Я буду гореть в раю?

Я буду гореть в раю?




Я люблю гореть. И мне очень интересно, что будет после смерти.

У каждого в жизни есть, какое то хобби. Покупать новые внедорожники или ругать правительство. Физкультура или наблюдение за спортивными баталиями под пиво на кресле. В общем, баланс между возможностями и желаниями.
У меня это Огонь!
Нет, я не пироман и не поджигаю дома ближним или дальним. Я вообще кроме неба и себя ничего не поджигаю. Огонь я полюбил с детства.

Жизнь возле полигонов. Порох чёрный, прогорающий с шипением и дымом, бездымный ссыпанный их распотрошённых автоматных патронов в широкую жестяную баночку и бесшумно горящий оранжевым прозрачным факелом. Трассирующие пули, вставленные в песок или землю «носом» вниз  и прогорающие разноцветным ослепительным пламенем.
Артиллерийские «Макароны» летающие и свистящие,  если в подожжённую подсосать воздух, но может и хлопнуть и останешься без некоторых зубов.


Потом увлечение химией, уже по серьёзному. В седьмом классе книга «Химия и технология бризантных взрывчатых веществ» Евгении Юлиановны Орловой, ещё 1960 года вещь. Благодаря ей я вышел на новый виток. Пообщавшись с саперами, я сделал из подручных средств пластиковую взрывчатку. Нет, в террористы я не пошёл. Просто грело сознание факта, что могу это сделать. Как умение плавать, даже если живёшь вдали от водоёма. Вдруг очень надо будет, а я умею. Зато в химии продвинулся изрядно.


Тогда я понял, что люблю Огонь. Люблю запускать его в небо и ещё больше люблю чувствовать его на руках. И я не мазохист, млеющий от боли в процессе и  от ожогов потом. Когда в первый раз облил   руки борноэтиловым эфиром, и он вспыхнул, то сначала испугался. Но было не больно. Тепловыделение небольшое, руки только слегка нагрелись, и по отгорали  заусенцы кожи возле ногтей, и немного меньше стало волос на руках. Но как красиво это было. Живое, ярко зелёное пламя, окутывающее руки. Мягкое, нежное и воздушное. Я смотрел в него, а оно в меня.  Потом весь день ходил на подъеме. Это стало моим хобби. Поджигать небо и себя. Сначала больше нравилось первое, но потом появилось в продаже много пиротехники, тупой, мощной и дешёвой. И вкусы  друзей приспустились к ней. Без толку было показывать, как в твоём метровом огненном цветке ярко синие языки соседствуют с жёлтыми и как это сложно. Покупная пиротехника громче бахала. А я не любил грохот, он мешал вглядываться в огонь. Один друг сказал что в эти моменты я похож на ангела, который узнал что огонь он тоже хороший. Тогда я понял, что это настолько личное, что больше никому не показывал как я горю.

Потом умерла бабушка. Она была первая из  близких родственников кто умер рядом, а не где то в другом городе, или когда я был совсем маленький. Я глядел на язычки пламени танцующие у меня на пальцах. Впереди были выпускные школьные экзамены, но я не мог заниматься, я думал глядя в огонь и успокаивался. И тут меня пронзило любопытство, а что дальше, после смерти? Ладно, если ничего, как говорится на нет и суда нет. А если вечность по сравнению, с которой нынешняя жизнь это точка на прямой. Что дальше?

Вот есть я,  и у меня есть огонь. Я тогда уже умел пальцы  поджигать разным цветом. Стронций – красный, барий – зелёный, медь - синий, натрий – жёлтый. Я закрываюсь в комнате, выключаю свет, зашториваю окна,  наношу это на руки и горю. А потом? Мне оставят мой огонь? Или отберут эту любовь, пол, память и то, что останется, объявят счастливым?
Я как то пробовал наркотики, одна компания, узнав о моих химических способностях, хотела припахать меня для очистки наркоты, судя по наличию  в их «логове» банки с красным фосфором и маленьких ампул с кристаллическим йодом это был перветин, или по уличному винт. Где то ещё должны были быть ещё пустые бутыльки из под медпрепаратов, содержащих эфедрин, но их они очевидно уничтожали, чтобы не «палиться». Винта мне бахнули в кофе, и, похоже, что то ещё, но не уверен. Допинг сумасшедший, настоящий мачо, с горящим взором, безумной непроходящей эрекцией и больше суток сна ни в одном глазу. Я тогда уже в университете на химика учился и перекочевал к подружке в общагу, на денёк.
Больше всего  запомнилось ощущение счастья навязанного сверху, принудительного рая. Наверное, это и удержало от продолжения. А с этой компанией пришлось долго ещё разбираться, они были настойчивы и агрессивны. С ними начал общаться мой одногрупник, сначала у него появилась машина, а потом он исчез вместе с машиной, навсегда.
Потом военная кафедра, там, несмотря на либеральность, мысль о том, что командир знает лучше, была доминирующей. Да и детство у военных полигонов в другом ракурсе осмыслялось.
Очень хорошо стал понимать стихи Галича.

«Не бойтесь сумы, не бойтесь тюрьмы, не бойтесь мора и глада,
А бойтесь единственно только того кто скажет Я знаю как надо.
Кто скажет, идите люди за мной, я вас научу как надо.»

Вроде правильно помню, если понравилось в интернете без проблем найдёте целиком.

Мне стало интересно, а куда попаду я? Рай или Ад?    Не мне судить, но всё же интересно. Мне ведь попадать. Я вообще человек добрый. Но вторую щёку не подставлю, а постараюсь и по первой не получить. Хотя приходилось, причём чаще защищая других. Героических подвигов совершить не довелось, не устраивать же ЧП самостоятельно, а независящие от меня как то не встречались. Подлости сделать можно было, и выгоду получить, материальную, но не сделал, просто не захотел и всё. Воспитание такое. Хотя один раз пришлось брать академку на год и работать по полной, а не подрабатывать. В стране был бардак, и он тогда добрался до места работы родителей.


С личным не сложилось, я однолюб как и отец, а одногрупница с которой прожил вместе три года и хотели расписаться как только получим дипломы, сначала заюлила, а потом сменила меня на ПМЖ в Израиле, в качестве жены знакомого отца. Наверное, оно и к лучшему. Я, почему то не озлобился, а просто погрустил немного и стал больше времени уделять племянникам. И Огню. Тогда интерес к жизни после жизни возник с новой силой.
Что там? Я смогу быть тем, кто я есть?

Я начал изучать церковь, то, что доступно, понял, что запутанно очень. Там вообще православные и католики прокляли друг друга в 1054 году, и жили проклятые друг другом, потом в 1965 вспомнили и отменили проклятия. А говорили, что в СССР бюрократия и торможение было, советская бюрократия это мустанг по сравнению с улиткой, если с церковной сравнивать. Если раньше шли споры о конкретике, пусть теперь кажущейся глупой, но конкретике, вроде количества ангелов которые могут разместиться на кончике иглы. То теперь общие фразы ни о чём. Как у тех «наркобаронов» вышеупомянутых, мол, ты сначала кофе выпей, а потом поговорим, а то не поймём мы друг друга. А мне нужен конкретный ответ на конкретный вопрос.

Тогда пошёл к верующим, благо они сами на улице сейчас ловят. Что вам сказать, вы с попугаем говорить пробовали? Там то же.  После разговоров с ними чтобы не впасть в гордыню и не считать их глупыми, а себя умным, долго думал, смотря на огонь, пляшущий по пальцам. Ладно, это просто обычные люди, которым хочется счастья и уверенности и они несут слово Божье как могут, откровений от них ждать не стоит.

 Тогда пошёл по «Стационарным» местам веры. Многим и разным.  И знаете, очень чётко замаячила перспектива того чего я боялся. Что если туда возьмут то меня очистят от всего, что я помню и люблю, уберут то, что не вписывается в «допуски и посадки», пропустят как макароны сквозь фильеру, и я стану «как надо», им надо, не мне. Единственное что утешает, память и личность трансформируют, так что превращусь в Элоя как у Герберта Уэлса в «Машине Времени» и мне будет «все фиолетово», я буду счастлив, или уже не я?

Я думаю, что где то неправ, тем, кто не попадает в ад, дадут возможность быть теми, кем они есть. Я просто не нашёл человека который мне ответит. Скажите, если знаете. Прочтя все, что я написал выше, чтобы не сбиваться на уточнения и повторения.

Вот сижу один в комнате, и глядя на огонь, пляшущий на пальцах, на искорки сгорающих пылинок. Я понимаю, что это уже давно часть меня. Я спрашиваю.

Я буду гореть в раю????????