Второй сон Виктора Степановича

                Начало: http://proza.ru/2011/05/20/179


Длинная светло-серая тропинка петляла среди ярко-зелёных кустов и изумрудных полян, на которых изредка вдали виднелись яркие скамейки. Яркое солнце освещало все окрестности, практически не встречая на пути своих лучей никаких препятствий в виде облаков.
Виктор Степанович с удивлением озирался по сторонам, идя по этой тропинке. Он никогда ещё не видел таких ярких красок, он никогда не видел таких ухоженных газонов и, казалось бы, совершенно новых скамеек. Снизу весело похрустывали под ботинками камушки, откуда-то сбоку трещали кузнечики и радостно пели птицы. Виктор Степанович волей-неволей улыбался во все свои оставшиеся зубы. Радость рвалась у него наружу, и он сам ничего не мог с этим поделать.
Вдруг как будто бы из воздуха возникла высокая и длинная каменная стена с блестящими позолотой и различными камнями воротами, которые стояли ввысь настолько, насколько можно было задрать вверх голову.
– Идём? - раздался голос.
Виктор Степанович вздрогнул и обернулся по сторонам. Рядом с воротами, опёршись рукой на каменную кладку стоял двухметровый мужчина с седыми длинными волосами и такой же седой бородой до середин живота. Одет он был в непонятной формы халат из парчи, подпоясанный белым куском материи и сандалии из жёлтого тростника.
«Прямо как какой-то скотовод или рыбак, как их рисуют в учебниках истории» - подумал мужчина, вспомнив книги, по которым учился его внук, но вслух только вымолвил:
– Идём.
– Хорошо тут?
– Восхитительно! - улыбнулся мужчина и тут же про себя отметил, что под бородой его собеседника также промелькнула улыбка.
– Хотелось бы тут остаться?
– Думаю, да.
– Это хорошо... У нас всегда так говорят... Ещё никто по своей воле не отказался. – Произнёс бородатый мужчина и, казалось бы, засунул руку сразу в каменную стену. Уже через какое-то мгновение в его руках появился свёрнутый в свиток пергамент. – Посмотрим-посмотрим... – пробормотал бородач.
– Могу что-либо подсказать?
– Нет... Нет... Тут всё есть. – С этими словами мужчина потряс свитком в воздухе, будто бы кому-то грозя.
– А что там? – как-то с опаской произнёс удивлённый Фёдор Иванович.
– Всё... Я же говорю. От начала и до самого конца. И смотрю я, хороший вы человек. Хорошие поступки совершали. Жена... два ребёнка... уже внуки недавно появились. Замечательная жизнь замечательного человека. – Бородач медленно разворачивал свиток, пальцем скользя по невидимому Фёдору Ивановичу тексту. – Смотрим... смотрим... Знаете, – оторвался он от своего чтива, – а что вы сами думаете про свою жизнь?
– Да вот… - робко начал было Виктор Степанович. – Хорошая жизнь. Помогал другим, себя в обиду не давал. Пил – не спорю; ругался нецензурно – тоже было дело… ну, и пару раз на сторону сходил. Но это ещё до свадьбы! – резко добавил мужичок. – Мы тогда не были ещё расписаны.
– Да-да! Помню-помню! Я тогда только-только на службу постового у ворот заступил. Так я даже в шоке был от твоего поступка. Но потом понял, что это не самое страшное. Но дело не в этом. – Бородатый мужик с силой топнул ногой. – Понимаешь, не могу я тебя к нам пропустить.
– Это отчего же? – удивился Виктор Степанович.
– Стажа жизни у тебя нет! И всего-навсего пары месяцев не хватает!
– И что теперь? – всхлипнул мужчина.
– Вот! – охранник ворот кивнул на прикрепленную рядом ярко-алую лестницу, которая своим цветом была обязана высокой температуре, шедшей, такое ощущение, из-под земли. – Вот туда тебе нужно будет.
– Как же так?! Всего-то два месяца?
– Два месяца! Два месяца!
Голос, говоривший это словосочетания постепенно смягчался... Вначале он был грубый. Потом мягче… мягче… пока не стал напоминать женский. Виктор Степанович зажмурил глаза и открыл их через некоторое мгновение:
– Мужчина! Вы спите что ли? Слышите меня? – за рукав его кто-то настойчиво и сильно трепал.
– Да! – негромко ответил мужчина.
– Ну, и хорошо. Что же вы это так заснули-то у нас в Пенсионном фонде? Дома не высыпаетесь?
– Да так… проснулся рано, чтобы побыстрее к вам успеть. А то очереди больно длинные. Цельный божий день можно простоять.
– Ну, вы не выдумывайте! – продолжила тараторить женщина средних лет. – Мы быстро всех обслуживаем. Не успеешь и глазом моргнуть, а мы уже всё и сделали. Я у вас тут посмотрела ваши трудовую книжку и другие документы. У вас не хватает стажа для ветерана труда. Да и возраст у вас еще не подошел. Нету вам шестидесяти!
– Да как же это нету? Я же вам уже объяснял, что тогда пожар в селе был. Сгорела изба администрации. И всем детям восстанавливали эти ваши справки… как их…
– Свидетельства о рождении… - вставила женщина.
– Да! Эти самые свидетельства. Нам тогда половине мальчишек дали одинаковые дни рождений. А тот же Васька был на два года меня старше. А мне тогда четыре уже было! Вот я и вам тут показывал эти самые справки, что пожар был. Восстановить невозможно.
– Да не пойдут такие справки! Вот езжайте обратно в своё село и принесите другого формата справки о данном факте. Такая форма уже давно устарела! Уже год, как новую ввели.
– Так я к вам второй год хожу уже! Говорю вам – мне шестьдесят два.
– А по документам – пятьдесят восемь! – прикрикнула женщина. – И как я вам могу верить на основании старых бумаг? Может, вы их подделали! И не надо меня упрекать, что второй год ходите к нам. Мы должны все бумаги проверить. Это у нас строго! Очень строго! Вдруг, вы мошенник, а мы вам пенсию тут начислим. Потом такое начнётся!
– И что мне теперь? – уныло проговорил Виктор Степанович.
– Стажа у вас не хватает до ветерана труда. Вы сейчас ещё работаете? Хорошо это, - добавила женщина, увидев кивок несостоявшегося пенсионера. – Проработаете ещё три месяца – и всё будет в порядке. А к тому времени как раз и справку новую достанете! Тогда мы вам сразу пенсию и дадим. А, если вам шестьдесят два, а не шестьдесят – так ещё и перерасчёт сразу сделаем. Богатым в один миг станете! Пенсию-то за два года получить.
Женщина улыбнулась и, отдав Виктору Степановичу толстую папку с множеством различных документов, собранных во всех инстанциях, развернулась и быстро вошла из коридора обратно в свой кабинет.

– И кто же это? – с улыбкой произнёс бородач.
– Заведующий архивом больницы, в которой я родился. Он хоть и молодой и не застал моего рождения, но документы с собой взял, чтобы показать, что я родился переношенным – в одиннадцать месяцев. – выпалил Виктор Степанович. – Следовательно, два первых месяца жизни я провел ещё с матерью. И мне хватает этого самого стажа.
– Так точно, уважаемый… эээ… эээ… Товарищ Апостол! Вот я и бумаги с собой захватил.
– Бумаги? Какие ещё бумаги? – последовал гневный ответ.
– Подтверждающие этот совершенно особенный факт. С таким большим переносом в сроке, и быть таким здоровым и жизнерадостным, как Виктор Степанович…
– Ну, если он уже у нас, то не такой он сейчас и здоровый. – Осёк его Пётр. – Но бумаги – это хорошо. Но не совсем. Откуда я могу знать, что они не поддельные? Бумаги – это вещь такая ненадёжная. Перепроверка нужна. К тому же, я даже не знаю, что именно здесь написано. Буквы старые ещё – я сомневаюсь в том, что однозначно понимаю их смысл. Крючочки…  - недовольно бурчал охранник, листая пожелтевшие страницы старой папки. – Я же могу по указу генерального директора принять только те, которые отпечатаны на новой форме. На компьютере… понимаете?
– Какого ещё генерального директора? – возмутился Виктор Степанович. – Что вы тут такое себе позволяете?
– Ну, вы называете его Богом, мы – генеральным. Какая вам разница? И не шумите: документы у вас я всё равно не приму. Вот если вы приведёте того акушера, который роды принимал…
– Да он уже тогда стариком был! А с тех пор сколько времени прошло. Я помню, ещё в пятом классе могилку его нашёл на кладбище.
– А как его зовут?
– Севастьян Игнатьевич…
– А-а-а! Помню-помню! Я его лично в эту лестницу спустил! Грешник окаянный! Два аборта сделал за пятьдесят лет! Пытался отмыться тем, что принял роды трёх тысяч сорока шести малышей. Ишь ты!
– Так и что теперь? Вы мне верите?
– Ни в коем случае! Как я могу верить вам? Мне нужна бумага! Вот пойдите вниз по лестнице… Как опуститесь до упора, сначала направо и прямо минут шесть. Там будет три кабинета – вам в левый крайний. Там найдут дело Севастьяна Игнатьевича, приведут его. Самого его сюда не отпустят – не положено так. А вот расписку он вам может написать. Вот её-то вы и принесите. Только смотрите аккуратнее – а то угодите не в ту дверь, так там с вами долго говорить не будут. – Пока Пётр всё это говорил, он очень аккуратно взял Виктора Степановича за руки и подвёл к лестнице, дабы он не пререкался и побыстрее принёс необходимые документы. – Ну, а ты что? Что такой серьезный?
– Да как-то тут у вас…
– Красиво? Это конечно! Но ты, дружок милый, не подумай чего лишнего. Тут серьёзная работа кипит. Здесь проживание не просто так. Коли к нам попал, то будешь трудиться вечно. Собирать нектар!
– А я думал, что им питаться и ничего не делать.
– Скажешь тоже! Питаться и ничего не делать! Где ты такое видел? Питаться тут нужно не нектаром, а святым духом! У нас их тут целое стадо в дальнем углу. Пятьсот миллионов голов! Мясо сочнейшее! А нектар употреблять нельзя – он весь сдаётся. И план у каждого – по ведру ежедневно. Иначе ссылка вниз по лестнице. А оттуда ещё никто не возвращался.
– А зачем нектар сдавать?  - ещё больше дивился молодой кадровик.
– Как зачем? А как же крыша, которая над нашим генеральным стоит? Ей всё и отдаём! В качестве процента за управление недвижимостью. А если кто хочет – может сдавать по два ведра ежедневно. Тогда мы обязуемся продлить жизнь в вашем мире для жены. Так у нас некоторые такие планы выполняют. Ты думаешь, почему женщины дольше живут? Потому что мужики, попав сюда, стараются как можно дольше хотя бы здесь остаться одному… повеселиться… расслабиться… а то потом однозначно вечно с ней быть.
– Да-а-а? – только и вырвалось у парня.
– Кстати, ты-то как со своей женой? Нормально пока? Не желаешь попробовать к нам устроиться? Или пока у себя ещё поживёшь.
– Уф-ф! – вырвалось из грудной клетки кадровика. – Что это со мной такое? Что-то в грудь ударило.
– А это тебя откачивают. Ты, ведь, не просто так здесь оказался. Сердечко на минуту остановилось. Пора тебе уже и возвращаться. Вместе с этими старыми бумагами. Но, если хочешь – можешь к нам через некоторое время… Только, умоляя тебя не прыгай и не топись. А то к нам никак нельзя будет. Так… глаз выколи… или слегка руку топориком тяпни. Нам звоночек будет – там мы уж твою доставку сюда и устроим. Слышишь, кадровик, давай возвращайся!
Пётр слегка подтолкнул парня, отчего тот стал падать в облако и медленно растворился…

– Дедуль! – произнёс ласковый голос молодой женщины-контролёра. – Дедушка! Просыпайтесь! Савельевка! Конечная автобуса. Вам выходить нужно. – И женщина ещё раз широко улыбнулась.

В администрации села было немноголюдно. Большинство руководства не было на местах – конец лета, а значит, мелкие и иной раз и крупные чиновники из области могли пожаловать в село для контроля по уборке урожая. А как же репетиции встреч и просто демонстрация показателей? К тому же Савельевка была одним из лучших сёл в области, отчего круглый год не прекращались агитационные репортажи и журналистские статьи в газетах и журналах. В кабинетах сидели лишь пара молодых секретарей да простые работники отделов, каждый из которых лениво отгонял мух недавно напечатанными документами.
– Извините, а можно? – заглянул в один из кабинетов Виктор Степанович.
– Подождите секундочку, я занята! – ответила добрым и приветливым голосом секретарь, консультируя по какому-то вопросу стоявшего внутри приёмной пожилого человека.
– Конечно, подожду. – Тут же извинился мужчина и, бережно закрыв дверь, отошёл немного в сторонку.
Виктор Степанович начал медленно ходить по коридору администрации взад и вперед. Стульев или скамеек вдоль стен не было. На деревянных стенах дореволюционного сруба были развешаны различные агитационные плакаты, которые знакомили посетителя с руководством села и даже района, а также с немногочисленными почётными жителями деревни. Особо выделялся огромный правительственный плакат, в самых ярких красках ведавший о программах модернизации и паре других «..аций».
Пол дома то и дело кренило под небольшим весом мужчины, показывая между качественно покрашенными досками и, вроде как, новыми плинтусами гниль и темноту подвала.
– Что вы хотели, мужчина? – послышался за спиной женский голос.
– Да вот справку мне…
– Какую ещё справку? Что вам за справка нужна? – продолжила тараторить полная женщина, стоявшая у приоткрытой двери.
– Я родился здесь… Шестьдесят два года назад… - начал было Виктор Степанович.
– Поздравляю, что вам могу на это ответить. Но при чем тут справка?
– Да вот пенсию мне никак не хотят давать. Говорят, что не подтверждён возраст.
– Как это он может быть не подтверждён, если вам уже шестьдесят два? Это же легко проверяется. Что у вас там в пенсионном – все с ума сошли что ли?
– Да вот в том-то и дело! Здесь в селе сгорела администра…
– Помню-помню… конечно! И у вас документы все сгорели? Конечно, у нас многие с такой проблемой приходят. – продолжала
– Мне вот выдали справку… у вас тут… ещё в прошлом году. А сейчас мне говорят, что она какая-то старая.
– Ну-ка дайте посмотреть… та-ак… та-ак… - женщина стала крутить в руках небольшую бумагу на треть альбомного листа. – Ну, вот! – сказала она спустя минуту. – Всё нормально. Здесь всё написано. Всё так, как надо. Что им ещё нужно? – начала активно тараторить женщина, сопровождая каждое слово резким взмахом руки.
– Говорят, что …
– Да ерунду они вам говорят! Ерунду! Честное слово! Возьмите так это им и скажите. С каких пор установленная форма у них не принимается? – женщина буквально за секунду, словно актёр, сменила свою маску и теперь говорила сильно обиженным голосом. – Я говорю, что это какая-то, наверняка, неопытная работница. Они все там в городе заелись. Вы пойдите сразу к начальнику – он вам скажет, что я права. Да что он? Все тут скажут, что та работница, которая вас обслуживала не права! Можете даже и не дожидаться начальства – они вам то же самое скажут. Я же всё-таки специалист по таким вопросам, как-никак!

– Вот такие вот у меня дела, Иваныч! – выдохнул под конец своего рассказа Виктор Степанович, сидя на заваленке около дома своего одноклассника и друга детства недалеко от сельской администрации. – Не хотят никто ничего давать. И всё тут! – мужчина развёл руками и с горечи плюнул.
– Да у меня тоже примерно такие же проблемы! – кряхтя, ответил ему собеседник. – Сам видел, что секретарша эта промариновала почти полчаса. То там подпиши, то тут прочитай… Эх! Раньше можно было просто взять топор и срубить деревья. А сейчас разрешения всякие получать. Да и срубить-то там всего шесть или семь берёз. Они все кривые  - проку никакого. Даже на дрова не пустишь, а мне бы расширить участок. А то итак сын вот приедет в сентябре строить сараи да новый свинарник на огороде. А как потом весной? Не успею сразу и участок расчистить, и посадить овощей. Эх! Бюрократы!
– А что – сейчас на сруб деревьев ещё и разрешение брать нужно?
– А то как же! – сердито воскликнул Олег Иванович. – Мне нынче даже на заготовку дров в лесу нужно было бумагу выписывать. Я вот и нарубил себе… Знал бы – сначала бы эти берёзы, чтоб их душу, убрал бы. И до поленницы ближе нести. А сейчас вот не разрешают.
– И не разрешу! – раздался голос молодого мужчины, стоявшего в паре метров правее – за забором соседа Олега Ивановича. – Ладно вы рубите деревья в лесу – там вы их прореживаете, убираете самые сухие, которые в случае пожара первыми загорятся. Тогда и получается, что вы делаете лес лучше. А тут? Тут в возможном месте отдыха убираете тень для желающих отдохнуть, незаконно присваивая территорию.
– Видал? – чуть ли не шепотом сказал Олег Иванович. – Начальник! Работает у вас там в городе в лесном управлении. А живёт тут. Отстроил себе огромную такую фазенду. За ним каждое утро машина служебная приезжает. Вот он и смотрит за мной – как-то вышел с топором, чтобы тихо срубить, да он увидел.
– Конечно, смотрю! А как не смотреть, если вы тут, уважаемые действуете не по закону и вырубаете зеленые насаждения – красу и гордость нашей страны? Вы ещё бы пал пускали ежегодно! – сказал молодой человек, который к этому времени уже вышел на улицу и подошел к старикам.
– Степаныч, - повернулся к однокласснику селянин. – У тебя когда автобус до дому?
– Через час с третью…
– Пошли ко мне в дом зайдём! Там попрохладней, да и водой напою… А то ходят тут всякие – оскалился наполовину беззубым ртом Олег Иванович в сторону своего соседа.