мои любимые книги

Лайелл Уотсон
Дары Неизвестных (диковинных, странных, неведомых нам) Вещей
Gifts of Unknown Things
Lyall Watson

Странное название. Интригующее. О каких дарах идет речь? Эпиграф тоже не очень-то разъясняет: «Это было больше похоже на мифы, что ходили по Полинезии, мифы об удивительных чужеземцах, прибывших на остров(а), — то ли богах, то ли демонах, — принесших с собой добро или зло на смущение аборигенов: дары невиданных дотоле вещей, речи, не слыханные до этого…».  Джозеф Конрад, «Триумф», 1915 г.
Ясно, что речь пойдет о столкновении  культур: нашей, развитой и оторванной от своих истоков, и культуры примитивной, застывшей во времени. Ну, что ж, тема вполне актуальная, и хорошо разработанная. Стоит вспомнить Б. Малиновского, Э. Дюркгейма, и др. Автор — тоже под стать. Это и  ученый, вооруженный знаниями в самых различных областях науки, и мистик, зачарованный открывающимися перед ним глубинами загадочного мира Природы. Перед нами — Наблюдатель, не потерявший способности, — таланта! — видеть и восхищаться необыкновенным разнообразием окружающего нас мира. В его мировоззрении как бы сплелись воедино Восток и Запад, и он, подобно великому Омару, впадает в экстаз, созерцая открывающиеся глубины Космоса и чудеса Земли, которые он тут же, как истинный ученый, пытается расшифровать, объяснить, втиснуть в созданную человеком матрицу знаний. …
Автор, Лайелл Уотсон (Lyall Watson), отправляется (и мы с ним) в удивительное путешествие по островам Полинезии. В его распоряжении утлое суденышко местного разлива,  которое, по его словам, напоминает китайскую джонку под парусом, но … даст фору современным яхтам. Они попадают в жесточайший шторм и терпят кораблекрушение у одного из бесчисленных островков архипелага. Но чудеса начинаются еще до него. В преддверии шторма автор лежит на палубе лодки, опустив руку в воду и пребывая в странном оцепенении,  весь во власти стихий, и вдруг он замечает странное свечение, поднимающееся из глубин на поверхность моря. Он понимает, что свечение имеет биологическое происхождение, но его поражает некая осмысленность в мигании сотен огоньков. Ему кажется, что из глубины на него смотрят сотни странных глаз, которые то вспыхивают, то меркнут. Они словно подают ему некие знаки, несут какую-то информацию. Оказывается, лодку окружила стая кальмаров. У автора складывается впечатление, что они хотят предупредить их о какой-то угрозе. И действительно, проходит некоторое время, и кальмары исчезают, но на их место из глубины на поверхность поднимается какое-то чудовище со своим свечением, и оно превосходит размерами лодку в несколько раз. Туземцев охватывает ужас, они мечутся по лодке, призывая Аллаха на помощь, а автор не может скрыть своего изумления, оказавшись нос к носу с этим чудом. К счастью чудовище производит последнюю яркую вспышку и стремительно исчезает в пучине вод. …
С этого  приключения и начинается цепь открытий, которые автор делает на острове и которые он пытается (хотя и безуспешно, как он и сам признает) объяснить с позиций современного естествознания. При этом он сразу вводит читателя в систему своих координат. Первой из них является принцип естественного отбора. Все, что дает возможность наилучшего выживания, имеет наивысшую ценность. Вторая координата — принцип единства мира. Мы мыслим дискретно, выхватывая вещи из их потока, анализируя их, выявляя их внутреннюю сущность. Но, в принципе, в каждом отдельном явлении заложена сущность всеобщего. Т.е. в каждом частном есть зерно всего.… Чтобы понять это, автор использует пример с голограммой (но, это, увы, мне непонятно). Увидеть всеобщее в отдельном — удел поэта и мистика. Или дикаря (к которым и попадает Лайелл Уотсон). По его мнению, поэты и дети, а также примитивные представители человечества, с легкостью преодолевают барьер, отделяющий частное от всеобщего. Преодолеть его автору помогают танцы, которые устраивают аборигены, празднуя его появление на острове, который так и называется — Остров Танцев.  Одной из танцовщиц была 12-летняя девочка по имени Тия. Именно ей автор и  обязан написанием этой книги.
Однажды, гуляя с Тией по пляжу, Лайелл с удивлением обнаруживает, что в воображении девочки каждый звук ассоциируется с определенным цветом. Крик чайки — зеленый, скрипучее кряканье жабы – коричневый, трубный зов бизона или удар грома — черный, я мягкий плеск волны о прибрежный песок — белый (ну как тут не вспомнить нашего замечательного композитора А. Скрябина с его цветомузыкой). Любой оттенок человеческой речи или музыкальная фраза мгновенно производит в её  мозгу соответствующие цветовые сочетания. Эмоции в голосе сопровождаются целой гаммой цветовых оттенков. Даже отдельные гласные ассоциируются с определенным цветом.
Тия также может предсказывать будущие события. Например, она с уверенностью сообщает Лайеллу о скором возвращении рыбаков с рыбной ловли, хотя они еще далеко за горизонтом. Она может легко предсказать победу петуха в петушином бою, потому что, в отличие от нас, простых смертных, она способна видеть «невидимое». С научной точки зрения, такое вполне возможно, и Лайелл приводит массу примеров «предвидения», объясняя это тем, что у всех нас есть биологические «радары», но большинство людей просто не умеют ими пользоваться. Мы ощущаем их только в самых крайних случаях: в момент наивысшего напряжения наших духовных (душевных) сил, или во время  клинической смерти, когда наш «астральный» двойник выходит из тела и сообщает нам о ближайших событиях в нашей жизни. По мнению автора, «предвидение» и предсказание будущего доступно каждому, надо только сделать над собой усилие. Проблема заключается в том, что мы руководствуемся причинно-следственной логикой и не обращаем внимания на сигналы, идущие из будущего, если за ними не стоит ничего конкретного. Мы понимаем, что «нет дыма без огня», но «дым» подчас бывает таким слабым, что только животные могут улавливать и реагировать на них. В этом смысле «дикари» гораздо ближе к животным, чем мы, цивилизованные люди.
Аборигены острова как бы застряли между двух миров: старым, полным чудес и знамений, и новым, неумолимо втягивающим их в круговерть современности. Чтобы не погибнуть от «раздвоения личности», им нужна некая организующая сила, способная придать каждой отдельной жизни вселенский смысл. Такой силой на острове (как и везде в Полинезии) стал, по мнению автора, Ислам.
Строгие правила Корана, освященные божественной волей Пророка, организуют жизнь этих людей, спасают их от безысходного отчаяния перед лицом вселенского Хаоса и от … их природной лени. Ибо божественным правилам надо беспрекословно подчиняться: «шаг вправо и влево — расстрел». Столкновение железной воли религиозного догмата и естественного человеческого проявления чувств хорошо проиллюстрировано автором в следующем эпизоде. Во время шторма океан выбрасывает на берег острова огромного кашалота. Животное задыхается на мелководье и гибнет, и единственным способом спасти его была бы попытка стянуть его назад, в большую воду. Автор призывает население всем вместе проделать это, и люди согласны, но … на их пути встает  местный имам и староста, ибо во время Рамадана нельзя заниматься неугодными Аллаху делами и уж, тем более, вмешиваться в Его дела. В результате жители острова отворачиваются от автора, и только Тия пытается как-то облегчить мучения животного, оставаясь с ним  день и ночь, поливая его водой и, даже, утешая его песнопениями.
Кит погибает в муках, и лежит на берегу еще несколько дней, разлагаясь на солнце и испуская ужасное зловоние, пока, наконец, очередной шторм не смывает то, что от него осталось, в море. Это событие отмечают в деревне, как великий праздник, на котором жители предаются диким пляскам. В момент наивысшей кульминации на пиршестве появляется Тия. Она исполняет потрясающий танец Смерти и Возрождения, который вселяет в жителей ужас,  после чего они наделяют девочку колдовскими чарами и начинают сторониться её.
Далее, более. Проникнувшись духом единения с Природой, исходящим от островитян, автор открывает для себя все новые тайны их существования. Так, он находит пещеру, наполненную живительной энергией, пребывание в которой наполняет все его существо радостью жизни и ощущением единства со всем окружающим миром. Далее, он находит камень, доскообразной формы, в котором местные жители сразу же признают чудодейственный амулет, и наконец, он открывает на склоне кратера вулкана останки древней обсерватории, своего рода гигантские солнечные часы, наподобие Стоунхенджа в Солсбери. По его мнению, стремления человека определить свое место в Космосе начались задолго до начала его исторического развития. Он (человек) уже давно установил для себя такие универсальные истины,  как семь нот музыкальной гаммы, или золотое сечение — пропорция 1: 1.6. При этом, автор убежден, что достижения человека есть плод его собственных усилий, наблюдений за природными явлениями на Земле и в Космосе, а не дары инопланетян, принесенные ими на Землю. Лайелл выступает против кабалистики всех мастей, он верит в природную любознательность людей, неустанный поиск которых во всех сферах жизни дает результаты, а уж как они  интерпретируются потом — дело второе.
На земле есть места, которые, по мнению автора,  находятся в тесном единении с энергиями Космоса. Попадая в них, человек, который, как и все живое, функционирует в определенном биоэнергетическом режиме, ощущает сбой своих биоритмов, тем самым регистрируя их для себя. Эти места становятся объектом поклонения, на них строят святилища, храмы, церкви. Воздействие Космоса на геомагнитное поле Земли сказывается на все живое, но только человеку дано использовать его в своих целях.  Островитяне называют эту способность человека своим словом — мана. Если человек обладает сильной маной, она переходит в его творения. Еще более интересным и универсальным свойством человека является, по мнению автора, его способность одухотворять силы Природы. На острове придают особое значение камням. Именно в них сосредоточена мана, управляющая всей духовной жизнью островитян. В этой связи, камень, найденный автором, обладал огромной силой и был сразу  отнесен к категории священных амулетов.
С древних времен великие адепты человечества, такие как Пифагор и еще ранее, легендарный Гермес-Трисмегист, а также маги и духовные лидеры, обладали способностью раскрывать «врата восприятия»  человеческого сознания (сейчас то же самое пытаются делать  при помощи наркотических средств). Снятие фильтров, заслоняющих «просветление», коренным образом преобразует жизнь человека. Красота и величие открывающегося Космоса, ослепляют, подчас сводят с ума. Необходима подготовка, адаптация к восприятию космической картины мира. На острове такая адаптация достигается в ритуальном танце, который приводит человека в состояние транса.
Девочка Тия получила доступ к сверхъестественному в танце. Открыв для себя этот канал космической связи, она воспользовалась им для оказания помощи получившему ожог островитянину. Она сняла боль, коснувшись рукой места ожога. Этот акт вызвал негативную реакцию местного представителя ислама. А когда Тия изгнала «беса» из местного дурачка, который был на грани самоубийства, конфликт принял более жесткий оборот. Это был уже открытый вызов местному духовенству. Такое они потерпеть не могли.
Автору не раз приходилось наблюдать сеансы «излечения верой». На острове Лусон на Филиппинах, местные целители пользовались для излечения приемами, которые выглядели смешными, если бы не их действенность. Явно гипнотизируя своих пациентов, они, как бы, залезали голыми руками в их животы, извлекая из них предметы, которые якобы, служили причиной недомогания. Автор вспоминает курьезный случай, который ему довелось наблюдать во время экспедиции по Амазонке. У одного из его местных проводников разболелись зубы, причем приступ был таким острым, что надо было срочно найти врача. Они отправились на поиски целителя. Им оказался довольно тщедушного вида индеец, представший перед ними в выцветшей футболке и вьетнамках на босу ногу. Выслушав их просьбу, он с важным видом удалился  в свой шалаш и через некоторое время вернулся, неся в руках что-то завернутое в тряпки. Усевшись напротив больного, он запрокинул ему назад голову и, раскачиваясь из стороны в сторону, начал распевать что-то на своем диалекте. Через несколько минут знахарь засунул ему в рот свою грязную руку и, поковырявшись там, вытащил изо рта его больной зуб. В уголке рта у больного появилась струйка крови. Все облегченно вздохнули, но хилеру этого показалось мало. Он объяснил присутствующим, что кроме зуба, ему еще нужно вытянуть из своего пациента его боль! Проводник снова уселся на бревно, а целитель снова завел свои песнопения с раскачиванием из стороны в сторону. Струйка крови, стекавшая по подбородку больного, стала больше, и вдруг, прямо по ней вниз по лицу больного поползли муравьи. Самые настоящие муравьи, и они сбегали по его лицу  один за другим, ровной цепочкой. Они спустились по его шее и руке на бревно, а оттуда — прямо на землю. Все вокруг в первый миг остолбенели, а потом дружно захохотали, а вместе с ними и проводник, который еще минуту назад корчился от боли. Потом уже выяснилось, что появление муравьев было совершенно оправданным, т.к. на том диалекте слова «муравей» и  «боль» произносились одинаково. Это был прекрасный образчик психотерапии….
Следующее чудо (ибо только так можно назвать все, происходившее с автором на острове) застало автора в океане.  Рано утром команда рыбаков (вместе с Лайеллом) отправилась  в  открытом море на ловлю тунца. Командовал ими старый рыбак по имени Пак Харун, обладавший уникальной способностью слышать и различать звуки рыб и других морских животных под водой! Время от времени он погружался с головой под воду, а потом, вынырнув на поверхность, указывал рыбакам направление в сторону ближайшей стаи рыб. Уже одно это было удивительным, но то, что произошло затем, повергло автора в совершенный шок.
Погода в тот день была чудесной, и ничто не предвещало беды, но ближе к вечеру Пак внезапно свернул рыбалку и заторопился домой. Он сам достал лишнее весло, и приказал всем грести к берегу. Его поведение было настолько паническим, что все беспрекословно подчинились ему и стали что есть силы налегать на весла. В какой-то момент этой гонки один из рыбаков, старик Пак Шила, замертво свалился на дно лодки и Пак Харун, схватив его весло, без промедления занял его место. Вокруг царили тишина и спокойствие. Вдалеке показались огни деревни, и все облегченно вздохнули, но Пак, не переставая, подгонял их, и они, пройдя рифы,  были уже на мелководье в сотне метрах от берега, когда прибрежные воды вдруг стремительно устремились в море, и в следующее мгновение у них за спиной выросла огромная стена воды невесть откуда взявшегося цунами. Автор диву давался, как Пак угадал его появление еще там, в открытом море. Как он почувствовал катастрофу, зародившуюся в глубинах океана! Если бы волна настигла их в полосе прибрежных рифов, их лодку разнесло бы в щепки, но  у берега их просто вынесло на ближайшее поле, где они застряли в кустарниках и тем самым были спасены.
Придя в себя от потрясения, рыбаки перенесли лежавшего без сознания Пака  Шилу на безопасное место и попытались привести его в чувство, но, несмотря на все их старания, старик оставался недвижным. Лайелл попробовал вдохнуть в него жизнь с помощью «поцелуя жизни», но все было напрасно. Всем стало ясно, что старик мертв.
Тело старика перенесли в дом, потом его обмыли в море по местному обряду, и стали готовиться к обряду погребения. Мусульманский старейшина Мардук зашел в дом и приступил там  к чтению соответствующих сур из Корана. И тут совершилось очередное чудо: Пак Шила внезапно ожил. Вначале из дома, пятясь и шатаясь, вышел Мардук, потом в дверях показался сам завернутый в саван  «покойник». Он стоял, опираясь о плечо поддерживающей его девочки Тии. Конечно, автор, как и все окружавшие его люди, был потрясен этим «воскрешением из мертвых». На страницах книги он пытается объяснить это явление тем, что смерть наступает не сразу, а постепенно, отключая органы умирающего по степени их важности: вначале мозг, потом сердце (или наоборот),  и т.д. В сущности, говорит он, мы постоянно умираем на клеточном уровне. Старые клетки умирают, новые нарождаются, и организм постоянно находится в состоянии равновесия между жизнью и смертью. Так что, вынося диагноз о смерти, врачи могут и ошибиться. Этой теме Лайелл Уотсон посвятил специальную книгу, которая так и называется: «Ошибка Ромео». Конечно. Самое главное и хрупкое свойство психической деятельности человека, наше сознание, отключается прежде всего. Автор пускается  в пространные рассуждения о природе сознания, приводит различные гипотезы в пользу его материального происхождения, и все-таки, склоняется к чисто идеалистическому толкованию. Сознание невозможно измерить, используя чисто научные методы. Как ему представляется, человеческое сознание — это частичка космического разума. Люди, подключенные к нему (космическому разуму), такие как Ури Геллер и др., способны творить чудеса. Девочка Тия тоже питается силами Космоса, и это приводит к конфликту с местными ортодоксами. Этот конфликт достигает своей кульминации во время празднования окончания сбора урожая. Все к нему тщательно готовятся, т.к. соблюдение ритуала гарантирует хороший урожай в следующем году. Грандиозное пиршество проходит ночью под аккомпанемент песен и плясок. Все ждут главного ритуального танца, который является своего рода  каналом связи между людьми и космическим разумом. Только особо обученные, посвященные в таинство общения с высшими силами, танцоры имеют право исполнять его. Поскольку Тия была изгнана из рядом местного сообщества, для его исполнения была подобрана и обучена другая девочка, кстати, подружка Тии. Когда подходит время главного танца, на арену выходит девочка в маске, которая приступает к его исполнению. Танец настолько захватывает зрителей, так «поднимает» их  до уровня божества, что они хотят видеть лицо исполнительницы. Ею оказывается Тия, и все застывают в страхе и изумлении, потому что обман во время священного ритуала может обернуться бедой. На сцене появляется разгневанный Мардук, который пытается развеять чары Тии силой религиозного гнева. Они стоят друг против друга: правоверный защитник ислама и хрупкая, беззащитная девочка, вооруженная мощью открывшегося ей Космоса. Их схватка происходит в невидимых сферах, но все ощущают её реальность по напряжению, повисшему в воздухе и смятению, охватившему души зрителей. Все понимают неотвратимость развязки, и она наступает в мертвой тишине, воцарившейся на месте битвы. Неожиданно для всех, Мардук, словно подчиняясь невидимой силе, поднимает правую руку и, засунув когтем указательный палец в глаз, вырывает его из глазницы. Кровь покрывает его лицо, из его уст вырываются стоны, но он упрямо стоит на месте, протягивая Тие вырванный с корнем глаз. Автор замечает, что его поступок — не жест отчаяния или безумия, а  знак признания душевного совершенства и силы духа девочки. Тия подходит к священнику и, сложив ковшиком руки, с благодарностью принимает его жертвоприношение, которое она относит в центр, принося его в дар божеству урожая. Она пытается завершить ритуальный танец, но силы покидают её, и она замертво падает к ногам Мардука. Но священный танец должен быть завершен, и одна из старых женщин, посвященных в таинство ритуала, заканчивает его, под громы и молнии разразившегося шторма.
Этот шторм свирепствует три дня. По его окончании деревню облетает страшная новость: Тия бесследно исчезла.
 Её не могут найти ни на земле, ни в прибрежных водах. Постепенно память о ней превращает девочку в легенду. Автору поначалу кажется, что трагическая развязка ритуальной ночи и гибель Тии были инсценированы ей самой, чтобы уйти из жизни непобежденной. Лайеллу до боли жаль этого необыкновенного ребенка, и он не может больше оставаться на острове. При первой возможности он покидает его, унося с собой впечатления от этого загадочного и странного мира.