода, что ли...
Коля ругался на всю свою жизнь, изредка взрывая ноздрями дорожки пороха. В двадцать пять лет мой сослуживец был мягкотелым стариком. Не спорю- иногда он говорил и вправду умные вещи, иначе бы я попросту уже давно бы сидел перед трибуналом за убийство товарища по службе.
Но вот, солнце только начало уходить за деревья, как вдруг к нам подошла женщина. Он отказалась слушать приказ и у моих ног умоляла пустить её в город. Я не мог ничего поделать- просто стоял и смотрел на неё. Она тыкала пальцем в фотографию мужа и ребёнка и что-то лопотала по французски. Николай лишь подошёл, ткнул её легонько штыком в ногу и прикрикнул «Пшла б ты, вшивая!». Тогда я не выдержал и ударил его. Я бил его, пока вокруг его головы не растеклась лужица крови размером с хорошее блюдо. Тогда я оставил женщину на лавке, крикнул булочника, шедшего по улице и попросил его кликнуть даме повозку до ближайшего пригородного кабака с дешёвой ночёвкой.
А на следующий день я сбежал со службы.