Исповедь
Родители её, напротив, интеллигентные люди. Приветливы и добродушны были до тех пор, пока Нинка не начала вести беспорядочный образ жизни.
Узнав в какой больнице она находится, подошёл к её лечащему врачу.
Доктор посмотрел на меня грустными глазами и разрешил встретится с больной. Пояснив при этом, что ей осталось жить не более недели.
- Цирроз печени, батенька, не шутка.
С таким напутствием я перешагнул порог восьмой палаты.
Палата была двухместной.
Кровать справа, была застлана покрывалом.
Видимо Нинина соседка вышла по своим делам.
Слева, на белоснежной подушке, покоилась голова молодой девушки, с жёлтым лицом.
Я подошёл поближе и, поздоровавшись, представился.
Жёлтые глаза сощурились. Она улыбнулась.
На мою просьбу присесть она еле заметно кивнула.
- Шестнадцать лет я бы тебе не дал – подумал я, - лет двадцать пять, не меньше.
Вслух же объяснил, что по заданию редакции хочу написать очерк о беде молодёжи. О той беде, которая, как снежная лавина, несущаяся вниз, в пропасть. А по пути тащит за собой лучшую часть населения нашей страны, молодёжь.
Я попросил её дать интервью и рассказать, по возможности, о себе.
Нина часто, часто заморгала и, не сдержав эмоции, зарыдала во весь голос.
Я вскочил на ноги. Из графина, который стоял на прикроватной тумбочке,, быстро наполнил гранёный стакан водой.
Девушка, отпив немного, заговорила.
– Мама и папа, у меня, замечательные люди. Папа преподаёт в университете. Мама в средней школе русский язык и литературу. В четыре года я научилась читать. В пять лет знала наизусть «Руслан и людмила». До шестого класса была отличницей. Учителя хвалили за успеваемость и всем учащимся ставили в пример. Одноклассники уважали.
но скоро всё это мне надоело.
Нина, дрожащей рукой взяла стакан с водой. Отпив глоток, продолжила изливать душу:
– Меня потянуло на улицу. Надоело находиться в «замкнутом пространстве.
Идя со школы, я видела молодых людей. Они сидели на скамейках и о чём-то радостно переговаривались между собой.
Идя вечером из музыкальной школы, я замечала, что молодые люди очень близко сидят друг к другу.
А дома одно и тоже. Доченька надень тапочки, доченька, не разбрасывай вещи. Кушай аккуратно. Посмотри сколько после тебя остаётся на столе крошек и так далее, и тому подобное каждый день. Устала я от этой чистоты и порядка.
И вот у меня появилась подружка.
Родители её работали на заводе простыми рабочими.
У неё был старший брат и ещё младшая сестра. Впятером жили они в двухкомнатной квартире.
Когда я заходила к ним в квартиру, то в первую очередь задерживала своё дыхание от спёртого воздуха.
Воздух был такой плотный и насыщенный, что вначале моего знакомства я еле сдерживалась, чтобы не убежать и не обрыгать их поганое жилище. Потом привыкла.
Повсюду валялась одежда. На столах были свалены учебники. А в кухне вообще одна грязь.
Нина нервно хихикнула.
– Хотите, расскажу анекдот?
– Я улыбнулся.
– Один мужчина имел любовницу, которая жила в такой засратой квартире. Встречала она его в грязном халате. Без какого-либо макияжа, со взлохмаченными волосами на голове.
Когда же он возвращался домой, то видел вовсе противоположную картину. Дома была идеальная чистота. У жены была модная причёска, макияж. Вечернее платье и запах французских духов.
И вот, как-то вернувшись домой от своей грязнули, поздно вечером, он застал жену спящей.
Жена спала на сверкающей белизной, чистой постели. В нежно-розовом пеньюаре и промолвил:
– - ну почему ты не чужая жена.
Мы невесело ухмыльнулись.
Через некоторое время Нина продолжила исповедь.
– Я начала прогуливать уроки в музыкальной школе, потом в средней. Первый бокал вина, сигарета. В тринадцать лет переспала со старшим братом подружки. Позже с его другом и пошло, поехало. Вскоре я не выбирала партнёров.
Через пол года венерический диспансер и в первый раз получила по морде.
Я, видите ли, заразила гонореей одного парня.
А не известно ещё кто кого заразил. Как докажешь!?
Девушка глубоко вздохнула.
- В общем, понеслась я под горку, да с такой скоростью, что не заметила, как оказалась на больничной койке.
- Наркотики когда начала принимать?
- Наркотики,
задумчиво пробормотала Нина,
– в четырнадцать лет.
Случилось это в Новый год. Я, как обычно, ушла из дома.
Как обычно потому, что последнее время перестала ночевать дома.
Праздновали мы Новый год у одного мужика. Всю ночь пили. Плясали и опять пили. Проснулась я часов в десять утра. Голова страшно болела. Казалось, от боли я сойду с ума.
Ночью пили всё подряд и шампанское, и водку, и вино.
Я попросила подружку похмелить меня чем-нибудь. Она заявила, что ничего нет. Что я долго спала.
Ко мне подошёл этот мужик и предложил выпить каких-то таблеток. После таблеток, через месяц, он достал из тумбочки шприц.
Мы надолго замолчали.
- Я надеюсь на твоё скорое выздоровление, но у меня к тебе последняя просьба.
- На скорое выздоровление я не надеюсь. Да и вообще на выздоровление. Благодарю вас, что за просьба?
- Не хотела бы ты, от себя лично, выразить своё отношение к тому что ты пережила?»
Глаза девушки наполнились слезами. Она потёрла веки жёлтым кулачком.
– Я хочу попросить прощение у мамочки и папочки.
Родные мои! Много я доставила вам хлопот. Много доставила горя. Я себя не оправдываю.
Нина перестала обращать внимание на струящиеся слёзы, которые непрерывным потоком лились из её пожелтевших глаз.
Она продолжала, продолжала просить прощение у своих родителей.
Время от времени прерывая свои излияния судорожными всхлипываниями.
– Простите меня за то, что я не оправдала ваших надежд. Простите меня!
Нина повернулась лицом к стене. Давая этим понять , что интервью окончено.
Я поднялся с табурета и, выглянув в коридор, позвал дежурную медсестру.
Сам же, понурив голову, направился восвояси.
Свидетельство о публикации №211051800714
С уважением,
Ольга Сергиевская 08.11.2014 14:29 Заявить о нарушении