Моя Родина. Часть 11

Тысячелетний дуб у села Вербовка. Этот дуб я видел каждый раз, когда мы ездили из Каменки, каждый раз проезжая мимо него, я указывал туда спутникам и обращал на него всеобщее внимание- иногда так резко спохватившись и засуетившись за лесополосой- что взрослые глядели на меня строго, как на горлопана.

Я так отчетливо помню поездки в  Каменку -на машине и на автобусах, забитых пассажирами и их тюками,-как у меня от торжественности и волнения замирало сердце, закипала кровь, я отключался от всего окружающего- прильнув к стеклу- как бы не проскочить этот участок, чтобы  «поприветствовать» «старого друга».

Из рассказов бабушки и деда (особо приближенных к советской космонавтике:-)) – по легенде- космонавты видели его из космоса, а по другим рассказам в его тени отдыхали сами космонавты, и я уже, право, не знал, чем верить. Ни один из моих знакомых не был у него рядом, в его тени, под его сенью,  и я никогда не видел ни людей ни машин поблизости-одни холмы, и он на возвышении.  У Андрея Болконского был свой дуб. У меня тоже был свой дуб- только он как-то был «виртуальный» мой- о том, что он мой, я наверное знал только один, включая в тайну, посвящая в нее дедушку и бабушку-как простой и сознательный советский мальчик-которого учили и правильно учили быть на земле хозяином, а не потребителем и обслугой чьих-то интересом. «Человек проходит как хозяин необъятной Родины своей».

Где -то уже в лихие 90 -е я случайно узнал, что дуба нет-  его "уже". Срубили. Это была ощутимая потеря –я потерял зримый и материальный символ моего детства-незыблемый, как мне казалось, тысячелетний дуб космонавтов был срублен, остались его отдельные ветки-но уже на холмах его не было видно. Он рос среди холмов  в открытом просторе. Сейчас я просмотрел всю карты близлежащих деревень-между Тимошевкой, Юрчихой и Вербивкой и нигде его не нашел, даже на предположительном месте его нахождения, в том треугольнике который выл виден моему обзору с трассы на Каменку.

Как жаль, что пока он стоял не хватило времени, и не было достаточного желания до него дойти, доехать , дотопать, почему я не рассмотрел его вблизи, не  погладил вековые шрамы и морщины, не залез на него, почему не поклонился  ему, как старому безмолвному свидетелю того, что было с моей землей, чо вынесла моя земля, не постоял в тени его листвы, хоть и никогда не хотел стать космонавтом. Несмотря на то, что зовут меня Леха. Может история про связь дуба с космонаватами и была вымышленной от начала до конца- но тогда она представлялась реальной, потому что сам дуб был каким- то фантастическим, нереальным, космическим, патриархальным, сказочным –таким, даже на расстоянии.

Когда я впервые, в 2002 году,  на пляжном берегу Севастополя, в Крыму, а точнее в Любимовке увидел надписи на огороженных проволочной сеткой территориях «Частная собственность», я понял, что хорошо, что мой дуб не дожил, иначе бы его «у меня отобрали», отобрали бы у нас, «всех», подло и нагло присвоив себе то, что принадлежит всем- «распилив», и «по-братски» разделив в своих банных-кулуарных делах. И потом заткнув всем пельки, про «недопустимость пересмотра итогов приватизации».

Счастливый тысячелетний дуб, он умер в той эпохе, которая не знала крови Нагорного Карабаха, "вырвавшейся вперед из "рабских цепей" Прибалтики" - на инквизиционных процессах методично линчующей ветеранов ВОВ- «преступно недопустимо пересматривая итоги Второй мировой»-тех Героев, не допустивших гитлеровской приватизации.