Lis Blanc. Белая лилия

               Каждый из нас предан.
                Кому-то или кем-то.


Сегодня утром, я вдруг поняла, что очень устала.
Это жуткое состояние апатии навалилось на меня, едва я успела открыть глаза. Мне стало необычайно грустно, воздух словно потяжелел в тысячу раз, и буквально вдавил меня в гладкие шелковые простыни.
Я устала очень сильно. Кажется, от всего на свете! От интересной и любимой работы, от своей практически идеальной жизни, и от того, что Он – не мой.
Наверное, это и есть главная причина моей усталости.
Он – не мой. А я очень часто себя ненавижу.
Удивительно! Обычно, это я разбираюсь в глубоких личностных проблемах чужих людей – работаю психологом. А теперь, я полагаю, мне самой нужна помощь. Срочно.
Он – не мой! Кажется, эта фраза уже просочилась в мою кровь и теперь разносится по моему организму, застревая в сердце, заставляя его ныть, разбивая его на тысячу осколков.
И я себя ненавижу. За то, что я с Ним. Я с Ним, зная, что он женат.
Вы тоже можете меня возненавидеть. Назвать разлучницей, похитительницей и другими словами похуже этих.
Но, я люблю Его. И ничего не могу с собой поделать.
И я так устала от всего этого!

Глава 1.

Все просто.
Не звонить, когда Его жена может быть рядом.
Не появляться в общественных местах вместе.
Быть осторожной, аккуратной.
Не оставлять никаких следов. На Нем. Буквально.
Не планировать совместные праздники, если Его жена в городе и уж точно не надеться на то, что эти самые праздники Он проведет с тобой.
То же самое правило применимо к выходным.
Не плакать, не привязываться, не претендовать на Него полностью.
Негласные условия, которые я разработала сама, не дожидаясь пока Он укажет мне на мое место в Его жизни.
Хотя лежа в одиночестве, закрыв за Ним дверь, вдыхая запах Его парфюма, впитавшегося в мои подушки и мое тело, я мысленно нарушаю все эти правила. Я мечтаю о том, как можно будет позвонить Ему в любой момент и поделиться чем-то сокровенным и животрепещущим. Тем, что очень важно для меня прямо сейчас. Я представляю себе совместный уик-энд где-нибудь в Санта – Барбаре или веселый вечер на какой–нибудь модной вечеринке. Или воскресенье, теплое и ленивое, которое мы с Ним проведем вместе, ничего не делая, но, не отходя друг от друга не на шаг. Но слово «вместе» не очень модно в нашем романе.
А что касается последнего правила, его я нарушаю не только мысленно.
Я плачу. Я уже привязалась. И я страстно желаю, чтобы Он был только мой.
Все сложно.
Я не понимаю, зачем мне все это нужно? Я молода, умна, красива, успешна. Но, я связалась с Ним, игнорируя толпы поклонников.
Однако, вопреки всему, я идеально справляюсь со своей ролью. Со своей ненавистной, невыносимой, отвратительной ролью.
Каждый раз, когда Он уходит, мне хочется рыдать. Мое отчаяние достигает таких масштабов, что удивительно, как я все еще живу. Оно затопляет меня полностью.
А на смену отчаяния приходит ненависть. К себе – за то, что я с ним, за то, что продолжаю медленно, по кирпичику разрушать Его семью, хотя отлично следую правилам. И к Нему – за то, что Он с Ней, за то, что любит Ее, хотя никогда об этом не говорит, и все время оставляет меня. Ради Нее.
Ее я не ненавижу. У меня просто нет такого права. Не знаю, как это объяснить. Его жена, как и мои родители, - знаменитость, звезда кинематографа. Львиную долю своего времени, Она катается по Миру, кочуя с одной съемочной площадки на другую. И если Он не занят на своих супер важных переговорах или не сопровождает Ее, мы можем быть вместе. Так, что я теперь тоже завишу от Ее и Его планов. Мы заключены в любовный треугольник, в любовную цепь под названием «измена».
Все сложно. Или слово «сложно» я уже говорила?

Вся моя жизнь разломилась на две части – когда я с Ним и когда я вдали от Него. В первой части, все мое существование, вся Вселенная сосредоточена в Нем. Для меня останавливается время, все на свете теряет свою важность, когда Он со мной. Высокий, светловолосый, широкоплечий с удивительными темно-синими глазами, притягательными чертами лица и самой невероятной улыбкой на свете – Эдриан Смит, стал для меня моим персональным наркотиком.
Все закрутилось слишком быстро, слишком стремительно.
Что бы найти себе хоть какое-то оправдание, могу сказать, что поначалу я не знала, что Эдриан женат. Да еще и на знаменитой актрисе, которая за несколько лет покорила привередливый Голливуд и не смотря на сой стервозный характер, пребывала на лаврах почета.
Я и два моих младших брата с детства были окружены Голливудской суматохой. И мне так приелись извечные вспышки фотокамер и толпы фанатов, что став более-менее самостоятельной, я постаралась, по возможности не соприкасаться с местной богемой.
Это и сыграло со мной шутку – не вдаваясь в личную жизнь знаменитостей, я даже не предполагала, что Эдриан - супруг Джорджианы Мор, такой красивой, такой известной…

Я помню нашу встречу.
Я только начала практику, хотя пациентов у меня было достаточно. Всякий хотел попасть на прием к Гэбриэль Вальмон, дочери Джека и Мадлены.
Я всю жизнь старалась вырваться из их тени. Мне хотелось добиться чего-то самой, но фамилия всегда бежала впереди меня. Сначала была учеба в элитной школе, где закрывали глаза на все мои выходки: будь то срыв урока или забастовка в столовой. Я делала это не из-за склонностей к ювенальному поведению, мне просто было интересно, есть ли границы терпения учителей и директоров или фамилия родителей дала мне пожизненный карт-бланш?
Потом были многочисленные приглашения в различные учебные заведения, которые хотели заполучить меня, как живую рекламу.
Правда, мне таки удалось вырваться.
После окончания школы, я рванула в Нью-Йорк, поступив в Университет Йеля. За пять лет обучения, я ни разу не появлялась в родном Беверли – Хилз, а получив диплом психолога и вернувшись в Калифорнию, я поспешила сменить место жительства на Калвер Сити. Конечно, изменение не было кардинальным, но все же.
Но я люблю свою семью и горжусь ими.
Неважно, что нас различает, важно в чем мы похожи.
Когда, я вернулась в Калифорнию, родители подарили мне уютный домик, не такой большой в котором мы жили все вместе, но роскошней, чем большинство домов по соседству. И открыли офис, где я могла бы вести частную практику, действуя по принципу – дай своему ребенку хороший старт.
Дальше, я отправилась в самостоятельное плавание, считая, что родители дали мне не просто хороший, а отличный старт, начиная от образования и заканчивая жильем.
И моя жизнь была  прекрасна. Я работала, встречалась с друзьями, проводила выходные с мамой и папой, посещала некоторые мероприятия, отдыхала и полностью наслаждалась своей безоблачной жизнью.
Но тот день, когда я познакомилась с Эдрианом, перевернул все.
Одна встреча, изменившая двадцать пять лет моего существования.
Стояло знойное лето, отбивающее всякое желание томиться в офисе. Время тянулось медленно и липко, над раскаленным асфальтом поднималось марево, и только легкий атлантический бриз давал возможность дышать.
Я помню свои первые эмоции, когда он неспешно вошел в мой кабинет.
Слишком спокойный, слишком уверенный, слишком привлекательный, с полуулыбкой в уголке рта, он посмотрел на меня своими яркими глазами, и я подумала про себя: «О, Боже, еще один самовлюбленный актер!»
Знаю, я как врач, не должна была так реагировать, но поначалу у меня развилось какое-то отторжение к нему.
Он был пренебрежителен в своей беседе, несколько раз подчеркивая, что не хотел сюда приходить, но друзья посоветовали меня – очаровательного, понимающего доктора Вальмон. Он оказался не актером, и даже не моделью, что при его внешности было невероятным. У Эдриана был свой бизнес, приносящий ему баснословную прибыль.
В процессе нашего ненавязчивого разговора, я поймала себя на мысли, что его статус в моих глазах приобретает положительное значение.
Он оказался добрым и умным, его суждения были интересны.
Но, что стало самым волнительным, почти в каждом Его слове, я узнавала свои чувства.
Поначалу, испытывая явный дискомфорт, Эдриан все же начал рассказывать о своей жизни, о счастливом детстве, проведенном на юге Франции, с матерью и отчимом. Рассказал о своей учебе в Гарварде, о первых неуверенных шагах в бизнесе, о друзьях, большинство из которых, коими не были. О мелких разочарованиях, о больших победах, о «базовых» взглядах. Он рассказывал о своих мыслях и простых сложностях, которые вплелись в его жизнь в виде обстоятельств, мест, людей и прочего.
  До сих пор помню его фразу:
- У меня нет проблем. Моя жизнь почти, что идеальна…
- Почти что?
- Если не считать того, что в последнее время, я чувствую ужасную пустоту внутри.
Я внимательно посмотрела на него. Эдриан сидел на диване,  положив левую руку (без обручального кольца!) на подлокотник и смотрел куда-то вдаль.
И я уже хотела что-то сказать, когда он впился своим взглядом прямо в меня и спокойно продолжил:
- Я больше не приду сюда. Не обижайтесь, дело не в Вас! Мои друзья правы, вы очаровательны и отлично знаете свое дело! Но, Вы не сможете мне помочь!
Я растерялась, не в силах подобрать слов.
А Эдриан тем временем встал и прошел к двери.
- Мистер Смит! - окликнула я его.
Он остановился и неспешно развернулся.
- Я думаю, все будет хорошо. Вы можете не приходить, это Ваше право. Я знаю, что такое испытывать пустоту внутри. Но, еще я знаю, что вакуума в природе не существует. И любая пустота заполняется. Со временем.
Я вдруг разнервничалась.
И тут Эдриан улыбнулся и спросил у меня:
- Во сколько Вы заканчиваете работу?
Я была сбита с толка его вопросом.
- В шесть, а что?
Я никогда не чувствовала себя так странно после двухчасового общения с мужчиной.
- Разрешите пригласить Вас на ужин, - просто сказал Эдриан.
- Нет, - также просто ответила я.
Он опешил.

Зазвонил телефон. Я застонала и перевернулась на живот, засовывая голову под подушку. От чего в принципе, телефон звонить не перестал. Ощущение усталости тоже не отступало, будто я и не спала вовсе.
Когда, наконец, звонки прекратились, я заставила себя сесть и апатично уставилась в окно.
 Небо заволокло низкими, свинцовыми тучами.
Стоял конец января. От привычной калифорнийской жары не осталось и следа. Я смотрела на то, как высокие, стройные пальмы прогибаются под нещадными порывами ветра. Вот так и моя любовь к Нему сбивала меня с ног, яростно трепля мою Жизнь.   
Сегодня ровно полгода с нашей встречи. Шесть месяцев нашего абсолютно идеального и крайне несовершенного романа.
Было бы отлично, если б за окном светило солнце – я бы поплавала в своем бассейне на заднем дворе. Вода всегда успокаивала меня, приводила мысли в порядок, давала новых сил.
Но о плавании сегодня не может быть и речи. Я итак провалялась в постели слишком долго и если я не хочу опоздать, нужно собираться. 
Я лениво потянулась и, встав с помятых простыней, направилась в душ.
Обычно, я улыбаюсь и радуюсь новому дню. Мама говорит, что я такая с детства – не важно, с каким настроением я легла спать, просыпаюсь я всегда в хорошем расположении духа, забыв про все невзгоды и обиды. С точки зрения психологии, это очень даже правильно.
Утром я строю планы на день, смотрю новости за завтраком и танцую под музыку, пока одеваюсь. Утром я свободна от ненужных мыслей. Особенно от мыслей о Нем.
Он – моя болезнь. Причем, перешедшая в степень хронической, как я полагаю.
Но, сегодня, стоя под теплыми струями воды, я беспрестанно думала об Эдриане. О его вчерашнем визите, когда он принес Martini Asti и мои любимые белые лилии, о Его подарке – браслете из платины с бриллиантовыми подвесками, в честь нашего сегодняшнего праздника, который мы, к сожалению, не сможем справить вместе. Сегодня утром в город вернулась Джорджиана. А он, проведя почти всю ночь в моих объятиях, умчался в аэропорт встречать ее, едва кромка неба озарилась золотым светом восходящего солнца.
 Пора все это заканчивать, обрывать, забывать!
Конечно, мой разум давно это понял. Так больше не может продолжаться!
Но, всем нам известно – очень часто мы поступаем вразрез со своим разумом, подталкиваемые прихотью сердца.
Я вышла из душа и протерла запотевшее зеркало, посмотрев на себя.
Светло-каштановые, вьющиеся волосы, милое лицо и карие глаза. Ничего особенного, хотя все считают меня привлекательной.
Выключив фен, я услышала, что мой телефон вновь разрывается от звонков.
Пусть звонят, у меня нет никакого желания с кем-либо разговаривать.
Одевшись и позавтракав на скорую руку, я поставила дом на сигнализацию и вышла в промозглый день.
По дороге в офис, нужно было заехать в кофейню.
Не накинув пальто, я вышла из машины и быстро забежала внутрь.
Софи, знакомая официанта приветливо улыбнулась, и мне пришлось выжать из себя дружелюбную улыбку в ответ.
- Вам как всегда? – спросила она.
Я лишь кивнула и отвела взгляд на телевизор.
Показывали клип известного исполнителя, и в кадре мелькнуло знакомое лицо. Джорджиана Мор. Его жена. Снялась в этом клипе за баснословный гонорар. Меня замутило, и я уставилась на пластиковую стойку перед собой.
- Ваш заказ! Удачного дня!
- Большое спасибо! – расплатившись, ответила я и, взяв стаканчик с горячим кофе и булочки в пакете, вышла из заведения.
В офисе, моя ассистентка Элизабет встала при моем появлении в знак приветствия.
- Вас уже ждут!
Сегодня у меня был какой-то новый пациент, а я даже не удосужилась узнать кто это.
- Спасибо, Эли!
Но, толкнув дверь в свой кабинет, я едва не выронила стаканчик из рук.
На удобной софе, попивая кофе, сидела Его жена.
- Доброе утро, доктор! – протянула она карамельным голосом и улыбнулась.
Я потеряла дар речи.


Глава 2.

Самая большая скорость – скорость человеческой мысли.
Ни одно явление в природе не может соревноваться с ней. И сейчас, застыв на своем пороге, я с ужасом глядела прямо в ее голубые глаза, а мои мысли неслись вскачь, путались и обрывались.
Она все знает! Нас поймали! Сейчас будет скандал! Боже, какая же она красивая! Это конец!!!
- Понимаю, Вы не ожидали меня увидеть! – продолжила Джорджиана и отложила чашечку с блюдцем на стол. – Но, я тут. Мне сказали, Вы хороший психолог.
Я понимала, что мне нужно что-то ей ответить, но мой язык задеревенел.
- Право! – театрально воскликнула Его жена. – Вы меня смущаете! Я думала, Вы привыкли к звездам! Вы ведь дочь Джека и Мадлены! О, я восхищаюсь Вашей мамой! Она мой кумир!
- Очень приятно! – наконец сказала я, не своим от шока и волнения голосом.
Пройдя на ватных ногах к столу, я отодвинула свое кресло и уселась напротив.
Джи, как ее называл Эдриан, не спускала с меня глаз.
- Что привело Вас сюда? – осторожно спросила я.
- О, Гэбриэль! Я ведь могу Вас так называть? – спросила она и, не дождавшись моего ответа, продолжила. - У меня стресс и депрессия! Я сменила двух психологов. Один прописал мне успокоительные, от которых я впадала в анабиоз, а второй посоветовал заниматься йогой, от которой меня мутило со скуки. Друзья посоветовали мне Вас, как одного из самых модных на сегодняшний день докторов. А узнав о том, что Вы дочь Мадлены Вальмон, я тут же записалась к Вам на прием! Вы так похожи на маму! Такая же красивая!
Она даже хлопнула в ладошки от явного восторга.
Я не была похожа на маму. Это была неприкрытая лесть.
Но, не смотря на всю абсурдность ситуации, кажется Джорджиана и впрямь ничего не знала о нашей интрижке. Она действительно пришла на прием.
От осознания этого я чуть не разразилась гомерическим хохотом.
-  Я могу начинать? – спросила меня Его жена.
- Конечно! – ответила я, и взяв блокнот с ручкой, села в кресло. Поближе к своей новой пациентке.
- Я так устала! Только сегодня, рано утром, вернулась из Лондона. Там сейчас идут съемки нового фильма с моим участием. Представьте, я даже с режиссером поругалась, он не хотел меня отпускать. Мол, мы выбиваемся из графика! Но, Ваша секретарша…
- Ассистентка. – мягко поправила я.
- Какая разница! – махнула она рукой. – Ваша секретарша сказала, что у Вас очень плотный график. Так, что пришлось прилететь сюда.
- Я польщена!
Я нервничала. Очень. Я все еще думала, что Джорджиане все известно и сейчас она просто ломает комедию. Драма начнется позже.
- Так, что Вас беспокоит?
- О! – она улыбнулась и поправила прическу. – Дело в том, что я жутко устала…
Она начала рассказывать о своих проблемах. Никто ее не понимает, все от нее чего-то хотят, она никуда не успевает. Фанаты ей надоели. Режиссеры - замучили. Она давно не отдыхала. Диета сводит ее с ума.
Она говорила без передышки и малейших комплексов.
А я все это время бессовестно изучала взглядом каждый миллиметр ее лица и тела.
Джорджиана была настолько красива, что мне хотелось плакать.
Идеальные черты лица, голубые, почти как у Эдриана, глаза, улыбка, которая может лишить рассудка, пухлые губки и нежный цвет кожи.
Черные волосы струились по ее плечам, она жестикулировали своими изящными руками с длинными, музыкальными пальцами.
Когда у нее зазвонил телефон, я поймала себя на мысли, что не уловила ни слова из ее рассказа. Нужно быть собранней!
Концентрация и внимание! Концентрация и внимание!
- Прошу прощения! – она потянулась к сумке. – Ваша секретарша предупреждала, что нужно выключать телефон, но я просто забыла об этом.
Мне, признаться, было все равно. Я ерзала в кресле, чувствуя себя героиней черной комедии. Нервы сдавали, в любой момент, я могла сорваться.
- Алло! – протянула Джорджиана, откинув крышечку своего мобильника. – Да…. Да…. Я сейчас на приеме у врача. Нет, черт тебя дери, у психолога! Какого хрена ты звонил мне, когда я была с ним? Я же говорила, что он меня встретит!.. Я не знаю…. Как только он уедет! Все!
Я отвела от нее взгляд и уставилась на абсолютно чистый блокнотный лист.
- Простите еще раз… - она горестно вздохнула. – Он мне надоел!
Я потянулась за стаканом воды.
- Ваш муж? – я постаралась спросить это без дрожи в городе.
Она поджала губы.
- Не совсем! – ответила актриса после небольшой заминки. – Скорее, мой любовник!
Стакан со звоном разлетелся о паркетный пол.
Я поперхнулась.

- Нет? – переспросил меня Эдриан в день нашего знакомства, явно сбитый с толку моим ответом. Он стоял у двери, засунув руки в карманы.
- Нет… - тихо повторила я, не в силах отвести от него взгляд.
- Можно узнать почему?
- Думаю, нельзя.
Я постаралась ответить мягко, но со стороны это выглядело неприлично.
Эдриан не двигался с места.
- Я не встречаюсь со своими пациентами! – заявила я. И тут же спохватилась. – В смысле вообще! Все встречи только в этом кабинете!
Он исследовал мое лицо взглядом, а я почувствовала, что мои щеки краснеют от смущения.
 - Хо-ро-шо, - по слогам произнес он. – До скорой встречи!
- Всего доброго! – я встала со своего кресла.
Когда за ним закрылась дверь, я спрятала лицо в ладонях. Не могу точно сказать, что я тогда почувствовала!
Сожаление, от того, все вот так произошло? Грусть от того, что возможно я больше Его не увижу? Симпатию к абсолютно незнакомому мне человеку? Или удивление от того, что веду себя, как сама не своя?
Отошла я только после того, как в кабинет зашел следующий человек – мой самый младший брат – Август.
- Как дела, Гэб? – весело спросил он, плюхаясь на софу, где недавно сидел Эдриан.
- Нормально! – я улыбнулась, чувствуя, что улыбка получилась кривой.
- Вид у тебя, как будто ты лимонов объелась. Все точно хорошо?
Я кинула в него подушкой.
- Все отлично! Отвянь!
Вообще то, у меня с братьями были теплые отношения, но иногда оба они могли быть невыносимы.
Эдгару в этом году исполнилось 21, он, как и я, учился в Йеле. Правда, на экономическом факультете. Веселый и очень ответственный, мой брат жил со своей девушкой в съемной квартире в Нью-Хэйвене, и в отличии от меня, часто навещал нас во время учебы.
Август учился в Калифорнийском Университете и посещал курсы фотографов. У него был талант, как говорится, от Бога. В свои 20 он уже был достаточно известным, работая для модных изданий.
Сейчас мой младший брат лениво растянулся на софе передо мной, в тонких джинсах и белой футболке, под которой угадывались очертания его безупречной фигуры.
Густые волосы иссиня черного цвета падали на карие глаза.
- Ну, тогда, предлагаю съездить со мной на пляж. Мы будем проводить фото-сессию для спортивного журнала. Жара конечно невыносимая, но думаю, можно будет повеселиться на славу!
- У меня впереди долгий рабочий день! – я покачала головой, отчаянно борясь с желанием сорваться на пляж вместе с Августом.
- Да? – удивленно протянул он. – Странно, потому, что я только, что попросил Эли отменить все твои встречи на сегодняшний день! Кажется, у тебя несварение или воспаление хитрости…
- Ах, ты! – я снова кинула в него подушку, но Август ловко поймал ее перед собой. – Это же моя работа! Что ты вообще творишь?!
- Спасаю тебя, сестричка! – он ловко поднялся и обнял меня за шею. – Иначе, ты тут задохнешься! Идем…
Мы вышли в душный, плавящийся день и поехали в сторону побережья на его черном Escalate.
Я помню, как мы веселились тогда.
Пока Август фотографировал субтильных моделей в купальниках, я загорала, лежа на теплом песке. В перерывах, мы плавали прямо в одежде, брызгали в друг друга соленной океанской водой, попивали холодный лимонад и меня переполняло такое чувство радости и восторга, что казалось я могу улететь прямо в лазурное небо, как воздушный шарик.
Когда огромное, раскаленное солнце начало клониться к закату, фото-сессия была окончена, и мы с Августом направились к машине.
- Я подвезу тебя до дома! – сказал брат, помогая мне усесться в машину.
- На самом деле, мне придется заехать в офис, я оставила там бумаги, которые мне нужны!
Август посмотрел на часы.
- Тогда мне придется оставить тебя там! Мне нужно еще успеть на одну встречу!
- Без проблем!
Вскоре мы подъехали к моему офису.
Золотой свет предзакатного солнца залил все вокруг и я, чмокнув Августа на прощание в щечку, выскользнула из авто.
Шины скрипнули по асфальту, и вот уже мой братец скрылся из виду.
Улыбнувшись своим собственным мыслям, я поспешила к дверям, когда услышала ровный, глубокий голос:
- Здравствуйте, Гэбриэль.
Я резко остановилась.
Возле входа был Эдриан. Он стоял, небрежно облокотившись на фасад здания, в одной его руке была одна белая лилия, в другой, как ни странно, сигарета. 
- Мистер Смит… - выдохнула я.
- Это Вам! – он протянул мне цветок, и я почувствовала нежную бархатистость лилии в своей руке.
- Спасибо…
- Не желаете отужинать со мной? – вновь спросил он обыденным тоном.
Я подняла на него глаза. Мне хотелось пообщаться с ним еще чуть-чуть, но врачебную этику еще никто не отменял. Да и было в нем что-то такое, что притягивало и одновременно кричало – уноси ноги!
- Мистер Смит… - начала я.
- Можно просто Эдриан. – поправил он.
Я тряхнула головой.
- Я же говорила Вам…
- Я знаю.
- Тогда, мне пора идти…
Я постаралась обойти его, не показывая всем своим видом, как мне трудно уйти.
- Не разбивайте мне сердце! – с напускной печалью сказал Эдриан.
Я обернулась.
- Я не делаю этого! Это все идет отсюда! – я постучала пальчиком по виску. – Как только Вы осознаете всю ситуацию, не вмешивая эмоции, Вы поймете, что я права. И сердце останется в целости и сохранности.
- А Вы всегда поступаете так рассудительно? – спросил Эдриан, и его лицо озарила улыбка.
- Да, - просто ответила я.
Как же я ошибалась!!!

- С Вами все в порядке? – пренебрежительно спросила Джорджиана, оглядывая меня. 
Я прокашлялась и позвала Эли, чтобы она убрала осколки бокала, разлетевшегося по всему полу мелкой крошкой.
- Да, все отлично!
Мне не стоило так реагировать! Это не этично, не корректно, но черт! У НЕЕ ЕСТЬ ЛЮБОВНИК!!!
- Я Вас шокировала? – с вызовом спросила Джи.
Я закусила губу.
- Нет. Просто я не знала… не знаю… Простите, да, Вы меня шокировали! – наконец призналась я.
В ответ, Джорджиана лишь рассмеялась, а ее смех напомнил мне перезвон колокольчиков.
- Я бы не хотела, чтобы это стало достоянием общественности! Думаю, Вы понимаете, что если Вы хоть слово скажете…
- Не стоит мне угрожать! – я почувствовала, как внутри меня поднимается волна агрессии и ненависти. – Все, что Вы говорите здесь никогда не выходит за стены этого кабинета.
Она презрительно поджала губы.
Повисла пауза.
Я не лицемерка, и во всей этой нелепой ситуации, мне бы вообще стоило помалкивать. Но Эдриан прекрасен! Действительно прекрасен – во всех смыслах этого слова.
Не смотря на нашу с ним связь, он ни разу, ни разу не дал ей повода усомниться в их браке. Он был нежен и заботлив, внимателен и чуток.
Для всех не было секретом, что Джорджиана Мор обладала отвратительным характером и строптивым нравом. Она была капризна, как ребенок, эгоистична и не в меру себялюбива. И я говорю это не из-за своего статуса в их отношениях.
Я знала это до того, как стала Любовницей.
Что ж, тогда чего удивляться, что она кого-то завела себе?
 - Простите… - наконец сказала Джи. – Просто, я привыкла, что за каждым моим шагом следят тысячи людей.
Я коротко кивнула.
- Итак, - протянула она. – Теперь Вы знаете обо мне то, чего я не решалась сказать даже своей маме. У меня интрижка на стороне.
Я снова кивнула.
- И эта еще одна причина моей усталости.
- Что именно Вас беспокоит?
- Что?! – она округлила глаза. – Да то, что вся эта ситуация ужасна! У меня есть муж, как Вам известно! И он замечательный! А я сплю с другим! С каким-то официантом из пиццерии в Л.А. Но, он такой страстный!
- Как долго это продолжается? – я понимала, что чем дальше мы продвигаемся в нашей беседе, тем больше необходимости направить ее к другому врачу. Я не беспристрастна в таких вопросах!  Не имею права давать ей советы по поводу интриги на стороне, когда сама являюсь такой же интригой.
- Уже год.
Внутри меня словно бомба взорвалась. Я молилась о том, чтобы Джи не увидела этого в моих глазах.
Она изменяет Эдриану целый год. Даже наш роман длится меньше.
- Он просто вскружил мне голову! – между тем продолжила Джорджиана. – Он такой необычный, такой страстный, совершенно не похожий на моего мужа. И я честно пыталась уйти от него, но я просто не могла этого сделать. Хотя, что меня с ним держит? Вы даже не представляете, каков мой муж в постели…
Я закусила губу. Это она даже не представляет, насколько ошибается.
- Но, этот итальяшка добавляет некой пикантности что ли. С ним все по другому!
- Вас что-то не устраивает в Вашем браке?
- Нет… - она накрутила прядку волос на указательный палец и задумчиво посмотрела вверх. – У нас все прекрасно! Эдриан тааааак меня любит!
Глава 3.

Помню в детстве, я всегда гордилась своей семьей.
В то время, как многие мои сверстники, одноклассники и друзья переживали семейные дрязги в виде измен одного из родителей, разводов и раздела имущества, я про себя благодарила Бога за то, что он подарил мне таких чудесных родственников.
Мои родители счастливо живут в браке вот уже 30 лет.
Джек и Мадлена поженились, когда обоим было по 22 года.
Они вместе учились на курсах актерского мастерства, потом были задействованы в совместных проектах и, казалось, сама судьба старается свести их.
Их до сих пор называют феноменом Голливуда. Оба слишком известные, слишком долго прожившие вместе, мои родители сумели пронести свою любовь через года, не погрязнув в ссорах и расставаниях.
А я всегда смотрела на них и думала о том, что моя семья будет точно такой же. Радужной и счастливой.
В детстве все вообще кажется лучше и проще.
Сейчас, я словно погрязла в липком, нескончаемом, тревожном сне, в котором у меня не только нет своей собственной семьи, но я еще и разрушаю чужую.
Хотя, не была ли она разрушена уже до моего появления в жизни Эдриана?
Как я не отказывалась от дальнейшей работы с Джорджианой, она встала рогом, не принимая моего отказа. Я ссылалась на нехватку времени, на занятость с другими пациентами, но Джи прилипла ко мне, как банный лист.
Она привыкла получать все и всегда, чувствуя свое звездное превосходство и принимая все, как должное.
И я согласилась.
Но, если быть до конца честной, я должна была признать, что где-то глубоко внутри, я действительно хотела с ней работать.
Назовите это мазохизмом, ненормальным поведением или еще как.
Но, продолжая общаться с Джорджианой, я могла быть еще ближе к Эдриану и их отношениям.
Наверное, я окончательно помешалась, раз пошла на все это, осознавая весь риск: в лучшем случае, мы расстанемся, в худшем я потеряю все – от репутации в обществе до личной практики психолога.
Однако, жребий брошен.
Сейчас, после того, как Джорджиана укатила домой, а следующий пациент опаздывал, я закрылась у себя в кабинете и распахнув окно, вдыхала морозный, влажный воздух.
По телу то и дело пробегала нервная дрожь.
Я зажмурилась и снова открыла глаза, как если бы все это было дурным сном и никакой Джорджианы у меня не было.
Я анализировала все ее слова, все взгляды и жесты. Да что уж там! Я анализировала каждую букву, слетевшую с ее красивых губ.
Мне было обидно за Эдриана! Это было так нелепо и по-детски, учитывая, что я сама была третьей лишней в их тандеме. Но то, что она разменивала Эдриана на какого-то официанта из пиццерии, доводило меня до безумия! Я рвала и метала, чувствую удушающую ненависть к ней! Как же она могла изменять ему? Такому прекрасному, такому совершенному! Она очевидно не понимала своего счастья! Она замужем за Ним! Он всецело принадлежит ей, и даже наша связь становится ничтожной на фоне какого-то жалкого листочка со свидетельством о браке!
Мысли путались, я не знала с какого конца подступаться к ним.
У нее есть любовник, она счастлива в своем браке, ничего не знает об изменах Эдриана. Но знает, что он ее «тааааак любит».
Последняя фраза была подобна занозе. Она нарывала во мне, колола сердце, вплеталась в мой разум.
Эдриан любит свою жену.
Любит.
И пусть я ни разу не слышала этого от него лично. Но и про свои чувства ко мне, он не говорил ничего.
Раньше, меня всегда смешили любовницы, которые искренне верили в то, что их избранник не любит свою жену, что он остается с ней по разным причинам – болезнь, дети или общее состояние.
Сейчас, я поняла, что я не стала исключением в этом правиле.
Для меня Его любовь к Ней было чем-то фантастическим, чем-то недоказанным. Чем-то параллельным, что никак не соприкасается с нашими отношениями.
А ведь истина так проста, но из-за собственной навязанной «слепоты», я как ребенок, отказывалась это принимать.
Джорджиана – Его жена. Эдриан Ее любит. Я – Любовница. Всего лишь любовница.
Я почувствовала, как защипало в глазах от невыплаканных слез, и чтобы не разрыдаться посреди рабочего дня и своего кабинета, я запрокинула голову, начав разглядывать потолок.
- Мисс Вальмон? – в кабинет зашла Элизабет, и удивленно уставилась на меня.
Я чертыхнулась про себя и обернулась к ней.
- Все хорошо?
- Да! – натянуто улыбнулась я.
- На проводе Тревис Стол. Просто Вы не отвечали на звонки…. – залепетала она.
- Все нормально! – я быстро прошла к своему столу и схватила трубку – быстрей бы остаться наедине. – Алло!
Элизабет тихо вышла, плотно закрыв за собой дверь.
Сквозь шум и клокот телефонных линий я услышала размеренный голос своего лучшего друга.
- Привет, Кудряшка!
Слезы брызнули у меня из глаз, а на лице засияла улыбка.
Странная реакция на звонок лучшего друга, но его голос действовал на меня, как самое безвредное успокоительное в Мире.
И эти слезы скорее стали слезами радости. Ведь на один короткий миг мне показалось, что впереди сияет светлое будущее.

День пронесся разноцветным пятном из чужих проблем, громких слов и немых взглядов.
К 4 часам, отпустив всех своих пациентов, я спешно вышла их офиса и сев в свое авто, поехала домой, стараясь думать только о телефонном звонке Тревиса – он стал чуть ли не единственным светлым моментом во всей этой смуте.
- Как ты там? – спросил он.
- Держусь!
- Мне не нравится твой голос. Что-то случилось?
- Нет, все… все отлично.
Повисла пауза, прерываемая только нашим дыханием.
- Гэб, ты можешь мне рассказать… - мягко начал Тревис.
- Да нет, все отлично. Просто погода мерзкая! Ты же знаешь, я люблю тепло! – как можно уверенней ответила я.
Он не знал об Эдриане. Это был единственный секрет, который я утаила от него.
Тревис был моим лучшим другом, уже и не вспомнить сколько лет.
Я всегда говорила, шутя, что это единственный мужчина в моей жизни, с которым у меня сложились долгие отношения.
Мы посещали одну школу, ходили на одни и те же вечеринки, имели общие взгляды и вкусы, любили старое кино и музыку на виниловых пластинках.
Мы вместе уехали в Нью-Йорк, поступив в Йель и начав новый этап нашей «совместной» жизни.
Но между нами никогда не было чего-то большего, чем самая настоящая крепкая дружба.
Не спорю, в какие-то разные моменты, мы воспринимали друг друга больше, чем просто друга или подругу. Это было видно по глазам и случайно оброненным фразам. Но, эти моменты никогда не совпадали и были слишком скоротечны, чтобы из них что-то вышло.
А если быть до конца честной, то однажды я достаточно долго смотрела на него не просто как на друга. Но, он начал встречаться с одной эффектной блондинкой с другого факультета, а я благополучно похоронила свою симпатию, ссылаясь на то, что это простые глупости, издержки огромного количества совместного времяпровождения.
Несвоевременность – вечная драма, где есть Он и Она.
После окончания учебы, как уже говорилось, я вернулась в Калифорнию, а Тревис остался в Нью-Йорке. Будучи архитектором, он был задействован в одном грандиозном проекте.
Прошло полгода с нашей последней встречи – убийственно-долгий срок для нас. Тревис не смог вырваться в Калифорнию даже на Рождество.
Я скучала по нему каждой клеточкой своей души, чувствуя себя неполноценной без своего лучшего друга.
А потому, каждый наш контакт, будь то по телефону или в просторах Интернета, воспринимался мной, как личный маленький праздник. 
Но, когда в моей жизни появился Эдриан, я стала сама не своя.
Откровенная со своими родителями, братьями и Тревисом, в этот раз, по известным причинам, я просто не могла им все рассказать. Они конечно же понимали, что у меня кто-то есть. Это было видно, хотя бы по смскам и звонкам, вызывающим у меня особенную, легкую улыбку. Ну или по необъяснимым сменам моего настроения.
- Ты вообще собираешься к нам вернуться? – спросила я.
- У меня для тебя чудесная новость! – весело отозвался Трев. – Я приеду меньше через два месяца! Окончательно! Они хотят, чтоб я возглавил филиал их компании в ЛА.
От радости я потеряла дар речи.
- О, Тревис! Это же прекрасно! Замечательно! Я так за тебя рада!!!
- Я тоже рад! Держись там, время пролетит незаметно!
- Обещаешь? – немного по-детски спросила я.
- Обещаю! – ответил Трев покровительственным тоном
Распрощавшись с ним, я почувствовала легкость.
И сейчас, сжимая руль своего автомобиля, я не могла удержаться от соблазна помечтать о том, как будет здорово, когда Тревис вернется.
 
Загнав машину в гараж, я взяла сумку и медленно пошла к дому.
Внутри приятно пахло теплым деревом и выпечкой.
Меня всегда удивляло, что в каждом доме, у каждой семьи есть свой родной запах. Он образовывается с самой жизнью, без примеси освежителей.
Аромат цитрусов и специй, я принесла с собой из родительского дома, ничего не делая для этого – он напоминал мне о семье.
Кинув ключи на тумбочку возле двери, я зажгла свет и вскрикнула от неожиданности.
В холле, облокотившись о стену, сидя прямо на полу, был Эдриан.
Очевидно семейство Смит – Мор сговорилось поражать меня своим эффектным появлением сегодня.
- Что ты тут делаешь? – спросила я.
У него были ключи и код сигнализации от моего дома, но то, что он сегодня ждал меня тут, настораживало. Джи ведь вернулась.
- Ты не отвечала на мои звонки! – с упреком сказал Эдриан.
- Звонки? – переспросила я.
- Я звонил тебе все утро!
- Ох… - только и смогла ответить я. Так вот кто мучил мой телефон. – Почему же ты не перезвонил на рабочий? Или не оставил сообщение Эли?
- Потому, что я был с ней. Как только она сообщила, что направляется на прием к тебе, я сразу поспешил тебе это сказать. Но ты не брала трубку. А потом….
Он резко замолчал, и на Его лице заходили желваки.
Мне не нужно было слышать продолжение Его фразы. А потом, он провел с Ней весь день. Только и всего.
В комнате назрело опасное молчание. Точно затишье перед бурей.
- Эдриан…. Все нормально?
- Ты виделась с ней… – это был не вопрос, а утверждение.
Я побледнела. Сегодня у меня было слишком много психологической нагрузки!
- Что ты ей сказала? – Эдриан встал и начал медленно приближаться ко мне. Я почувствовала себя добычей, загнанной в угол.
- Ничего.
- Как так?
- Вот так! – я проскользнула мимо него и прошла в гостиную. Он последовал за мной.
- Зачем она к тебе приходила?
- Это твоя жена – тебе виднее! – огрызнулась я. Его синие глаза вспыхнули, а после стали холодными, прямо ледяными.
- Прости… - прошептала я, не совсем понимая, за что именно извиняюсь. – Она пришла ко мне на прием.
С секунду ничего не происходило, а потом гостиную разрезал хриплый, глубокий смех Эдриана.
- Что смешного?
- На прием? – переспросил он.
Я сложила руки на груди, ожидая ответ на свой вопрос.
Через пару секунду он успокоился и подошел ко мне.
Странно, но после встречи с Его женой, я крайне неуютно чувствовала себя в его объятиях.
- Я думал, она узнала.
Мне стало мерзко. Как же он трясется над ней!
Я высвободилась и прошла к лестнице.
- Почему ты не с ней?
- Она у своих родителей.
А я в свою очередь очень сильно усомнилась в этом.
- Сегодня она останется там.
Мои сомнения окрепли. Это было бы идеальным прикрытием для Джорджианы – Эдриан не очень ладил с ее семьей, а потому, она не боялась, что он заявится посреди ночи.
- Иди сюда… - он притянул меня к себе.
Чувство дискомфорта улетучивалось по мере того, как в мои легкие поступал аромат его парфюма.
А когда он поднял меня и понес наверх на руках, единственным моим желанием было раствориться в нем.

Со временем, я  поняла, что мне нравится в Эдриане все.
Его доброта и понимание, его внешность, его глаза, его молчание, манера курить, его руки и губы.
Все мои увлечения и романы до Эдриана показались мне детскостью.
Сейчас, укрывшись одеялом, я наблюдала за тем, как он курит, задумчивая выпуская сизый дым, улетающий под потолок.
- О чем ты думаешь? – спросил он, заметив, что я смотрю на него.
- Ни о чем.
- Такого не бывает! – он потушил сигарету и вернулся в постель.
- Бывает!
Эдриан обнял меня, а я пожелала, чтобы время замерло.
- О чем говорила Джи сегодня?
Этот его вопрос вторгся в мой идеальный мирок, напомнив о суровой реальности.
- Я не могу тебе рассказать.
Он легко рассмеялся и навис надо мной.
- Почему это?
Я начала паниковать.
- Врачебная тайна, забыл?
- Перестань…
- Я серьезно! Ничего особенного! Мы просто болтали!
Он снова рассмеялся.
- Поверить не могу! Ты и Джи просто болтали! Никогда не мог себе это представить!
Я тоже улыбнулась.
- Это было нелегко! Сам знаешь почему…
- Гэб, ты не виновата ни в чем! – он сильнее обнял меня.
Я почувствовала, как слезы жгут глаза и отвернулась. Не хотелось портить такой хороший момент – мы вместе, лежим, обнявшись. И все бы ничего! Но, наступит утро, и реальность ворвется в эту идиллию. Где же мое твердое желание все закончить, что теплилось во мне с утра?
Он ведь уедет. Опять. Как уезжал сотни раз до этого. Он снова будет с Ней. И время не будет играть против них, для них оно течет куда как медленнее.
И я виновата. Я в равной с Ним вине. Хотя, кто из нас троих не виноват? Если б он только знал…
- Remember, I will still be here… - Эдриан начал петь колыбельную, поглаживая меня по спутанным волосам - As long as you hold me, in your memory…*
Его голос разливался по моим венам, убаюкивал, приносил спокойствие. Но внутри билась мысль о том, что прямо сейчас Он может стать моим. Моим целиком и полностью. Стоит только рассказать о том, что не такая уж его жена и святая. Стоит только сказать…
Но, насколько бы сильно я не была помешана на этом человеке, я не могла все рассказать. И сколько бы оправданий я себе не искала, сколько бы не винила его жену, моей собственной вины во всем этом было предостаточно. А потому, я не могла выдать Эдриану тайну Джорджианы. Придет время, и если тому суждено, он сам об этом узнает, без моего вмешательства.
- Мне хорошо с тобой… - последнее, что я услышала перед тем, как провалиться в сон.
 
 *- с англ. «Помни меня, я всегда здесь, ровно столько, сколько ты помнишь обо мне» - песня из кинофильма «Troy» («Троя»), главная музыкальная тема несчастной любви Ахилла и Кассандры.


Глава 4.

- В последнее время ты какая-то странная, дорогая! – мама легонько сжала мою руку. – У тебя все хорошо?
Мы встретились с ней на следующий день, в обеденный перерыв в “Spago”. Мама приступила к съемкам в новом фильме известного режиссера и по совместительству друга семьи. А потому, у нее было очень мало времени, и наш обед больше напоминал военный набег. Но даже за столь короткое время, мама умудрилась заметить перемены моего настроения.
- Все отлично, мам! – я откусила кусочек пирога с жареной свеклой и улыбнулась.
Она выглядела, как всегда прекрасно: светлые волосы были заколоты, несколько прядей обрамляли ее лицо. Красивые губы были изогнуты в нежной, материнской улыбке. Глаза лучились особенным светом.
 Она теребила сережку – папин подарок на Рождество, а с точки зрения психологии, она либо флиртовала со мной, либо хотела что-то сказать. Первый вариант отпадал по определению, так что…
- Мам, ты что-то хочешь мне сказать? – напрямую спросила я.
Она едва заметно вздрогнула, чем подтвердила мои догадки.
 Мадлена, как я иногда шуточно ее называла, прочистила горло и начала изучать воду в бокале перед собой.
- Мам…
- Да нет, не то, чтобы хотелось сказать что-то определенное!
- Так что?
- Просто… - мама посмотрела мне в глаза. – Мы тут с отцом говорили недавно…. И…. Да и Август с этим согласен! В общем…
Мама всегда обладала такой манерой – в повседневной жизни, в отличии от выступлений на публике, она не могла связно выражать свои мысли. Мотивировала это чрезмерным личным волнением.
- Ни слова не поняла… - я покачала головой.
Мама снова прикоснулась к моей руке.
- Гэбриэль, мы волнуемся за тебя! Твои смены настроения, непривычная замкнутость! На тебя так влияет твой бой-френд?
- Мама, - протянула я. – Умоляю!
- И о нем, кстати, мы тоже ничего не знаем! Это конечно твоя жизнь! Но мы волнуемся! Давно вы вместе? Почему ты нам о нем ничего не рассказываешь? Ведь мы всегда знали обо всех твоих увлечениях…
- Мам, прошу! Нет никакого бой-френда! Я просто устаю на работе.
Она хотела что-то сказать, это было видно, но промолчала.
- Так как идут съемки? – я поспешила перевести тему.
- Отлично… - мама улыбнулась.
Я поняла, что она поняла, что я вру, и что она понимает, что я все это понимаю.
Простые сложности.

Приехав на работу, я обнаружила большой букет белых лилий, без карточки внутри.
- Какая красотища! – восторженно прошептала Элизабет, передавая мне вазу. – Интересно, почему их всегда приносят без карточки?
Я молча, улыбнулась. Без всяких записок было ясно,  кто отправитель этого великолепия.
Зазвонил телефон.
- Я подойду, - поставив вазу, я поспешила к столу. – Алло…
- Ты получила букет? – спокойно спросил Эдриан.
- Да. Очень приятно. Почему ты звонишь мне в офис?
- Думал узнать у Элизабет, привезли ли цветы. Не хотел беспокоить тебя, ведь ты была с мамой.
- Откуда ты знаешь? – я прижала трубку к плечу и начала жестикулировать своей ассистентке, что бы она переставила вазу на журнальный столик.
- Видел тебя в «Spargo».
- Как мило! Ты тоже там обедал?
- Да… - как-то натянуто ответил он. – Я подъехал в тот момент, когда вы уже расплачивались.
А по его тону был понятно с кем он там был.
На секунду мне стало неприятно, а после я перевела свои мысли в другое русло. От того, что я буду мучить себя, легче уж точно не станет.
- Мне пора… - прошептала я.
- До встречи! – ответил Эдриан и отключился.
- Видимо, Вы его очень сильно любите! – мечтательно протянула Элизабет. – У Вас был такой вид….
Я почувствовала, что краснею от смущения.
- Ой, простите! Я не должна была этого говорить…. Какая же я глупая!
- Все нормально! Это был…. Август.
Она активно закивала головой, но в ее глазах была уверенность в том, что говорила я далеко не с братом.
Оставшись наедине, я села на софу и подобрав под себя ноги, откинулась на подушки.
Сколько нужно человеку для счастья?
Один телефонный звонок и букет цветов? Осознание, что ты нужен? Счастье близких людей?
Почему нам всегда чего-то недостает. Моя семья здорова, работа налажена, так почему окончательно счастливой меня делают брызги отношений с Эдрианом?
В тот момент, кода эти же самые отношения могут повергнуть меня в глубочайшее отчаяние, даже не смотря на то, какой прекрасной является моя жизнь.
Неужели я успела впасть в столь глубокую зависимость?
Я помню наше первое свидание.
Эдриан был настойчив и упрям. Я не соглашалась на встречу вне своего офиса, подразумевая, что не могу встречаться с пациентами. Он же принял это буквально.
Однажды, спустя две недели нашего знакомства, я задержалась на работе дольше обычного – заполняла документы.
В офисе не было никого кроме меня одной.
За окном солнечный день уступил место лиловым сумеркам, жара спала, и в приоткрытое окно проникал прохладный воздух.
Поставив любимую музыку и скинув босоножки, я приступила к работе, когда в дверь тихо постучали.
- Войдите! – крикнула я, пытаясь нащупать под столом свою обувь и одновременно думая, кого принесло в такое время.
Дверь открылась, и в кабинет прошел Эдриан. Элегантный до совершенства в своей небрежности, на нем были темно синие джинсы и серая футболка.
На секунду, я перестала дышать. Он был настолько притягателен, что все мысли насчет того, что Я НЕ ДОЛЖНА общаться с ним, выветрились у меня из головы. Все эти дни я отчаянно боролась со своими симпатиями к нему, но сейчас, я поняла, что этот бой скорее походил на схватку с ветряными мельницами – все пустое.
- Я не побеспокоил Вас? – спросил он.
Я промолчала. Мне казалось, что если сейчас я что-то скажу, это выйдет ужасно глупо.
Эдриан прошел к софе, положил на столик букет лилий и корзину для пикника.
- Что это? – спросила я севшим голосом.
- Это… - он перевел взгляд на свои гостинцы. – Ужин.
- Мистер Смит! – слабо проговорила я и встала из-за стола.
- Можно просто Эдриан! – он с безмятежным лицом начал выкладывать на столик коробки из ресторана, два бокала и бутылку вина.
- Мистер Смит… - я подошла к нему.
- Прошу… - он взглянул на меня своими бездонными глазами, и у меня перехватило дыхание. – Называйте меня Эдрианом.
Я закусила губу.
- Я же говорила…
- Вы говорили, что не можете встретиться со мной вне стен этого кабинета. Вы ничего не сказали про ужин здесь. Более того, я не Ваш пациент.
С характерным звуком, пробка выскочила из бутыли Дон Переньон и рубиновое вино заструилось по стенкам бокала. Я наблюдала за всем этим, молча, словно зритель в театре.
Один бокал Эдриан протянул мне.
- За Вас, мисс Вальмон! – тихо сказал он. – За самого обворожительного врача Калифорнии!
Я стояла как статуя, поэтому он сам наклонил руку для того, что бы чокнуться.
- Мы будем ужинать стоя? – спросил Эдриан, отпив немного вина.
- Мы вообще не будем ужинать… - прошептала я, не совсем уверенная в своих словах.
Он наклонился и поставил бокал на столик.
- Один вопрос. Почему Вы сторонитесь меня?
Я пожала плечами.
- Вы мой пациент!
- Не Ваш!
- Но Вы были…
- Не был! Один сеанс ничего не значит.
- Значит.
- Нет.
Я нахмурилась. Диалог получался несерьезным. В его глазах плясали задорные огоньки.
- Есть еще что-то, что мешает Вам поужинать со мной?
Впоследствии, я поняла, что этот вопрос был задан исключительно для того, чтобы узнать известно ли мне о том, что он женат. К сожалению, я узнала об этом гораздо позже.
В тот момент, я понимала, что мне ничего не мешает с ним поужинать, кроме собственного чувства, что не стоит с ним сближаться. Что-то было в его тяжелом взгляде, что буквально кричало бежать прочь.  И одновременно притягивало, словно магнитом.
- Ну, так что? – он смотрел прямо мне в глаза.
- Что у нас на ужин? – я сложила руки на груди, а он легко рассмеялся.
В тот вечер мы разговаривали очень долго и обо всем на свете. Ужин был изумителен: раки, салат со спаржей, красное вино, шоколадное суфле.
Уже тогда время утекало, как песок сквозь пальцы, когда мы были рядом.
В тот вечер, Эдриан проводил меня до дома. Было уже поздно, на улице не было ни машин, ни прохожих.
- Милый домик! – сказал он, оглядывая мое жилище.
- Благодарю…
- Спасибо, Гэбриэль! – Эдриан перевел взгляд на меня. – Сегодня был чудесный вечер!
Я улыбнулась, чувствуя, что таю как мороженное в жаркий полдень. Я злилась на себя за такое странное поведение, но ничего не могла с этим поделать.
- До свидания, Эдриан!
Он подождал пока я зайду домой, и только после отправился прочь.
Так начался наш роман.
Эдриан ухаживал очень красиво: если он дарил цветы, то так, что в офисе или дома не было свободной от ваз поверхности, если он приглашал меня на свидание, то это было не обычное место, такое как побережье, окутанное сумерками или пустой кинотеатр в старой части города.
Я не привыкла к такому потоку неизбитой романтики, и это сыграло свое дело. Я поняла, что влюбляюсь.
Потом, конечно до меня дошло, что выбирая отдаленные или немноголюдные места, Эдриан в первую очередь пытался обезопасить себя. У него это получалось отлично. В конце концов, мало кто знал его в лицо. В их паре, объективы фото и видео камер были направлены исключительно на Джорджиану.
Еще через 3 недели с того ужина, Эдриан остался у меня.
Удивительно, но даже спустя такое количество времени, я с поразительной точностью помню каждое его слово, каждый его взгляд. Помню пряный аромат ночи, темно-синее небо, припорошенное бриллиантовой россыпью звезд, помню далекую музыку и каждую лилию, подаренную им.
Мы никогда не говорили о личной жизни, за исключением пары историй о давних романах. И так, как я была одна, для меня было естественным, что Эдриан тоже должен был быть один.
Как же жестоко я ошибалась! И как же было глупо с моей стороны, так долго ни о чем не догадываться – я не стремилась знать что-то о новостях шоу-бизнеса. А если до меня что-то и доходило, то только посредством рассказов папы, мамы или Августа. К сожалению, о Джорджиане Мор и ее семейной жизни никто и никогда не упоминал. А я была круглой дуррой, ведь целый месяц пребывала в неведении.
Я помню, как узнала, что он женат.
Помню, как похолодели кончики пальцев, а легкие словно сжали в тиски.
Стояла осень, и некогда теплый ночной воздух заметно похолодел. Август уговорил сопровождать его на вечеринку одного из глянцевых журналов.
Мы немного опоздали (мой братец заставил меня надеть вечернее платье, в то время, как я собиралась пойти в менее роскошном наряде). Вокруг красной ковровой дорожки уже толпились фанаты и репортеры, тут и там загорались вспышки фотокамер. Я растерялась от такого масштаба мероприятия, но Август уже вел меня вперед, ловко лавируя между людьми.
- Прошу, не заставляй меня красоваться! – зашипела я.
- Пара снимков… - так же ответил мне брат. – Улыбайся!
Мы остановились где-то в середине. Кто-то из журналистов приветствовал моего брата, кто-то попросил позировать. У меня закружилась голова, а глаза заслезились от многочисленных вспышек. Но, я улыбалась. По крайней мере, старалась.
- Идем! – Август потащил меня дальше.
В помещении клуба, где проводилась сама вечеринка, было приятно темно. В воздухе висел аромат дорогого табака и цитрусов.
Один из скандально известных писателей остановился поговорить с нами. Пока Август что-то ему отвечал, я задумчиво оглядывала обстановку.
И тогда я увидела Ее.
Она беседовала с главным редактором журнала, который проводил вечеринку. Джорджиана была красива как всегда. Тяжелые, черные, точно воронье крыло, волосы были стянуты на затылке. На ней было маленькое черное платье с соблазнительным вырезом и никаких украшений… кроме конечно обручального кольца с таким большим бриллиантом, что когда на него падал свет, он ослеплял своим блеском всех, кто стоял в радиусе 5 метров.
Хотя, я, конечно же, утрирую.
А рядом стоял Он. Стоял, обняв ее за талию, с крайне скучающим видом.
То, что я почувствовала в тот момент невозможно описать никакими словами Мира. В голове словно взорвалась бомба, пробегая по нервным окончаниям уничтожающим импульсом. А потом наступила пустота. Я не понимала, что происходит, не могла увязать мысли с тем, что я вижу.
Наверное, то, что я пялилась на эту пару было очевидным. Потому, что спустя целую вечность Август тронул меня за руку.
- Что случилось?
- Кто…это? – спросила я не своим голосом.
- Ты что, Гэб? Это же Джорджиана Мор со своим супругом! Его кажется зовут Энди…. А, нет! Эдриан. Эдриан Смит. Он очень успешный бизнесмен.
- Супруг… - выдохнула я и мои коленки подкосились.
Сердце стало биться очень часто, разгоняя кровь по телу.
И в этот момент, наши взгляды встретились.
Эдриан побледнел и еле заметно дернулся, терзаемый мыслями, как лучше поступить в столь неприятной и щепетильной ситуации.
А, я стояла подобно статуи, все еще не веря своим глазам, задыхаясь внутри от дикой ревности и ненависти.
Мгновение, и он размыкает свои объятия. Джи оглядывается на него.
- Что случилось? – спрашивает его жена.
- Я на минутку… - шепчет Эдриан.
Он делает шаг вперед. Я инстинктивно делаю три шага назад.
А после разворачиваюсь, и не думая долго, несусь к выходу.
В тот момент мне было плевать на все. На то, что я привлекаю внимание, на то, что там остался Август и на то, что я отчаянно жду от него объяснений.
Я выбежала в осеннюю ночь и затерялась среди толпы. Мой телефон разрывался от звонков брата, но я упрямо шла куда-то вперед, уверенная в двух вещах:
1. Я бежала чересчур картинно и напрасно, так как Эдриан все равно не пошел за мной. Он остался с Ней. И мне не нужно было оглядываться, чтобы понять это. Уже тогда я знала, что чаша весов всегда на ее стороне.
2. Мое сердце разбилось. Разлетелось, разорвалось.  И уже ничто не склеит его заново.
Потом, все стало как в тумане.
От быстрого бега в узком платье, у меня закололо в боку. Август все таки нашел меня, и мы неспешно пошли к машине. На все его вопросы я отвечала, что на меня давит эта пафосная обстановка, и долго извинялась, что сорвала ему праздник. Он отнекивался, что все хорошо. Но, я то знала, что вела себя непростительно. Истеричка!
Все воскресенье я пролежала в постели, отключив телефон и не подходя к дверям. Я слышала, что Эдриан приходил. Он еще долго топтался вокруг дома, благо, я заперла все замки. В том числе, огромный замок с колючей проволокой был навешен на мое израненное сердце.
Эдриан сидел под тенью апельсиновых деревьев в саду, спрятанный от чужих глаз, до наступления ночи. Я видела его сквозь щелку в зашторенных окнах. Он не уходил, не ел и не спал. Он не видел меня и не мог предположить, что я давилась слезами, сдерживая крики истерики, разрывающие мою грудь.
В таком состоянии я провела неделю. Я не поддерживала контакт ни с кем, кроме папы, мамы, Августа и Эдгара. Я не могла даже с Тревисом поговорить, настолько все было плохо.
Я не ела, не спала, только плакала.
Помню, на четвертый день, моя истерика достигла таких размеров, что я, разъяренная и обессилевшая залезла в Интернет и вбила ее имя в поисковик.
Материалов, для того, чтобы повергнуть меня в отчаяние и разорвать болью, нашлось предостаточно.
Я читала ее интервью, в котором она так лестно отзывалась о своем замужестве. Смотрела фотографии, где они были вместе. Видела фото - репортаж с их свадьбы, которая проводилась на Мальдивах.
В тот день, я вызнала все, что так старательно игнорировала.
А спустя семь дней агонии, я наконец проснулась. По настоящем, проснулась.
Встала, открыла шторы, впустила в комнату свежий воздух, поплавала в бассейне и даже съела целую миску шоколадных хлопьев с молоком.
Я оделась, уложила волосы и в принципе привела себя в благопристойный вид. Вполне довольная результатом, я вышла из дома и поехала на работу, которую старательно пропускала все эти семь дней.
Просто в то утро, я решила для себя, что ни один мужчина в Мире не достоин таких страданий. А потому, я не видела смысла плакать и посыпать голову пеплом. У меня не было сил что-либо изменить, кроме разве своего отношения к этой ситуации. Я поступила именно так.
Я уверила себя, что впредь буду осторожней в выборе возлюбленного и что я вычеркнула Эдриана Смита из своей жизни. Наверное, в тот момент во мне все – таки проснулся психолог, прежняя я, которая всегда поступала рассудительно и которая могла пережить любую трудность, потому, что могла управлять своими мыслями и чувствами.
Эту неделю я посчитала траурной данью умершим отношениям. Жаль, что тогда, я не предполагала, что слишком слабохарактерна и что эти отношения подобны Фениксу, восстающему из пепла.


Глава 5.

Джорджиана уехала в Лондон на следующий день и клятвенно обещала вернуться через пять дней, чтобы попасть ко мне на прием.
Эдриан отложил свои дела в Японии и задержался в Калифорнии на это время.
Я старалась не думать. Просто не думать. О паршивости этой ситуации, об эгоистичном счастье и о том, что этому должен придти конец. Особенно об этом!
Вечером мы с Эдрианом выбрались в Пасадену, чтобы полакомиться мороженным и посмотреть старое французское кино в кинотеатре на окраине города.
Эдриан любил французские фильмы, ведь свое детство он провел на юге Франции.
- У меня вопрос! – заявила я.
Мы только вернулись из Пасадены и я, скинув туфли прямо в холле, бодро побежала по ступенькам наверх.
Эдриан поднял их и пошел следом, с полуулыбкой на губах.
Я уже стягивала шерстяное платье и метилась им в приоткрытую дверь гардеробной. Эдриан схватил его на лету и аккуратно сложив, положил на кресло. Он любил порядок. Всегда и во всем. 
- Какой вопрос?
- Почему ты так много говоришь о своем отчиме, но практически ничего не рассказываешь о своей матери?
Я видела, как блеснули его глаза, а лицо стало непроницаемым. Это реакция удивила меня.
- Как-нибудь, я расскажу тебе это… - сухо сказал Эдриан.

Прошло еще две недели с того момента, как я узнала, что Эдриан женат и неделя с моего решения оборвать все связи.
Эти семь дней показались мне адом на земле. Без Него весь Мир вдруг лишился своей яркости. Я пыталась существовать достойно. Думаю, не стоит объяснять, почему я существовала, а не жила. 
Я честно старалась не плакать и не думать о Нем.
Получалось плохо.
Я старалась больше времени проводить с семьей, набираясь жизненных сил.
Я забивала свое время всем, чем только можно - встреча с одноклассниками, поход в театр с Августом, поездка на пляж с давним другом, работа в трехкратных размерах, шопинг и походы в салон красоты чаще обычного.
И все бы ничего, но стоило мне остаться наедине со своими мыслями, как все мои попытки не плакать и не думать терпели безоговорочный крах.
Потом наступили выходные, а значит, я лишилась возможности уйти с головой в работу, так, что мне пришлось тащиться вместе с моим потрясающим братцем и его не менее потрясающей подругой в клуб.
В прохладном полумраке заведения, под оглушающую музыку, которая своей громкостью выбивала дурные мысли из моей головы, мне дышалось гораздо легче.
Август и Кристина (начинающая журналистка, а по совместительству милейшая девушка и пассия моего брата) не навязывали мне свое общество, вполне довольствуясь друг другом, и я была предоставлена самой себе.
После пяти бокалов сухого мартини, коктейля «Космополитен» и получасовых танцев в самом сердце танцпола, я упала на низкий диванчик, устало вздохнула и… замерла.
Потому что, напротив, сквозь извивающиеся, разгоряченные тела людей, я увидела Эдриана. Он сидел, на точно таком же низком диванчике, перекатывая в ладонях бокал с виски. Его глаза, подобные ночному небу,  впились в меня. Губы были плотно сжаты. Он был чертовски красив и он, несомненно, меня заметил.
У меня перехватило дыхание, а сердце упало куда-то вниз. Это невозможно описать словами.
Мы глядели друг другу в глаза всего пару секунд. И этого было достаточно, чтобы я применила свой теперь уже любимый прием – резко встав, я направилась к выходу.
Выйдя в осеннюю ночь, я начала шумно глотать воздух, пытаясь восполнить секундное кислородное голодание. Ноги стали ватными, я нетвердо отправилась в сторону дороги, понимая, что как бы я не увещевала себя о том, что мне не нужен Эдриан Смит и о том, что я правильно поступила, разлетелись в пух и прах. И я ушла не из-за того, что не могла его видеть. Нет, я ушла потому, что боялась кинуться в Его объятия, расталкивая людей и растаптывая свою гордость.
Потерянная, я медленно брела прочь, позволяя себе понять, что все эти две недели, я ждала Его. Не хотела, но ждала. Ждала Его появления, Его звонков, да даже этих проклятых, но таких любимых белых лилий. По особенному красивых, когда  их дарит Он. 
И в этот самый момент, кто-то крепко схватил меня за локоть.
Я медленно обернулась, наперед зная, что передо мной будет стоять Эдриан. В этот раз, он пошел за мной. Он меня догнал.
- Гэбриэль… - выдохнул он.
Я стояла, не замечая, что по моим щекам струятся слезы.  Я стояла и не знала, что будет дальше. Да думаю, мы оба этого не знали.
- Прошу…. – я предприняла слабую попытку вырваться.
Он даже не двинулся.
- Прости меня! Умоляю! – прошептал он, и в его словах было столько горечи, что я почувствовала ее вкус на своих губах.
- Зачем?
Он помолчал, а потом очень тихо ответил:
- Ты нужна мне!
Я дернулась.
- Зачем ты не сказал?
Он зажмурился и ослабил хватку. Я руку не убрала.
- Боялся тебя потерять.
- Ты уже меня потерял… - медленно проговорила я.
Эти слова вселили в меня силу, и я отошла от него.
Он остался стоять там.
- Это правда! – крикнул Эдриан, когда я пересекала дорогу, чтобы поймать такси.
Я обернулась.
- Ты нужна мне!
Его слова резали меня, словно острый нож и утоляли боль, словно бальзам.
Но, я отвернулась. Вскоре такси уже несло меня по засыпающим улочкам Калвер Сити. Я написала Августу сообщение о том, что направилась домой.
Зайдя к себе, я закрыла дверь и поняла, что у меня нет сил подняться по лестнице. У меня не было сил даже, чтобы дышать.
Пол показался мне идеальным местом для времяпровождения.
Я тяжело осела вниз и начала плакать.
В ту ночь, я поняла, что люблю Его. Я влюбилась в идеального, несовершенного, прекрасного, но такого женатого мужчину.
И я не знала, что делать с этими чувствами. Потому, что мое здравомыслие потеряло всякую силу. Моя любовь была сильнее всего.               
 Я спрашивала саму себя, почему так вышло? Как я так быстро смогла влюбиться? Как я так быстро успела привязаться к Нему?
Но, главный вопрос мучил меня сильнее остальных - Что же будет дальше? И отсутствие ответа сводило меня с ума. Мне было очень страшно, потому, что впереди я не видела ровным счетом ничего. Я не знала, что мне делать.
Звонок мобильника вывел меня из транса. Не вглядываясь в номер, я ответила на звонок.
- Открой дверь…
Не отнимая руки с телефоном от уха, я вскочила и пронеслась через весь холл, резким рывком открывая дверь.
На пороге стоял Эдриан, так же, не отведя руку с телефоном.
Секунду мы стояли в таком положении. А после, одновременно сделали шаг навстречу друг другу. Прямо, как в старых фильмах.
 И я потонула в его объятиях. Он прижимал меня к себе так крепко, что я задыхалась от слез и счастья, от его парфюма и собственного безумия.
- Ты нужна мне, Гэб! Нужна!!!
Тогда я приняла Его. Потому, что без Него я уже не видела себя. Он и впрямь был особенным, раз за какой-то месяц, я влюбилась в Него настолько сильно, что была готова послать к черту все!
Когда начался рассвет, мы приехали на побережье.
Усевшись на холодный, еще не прогретый щедрым солнцем песок, я положила голову Ему на плечо.
- Я не знаю, что будет дальше…
Он погладил меня по щеке.
- Будь со мной сегодня! Я знаю, это - эгоистичная просьба. Но я никогда и не с кем не испытывал того, что испытываю рядом с тобой. Ты нужна мне!
- Почему?
Он молчал. Долго. Я подумала, что он не ответит.
- Потому, что я не вижу себя без тебя! И я не знаю, что будет дальше…
 В нашу первую встречу я не ошиблась - мы думали и чувствовали одинаково.
Воспоминание о том времени, точно картинка в калейдоскопе, вспыхнуло ярким пятном и быстро погасло.

- К тебе можно? – я зашла в ванную. Эдриан стоял под душем, облокотившись о стену душевой.
- Да… - у него был удрученный вид.
Я уселась на пол, перед душевой кабинкой, Эдриан сел по другую сторону стекла, все еще омываемый горячей водой.
- Я не хотела.
Это единственное, что я смогла сформулировать. Я заметила его реакцию на свой вопрос. Ему словно по лицу ударили, я никогда его таким не видела. А потому, я пришла извиниться.
Он понял меня.
- Я знаю.
Я приложила ладошку к запотевшему стеклу, украшенному рваным кружевом капель. Он грустно улыбнулся и приложил свою руку к моей с другой стороны. 
- Своего отца, я совсем не помню… - вдруг начал он, опустив голову. – Он ушел, до того момента, как я родился. Сказать, что моя мама была не самой лучшей матерью… Ну, значит ничего не сказать. Она ненавидела меня, Гэб. Я ведь так похож на своего отца. И она смотрела на меня таким холодным взглядом, что казалось еще чуть-чуть и ее вырвет от отвращения. Но, отца она любила. И я помню, как она плакала по ночам. Потом, в нашей с ней жизни появился Гийом – мой отчим.
Я слушала его, затаив дыхание, боясь спугнуть…
- Гийом был очень хорошим! И мама с ним улыбалась. Она смотрела на меня так же, но то, что она была счастлива, делало счастливым меня. Мой отчим относился ко мне, как к родному сыну и он любил маму. Мы переехали на юг Франции вместе с Гийомом, где жили как у Бога за пазухой. Мне так казалось…. А на самом деле….
Он запнулся и все его тело напряглось. Мне стало тревожно, и я, прямо в сарафане, отодвинула стекло и села рядом с ним, прижимая его к себе, промокая под струями воды. Он прижался ко мне всем телом и показался таким беззащитным. А я чувствовала кожей то, что Ему сейчас, как никогда нужны мои объятия.
- На самом деле, мама никогда не любила никого кроме моего отца. Ни меня, ни уж тем более моего отчима. Она увидела, что Гийом ко мне хорошо относиться – мы все время были вместе, ходили на рыбалку, делали домашнее задание, - и просто сбежала, пристроив меня к хорошему человеку. Наверное, это был ее последний акт милосердия. Она великодушна, не правда ли? Гийом был в ужасе. Тогда я впервые увидел, как плачут мужчины. Она не оставила ничего, кроме записки, в которой расписала то, что я ей не нужен. Среди 9 слов, наковерканных на листке из блокнота, не было даже одного «Прости», или «Сожалею». Она просто ушла. Просто бросила нас. Я слышал, как мой отчим плакал по ночам. Я видел, как больно ему было. Удивительным было то, что узнав, что мама ушла и больше не вернется, я не проронил ни одной слезинки. Так прошел месяц. А потом, спустя 30 дней после ее ухода, рано утром, Гийом зашел ко мне в комнату, сел на краешек кровати и улыбнувшись, сказал:
- Ну, что Эдри? Теперь остались только мы. Только ты и я.
Тогда я обнял его. И уже тогда понял, что кровное родство – не самое крепкое. Нас с Гийомом не связывала ни одна нить ДНК, но мы были настоящей семьей.
Он ни разу не упрекнул меня, за то, что согласился меня воспитывать и не сдал в детский дом. Он всегда помогал мне, был рядом, когда я болел, оплачивал мое обучение, поддерживал. И я любил его. Он скончался от рака мозга, когда я учился на втором курсе Университета, я ведь рассказывал. В тот момент, я думал, что и сам скоро умру. Боль от потери единственного близкого человека была нестерпимой. Но, Гийом всегда хотел, чтобы я был счастлив. И все, что я делал – закончил учебу, открыл свое дело, я делал ради него. Чтобы он смотрел на меня с небес и гордился мой…
Эдриан замолчал. Я все еще прижимала его к себе, раскачиваясь из стороны в сторону, словно держу в своих объятиях ребенка.
А я содрогалась от ужаса поступка его матери. Как можно оставить свое дитя? Как можно быть настолько бессердечной?
И теперь, я понимала, почему Эдриан не в силах уйти от Джи. Он прекрасно знает, какого это – быть брошенным.
В ту ночь, мы вышли из душа и просто лежали рядом, держались за руки и разговаривали, связанные духовным единством.
Однажды я задалась вопросом, что связывает Эдриана со мной? Только физическая близость?  Чувство собственного эго – наличие жены и любовницы? Страсть?  Неудовлетворение семейной жизнью?
Ответ пришел сам собой – я поняла, что нас связывает гораздо больше, чем все вышеперечисленное, когда заметила, что Эдриан рассказывал мне что-то по- настоящему для него волнительное и важное, когда он начал советоваться со мной или просто молчать, держась за руки. И тогда, у меня уже не было сомнений. 
Под самое утро, Эдриан вытянул меня на кухню и приготовил свои фирменные вафли со взбитыми сливками.
- Вкусно? – спросил он.
- Очень… - я даже не потрудилась прожевать, чтобы ответить.
- Я рад… - он поцеловал меня в лоб, а меня шокировала внезапно пришедшая мысль, и прежде, чем стиснуть зубы, я успела ее озвучить:
- А для Джорджианы ты их тоже печешь?
Эдриан резко поднял голову и посмотрел на меня.
Я на секунду замерла, ругая себя на чем свет стоит.
В Его взгляде мерцал лед.
- Прости…
- Тебе не за что извиняться… - коротко сказал он и снова начал есть.
У меня же начисто пропал аппетит. В комнате назрела угнетающая тишина.
Окончив безвозвратно испорченный завтрак, я сложила всю посуду в раковину и почувствовала его руки на своей талии.
- Гэбриэль… - тихо прошептал он.
Я медленно обернулась и посмотрела в Его глаза.
- Ты первая девушка, кому я их приготовил.
От такого заявления, у меня перехватило дух. Я знала, что он не лжет. В нашем тандеме не было лжи – ее заменило молчание.
 Хотелось спросить, а почему же не Джи? Но я итак в последнее время допустила много лишнего. Были негласные условия, которые обеспечивали маломальский комфорт обоим.
- У меня никогда не возникало желания приготовить их Ей… - спокойно продолжил Эдриан, отвечая на незаданный вопрос, и мне стало легче. – А теперь идем наверх. Тебе нужно выспаться.   
И я, на какой-то короткий миг, и впрямь почувствовала, что нет никого кроме нас двоих. Я снова погрузилась в свой идеальный Мир.



Глава 6.

Каждый сеанс с Его женой походил на сон – смесь кошмара с бессмыслицей. Я понимала, что для Джи наши встречи были не больше, чем дань моде. Всем было просто необходимо иметь своего личного известного психолога.
Наверное, сама она этого не осознавала, а я могла понять это по ее, за уши притянутым, проблемам и переживаниям – стилист выкрасил ее волосы не в тот оттенок черного, все воспринимают ее не более, чем сексуальный объект, а потому не считают нужным доверять ей сложные, глубокие роли…
Но если, она и впрямь сильно переживала из-за всего этого, то тогда она была до ужаса поверхностной. А мне не хотелось так думать про жену своего возлюбленного.
- В моей жизни было всего два знакомства с мужчинами, от которых мне буквально снесло крышу! – заявила Джорджиана сегодня, с восторженным блеском в глазах. -  Мне едва исполнилось 21, и на летних каникулах я отправилась во Францию. Погода стояла изумительная. Яркое солнце, Лазурный берег…. Я целыми днями валялась на пляже и загорала, впитывая в себя силы природы! А однажды, я пришла на пляж и заметила, что на соседнем шезлонге лежит потрясающий, красивый, просто с ума сводящий парень. Н был красив, как греческий Бог! Светловолосый, синеглазый…
От такого поворота беседы, мое сердце сжалось в комочек и забилось где-то в горле. Вот она, история сакраментальной встречи Эдриана с Джорджианой! 
- Как только я не старалась привлечь его внимание! Все было без толку, казалось ему вообще ничего не интересно. В тот день у меня ничего не получилось. Он видел меня, но знаете такое ощущение, когда вроде и на вас смотрят, а взгляд как будто проходит насквозь. Так я промучилась с неделю! Но, однажды, я надела самый соблазнительный купальник, который у меня был, вышла в положенное время на пляж, легла поближе к нему и, набравшись смелости, позвала его.
Сначала у него был такой вид, как будто я его сильно потревожила. Но, разве кто-то может противостоять моей обаятельности?... – она весело рассмеялась. – В итоге, я заявила прямо, что очень хочу поболтать с ним и все такое…. Мы поговорили, потом решили встретиться вечером, потом сорвались в Монако. Это было чудесное время!!! И как Вы догадались, через полгода Эдриан Смит сделал мне предложение! Все говорили, что мы торопимся, но мне было на это откровенно плевать!
Я заметила, что слишком сильно сжимаю ручку, у меня даже побелели костяшки пальцев. 
- А что со вторым знакомством? – спросила я, не своим голосом.
- Расскажу, как нибудь в другой раз! – она посмотрела на часы. - Мой муж очень сильно изменился в последнее время…
Все мое существо невероятно напряглось.
- В чем именно? – осторожно спросила я.
- Он буквально на руках меня носит, присылает нежные сообщения и мои любимые цветы!
В сердце закололо. Удивительно, какой силой порой обладают наши слова!
Я поняла, что у меня перехватило горло от подступающих слез. Благо, Джи смотрела куда-то в потолок и не заметила мою реакцию.
- Пора мне уже разорвать все отношения с тем парнем и сосредоточиться на муже. Ведь, не смотря ни на что, мы любим друг друга…
У каждого из нас есть дурная особенность – думать о чем-то, о чем думать не хочется. Но, наши мысли редко поддаются контролю. И мне, наверное, не стоило терзаться разным, после того, как Джи покинула мой кабинет.
Но, как бы больно мне не было, в голове все звенели ее слова о невероятной перемене ее мужа, о его нежности и о их Великой Любви.
Мне не хватало воздуха. Парадокс, но я чувствовала себя преданной. Мне казалось, что раз уж Он выбирает меня, присылает нежные сообщения и цветы мне, было бы несправедливо, если бы Он делал это Ей. Даже несмотря на то, что она - Его жена. Ужасно несправедливо.
Умом я понимала, что неправильно, что эти отношения вообще есть. Что мне не стоит забывать о том, кто я такая в Его жизни. Я сама согласилась на эту унизительную роль, так почему же сейчас мне так больно?
Да потому, что я любила Его. Нацепила розовые очки, затолкала в уши затычек и слепо любила, не желая действительно признавать, что наши отношения – всего лишь роман на стороне, который обречен на фиаско с самого начала. Я ведь никогда не попрошу Его развестись с женой, потому, что, не смотря на мои сильные чувства, последние капли здравости во мне все же остались. А Он тоже никогда на это не пойдет, ведь «не смотря ни на что, они любят друг друга…»
Но, эта ужасная боль от предательства и суровой реальности отравляла меня, погружая меня в трясину отчаяния.
В ту секунду, я решила, что запомню это чувство. И уйду. А это чувство позволит мне держаться подальше, являясь жестоким напоминанием о том, что быть с Эдрианом – очень и очень больно.
Ближе к вечеру, Он начал мне звонить.
В обычное время, когда он освобождается от работы, заканчивает переговоры и встречи, уединяется в своем кабинете – огромном и роскошном, соответствующем его статусу и начинает звонить мне.
Я не отвечала. После седьмого звонка, он начал трезвонить мне в офис – Элизабет старательно говорила, что я уехала. После, он начал писать мне сообщения о том, что он волнуется и все ли со мной нормально.
Я чувствовала себя мерзко – оттого, что заставляла его переживать и от того, что осознавала – вот он, конец наших отношений!
Наверное, наш роман заслуживал объяснений причин разрыва. Но, я понимала, что если увижу его, останусь с ним наедине, ни что на Свете не заставит меня уйти от него. А потому, я мысленно просила у него прощения за такой некрасивый жест, и старалась не думать о том, что мне больно.
Окончательно разорвал меня звонок папы:
- Привет, малышка! – сказал он. У моего отца был самый потрясающий голос – ни один легендарный певец всех времен и народов не мог с ним сравниться.
- Привет, пап.
- Все ли у тебя хорошо?
- Конечно! – бодро ответила я. – А у тебя?
- Все прекрасно! Милая, тебе звонил некий мистер Смит.
- Что? – от неожиданности я даже со стула вскочила.
- Мистер Смит. Он позвонил и спросил тебя. Я сказал, что ты уже давно живешь отдельно, но он просил передать, что бы ты ему перезвонила, как только сможешь.
Я зажмурилась – Эдриан и впрямь волновался. Никогда прежде, он не звонил в родительский дом в поисках меня. От осознания этого, мне стало еще хуже.
- Дорогая? – послышался голос папы. – Ты там?
- Папочка, я соскучилась! Можно я приеду?
 - Конечно! Что за вопросы?! Мадлен скоро вернется, мы будем тебя ждать.
Отключившись, я схватила сумку, пальто и сорвалась прочь. Благо, никаких пациентов я больше не ждала.
Дорога до родительского дома была невыносимой, так как мой телефон все еще разрывался от звонков Эдриана. Я вывернула звук радио на полную мощность, чтобы не слышать мобильника.
Через 40 минут, я уже обнимала отца на крыльце нашего дома.
- Что с тобой, родная? – посмеиваясь, спросил он. – Последний раз, ты так крепко обнимала меня, когда тебе было четыре, и ты испугалась похода к дантисту.
- Я очень тебя люблю! – прошептала я.
- Я тоже! – папа обнял меня за плечи. – Идем в дом.
Мы зашли в роскошный холл, освещенный мягким светом настенных бра. Все здесь было неизменно: красивые цветы в напольных вазах, антикварная мебель из темного дерева, рамки с нашими фотографиями, потрескивания камина и воздух, пропитанный любовью, пониманием и уважением. Последнее было особенно важным.
- Луиза скоро подаст ужин… - папа уселся в глубокое кресло возле камина, а я прильнула рядом, умещаясь на подлокотник. Я сидела так рядом с ним, сколько себя помню. – Подождем маму.
- Конечно! – ответила я и посмотрела на своего отца.
Даже не смотря на свой возраст, он был чертовски красив. Статный и подтянутый, с темными волосами и висками, осеребрившимися сединой, мой папа создавал впечатление грозного и до жути серьезного мужчину. И лишь мои собственные чувства да паутинка морщин в уголках глаз и губ давали понять, что папа – очень добрый и веселый.
Сегодня он был одет в кашемировый свитер поверх клетчатой рубашки и темные брюки. На кончике его носа красовались очки в простой оправе.
- Как твоя работа? – спросила я.
- Прекрасно! Сейчас у нас перерыв в съемках, так, что я отдыхаю, набираюсь сил перед февралем.
- Ох, да! – я улыбнулась. В моей семье февраль означал постоянное отсутствие родителей дома – сначала Берлинский кинофестиваль, затем Оскар и все прочие церемонии.
В этот момент, мы услышали хруст гравия на подъездной дорожке и встали – приехала мама.
- Дорогая! – она обняла меня. – Как мы рады тебя видеть!
- Я тоже рада, мам…
- Джек! – она прошла к отцу. Он помог ей снять пальто, а после нежно поцеловал – умилительно, сколько нежности хранилось в этих отношениях.
- Как прошел день? – спросил он.
- Прекрасно! Сегодня все снималось практически с первого дубля! – мама улыбнулась и обняла его, положив голову папе на плечо.
- Я рад! Идемте ужинать! – они взялись за руки и пошли в столовую.
А мне стало так приятно, от того, что они есть друг у друга. И немного грустно, от того, что у меня такого нет. Пока нет.
- Август и Кристина приедут сегодня? – спросила мама у меня, когда мы уселись за длинный стол из орехового дерева, а Луиза (наша экономка) подала ужин.
- Я сегодня не разговаривала с ним! – честно призналась я. – Зато я разговаривала с Эдгаром и Лили. Отец Лили хочет купить им квартиру в Нью-Йорке.
- Что за глупости! – воскликнул папа. – Если кто и купит этим голубкам квартиру, так это мы. Я не хочу, чтобы мой сын казался альфонсом.
- Успокойся, Джек! – мама мягко коснулась его руки. – Уверена, Эдгар и сам не согласиться на такое.   
- Да, пап! – я прожевала кусочек сочного стейка. – Ты же знаешь Эдда, он даже вам не даст это сделать. Он работает, и очень скоро сам сможет позволить себе такие покупки. Лили не против.
Лили, впрочем, как и Кристина – девушка Августа, была прелестным созданием. Они даже были чем-то похожи между собой – очевидно, вкусы у моих братьев были одинаковы. Стройные и высокие, с длинными каштановыми волосами, лилейной кожей и огромными светлыми глазами, они обладали не только прекрасной внешностью, но и отличным характером. От того, Август и Эдгар светились счастьем. Я была за них искреннее рада.  Увидев этих парочек со стороны, у Вас не осталось бы сомнений – что они просто созданы друг для друга.
А отсюда, сразу становилось понятно, кто в нашей семье является паршивой овцой – я, я и еще раз я. Пара серьезных отношений, не принесших ничего, кроме разочарований, легкий флирт и Эдриан. Исключительная коллекция!
- Как твоя работа, милая? – спросила мама.
- Все хорошо!
- Мы слышим столько похвалы в твой адрес! – вставил отец.
- Спасибо, ребят!
- Гэбриэль, милая, а ты перезвонила тому парню? – спросил папа, и я чуть не выронила вилку из рук.
- Какому парню? – встрепенулась мама, а у меня в голове пронеслось «Ну, началось!».
- Сегодня сюда звонил какой-то мужчина и спрашивал нашу Гэби! – объяснения отца не заставили себя ждать.
- Это был наш преподаватель из Йеля! – быстро выпалила я. – У них нет моего домашнего номера, ведь я указывала этот контактный телефон, когда училась. Я уже связалась с ним.
Ложь была блестящей. Папа и мама улыбнулись и начали разговаривать о предстоящих церемониях.
- Гэбриэль, - рядом возникла Луиза. – Тебя к телефону.
- К…кто? – спросила я, вставая.
- Некий мистер Смит! – она зажимала трубку ладонью и говорила шепотом.
- Все нормально? – спросил папа, вглядываясь в мое лицо.
- Конечно! – сказала я, беря телефон. – Я отвечу в другой комнате.
Я зашла в смежную со столовой гостиную и притворила за собой дверь.
- Алло!
- Что с тобой? – воскликнул Эдриан.
- Все хорошо! – натянуто ответила я. – Зачем ты сюда звонишь?
- Я искал тебя! Я звонил, ты не отвечала.
- Не слышала…
- Брось, ты ни на секунду не расстаешься со своим телефоном! – зло выплюнул Эдриан.
- Зачем ты меня искал? Неужто Джи сегодня снова ночует у родителей?
Это звучал грубо и язвительно. На секунду, в трубке не было ничего кроме тишины.
- Я волновался.
- Ах, все ясно. Не волнуйся, со мной все прекрасно. Не звони сюда больше.
- Гэбриэль! – успел крикнуть он прежде, чем я отключилась.
- Что?
- Я тебя чем-то обидел? Что с тобой?
- Нет, Эдриан! – спокойно произнесла я. – Скорее уж не меня, а свой брак.
Сказав это, я отключилась и зажмурилась.
Сердце противно ныло. Я не хотела грубить ему, но какой у меня был выбор?
Я стиснула зубы и пробежала взглядом по комнате, все еще сжимая телефонную трубку, на случай ответить первой, если Эдриан позвонит мне еще раз.
Огонь в камине постепенно затухал, красные угольки поленьев то и дело приятно потрескивали.
Я уселась на мягкий ковер и начала смотреть на угасающее пламя. Точно такое, как и наши отношения – яркое, обжигающее, красивое, но обреченное на конец.
Телефон не звонил.
Я встала, стараясь отогнать дурные мыли, и увидела фотографию в изящной серебряной рамке.
На ней были запечатлены мои родители. Мама тогда носила Эдгара. Папа получил свой первый Оскар за роль в культовой трилогии о мафии.
Мы вместе поехали отдыхать к родственникам мамы, на север Франции.
Стояло лето, в воздухе пахло цветами и ягодами.
Я взяла фотографию в руки и провела пальчиком по лицам счастливых и молодых родителей.
Я до сих пор помню, как пели птицы по утрам, и какой холодной была вода в реке, что текла позади фермы маминых родственников. Папа брал меня на руки и окунал в быстрый поток. Я визжала и бултыхалась, мама смеялась. Наверное, именно тогда, я поняла, что моя семья – самая счастливая. Тогда, в трехлетнем возрасте, я поняла, что такое настоящая любовь, глядя на своих родителей.
Мне так захотелось вернуться в то чудесное время. Тогда я была безоговорочно счастлива. Родители были рядом, а главной проблемой было то, что меня заставляли спать в обед.
Сейчас, я бы с удовольствием спала, пила бы рыбий жир и ни за что бы не огорчала своих родных.
- Милая… - в гостиную вошел отец, а я его даже не заметила. – Мы тебя заждались!
- Помнишь это время? – спросила я, игнорируя его фразу и показывая фотографию.
Папа медленно подошел ко мне.
- Конечно!
- Чудное было время!
Отец смотрел на меня несколько секунд, а потом обнял. Уткнувшись лицом в его свитер, я вдохнула аромат его одеколона и прошептала.
- Я так вас люблю!
- Мы тоже тебя любим, дорогая! Ты всегда будешь нашей малышкой!



Глава 7.

- Уверена, что не хочешь остаться? – спросила мама, провожая меня до машины.
- Да.
Мне просто необходимо было побыть одной, все обдумать, решить, забыть.
- Я знаю, что что-то происходит, Гэб! – просто сказала мама, когда я садилась в авто. – И я знаю, что дело не в работе и прочем. Дело ведь в парне?
Я опустила глаза.
- Ладно, - сдалась мама, целуя меня в макушку. – Расскажешь, как будешь готова.
- Мам… - прошептала я. – Все просто ужасно! Я люблю одного человека, с которым не могу быть…
Мама плотнее запахнула кардиган и посмотрела на меня.
- Я его знаю?
- Может быть. Прости, я еще не готова,… не готова назвать его имя.
- Может это просто временные трудности? – спросила она. – Возможно, скоро вы сможете быть вместе!
Я непонимающе посмотрела на нее. Она говорила так уверенно, будто точно знала, с кем я встречаюсь.  Но, она не знала.  Потому, ее уверенность сбивала меня с толку.
- Не думаю…. Но, в любом случае, спасибо тебе!
Мы обнялись, и я поспешила завести мотор.
Если бы она только знала…

Дорога домой вымотала меня окончательно. Я была словно во сне, ведя машину чисто механически. Переключить скорость, повернуть направо, проехать чуть дальше, повернуть еще раз.
В моем доме не горела даже лампочка над крыльцом, вокруг было тихо и так сиротливо. Я загнала машину в гараж, проверила ворота и зашла внутрь, включая все лампы сразу. Мне казалось, что если я проведу хоть секунду в кромешной темноте – сойду с ума.
Приняв душ, я натянула на себя старую футболку Эдгара, в которой было очень удобно спать, прошла в спальню и вскрикнула.
В моей комнате, перед зеркалом стоял Эдриан и смотрел на меня в отражении.
 - Перестаньте так делать! - вскричала я. – Вы с Джи мне надоели своими неожиданными появлениями!
С невозмутимом лицом, он обернулся.
- Может, теперь ты мне объяснишь свое поведение?
- А я должна? – спросила я, сложив руки на груди. В комнате неожиданно похолодало. Моя агрессия была неким способом защиты. Ужасно несправедливым способом защиты.
- Если ты решила порвать со мной, то думаю, я достоин объяснений, - спокойно сказал он. Его невозмутимость разъярила меня. Неужели эти отношения для него совсем ничего не значили? А может он рад, что не пришлось самому «марать руки»?
- Объяснения придут сами собой… когда ты, в очередной раз, отправишь своей жене цветы или сообщения или прочую романтическую чушь! – выпалила я, понимая насколько не права. Просто в тот момент, во мне проснулось неожиданное желание сделать ему больно, дать понять, насколько все это неприятно. Это было так неправильно, так по – детски.
Эдриан стоял, раскачиваясь с пятки на носочек и обратно, не вынимая руки из карманов.
- Вот оно что… - наконец сказал он. – Я вижу, общение с моей женой идет плодотворно. Что же еще она тебе рассказала?
- Это не имеет значения! Я знаю все… - невозмутимо ответила я.
- И ты решила со мной порвать, как ребенок. Не объяснив ничего, не дав мне шанс что-то объяснить тебе самому.
- Так было нужно…
- Эгоизму не место в отношениях, Гэб!
- Сказал человек, который думает исключительно о том, чтобы не быть пойманным.
Он сузил глаза.
Я вздернула подбородок.
- Я уважаю твое решение! Если ты хочешь, чтобы мы расстались – будет так!
- Милосердно… - язвительно ответила я, а Эдриан, вытащив ключи от моего дома, прошел к двери и оставил их на тумбочке.
-  Я не хотел этого говорить – но, она пока что моя жена! – и прежде, чем я успела кинуть в него что-нибудь потяжелей, за его напоминание о моем месте, Эдриан скоро продолжил -  Я должен делать эти жесты, потому, что иначе она поймет, что я охладел к ней. А значит, наш роман всплывет наружу. И тогда, нам придется расстаться. Не потому, что так я смогу сохранить этот брак. Наоборот, последует незамедлительный развод, которого меньше всего, в этом треугольнике, жаждешь ты. И мне не нужно слышать это от тебя, потому, что я знаю тебя достаточно хорошо, чтобы это понять – ты никогда не допустишь нашего развода. Ты уйдешь, как только на бумагах будет поставлена последняя подпись, не желая быть виноватой в том, что произошло. А значит, единственный способ сохранить отношения с тобой, это быть внимательной к ней. Чтобы она ничего не заподозрила. Звучит абсурдно, однако, это так.
Я стояла, ошарашенная его беспрекословной логикой, граничащей с бредом сумасшедшего. А в голове всплыл единственный вопрос, который я не могла задать ни в коем случае: «Если он ставит меня выше Джи, зачем она ему?»
- Но, если ты решила закончить эти отношения, я не могу держать тебя силком. Я понимал, что когда-то все будет кончено. Ни что не вечно. И быть со мной очень трудно. Спасибо за чудесные мгновения!
 Во мне боролось два чувства – сомнение в его искренности, и абсолютная уверенность в ней.
Он бы не стал играть моими чувствами. Он говорил от сердца.
- Эдриан! – позвала я его.
Он обернулся на пороге.
- Прости меня! Так действительно будет лучше. Другого выхода нет….
Он кивнул и уже готов был уйти, но развернулся и подошел ко мне очень близко.
- Я всегда буду тебя помнить. Я всегда буду тебя любить… - сосредоточено прошептал он, глядя мне в глаза.
После, он так же резко покинул мою комнату. Мой дом. Мою жизнь. Но только не мое сердце.
Я стояла. Не помню, как долго. Я просто стояла, чувствуя свинцовую тяжесть во всем теле.
«Я всегда буду тебя любить!»
Я зажмурилась.
«Я всегда буду тебя любить!»
Боже…
Он ведь никогда, никогда не говорил мне этого. Он никогда не говорил, что любит меня! НИКОГДА!!!
Возможно, он все-таки играл на моих чувствах?
Но, ведь Эдриан не лгал. Даже о своем браке, он просто умолчал о нем. Звучит глупо, знаю! Но, он никогда не лгал. Неужели чаша весов на моей стороне? Неужели я важнее чем его супруга?
Мне захотелось броситься за ним. Остановить, потребовать объяснений, дать себя успокоить, поцеловать и уже не отпускать его.
Но, он был прав – когда-нибудь, этим отношениям все равно пришел бы конец. И чем раньше, тем лучше. Сейчас, я смогу справиться, смогу забыть. По крайней, мере, я на это надеялась.
В ту ночь, я не спала. И ночь после этой. Так прошла неделя. Я даже не хочу Вам описывать эти семь дней. Для меня, время замерло, а все происходящее вокруг стало блеклым и несущественным. Такое же чувство у меня было, когда я вернулась из Нью-Йорка, а Тревис остался там. Без них уже ничего не имело смысла.

- Как же меня все бесит!!! – Джорджиана яростно кинула свою сумку от Prada на софу и плюхнулась следом. Я была полностью с ней солидарна.
Мы встретились спустя неделю. Неделю моего одиночества.
- Что произошло? – спокойно спросила я.
- Мы должны были отправиться на Берлинале, а режиссер считает, что гораздо важнее закончить съемки! Подруги меня изводят!!! Они все завидуют!!! Мол, я такая успешная, красивая! Муж такой замечательный! И он не отстает – моего муженька словно подменили! Он стал холодным, не отвечает на звонки, и отказался сопровождать меня на «Оскар» в следующем месяце!!! Ума не приложу, что за муха его укусила!
Когда прием был окончен, я сварила себе кофе и уселась на софу, где только, что сидела его жена.
Я так по нему соскучилась, так истосковалась, что не находила себе места. Я должна была признаться, я слабая. Я не справилась и не забыла. Я отчаянно боролась с отчаянием, а в итоге, оно захлестывало меня с головой. Интересно, а скучал ли он? Думал ли обо мне?
Мне хотелось позвонить Эдриану и сказать, чтобы он перестал вести себя с женой так отвратительно. При всей ее поверхности, инфантилизме и капризности, она любила Его. Даже не смотря на ее интрижку на стороне, она все равно его любила. Это было видно по  случайно оброненным словам, по глазам и голосу, когда она говорила об Эдриане.
А он…. Что он? Неужели, я и впрямь рассматривала возможность Его любви? И не делает ли он это специально. Ведь Эдриан знает, что Джи общается со мной! Возможно, таким образом, он решил повлиять на меня?
Дрожащей рукой, я набрала Его номер. После продолжительный гудков, в тот самый момент, когда я хотела отключить вызов, он ответил.
- Алло!
Звук его голоса парализовал меня. Спокойный, уверенный, с хрипотцой, его голос сводил меня с ума. Я ведь говорила, что люблю в Эдриане все.
- Привет! – запинаясь сказала я, чувствуя себя влюбленной школьницей.
- Здравствуй, Гэб. Что-то случилось?
- Нет! То есть, да! – я густо покраснела и начала мять подушку, проклиная себя за этот звонок.
- Что произошло? – он все еще был невозмутим, и я поняла, что не могу ему ничего сказать.  Я сама решила, что нам лучше расстаться, а теперь сама же ему позвонила.
- Нет, ничего! Прости!
Выпалив это, я отключилась и отшвырнула телефон в сторону. Какая же я глупая!
Через пару мину в кабинет зашел другой клиент, и я погрузилась в работу и его проблемы, краешком сознания понимая, что Эдриан не перезвонил.
Однажды мы с Эдрианом встречали вместе рассвет. Он должен был улететь в Лондон ночным рейсом, но поменял билет на утренний вылет и остался со мной. После полуночи мы вышли к бассейну.
Тогда, я все еще пребывала в эйфории наших и чувств и эгоистично не подпускала мысли о его браке слишком близко.
Прихватив теплые одеяла, мы улеглись на шезлонг у самого бортика
На востоке уже зарделась заря, а запад все еще сиял последними звездами. 
Мы переплели наши пальцы и лежали, кутаясь в теплый плед, разговаривая и прерываясь только на поцелуи.
- Я хотел тебе кое-что сказать…
Я приподнялась на локте, чтобы видеть его лицо.
- Я знаю, эта ситуация некрасива, с какой стороны не посмотри… - начал он тихим голосом. Я отвела взгляд на водную гладь. Он осторожно коснулся моего лица, заставляя вновь посмотреть в его глаза. – Но, я хочу, чтобы ты знала. У меня никогда не было никого, ближе, чем ты. Я никогда не изменял Джорджиане. И ты значишь для меня очень много.
Я закусила внутреннюю сторону щеки, чтобы не задать вопрос, который так и мучает меня до сих пор.
«А почему ты со мной? Почему именно я?»
Тогда, в предрассветных сумерках, под шум океана, его слова были так искренни и правдивы, так красивы, что у меня не было сомнения в его отношении ко мне.
Сейчас, когда теплая осень сменилась промозглой зимой, а эйфория – депрессией, жизнь словно залепила мне звонкую пощечину, отчего розовые очки слетели с моего лица. И я увидела, что эта ситуация не просто некрасива. Она была отвратительна, тошнотворна, уродлива.
Когда последний пациент покинул мой кабинет, я тоже засобиралась домой. Сегодня звонил Август и пригласил меня в кино.
На темнеющем небе не было не единой звезды. Ненавистный мне холод просто пробирал для костей. Дойдя до стоянки, я различила силуэт человека, стоявшего возле моего авто. Высокий, широкоплечий, взъерошенные волосы, человек стоял в позе, полной небрежности. На секунду у меня перехватило дух.
Эдриан не перезвонил. Он просто приехал ко мне.
- Рад тебя видеть! – просто сказал он, когда я подошла совсем близко.
- Привет! – прошептала я.
- Как поживаешь, Гэб? – то, как просто он себя вел, доводило меня до бешенства. Я скучала по нему до боли, а он делал вид, как если бы мы были лучшими друзьями, которых ничего больше не связывало.
- Превосходно! – я попыталась ответить также просто, как и он.
- У тебя что-то случилось? Ты звонила сегодня…
- Мог бы просто перезвонить! Не обязательно было приезжать… - несдержанно сказала я.
Эдриан сжал губы и посмотрел себе под ноги. Со временем, я все чаще срывалась, а Эдриан молчал, терпя каждый мой выпад.
- Ничего не случилось. Просто, сегодня приходила твоя супруга.
- И?
- Брось! Как ты думаешь, она рассказала мне про твою необычную холодность по отношению к ней или же умолчала?
Эдриан взглянул на меня исподлобья, отчего у меня в животе запорхали бабочки.
- Я не знаю…
- Как же мне все это претит, Эдриан! – мой голос дернулся на октаву выше. – Меня достало вечное притворство! Мое, твое и Джорджианы! Меня тошнит от вранья! Я вру всем своим близким, ты – жене. Ложь просочилась в нашу жизнь и так тесно сплелась со всем, что я уже не знаю, что вокруг нас настоящее!!! Что?! Твои ли чувства ко мне? Или твои чувства к жене, учитывая, что у тебя есть любовница!!!  Я устала от вечного притворства! Устала отводить взгляд, когда звонит твой телефон! Устала выгадывать твое время и строить свои планы только после того, как вы построите свои! Устала от вечной, дотошной мысли, что ты идешь к ней, целуешь ее, спишь с ней и просыпаешься в одной постели! И у вас просто идеальная жизнь! А я, как деталь, вроде бы нужная, но такая не подходящая к вам! Я ни на что не претендую, но делать вид, что нас всего двое тоже не могу! Все это отвратительно! То, что мы с тобой связались просто отвратительно! И то, как ты начал с ней обращаться ужасно!!! Ты же знал, что она мне все расскажет! Таким образом, решил посеять во мне чувство вины??? Это подло и низко!!! И я…
- Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ, ГЭБРИЭЛЬ!!!
Его голос был подобен раскату грома. Он не кричал, но это было похоже на львиный рык, и я оторопела, проглатывая невысказанные слова.
Любит…
Видимо, мое смятение было очевидным.
- Хочешь знать почему я с ней? – спросил Эдриан и в его голосе все еще звучали нотки ярости. – Мы женились очень рано! Между нами была страсть, которую я ошибочно принял за любовь! Она любит меня, не спорю. И я не могу просто оставить ее, потому, что она, как ребенок. Без меня не справится! Да и не в этом причина! Я поторопился с браком. Но если сотни тысяч людей разводятся с легкостью, то я так не могу! Я видел, как страдала моя мать, когда отец нас бросил! А потом видел, как плохо было моему отчиму, когда…
На этом слове он запнулся и плотно сжал губы, так, как если бы это помогло ему не высказать все остальное.
- Но, если бы ты сказала, что согласна провести со мной остаток жизни, я бы развелся с ней завтра. Можешь сказать, что у меня двойные стандарты или я лицемер. Все люди эгоистичны. И если кто-то с жаром утверждает, что нельзя любить двоих, я смею оспорить это! Тебе будет неприятно это слышать, но я тоже в какой-то мере люблю ее. Иначе, не так как тебя! Возможно, даже не так сильно! Потому, что ты – все самое дорогое, что у меня есть. Я попал в тупик. И я не знаю, что будет дальше, я говорил тебе это! Но, я люблю тебя! И ничего не могу поделать со своей любовью! И если сейчас, ты скажешь мне, что ничего ко мне не испытываешь, я уйду. Потому, что я люблю тебя, и я хочу, чтобы ты была счастлива. Даже, если для этого мне придется тебя отпустить…
«Нужно ему все рассказать про Джи и ее любовника!» мысль была подобна молнии, быстрой и ослепляющей. Я потратила столько времени, борясь с собственными чувствами – не влюбляться в Эдриана еще сильнее, не ненавидеть Джорджиану за то, что она наставляет ему рога, не задыхаться от чувства вины и удушающей лжи, которая разъедала все и вся.
Стоит рассказать Ему. Он не заслуживает такой лжи. Даже несмотря на то, что Эдриан испытывает ко мне чувства, встречается со мной, Он дорожит Джорджианой, Он ее любит, хотя бы как близкого человека. А она, как маленький эгоистичный ребенок, который привык, что все вокруг ходят перед ним на задних лапках, исполняя любое желание.
  - Эдриан… - прошептала я, еле ворочая языком.
  - Спаси меня, Гэбирэль! Пожалуйста… - неожиданно Эдриан обнял меня и крепко прижал к себе.
В тот момент я поняла, что за всей Его успешностью, храбростью, здравомыслием и другими положительными качествами, Он был беззащитным и очень нуждался в поддержке. Мое признание разбило бы Его окончательно. Я не смогла.


Глава 8.

Мне снился Йель и моя небольшая квартирка на Манхэттене, которую я снимала, не желая жить в студенческом общежитии. Маленькая, чистая, с окнами во всю стену, она была настоящим убежищем. За пять долгих лет обучения, я начала относиться к ней как к родному дому. Голые стены со временем были увешены картинами, диваны обзавелись подушками, а на комодах и тумбочках стояли личные фотографии в красивых рамках.
Уезжать из Нью-Йорка было очень сложно.
Проживите пять лет в другом городе и у Вас тоже появиться ощущение, что Вы оставляете что-то очень родное на этих многолюдных улицах, покидая их.
Я сроднилась с этим городом и вернувшись в Калифорнию, мне казалось, что там в Нью-Йорке осталась частичка меня. А может, дело было в том, что мой верный друг – Тревис не уехал вместе со мной?
Я уже говорила – мы были очень близки. Трев снимал квартиру в Нью-Хейвене, что в отличии от меня, было очень логичным и практически всегда, в середине недели, когда тащиться до НЙ было пустой тратой времени, мы оставались вместе. Гостевая спальня в его квартире очень быстро превратилась в мою комнату, где лежали мои книги и одежда.
Такое поведение с легкостью компенсировалась тем, что когда мы на выходных возвращались в Нью-Йорк, Тревис жил у меня. И гостевая комната в моей квартире также служила ему спальней, которая была обжита так же быстро.
Веселое тогда было время! Мы были командой, всегда вместе! Мы сопереживали друг другу, выручали друг друга, помогали во всем – начиная от учебы и заканчивая советами в любовных делах. Трев был рядом со мной, когда я болела, я была рядом с ним, когда он ночами готовил проекты и засыпал над планшетом.
Удивительно, как то, что я влюбилась в Эдриана, замкнуло меня даже от Тревиса. Но, еще было удивительным, то, что вернись я в Калифорнию вместе со своим лучшим другом, наших отношений с Эдрианом Смитом никогда бы не было. Не потому, что наша дружба могла бы вылиться в нечто большее, а потому, что Тревис любил меня слишком сильно, чтобы допустить мои отношения с ЖЕНАТЫМ мужчиной. Он никогда не желал бы такой участи для лучшей подруги.
Хотя, мама всегда говорит, «бы» - слово неудачников.
Но, сегодня мне снилось воспоминание – мы были в НЙ, Трев вернулся со свидания с девушкой-однокурсницей, я смотрела кино-новинку. В тот вечер звонила Глория - мама Тревиса, а когда я передала ему трубку, она спросила, уже в сотый раз, встречаемся ли мы?
Наш роман предсказывали все – общие друзья, мои и его родители, Август и Эдгар и все, кто, когда либо, видел нас вместе. Они просто не понимали насколько крепка наша дружба, и какие светлые и теплые чувства мы испытываем по отношению друг к другу.
В тот вечер, Тревис присоединился ко мне. Мы растянулись на диване, укрылись одним пледом и  хохотали над ну очень веселой кинокомедией.
И все было так легко и просто, не сложно и весело.
А когда я проснулась утром, на моем лице все еще сверкала улыбка.
За окном, впервые за долгий срок светило солнце, прогнав свинцовые тучи прочь и от этого на душе стало еще радостней.
Из ванной доносился плеск воды. Вчера, Эдриан остался у меня. Он даже не потрудился дождаться отъезда Джи. Нужно будет попросить Его вести себя осмотрительней. Я и впрямь не хочу, чтобы их брак распался из-за нашей интриги.
Я соскользнула с кровати и на цыпочках прошла в ванную.
 Эдриан принимал ванную, запрокинув голову на бортик и прикрыв глаза. Солнечные лучи проникали сквозь большое окно и путались в Его золотистых волосах. На красивом лице, прыгали солнечные зайчики, отцвечиваемые водой.
Дверь скрипнула, и Эдриан открыл глаза.
- Доброе утро! – Он улыбнулся.
- Доброе…
- Я люблю тебя! – сказал он все с той же улыбкой и прошептал:
- Иди сюда…
Я, все еще на цыпочках, подошла ближе и уселась возле него.
Эдриан потянулся ко мне за поцелуем и все на свете замерло. В Его руках, я таяла и растворялась.
Моя ладонь соскользнула с бортика, я потеряла опору, но руки Эдриана не дали мне упасть в воду или повредить себе что-то. Он обнял меня крепче и медленно опустил к себе. Промокшая насквозь, но такая счастливая, я рассмеялась.
- Мы опоздаем на работу! – прошептала я  ему в губы.
Он обхватил мое лицо руками и прижался ко мне лбом:
- К черту все! Если ты рядом со мной, мне на все плевать!
Я нежно улыбнулась и наконец, сказала то, что сжигало меня изнутри.
 - Эдриан, я люблю тебя!
На секунду, Он замер и посмотрел на мои губы.
А потом нежно поцеловал, и это было лучше, чем любые Его ответы на любые мои признания.

- Сестренка, ты прямо светишься счастьем! – в обед ко мне заехал Август.
- Спасибо, милый! Еще раз прости за то, что вчера пришлось отложить наш поход в кино! – я обняла его и положила голову на плечо.
- Ничего! Когда есть любовные планы, вечер с младшим братом можно отложить! – он рассмеялся.
- У меня просто болела голова! – я ткнула его в бок.
- Да? – он удивленно вскинул брови. – Странно! Глядя на то, как ты цветешь и пахнешь очень сложно поверить в приступ мигрени. 
- Август!!!
- Что?! – мой младший брат развел руками. – Перестань! Ты что встречаешься с президентом Соединенных Штатов, поэтому так тщательно скрываешь своего возлюбленного от всех?
Я начала теребить кисточку на подушке, стараясь не реагировать на его слова.
- В любом случае, если ты счастлива – счастлив я.
- Спасибо!
- Просто… - он прочистил горло. – Ты же знаешь, я всегда тебя поддержу. У нас ведь никогда не было тайн друг от друга…
И это было истинной правдой! Но, сейчас…. Я просто не могла сказать ему.
- Вчера я заезжал сюда. – Август посмотрел на меня, а я резко дернув головой, встретилась с его пытливым взглядом, видящим меня насквозь. Он сузил глаза, и даже если бы я была первоклассной актрисой, Август раскусил бы мою ложь в секунду.
 - У меня хорошее зрение, сестренка…
Я начала задыхаться от страха.
- Прямо возле твоей машины тебя обнимал высокий, светловолосый парень. Жаль, было темно и я не смог разглядеть его нормально. Потом, вы быстро сели в твое авто и унеслись со скоростью звука.
Мне стало до ужаса стыдно. Пальцы нервно задрожали. Я не могла придумать не единой толковой отговорки, а взгляд моего брата прожигал меня насквозь. В кабинете словно стало меньше воздуха.
- Прости, Август…. Я просто…. Просто не готова назвать его имя!
Мой братец обнял меня.
- Все нормально, Гэбриэль! Просто, я не хочу, чтобы ты страдала.
- Я не буду…
Август легонько отстранился.
- То, как вы прячетесь, уже настораживает.
- Так нужно…. Пока, что!
Август кивнул.
- И пожалуйста! Не говори пока никому о том, что у меня кто-то есть…
- Все об этом и так догадываются!
- Август!
- Хорошо, хорошо! – он рассмеялся. – Я буду молчать!
Я натянуто улыбнулась, а в голове вспыхнул вопрос: «Если уже Август заметил нас, что же будет дальше?»

Следующим утром, по приходу в офис, я обнаружила превосходный букет лилий на своем столе.
Улыбнувшись, я прошла к нему, когда позади меня, Эли сказала:
- Теперь мы точно узнаем, кто Ваш тайный воздыхатель!
Я обернулась.
- Что?
- Внутри карточка! – моя помощница просто горела от нетерпения. Если бы не толика этики и воспитания, уверена, она бы давно вскрыла записку.
Полная недоумения, я прошла к столу. Букет был очень красивым, даже красивее всех прежних. Я приподнялась на цыпочках и вытащила белый конвертик. Распечатав Его, я рассмеялась. На простой карточке было написано «Остался ровно месяц! Держись, Кудряшка. Обожаю.»
Эли все еще топталась в дверях. Она была прекрасной помощницей, искренней и веселой, как маленький ребенок, а потому, я не могла лишить ее удовольствия узнать имя посланника.
- Это от Тревиса.
- От Вашего лучшего друга?
Я кивнула и еще раз осмотрела букет. Красиво, стильно, просто и изящно. Так в стиле моего друга.
- Так вы…
- О, нет! – я улыбнулась. – Мы друзья.
По ее интонации было понятно, какой именно вопрос она хотела задать.
Проговорив еще чуть-чуть, каждый разошелся по своим рабочим местам. А я поймала себя на мысли, что в моей жизни не все так плохо. Точнее, все хорошо. Очередной непредсказуемый вираж моего настроения.



Глава 9.

Первого февраля мы с Эдрианом провели весь день вместе.
Я отменила всех своих пациентов и сказала всем, что уезжаю в Пасадену на весь день. Эдриан притворился простуженным и отключил свой сотовый.
Это было очень большим делом. Удивительно, как в наше время мы сжились с техникой и начали чувствовать себя неуютно без доступа в Интернет или без мобильного телефона под рукой. Мы связали свою жизнь с цифрами и механизмами, мы стали настолько мобильны, что порой в нас не остается места обычной романтики.
Однажды, после небольшой любовной неудачи, когда я еще была в Нью-Йорке, мы с Тревисом сидели на крыше дома, в которой я снимала квартиру и смотрели на звезды.
- Тебе совсем плохо? – спросил мой друг.
Я посмотрела в его теплые глаза и улыбнулась.
- Мне очень даже хорошо. Я обязательно встречу того единственного…. Ради которого, я смогу даже отключить свой мобильник….
Трев рассмеялся. Он всегда упрекал меня в том, что я не могу жить без своего телефона, что я обязательно, всегда и в любом состоянии должна иметь связь под рукой.   
Но, все это лирическое отступление. Первого февраля мы были вместе. И казалось никакая сила на свете: цунами, ураган, землетрясение, взрыв атомной бомбы не может нам помешать.
Мы готовили обед – тушеное мясо с рисом и спаржей, смотрели фильмы, прижавшись друг к другу и комментируя каждую мелочь, растворялись в друг друге, просто молчали и говорили без умолку. Эти минуты были бесценны.
Ближе к вечеру, когда небо окрасилось всполохами заката, Эдриан вышел из душа и замер на пороге, глядя на меня. Я сидела на софе, смотря вдаль, любуясь пейзажем за окном, залитым предзакатным солнцем. В такие минуты, я чувствовала себя поистине блаженно. Закат был необычайно красив, так, что при взгляде на небо щемило в сердце.
- Что такое, милый? – спросила я.
- Ты такая красивая… - прошептал он и я улыбнулась.
Эдриан вернул мне улыбку и присоединившись ко мне, лег на мои колени. Я начала гладить его по лицу, перебирая кончиками пальцев, любимые сердцем, черты. А его лицо было светлым и очень спокойным. Именно таким, я захотела его запомнить.
- Гэб…
- М? 
- Что для тебя значит любовь?
Не убирая рук, я поцеловала его.
- Любовь…. – задумчиво начала я. - Это когда ты привязан к человеку добровольно, когда ты все время думаешь о нем, когда твои интересы и желания уже не так важны, как желания и интересы твоего любимого. Это когда тебе хочется оберегать его и заботиться, облегчить его страдания и помогать во всем…. Как-то так…
Эдриан открыл глаза и посмотрел на меня.
- А что для тебя любовь? – спросила я.
- Для меня, любовь – это… - медленно начал Эдриан. - Когда я задыхаюсь без тебя.
Я нежно улыбнулась, а мое сердце запорхало, забилось в груди, как пойманная птица.
- У меня вопрос.
- М?
- Почему ты выбрал меня?
На секунду, я почувствовала, как напряглось его тело под моими горячими ладонями.
- Хотя, не отвечай…. Это уже не имеет значения….
- Ты веришь в судьбу? – спросил Эдриан, взяв мои руки в свои и поднеся их к губам. Мне всегда, возможно неоправданно, казалось, что нет ничего интимней и нежнее, когда возлюбленные целуют друг другу руки. Было в этом что-то особенно волнительное, что-то очень личное.
- Я не верю в то, что нам уготовлена определенная судьба и ее не изменить, нужно только смириться. Мне кажется, судьба – это как кусочек пластилина, обязательный набор, как и цвет глаз, и характер, выдаваемый нам при рождении. И вот мы сами, в процессе жизни, принимая решения, совершая поступки, вылепляем свою судьбу.    
 Я посмотрела на Эдриана. Он задумчиво водил губами по моим ладоням.
- Я тоже не верю в судьбу целиком, но я верю в то, что наша встреча была не случайной…. – прошептал он и сел.
Я все еще не отводила от него взгляд.
- Я никогда не рассказывал тебе, что именно почувствовал в тот день, когда тебя увидел. – Эдриан прижал мою ладошку к своей груди, прямо в том месте, где билось его сердце. Нервно и прерывисто, разгоняя жизнь по его телу. – Я честно не хотел идти на прием. Но, всем моим друзьям просто надоело видеть пустоту в моих глазах, даже не пустоту, а опустошенность. Помнишь, я рассказывал тебе о своем друге, мы вместе еще с колледжа?
Вместо ответа, я кивнула.
- Мы редко видимся, он работает в Лондоне, но в то время, он был здесь, и его подруга ходила к тебе. Она была в неописуемом восторге, говорила, что ты очень ей помогаешь, и ваши встречи больше напоминали встречи подруг, нежели прием у психотерапевта.
Я силилась вспомнить, о ком он говорит, но так как рассказ не содержал никаких имен, я забросила это дело.
- В то время, я был каким-то отрешенным, мне казалось, что в этой жизни нет ничего, что может меня обрадовать. Может, это была обычная депрессия с затяжным периодом. Но, я превратился в робота. Я вставал, ел, работал, встречался с кем-то чисто механически, без эмоций. Моя жизнь стала рутинной, однообразной. Да, у меня было все, о чем только можно мечтать. Но, я был словно не там, где должен быть. Или не с теми, с кем должен быть…. Мой друг, стал это замечать. Как-то, мы пили пиво в баре Лос-Анджелеса, и я признался в том, что он прав. Поначалу, он убеждал меня, что все у меня хорошо, что это временно. Но время шло, а ничего не менялось.
Потом, пришел момент его отлета в Лондон вместе со своей пассией…
На этом моменте, я вспомнила о ком идет речь. Больше полугода назад, я принимала у себя очаровательную модель Тину Уильямс. Она была очень доброй и хорошей девушкой, но страдала приступами беспричинного страха. Мы и впрямь много разговаривали, а я в процессе беседа пыталась найти причины ее боязни, детерминанты страхов. Она рассказывала, что встречается с бизнесменом из Лондона, а потом, они вместе улетели на Туманный Альбион и там обручились. 
  - Так вот… - прервал мои воспоминания Эдриан. – Когда я провожал его в аэропорт, он дал мне твою визитку и сказал, что записал меня на прием. И что я сделаю большое одолжение, если сходу к нему. У меня мало настоящих друзей, а потому я не мог отказать его просьбе. Я пришел в назначенное время и час.
Стояла жуткая жара, пока я ехал до твоего офиса меня терзали сомнения, и пару раз я едва ли не разворачивал авто обратно. Но вот, я доехал. Элизабет тепло улыбалась и сказала, что: «Доктор Вальмон, Вас уже ждет!». И вот, я открываю дверь, ты стоишь у окна…
Он рассказывал все это волнительно, то медленно, то быстро, сглатывая некоторые буквы.
- Ты стояла, в черной шифонной блузке и узкой юбке до колена. Твои волосы струились по спине…. А потом, ты обернулась…. И я подумал: «Боже, как она прекрасна!!!»
Я рассмеялась. Эдриан посмотрел мне в глаза.
- Я говорю правду. Ты посмотрела на меня таким скучающим взглядом, словно я был сотым посетителем, которые уже изрядно тебе надоели.
- В тот момент, я подумала, что ты – очередной, самовлюбленный актер!
Эдриан рассмеялся.
- Почему?
- Ты зашел в кабинет, такой уверенный, такой дьявольски красивый, невозмутимый и у тебя был крайне незаинтересованный вид…. Ты несколько раз подчеркивал, что в принципе, не хотел приходить, но как бы так, ты тут. Прости меня за такую реакцию!
 Вместо ответа, Эдриан поцеловал меня. Очень нежно, до тока по кончикам пальцев.
- Мы начали разговаривать и ты смотрела на меня исподлобья, очень внимательно. А я понимал, что тону в твоих глазах. Я пытался концентрироваться на беседе, на своих словах, но у меня паршиво получалось. А потом, я стал ловить себя на мысли, что мы думаем одинаково. Ты говорила то, о чем я только успевал подумать. И когда эти полтора часа прошли, я понял, что не хочу уходить. Что хочу провести с тобой столько времени, сколько возможно. Я понимал, что женат, и прости, что не сказал тебе все сразу, это подло. Но инстинктивно, я понимал, что если скажу об этом, тот мизерный шанс быть с тобой испариться совсем. Я не знаю, что на меня нашло. Я понимаю, что поступил ужасно. Но ты просто захватила мой разум. Я помню твою фразу: «Я думаю, все будет хорошо. Вы можете не приходить, это Ваше право. Я знаю, что такое испытывать пустоту внутри. Но, еще я знаю, что вакуума в природе не существует. И любая пустота заполняется. Со временем.». В этот момент, я понял, что создан для тебя. Именно, я и именно для тебя. А когда ты отказала мне, я сказал себе: «Все, старина, ты попробовал – не получилось. У тебя есть жена! Уноси ноги!». И я честно не хотел больше надоедать тебе. Но, я думал о тебе. Весь день, у меня перед глазами была ты. И я понял, что не могу просто отойти в сторону. Ты стала моей спасительной соломинкой. Ты была подобна лучику света, который разрезал кромешную тьму, в которой я прибывал. И я понял, что ты также одинока. И именно ты заполнила меня, прогнала пустоту. Подарила новую жизнь…. И поэтому, я считаю, что наша встреча была предначертана самой судьбой. Еще до нашего рождения.
Он закончил, замолчал, а я почувствовала, что мое тело парит в невесомости. Просто никто и никогда не говорил мне таких слов, и для кого я не значила так много, как для Эдриана.
Он ладонью стер соленые дорожки с моего лица и поцеловал меня вновь.
- Я люблю тебя, Гэбриэль. И мне так плохо, что я не могу быть с тобой, а ты со мной. Целиком и полностью.
Я приложила пальчик к его губам, знаком прося его не продолжать.
- Я просто люблю тебя.
- Давай уедем! – неожиданно сказал Эдриан, и я непонимающе уставилась на него.
- Что?!
- Давай уедем. В Лондон или в Испанию! Или в Париж! Поедем куда угодно! Джорджиана весь февраль будет кочевать с одного кинофестиваля на другой! Нам ничто и никто не помешает! Мы будем вместе!!!
Его синие глаза потемнели, превратились в две бездонные Вселенные с миллиардами звезд внутри. Он говорил с жаром, крепко сжимая мои руки, так словно от моего согласия сейчас, зависит вся его жизнь.
- А как же работа? Как все остальное?
- Я отложу все свои дела! А ты разве не сможешь? Я хочу провести тебя по своим любимым местам в Париже и показать Валенсию! Мы можем уехать в Рим! Выбирай! С тобой, я хоть на Антарктику полечу!!!
Я закусила губу и начала сосредоточенно разглядывать обивку софы. Соблазн был очень велик. Провести с Эдрианом хоть пару дней, хоть самую малость, где-нибудь далеко, где мы сможем не скрываясь, открыто гулять по улицам, держась за руки, сидеть в кафе, целоваться у всех на виду, словно есть только мы двое…. Неужели, я могу отказаться?
- Хорошо, Эдриан… - сказала я и неведомо почему, рассмеялась.
Он тоже рассмеялся и обнял меня.
- Только давай, для начала поедем не в Европу. Я хочу побыть с тобой в своем уже родном городе!
Эдриан нахмурился, стараясь понять меня.
- Нас ждет Нью-Йорк!!! – весело сказала я и обняла его.
- С тобой хоть на край света!
Я прижалась к нему всем телом и даже не заметила нотку волнения и боли, от того, что как далеко бы мы не сбежали, все равно настанет момент расставания. В приступе счастья, я решила не вспоминать о том, что эти отношения обречены на конец. Рано или поздно.

В тот же вечер, спустя час после отъезда Эдриана, в мою дверь позвонили. Крайне удивленная, я прошла в холл.
На пороге стояла мама.
- Здравствуй, дорогая! – весело пропела она и прошла.
- Мама! – я обняла ее. – Не ожидала тебя увидеть!!!
- Я непредсказуема! – она легко рассмеялась. – Твой отец сегодня на благотворительном вечере вместе с Августом, а я вот решила устроить нам девичник.
- Я рада! – я улыбнулась и повела маму в гостиную.
- Давно мы с тобой не проводили просто так время! Сегодня у нас вечер бездельников! – она села на диван. Выглядела она роскошно – светлы брюки, шелковая блузка и кашемировое пальто, которое, я учтиво помогла ей снять.
- И впрямь давно! Как твои дела? Вы уже готовы к февралю?
- Конечно! Мы уезжаем через три дня в Берлин. Август с Кристин тоже присоединяться к нам. У тебя нет такого желания?
Я закусила губу, чтобы скрыть совершенно идиотскую улыбку, вызванную ее предложением.
- На самом деле, я планировала наведаться в Нью-Йорк на следующей неделе…
Мама как-то очень странно улыбнулась.
- Да? У тебя там дела?
- Нет, я просто решила отдохнуть! Соскучилась по городу.
- Только по городу? – спросила мама.
Я непонимающе на нее посмотрела, а потом, до меня разрядом электричества пришло осознание того, что Нью-Йорк – это Тревис. И коли уж я туда еду, я обязательно с ним увижусь. От этого, запланированная поездка стала в тысячу раз приятней.
- И, конечно же, по Треву, мама! Я так по нему соскучилась.
Мама закивала, а на ее губах играла задумчивая улыбка.
- Ну, чем займемся?
- Давай что-нибудь приготовим? – мама встала с дивана и картинно закатала рукава блузки.
- Твой фирменный черничный пирог? – спросила я, вспоминая свое детство.
- Безусловно!
Смеясь и подшучивая, мы прошли на кухню.
Вечер стал прекрасным окончанием превосходного дня. Мама осталась у меня. Я уложила ее в комнате для гостей, поцеловала перед сном, так словно мы поменялись местами и направилась к выходу.
- Ты самая замечательная дочь, о которой только можно мечтать! – сказала она и я улыбнулась.
- Это потому, что у меня самая замечательная мама!
Уже укладываясь спать, я вдруг погрустнела. Мама считает меня самой замечательной, а ведь она даже не знает, что я встречаюсь с женатым мужчиной. Думаю, если бы ей было все известно, моя репутация примерной дочери, была бы разорвана в клочья.

Утром, я проснулась от аромата свежесваренного кофе, что витал в воздухе. Сладко потянувшись, я спустила ноги на холодный паркет и прошла вниз.
Мама стояла у плиты, все еще в халате, и готовила оладьи, а поцеловав ее в щечку, уселась на высокий табурет за стойкой.
- Приезжай ко мне почаще! Мне так нравится быть маленькой!
- Перебирайся к нам! – рассмеялась мама. – Гарантирую вкусный завтрак и нескончаемое ощущение детства!
Она поставила передо мной тарелку с овсянкой (ее излюбленным лакомством) и оладьи, залитые клиновым сиропом, а сама уселась по левую руку.
- Дорогая, ты уверенна, что не хочешь поехать на Берлинале?
- Совершенно. Кроме того, мне не нравится Берлин и сам кинофестиваль. Нью-Йорк сейчас самое то! Ты же знаешь, я люблю этот город.
- Знаю…. Мне следовало родить тебя именно там! – она рассмеялась.
Я улыбнулась, смакуя завтрак, и мечтая о скорой поездке в любимый город с любимым человеком.
Глава 10.

За день до отлета, мы с Эдрианом встретились в парке, в старой части Лос-Анджелеса.
Уже смеркалось, и люди, выходя из своих офисов, спешили домой. Неподалеку, у подножия парка, группа ребят осваивали скейт. Мы приехали, каждый на своей машине, припарковались на разных стоянках, вошли в парк с разных сторон. Я выбрала скамейку, на склоне холма, с которого открывался прекрасный вид на город. Через пару минут, как бы проходя мимо и решив передохнуть, Эдриан присоединился ко мне. Мы сидели почтительно далеко друг от друга. Такое поведение доводило меня до неистовства, но у нас не было другого выхода. А воздух нынче был превосходен, и было бы настоящим преступлением не прогуляться в такую чудную погоду. Я смотрела вдаль, мысленно обнимая своего возлюбленного. Он ненароком коснулся моей ладони, когда обернулся на проходящего мимо человека.
- Что ты любишь больше всего, Гэб? – спросил меня Эдриан.
- В смысле? – переспросила я.
- Ну, например, я люблю юг Франции. Люблю читать интересные книги, в воскресенье вечером, сидя у камина. Люблю гулять на рассвете по побережью…. Но, ты все это уже знаешь. А что любишь ты?
Я задумалась.
- Перечислять будет очень долго.
- И все же… - настаивал он.
Я набрала побольше воздуха.
- Я люблю сентябрь, октябрь и ноябрь, от которого впадаешь в меланхолию, вдыхая уже морозный, хрустящий воздух. Особенно люблю осень в Нью-Йорке, когда деревья объяты пламенем пожелтевших листьев. И сам Нью-Йорк, я тоже люблю. Он прекрасен, я покажу тебе его, таким, каким ты его никогда не видел. Я люблю Рождество и Сочельник со всем положенным переполохом. Люблю делать подарки. Люблю Новый Год и легкое шампанское, запах выделанной кожи и мяты, люблю блюз и шелк. Я люблю закат, алый, величественный, сокрушительный, щемящий, пробуждающий волнение в душе. Люблю океанский бриз и мамин смех, звонкий и искренний, при звуке которого, я сама начинаю улыбаться. Люблю круассаны с шоколадом и поздний завтрак, люблю вечера за городом в августе. Люблю разговаривать со своими братьями обо всем на свете. Люблю смотреть на ночное звездное небо в его необъятности. Люблю запах только что напечатанных книг и аромат кофейных зерен. Люблю сладости, красивую музыку, сложные литературные произведения, все творчество мсье Мопассана и Вишневского, люблю противоречивые романы, и легкие рассказы про любовь. Люблю старые фильмы и музыку на виниловых пластинках. Люблю Синатру и красное полусладкое, хотя это свое предпочтение я разделила с Тревисом. Это – одна из сотни ниточек, что нас объединяет. Я люблю мечтать и мороженое с черникой. Люблю абрикосовый шампунь для волос и историю архитектуры. За годы обучения Тревиса, я отчасти стала экспертом в таких делах. Люблю эпоху 50—60х и Мифы Древней Греции. Люблю секретничать с мамой и вести беседы о политике с папой. Я вообще люблю находиться в обществе родных и близких, люблю свою работу и обожаю поспать допоздна, я сова по натуре, ты ведь знаешь. Люблю путешествовать, особенно люблю Лондон и Валенсию. Люблю летать на самолетах, бывать в библиотеках. Люблю танцевать под оглушительную музыку, заряжаясь энергетикой клубной музыки. Люблю театральную классику и плавание по утрам. Люблю холодный чай и дождь. Люблю смотреть хороший фильм, укрывшись пледом и поедая шоколад. Шоколад люблю молочный с фундуком. Но, в последнее время, я отдаю предпочтение горькому шоколаду. Он напоминает мне о тебе…
Впервые за всю свою тираду, я посмотрела на Эдриана. Он сидел, развернувшись ко мне, согнув руку в локте на спинке скамейки. Вид у него был самый восторженный.
- Почему обо мне?
Я снова отвела взгляд, а потом посмотрела на сцепленные замком руки у себя на коленях.   
- Ты - мой горький шоколад, любимое лакомство, если хочешь. Быть с тобой – шоколадная сладость, но твой брак оставляет толику горькости после себя.
Краем глаза я увидела, что он дернулся. Вероятно, хотел обнять меня. Но, мы находились посреди пусть даже опустевшего парка. А значит, в любую секунду нас могли заметить – папарацци, друзья, родные, или даже его жена.
- Думаю, ты хотел услышать вкратце о моих предпочтениях. А вышел целый роман! – я поспешила перевести тему и улыбнулась. Улыбка вышла немного кривой.
- Ты удивительная! – прошептал он. – Я очень жду завтрашней поездки.
- Я тоже… - и незаметно коснувшись его ладони, я встала и направилась к выходу. Подождав еще чуть-чуть, он последовал моему примеру.
И так, в лиловых сумерках февраля, два любящих сердца разошлись в разные стороны. 

Утро встретило меня свинцовыми тучами и порывистым ветром. Но, я не обращала на это внимание. Полночи я не могла уснуть, предвкушая предстоящее времяпровождение в Нью-Йорке, а проснувшись, я сразу вскочила и начала собираться. Душ, кофе, паспорт, кошелек, вызов такси, звонок родителям и пожелание счастливого пути, и вот, поставив дом на сигнализацию, я вышла в промозглый день и отправилась в аэропорт.
Я летела одна. Эдриан обещал вылететь следом за мной, сразу после того, как отправит Джи в Берлин.
Проходя на посадку, мне показалось, что я видела их. Все шло по плану. А я почувствовала себя гадко от этого унизительного спектакля. 
Мы с Эдрианом договорились встретиться в нашем номере в Plaza. Наконец, сев в самолет, я надела наушники и включив Синатру, погрузилась в сон. Спокойный и безмятежный.
Проснулась на обед, который подала приветливая стюардесса. В животе порхали бабочки, а время тянулось убийственно медленно, отчего я нетерпеливо ерзала и каждые пять минут сверялась с часами, который уже были переведены на Нью-Йоркское время.
Наконец, объявили посадку и между рванными облаками, показался аэропорт Кеннеди. Мое сердце дрогнуло, замерло, а потом начало биться в тысячу раз быстрее. От радости и волнения, у меня закружилась голова.
Любезный персонал радужно мне улыбался, или у меня окончательно сорвало крышу от счастья, что я вернулась. Мне захотелось поскорее встретиться с Эдрианом, поцеловать его, не стесняясь ничего и никого, и нестись вперед, захлебываясь волшебной атмосферой города. А потом, немедля, встретиться с Тревисом. От одного мысленного упоминания моего друга, на языке разлилась сладость. Единственное, что омрачало мое приподнятое настроение – я все еще не решалась представить Эдриана Тревису. Я не могла понять необъяснимого внутреннего волнения, беспокойства.
Я просто не могла этого объяснить!
Решив не переживать раньше времени, я поспешила к выходу. Люди приезжали, уезжали, тут и там слышались радостные восклицания встреч и тяжкие вздохи расставаний, детский смех и неизменно гнусавый голос из динамиков, возвещающий о важной информации. Люди с чемоданами и сумками обтекали меня, словно я была каменным выступом в бурной реке.    
Взяв такси до Манхэттена, я прильнула к окнам, любуясь неспешно проплывающими мимо огнями Большого Города и вдыхая полной грудью родной запах, смог и суету Нью-Йорка.
Меня ни чуть не расстроили пробки в центре, я пребывала в блаженстве, а потому решила пройтись пешком, чтобы добраться до отеля поскорее.
Вскоре, я вышла на Великую армейскую площадь, и у меня захватило дух от величия этого строения.
Однажды, мы с Тревисом сидели в Центральном Парке, откуда была видна юго-восточная сторона Plaza.
- А ты знаешь, что строительство отеля началось в 1905 году и обошлось в двенадцать с половиной миллионов долларов. Он был открыт 1 октября 1907 года. Тогда номер в гостинице стоил две с половиной тысячи за ночь.
- Ничего себе! - воскликнула я, пораженная столь большой суммой.
- Вот, вот! Это около пятидесяти восьми тысяч долларов на настоящий момент, а сегодня та же комната стоит — от семьсот долларов и выше…
Воспоминание было свежым, как будто мы говорили об этом вчера.
Зайдя в роскошный холл, отделанный мрамором и позолотой, я прошла к стойке ресепшена и обнаружила приятную вещь – Эдриан заказал для нас Rose Suite на 19 этаже.
Что и говорить, всегда и во всем, он предпочитал самое лучшее.
Номер был оформлен в стиле Людовика XV, сочетая в себе роскошный текстиль, мебель и свежие цветы в массивных вазах. Просторные ванны были украшены мрамором и двадцати четырех каратным золотом. Здесь было все, о чем только можно мечтать.
Дав носильщику чаевые, я разложила вещи в гардеробной, набрала ванну и погрузившись в ароматную пену, позволила счастью захватить меня с головой.
После водных процедур, я сверилась со временем. Самолет Эдриана уже сел, но, чем ближе подходил момент встречи, тем томительнее было ее ожидание.
Желудок противно заурчал, напоминая об ужине. Уложив волосы, я принялась за макияж – карандаш для глаз, тушь и капелька блеска на губы. Ничего лишнего. К приезду Эдриана я хотела выглядеть роскошно. Я надела черное узкое платье, с соблазнительным декольте, туфли на высоченных каблуках и взяв сумочку, вышла из номера.
Я решила дождаться своего возлюбленного в Rose Club.
Внутри было немного людей – в основном бизнесмены и несколько пар, но я знала, заведение заполнится чуть позже. Я прошла к стойке и усевшись на высокий табурет, заказала бокал Кабарне Савиньон.
На улице стемнело, я смаковала вино, оглядывала людей вокруг, предавалась воспоминанием и явно наслаждалась каждой минутой, проведенной тут. Удивительно, но едва я вышла из самолета, с плеч словно свалился непосильный груз, и я почувствовала свободу. Пьянящую, долгожданную, одурманивающую свободу, какой не испытывала уже давно.
- Это Вам! – передо мной возник бармен, пододвигая бокал мартини. – От того джентльмена!
Он указал в сторону мужчины, сидевшего по другую сторону стойки. Темноволосый и хорошо сложенный, в явно дорогом костюме, он обладал приятными чертами лица. Когда, я взглянула на него, в его глазах вспыхнул озорной огонек.
- Отошлите обратно, пожалуйста! – вежливо попросила я.
Бармен забрал бокал, а я посмотрела на часы. Эдриан уже должен был приехать. Расплатившись, я поднялась к себе.
Но, номер встретил меня удивительной тишиной. Я вновь посмотрела на часы. Стрелки показывали ровно 8 часов.
Его самолет приземлился в 17:35. Пусть, он простоял в пробках, добираясь до Манхэттена, но в любом случае, он уже должен был прибыть сюда. Я взяла журнал и села в гостиной, прислушиваясь к каждому шороху.
Время шло. Я не могла усидеть на месте, от того, что Эдриана все еще не было. Почему он не позвонил, когда самолет сел? А я, как восторженная дурочка, была так поглощена своим упоением, что сама начисто забыла позвонить ему. А вдруг что-то случилось? Внутри меня что-то неприятно сжалось. Дурное предчувствие медленно завладевало моим сознанием.
Прождав еще двадцать минут, я набрала его номер.
Ответа не было.… Длинные гудки растревожили меня сильнее. Не получив ответа, я повторила попытку. Потом еще одну…
Наверняка, он уже подъезжает и хочет сделать мне сюрприз! – подумала я, не оставляя попыток дозвониться до любимого, и вышагивая из угла в угол, точно тигрица, запертая. Так прошло еще двадцать минут.
Я была в смятении. Живописные картины, услужливо подсунутые мне воображением, были полны катастроф, аварий, ссор и неожиданных болезней, что могли приключиться с Эдрианом.
От таких мыслей меня замутило.
Мне стало страшно, очень страшно.
Не имея возможности терпеть дольше, я набрала справочную службу аэропорта.
Но в эту секунду, телефон, который я отчаянно сжимала в руке, зазвонил. На экране высветилось имя «Эдриан».
- Алло, милый! – я буквально выкрикнула это в трубку и вскочила с пуфика. - Я так волновалась…. Ты уже в отеле? Я жду тебя наверху! Боже, я так соскучилась…
- Я в Берлине, Гэбриэль… - тихо сказал он, и меня разорвало на части. Сначала, я не могла понять его слов, как если б он говорил на китайском, которым я, к сожалению, не владею. Потом слова я разобрала, но не смогла их понять. На том конце провода была угнетающая тишина, которая постепенно просочилась в мой разум.  Тишина, тишина, тишина….
А потом я просто начала задыхаться, потому, как осознание пришло ко мне жуткой, парализующей, разрушительной болью. Она была подобна взрыву, от которого я разлетелась на кусочки. Мне казалось, что все это не реально. Что я просто чего-то не поняла, но в ту же секунду, как стоило мне усомниться в реальности, Эдриан тихо, но очень настойчиво повторил:
- Я в Берлине. Прости…
И вот тогда, меня захлестнула злоба. Злоба, агрессия и ослепляющая ненависть, которая была похожа на тайфун. Это ведь была его идея уехать. Это ведь он подарил мне мечту. А сам уехал, на этот чертов кинофестиваль со своей чертовой женой.
Не говоря ни слова, я отключилась. Отключилась и швырнула телефон на диван, с такой силой, что если б не мягкие подушки, от моего Blackberry Bold остались бы крошки.
 Просто ненависть к Эдриану, Джорджиане и ко мне самой, сменилась неконтролируемой яростью.
Я что, и впрямь думала, что у нас все может быть хорошо? Влюбленная идиотка! Придумала себе идеальный Мир, а реальность такова – я в Нью-Йорке и вместо романтических каникул, у меня увлекательное путешествие в ад. А Эдриан со своей ненаглядной супругой в Берлине. И у них все хорошо, а меня просто выворачивает от осознания всей уродливости этой ситуации и от собственного идиотизма. Меня бросили. Меня оставили. Из - за нее. Опять.
Слезы обжигали глаза и вскоре стены роскошного и уже ненавистного мне Rose Suite, оглушил  мой истошный вопль истерики. Едкость предательства отравляла меня. Я плакала очень сильно, обстоятельно, даже не пытаясь сдержаться, я билась в конвульсиях, рвала и метала, но мне становилось только хуже. Он был с ней.
ОН БЫЛ С НЕЙ!!!
Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем истерика сменилась тупым безразличием.
А еще через некоторое время, я уверенно встала, умылась, снова нанесла макияж, накинула пальто и вышла в холодную, одинокую февральскую ночь, направляясь вниз по 59 улице.
Улыбчивый, пожилой консьерж сразу меня узнал. Я поднялась на самый последний этаж и почувствовала неожиданную дрожь в коленках.
Звонок разлился за дверью приятной мелодией. С минуту ничего не происходило, а после, я услышала шаги.
Щелкнул замок, дверь скрипнула…
Он совсем не изменился: привлекательный, темноволосый, с отличной фигурой, и чуть видной щетиной. У него были точеные черты лица, тонкий нос и четко очерченные губы.
Тревис Стол, мой лучший друг, стоял на пороге, с широко раскрытыми глазами, в которых проглядывалось изумление.
 Мы стояли молча и буравили друг друга взглядом. Я – выжидающим, он – удивленным.
 Секунда, и его лицо озарила ослепительная улыбка. И я не выдержав томления, кинулась к нему.
- Кудряшка!!! Как я рад тебя видеть!!! – он крепко прижимал меня к себе, а я смеялась и плакала одновременно. Нужно уже было избавиться от этой привычки, сразу после того, как я пойму причину своей реакции.
Но, в его объятиях, я наконец почувствовала себя счастливой. По настоящему счастливой. Без всяких лишних «но» и «кроме».
 
 
Глава 11.

Я проснулась на рассвете, а в огромном мегаполисе уже кипела жизнь. За большим, во всю стену окном, был Нью-Йорк во всей своей красоте, освещенный лучами рассвета. Шумели машины, слышался вой сирен, люди спешили по своим делам…
Я отошла от окна и направилась на кухню. Перед отъездом, полгода назад, я помогала Тревису найти эту квартиру, которая была просторной и светлой. Он же за эти шесть месяцев сделал ее еще и уютной. Вчера мы болтали без умолку, рассказывая о том, что произошло за период нашей разлуки. У Тревиса было блестящее чувство юмора, и он смешил меня  так, что сейчас у меня серьезно болели мышцы живота. Мы распивали красное полусладкое, сидя на полу в гостиной, так близко насколько это возможно. Это было настоящей необходимостью. На подсознательном уровне. Разлука так вымотала меня, что при встрече, мне хотелось чувствовать его на всех уровнях – подсознательном, зрительном, тактильном, и т.д. И судя по всему, Тревис тоже соскучился.
- Если бы я знал, что ты приедешь, я бы встретил тебя! Ты нормально добралась?
- Конечно! Я просто решила сделать тебе сюрприз.
- А почему ты остановилась в Plaza? Ты что, не могла меня потеснить?
На этом вопросе, я резко замкнулась в себе. Как сказать своему лучшему другу, что я остановилась в отеле только потому, что прилетела с чужим мужем, с которым у меня интрига?
Тревис легонько тронул меня за руку.
- Я просто не знала, могу ли, вот так, резко притащиться сюда с чемоданом. А если бы у тебя была девушка? Как бы ты ей это объяснил?
- Девушка – это девушка, ты – это ты! Не задавай глупых вопросов. Кроме того, у меня никого нет.
- Хорошо! – я легонько толкнула его в бок. – Такого не может быть. Неужто в Нью-Йорке не осталось симпатичных девиц?
- Последняя улетела полгола назад в Калифорнию! – он рассмеялся.- А если быть честным, все немного сложнее.
- Расскажешь, или это не мое дело?
Трев посмотрел на меня исподлобья.
- Чуть позже. Обязательно расскажу. Я итак долго ждал этого.
Я улыбнулась.   
Сейчас, разгуливая по квартире в его спортивных штанах и футболке с надписью «Rolling stones», я чувствовала себя, как нельзя лучше. Включив кофе-машину, я тихонько проскользнула в прихожую, открыла дверь и взяла свежую газету, любезно оставленную на полу консьержем.
А вернувшись на кухню, обнаружила там Тревиса.
- Ты выспалась? – спросил он крайне заспанным тоном.
- Я - то да! А вот ты, похоже, еще бы вздремнул! – усмехнулась я, складывая руки на груди. Вчера, проговорив почти всю ночь, я без сил упала на кровать в гостевой комнате и тут же забылась сном. Даже не думая о том, что произошло со мной и Эдрианом.
- Меня ждут великие дела! – он разлил кофе по чашкам и сел за стол. – Чем планируешь заняться?
- Вернусь в отель. Прошвырнусь по магазинам, загляну в SPA, пообедаю в китайском ресторане, посижу в Центральном Парке и вернусь к тебе.
- Идет! Только прошу, будь осторожна. Я надеюсь, ты не потеряешься?
Я испепелила его взглядом, и он рассмеялся.
- Я просто волнуюсь.
Встав, я чмокнула его в макушку и направилась в душ.

На улице светило яркое солнце, а мы с Тревисом вышли в шумный, людный день.
- Я вернусь домой уже к 4, - громко сказал он, стараясь перекричать гул улицы. – Умоляю, собери вещи и приезжай ко мне. Моя ванная, конечно,  не отделана 24-каратным золотом, но я уверен, сервис тебя обрадует!
Я рассмеялась и обняла Трева. Он с легкостью вскочил на свой мотоцикл BMW R 1200 R (я была в ужасе, когда он сообщил, что купил его, но теперь я поняла насколько же это средство передвижения подходило ему – стильное, мощное, динамичное, совсем как мой друг).
- Запрыгивай!
- Нет уж! – запротестовала я. – Я еще не каталась на мотоциклах в вечернем платье.
- Это было бы весьма картинно! – он улыбнулся. – Как в старых добрых фильмах. Давай же!
- Спасибо, но я пройдусь пешочком.
- Как знаешь! Помни, в 4!
- Помню!
Он кивнул, надел шлем, и дав по газам, сорвался с места. Я улыбнулась ему вслед, а потом медленно побрела к отелю, с твердой уверенностью собрать вещи и переехать к Треву.

Едва, я зашла в гостиницу, ко мне на встречу кинулся портье, с крайне взволнованным видом.
- Мисс Вальмон! У меня для Вас 17 звонков.
- Дайте угадаю! – я выставила вперед руку, чтобы пресечь его волнение. – Звонил мистер Смит.
- Совершенно верно! – он подал мне бумагу, на которой весьма детально был передан текст телефонного разговора. «Волнуюсь!», «Срочно перезвонить!», «Все ли в порядке?»…
Я смяла записки и выкинула их в урну перед лифтом.
Зайдя в номер, я услышала, что мой телефон, оставленный вчера на диване, разрывается от звонков. На дисплее коротко и понятно было написано «Эдриан».
Я отменила вызов и с легкой душой отправилась собирать вещи.
Когда все вещи были упакованы, раздался звонок телефона, находящегося в номере. Уверенная в том, что это портье, желающий соединить меня со Смитом, я демонстративно игнорировала звонки и так же безмятежно складывала вещи. Упаковав весь чемодан, я отправилась в ванную, где все еще была раскидана моя косметика и лежала шкатулка с украшениями.
Из приоткрытой коробочки, обтянутой бархатом виднелся браслет из платины, инкрустированный бриллиантами, который Эдриан подарил мне месяц назад.
Я взяла его и посмотрела на застежку, на которой было выгравировано «Всегда в моем сердце».
Не знаю, что случилось со мной в тот момент, но сердце защемило со страшной силой. Наверное, до меня наконец полностью, трезво дошло осознание того, что произошло вчера.
Он просто улетел с ней.
Мое дыхание сбилось, а горло противно жгло от слез.   
Он просто не приехал.
И пусть нашлась какая-то грандиозно разумная причина, почему он так поступил, но он все таки улетел с ней. Зная, что я в этот момент сижу в самолете и лечу в наше романтическое путешествие.
Но, сейчас, стоя босыми ногами на роскошном мраморе в этой роскошной гостинице, я почувствовала себя непоправимо брошенной, безвозвратно одинокой. Наверное, с Тревисом любые неприятности переживаются легче, но сейчас, стоило остаться наедине, мне стало просто невыносимо.
Сколько раз мне нужно удариться лбом о предательство, чтобы понять, что эти отношения – мне не нужны? Что они неправильны уже изначально? Что Я явно лишняя в их тандеме?
Но, этот браслет напомнил о многом. О хороших моментах, о маленьком счастье, о Его глазах и прикосновениях.
Из глаз, крупными каплями, потекли слезы. Я стиснула зубы и попыталась успокоиться, дышать ровнее, глубже, через «Не могу!».
В этот самый момент, раздался стук в дверь.
Стирая соленые дорожки с лица, я прошла в прихожую и дернула дверь.
- Мисс Вальмон… - растерянно сказал он и что-то в его виде, опущенный плечах, бегающем взгляде, меня насторожило.
- У меня дурное известие…

Через полчаса, я влетела в Lenox Hill Hospital на 77 улице и расталкивая людей, подбежала к стойке регистратуры.
Вежливая медсестра объяснила мне, как добраться  до отделения интенсивной терапии и я стремглав понеслась туда. Сердце сжималось, а по рукам то и дело пробегала мелкая дрожь.
Попав в отделение, я уже хотела направиться прямиком к врачам, которые могли бы мне помочь. Но тут в начале коридора, показались медбратья с каталкой, на котором лежал Он.
Забыв обо всем на свете, я устремилась к ним.
Они даже на секунду не замедлили шаг.
Эдриан лежал в больничной сорочке, укрытой тонким одеялом и на его белом, как мел, лице, застыло вымученное выражение.
- Боже… - прошептала я, беря его за холодную руку.
Он открыл глаза и слабо улыбнулся.
- Прости меня, милый! Прости, что не отвечала. Прости, прости, прости!
Медбратья докатили его до палаты, и слаженно переложив на больничную койку, покинули нас.
- Ничего, - слабо прошептал он посиневшими губами. – Ты рядом, и это так чудесно!
Я расплакалась.
- Как так получилось?
- Я… - он прочистил горло, но его голос остался слабым. – Я прилетел и не мог до тебя дозвониться. Мне нужно было тебе все объяснить. А когда, я ехал в такси до отеля, у меня резко прихватило сердце. Я хотел доехать, но боль не проходила, а молодой индус – таксист, отвез меня сразу сюда….
Я заплакала еще сильнее, чувствуя вину за случившееся. Если бы не эти отношения в общем, он бы не волновался, ни пересекал бы пол света туда - обратно, не нервничал бы из-за того, что я не отвечала на звонки! 
- Не плачь, милая! – он поднял руку и слегка прикоснулся к моему лицу.
- Это не твоя вина. На работе много всего навалилось, ты же знаешь. Да еще, Джи закатила целую истерику о том, как сильно я изменился. О том, что ей необходимо, чтобы я поехал хотя бы на один день. О том, что она любит меня, а я ее нет. Я объяснял, что у меня дела в Нью-Йорке, а она начала звонить мне в офис, чтобы узнать у секретарши так ли это! Я выхватил трубку. А она начала рыдать…. Мне пришлось поехать с ней. А так, как она все время была рядом, у меня просто не было возможности сообщить это тебе. Прости меня, пожалуйста! Я позвонил тебе, как только освободился…
- Тшшш… - я приложила пальчик к его губам. – Все хорошо! Все отлично! Не извиняйся! Ты не мог поступить иначе. Я поговорю с врачом, узнаю, когда тебя выпишут.
Я встала и направилась к дверям.
- Прости меня за то, что я так странно и отчаянно тебя люблю…. – прошептал он, когда я уже взялась за ручку двери.
Медленно обернувшись, я посмотрела на него.
Он лежал, прикрыв глаза и дышал очень тяжело.
Наверное, следовало ответить что-то типа «Я тоже тебя люблю», но язык меня не слушался. Я не смогла сказать ему это.


Глава 12.

Врачи сообщили, что волноваться не о чем, но Эдриану придется держать диету и избегать стрессов.
- Будет лучше, если он проведет эту ночь в больнице, а завтра Вы сможете забрать его! – сказал мне высокий, седовласый врач в белоснежном халате.
Когда Эдриан уснул, я забрала из отеля свои вещи и вернулась в больницу. На обратной дороге, пришлось позвонить Тревису.
Он был огорчен, что мне нужно уезжать так скоро, а мне было ужасно стыдно, ведь я откровенно лгала ему – придумала историю о том, что одному из моих пациентов срочно понадобилось мое присутствие.
- Я приеду в начале марта! – как можно веселее сказал мне Трев, но сквозь это напускное веселье, я слышала нотки грусти.
Конечно, одна ночь разговоров после шести месяцев – это отчаянно мало.   
Но, он всегда учил меня быть позитивней. Относиться проще ко многим вещам, а потому, я попыталась найти капельку позитива и здесь – всего три недели и он приедет. И эти полгода останутся позади.
Когда я вернулась в больницу, Эдриан еще спал. Я села в кресло возле его койки, прикрыла глаза и тоже погрузилась в сон.
Меня разбудил Эдриан.
Я открыла глаза и увидела, что он сидит рядом со мной, и держит меня за руку.
- Как ты? – заботливо спросил он.
- Это у тебя нужно спросить. Со мной-то все хорошо.
Он нежно улыбнулся. Лекарства и недолгий отдых, явно пошли ему на пользу.
- Я в порядке. Когда мы сможем уехать?
- Только завтра. Я уже забрала вещи из отеля.
Он вопросительно приподнял бровь.
- Разве мы не останемся здесь?
- Я думала, будет лучше, если мы вернемся в Калифорнию.
Сердце забилось быстрее, потому, что если говорить честно, я и не думала, оставаться тут.
- Но, мы хотели побыть в Нью-Йорке, - твердо сказал он.
- Я уже выписалась из номера.
- Это не проблема.
Я закусила щеку с внутренней стороны. Я не могла остаться в Нью-Йорке. Не сейчас. Я же сказала Тревису, что возвращаюсь. Оставшись тут, нам нужно будет встретиться, а врать, что я все-таки улетела, было бы неправильно. Я итак запуталась в паутине лжи. Врать еще и лучшему другу на пустом месте меня не прельщало.
- Гэбриэль, что происходит? – спросил Эдриан и посмотрел мне прямо в глаза.
Но и объяснять Эдриану все это, было бы глупо. Он бы все равно меня не понял.
- Ничего…
Он продолжал сверлить меня взглядом, а мне стоило огромных усилий не отвести глаза.
- Кстати, портье в Plaza сказал, что ты не возвращалась вчера в номер…
 Я едва заметно дрогнула, и взгляд сам собой переместился в сторону.
 - Я была у Тревиса.
- У своего лучшего друга?
- А ты знаешь еще какого-то Тревиса? – я хотела сказать это в более мягкой форме, но получилось так, словно я огрызнулась.
Эдриан наклонил голову на бок.
- Прости меня еще раз! – медленно повторил он.
- Не извиняйся, - я погладила его по щеке. – Все нормально…
Он взял мою ладошку и поцеловал ее, а я не испытала прежнего трепета в душе.
Что же со мной происходит?

Эдриан уговорил меня остаться в Нью-Йорке еще на день, так, что как только его выписали, мы с сумками вновь показались на пороге Plaza.
Прежний Rose Suite был занят, и нас поселили этажом ниже.
Я сразу же набрала ванну, скинула одежду и не разбирая вещей, погрузилась в горячую воду.
Прежняя радость от пребывания в Нью-Йорке вместе с Эдрианом бесследно прошла, и от этого на душе стало тревожней. Я водила ладошками по пушистой пене, строя замки из пузырей, и пыталась разобраться в себе. Что изменилось? Неужели, его отъезд в Берлин так сильно на меня повлиял? Я не могла уловить что-то важное. Мысли кружились бешенным вихрем, сбивая меня с толку.
Окончив ванные процедуры, я замоталась в мягкий халат и вышла. Номер был пуст.
- Эдриан… - позвала я. Никто не ответил. Пройдясь по номеру, я убедилась в том, что осталась одна. Опять.
Не совсем понимая, что происходит, я растеряно стояла посреди гостиной. Но, тут входная дверь открылась, и я увидела Эдриана.
- Не уходи, не предупредив меня! – слабо прошептала я, сжав кулачки. – Я боюсь за тебя.
Он улыбнулся краешком рта и подошел вплотную.
- Прости, я думал, успею до того, как ты выйдешь из ванной.
Я плотно сжала губы.
- Гэб… - тихо сказал он. – Разреши пригласить тебя на свидание?
Его официальный тон и напускная серьезность вызвали у меня улыбку.
- Куда мы отправимся?
- Узнаешь вечером! – в уголке его губ все еще играла улыбка. – А пока, примерь это.
И он передал мне бумажный пакет.
- Я буду ждать тебя внизу, в баре, в 6:00.
С этими словами, Эдриан развернулся и вышел из номера, а я осталась стоять посреди гостиной, крайне озадаченная его  поведением.
Наконец, я заглянула внутрь пакета и вытащила большую коробку. Внутри оказалось потрясающей красоты платье, на манер 30х годов, из бежевого атласа, расшитое черным кружевом и таким же стеклярусом.
К платью прилагались атласные туфли на каблуке.
Я ахнула.
Ровно к шести часам по полудню, я была готова. Захватив маленький клатч, я вышла из номера, чувствуя себя звездой старого кино.
Эдриан, как и обещал, ждал меня в баре. На нем был роскошный смокинг, и выглядел он, как агент 007 во всем своем великолепии.
Когда я подошла к нему, он обернулся и на его лице застыло выражение восхищения.
- Вы обворожительно, мадемуазель Вальмон! – сказал мне Эдриан на французском и я зарделась точно школьница.
Возле входа в отель нас ждал черный лимузин, а я тем временем, все больше терлась в догадках, чего мне ждать от сегодняшнего вечера.
Как оказалось, Эдриан забронировал для нас ложе театре. Балет был потрясающим, а я была так поглощена зрелищем, что не отрывала глаз от сцены. Хотя краешком глаза, замечала, что мой спутник смотрит исключительно на меня.
После театра, едва выбравшись не заметными, так как на спектакле присутствовало достаточно знаменитостей и обитателей бомонда, кто знал и меня и Эдриана, мы поехали в «Four seasons», чтобы поужинать.
Эдриан был внимателен и галантен, и у меня создалось впечатление, что у нас первое свидание.
- Это и вправду наше первое свидание… - тихо прошептал Эдриан, когда я высказала свои мысли. – В Нью-Йорке мы еще ни разу не встречались.
Я улыбнулась.
После восхитительного ужина, мы вернулись в отель.
- Большое спасибо, мсье Смит! – прошептала я, прижимаясь к нему всем телом. – Я провела незабываемый вечер.
- Не благодарите! – так же тихо ответил он, глядя на мои губы.  – Это толика того, что я планировал сделать. Если бы не эта поездка в Берлин…
- Тшш… - в этот момент я приложила палец к его губам. – Не надо слов…
Он соблазнительно улыбнулся и поцеловал меня.
- А мне вот не удалось показать тебе Нью-Йорк, таким, каким его знаю я….
На секунду, Эдриан отстранился и посмотрел на часы.
- Сейчас еще не слишком поздно… Чего же мы ждем? – весело сказал он.
- Ты шутишь?
- Нет, - просто сказал он. – Завтра у нас самолет, так почему бы тебе не показать мне Большой Город в свете ночной иллюминации?
- Ты не устал?
- Нет, но если устала ты – я пойму.
Я закусила щеку.
- Идем…
Переодевшись в более удобную одежду, мы вышли на улицу. Я сверилась с часами.
- Думаю, паромы уже не ходят…. А, жаль! С них открывается чудесный вид на Манхэттен.
- Уверен, ты найдешь еще много чудесных мест! – Эдриан обнял меня. – С которых открывается вид не менее прекрасный.
Я запрокинула голову и поцеловала его.
- Точно…. Идем!
Такси довезло нас до Бруклинского моста.
Эдриан улыбнулся, оглядывая огромное и поистине величественное строение.
Я взяла его за руку и повела вперед.
- А ты знаешь, что в 1964 году мост попал в список Национальных Исторических достопримечательностей? – спросил Эдриан.
- Да. А ты знаешь, что в начале 2006 рабочие, проводившие ремонт Бруклинского моста, обнаружили секретное бомбоубежище, созданное в 1950-е годы XX века, в самый разгар холодной войны. Вход в него был замаскирован в стене опоры моста со стороны Манхэттена, - я указала на то место. -  В тайнике были найдены значительные припасы — еда, воздухоочистительные установки, одеяла и т.д.
- По-моему, я читал про это…. – задумчиво ответил Эдриан. – Это печатали в Times?
- Понятия не имею! – я пожала плечами. – Мне это Трев рассказал…
- Ах, он же архитектор! – вспомнил Эдриан. – Как ты все это помнишь?
- Что все?
- Все исторические факты о архитектуре.
Я остановилась и задумалась.
- Не знаю. Просто история архитектуры действительно интересна. Особенно, если ее Трев рассказывает.
Эдриан задумчиво на меня посмотрел.
- Идем? – спросила я.
- Идем.
До Бруклина, мы снова взяли такси.
Остановившись у самого начала моста, я повела его направо. Там, у опоры, было круглосуточные, уютное кафе, где собиралось много фотографов в поисках образов Манхэттена.
- Вау… - прошептал Эдриан, глядя на горящий город. – Какая красота!
Я улыбнулась, потому, что мне было очень приятно, что Эдриан разделил со мной восхищение.
 После, мы вернулись на Бродвей, и на Гарольд Сквере, я показала ему Empire State Building. Отсюда, казалось, что небоскреб подпирает небо.  Ни смотря на позднее время, на улице было очень много людей.
- Никогда не думал, что оно такое высокое. Я рядом с ним, чувствую себя таким маленьким! – немного по-детски прошептал Эдриан, полностью запрокинув голову.
- Да уж! – я обняла его, вдыхая аромат Chanel Egoist – его любимого парфюма.
Мы еще долго гуляли по ночному городу, но после усталость дала о себе знать. Вернувшись в гостиницу, я стащила с себя одежду, рухнула в кровать и уснула крепким сном.


Глава 13

Я улетела из Нью-Йорка одна, в 18:00.
Эдриан вылетал в Берлин в 7 вечера.
Он возвращался к ней.
Перелет был долгим и выматывающим. Сказка закончилась – 24 часа волшебства прошли, а потом карета превратилась в тыкву. То есть, Нью-Йорк сменился Лос-Анджелесом.
В полночь, я подъехала к своему дому и расплатившись с таксистом, покатила чемодан по вымощенной дорожке.
Пустой дом встретил меня тишиной холодных комнат, и на душе стало вовсе тоскливо. Я даже не потрудилась принять ванную, просто стянула с себя одежду и забылась сном, на не разобранной постели.
На следующий день, на работе, все валилось из рук. Я не могла объяснить своих ощущений. Не было радости, удовольствия от работы, сил и улыбок. Я была мрачной, неразговорчивой и все время замыкалась в себе. Такое же состояние у меня было, когда я вернулась в ЛА после учебы. Но тогда, у меня был культурный шок, если пожелаете. Я сменила место жительства, и никак не могла привыкнуть ко всему. Даже к часовому поясу.
Но чем сейчас объяснялась моя мрачность?
Я пробыла в НЙ не так долго, я ведь была там с любимым человеком.
Хотя…
У меня было такое ощущение, что что-то во мне треснуло, надломилось в тот самый момент, когда Эдриан улетел в Берлин. Даже по его возвращению, в больнице я испытывала волнение за близкого человека. Не более. Даже проведя с ним чудесный вечер, я не испытала прежнего восторга. Все сменилось слишком быстро, слишком стремительно.
Единственное, что вызвало у меня дикий восторг, помимо самого пребывания в любимом городе – был Тревис.  Встреча с ним затмило все остальные эмоции, даже агрессию и горечь от предательства. Хотя вопрос предательства в нашем трио весьма скользок.
Возможно, это было временно и когда Эдриан вернется, все станет как раньше, но сейчас…. Даже его звонки, сообщения и лилии, которые он мне прислал не вызвали у меня намека на улыбку.
Эли видимо чувствовала мою угрюмость, а потому не докучала мне своими разговорами и присутствием.
Ровно в пять вечера в мой кабинет вломился Август.
- Ты в городе?! – спросили мы в один голос. Он ведь должен был быть на фестивале, я в Нью-Йорке.
- Крис заболела, вот я и не поехал. Не хотел ее оставлять! – весело сказал он и обнял меня.
- А у меня возникли срочные дела – вот и я вернулась!
Он улыбнулся.
- Как там НЙ?
- Прекрасно! - вздохнула я.
Мы сели на софу, а Эли занесла нам кофе. Я с благодарностью взглянула на нее, она улыбнулась и откланялась.
- Чем занималась в Большом Городе, сестренка?
- Ой…. Была кое-где, любовалась Манхэттеном в ночи.
- Мне кажется, или ты ужасно грустная сегодня?
Я посмотрела в его теплые глаза.
- Не знаю, что со мной…
Август приобнял меня за плечи.
- Расскажи своему дотошному братцу.
Я усмехнулась.
- Наверное, это просто маленькая депрессия.
- Да, ладно! – он картинно вздернул брови. – У психологов такое тоже бывает?
Я ткнула его в бок.
- Гэб, ты всегда была крайне жизнерадостной! Что с тобой творится в последнее время?
- Сама не могу понять! Вроде все хорошо! Все ведь отлично!!! Но, я чувствую какую-то опустошенность.
- Давно с тобой такое?
Я вздохнула.
- С тех пор, как я вернулась. Меня словно подменили. Я какая-то странная…. Временами все хорошо (это я упомянула те моменты, когда я погружаюсь в свой собственный идеальный Мир), но зачастую все просто ужасно (это когда в мой Мир вторгается реальность). Неужели, я и впрямь завишу только от своих любовных успехов?
- Так дело все-таки в том высоком блондинчике!
Я закусила губу, мысленно ругая себя за несдержанность.
- Гэб… - Август прочистил горло. - Хемингуэй сказал: «Ни одна жизненная победа не затмит собой поражение в любви». И в этом нет ничего странного. Мы все такие! По-крайней мере, в этом возрасте! Но, если вот уже полгода ты живешь словно на американских горках, то зачем такие отношения?
- Всякие отношения – сложно!
- Никто не спорит. Но, есть большая разница между сложностью и нервомотанием, прости за грубость!
- Это началось раньше, чем эти отношения! Я же говорю, когда я вернулась с Нью-Йорка! – мне не хотелось, чтобы он думал, что во всем виноват Эдриан.
Август задумчиво на меня посмотрел.
- Что? – спросила я, теряя терпение.
- У меня есть своя теория…. Но она тебе не понравиться. Никогда не нравилась.
- Что за теория?
- Не могу сказать!
- Давай уже!
- Нет!!! Кстати, с Тревисом ты увиделась? Мама сказала, что ты непременно с ним встретишься.
Как ловко он переводил темы!
- Да. Встретились.
- Как он?
- Классно! Мы всю ночь болтали! Он совсем не изменился! – я тихо рассмеялась, вспоминая тот вечер.
Август тоже улыбнулся.
- Ну вот, видишь!
- Ты так и будешь мне что-то недоговаривать?
- Ладно! – Август отодвинулся  от меня. – Хочешь услышать мою теорию?
- Ну, наконец-то!
- Суть ее заключается в том, что на самом деле, тот, с кем ты будешь счастлива, всегда был рядом с тобой! Но, вы оба этого не замечаете. Или не хотите замечать. Все стало серо, когда ты вернулась в ЛА. Я сомневаюсь, что так на тебя Калифорния действует. Ведь до отъезда ты была всем довольна! – он посмотрел на меня, видимо ожидая, моего согласия. Для верности, я кивнула. – Ну, так вот, а знаешь почему все стало именно так только после возвращения?
И не дожидаясь, моего ответа, он сам продолжил.
- Потому, что в Нью-Йорке осталась частичка тебя. Тревис Стол, твой близкий друг, остался там. Человек, без которого, ты смутно представляешь свое существование!
- Я его вообще без него  не представляю! – выпалила я. – Но, он ПРОСТО мой друг! Вы всегда пророчите этот роман! Но, мы друзья! Ты разве не переживал бы, если б с другом лучшим расстался?
- Да, это было бы трудно! Но, дружба, в отличии от отношений, прекрасно сохраняется на расстоянии. Но, тебе не просто трудно! Ты без него чахнешь!
- Признаю, в определенный момент, меня тянуло к нему! Но, это естественно! Он – парень, я – девушка! Что в этом такого?
- Ничего! – Август развел руками. – Если, вы- пара! А если вы друзья – то это странно!
Я вскочила и зашагала по кабинету.
- И где-то глубоко внутри, ты это знаешь. И он это знает, но вы оба так умилительно дорожите своей дружбой, что боитесь попробовать!!! И ты бесишься из-за того, что понимаешь это, а принять не хочешь!
- Не мели чушь! – я смерила его свирепым взглядом. Вышло плохо.
- ОК! – он развел руками. – Кстати, что тебе больше всего понравилось за те дни, что ты была в Нью-Йорке.
Я чуть не ляпнула – вечер с Тревисом, но во время прикусила язык. Не помогло, потому, что Август улыбнулся самой елейной улыбкой.
- Вот именно. А теперь, мне пора!
Я поцеловала его.
- Главное, чтобы не стало слишком поздно. – сказал Август на пороге. – Время невозможно вернуть.
- Пока, дорогой! – я захлопнула за ним дверь и подошла к окну.
- И, кстати? – из-за двери вновь показалась голова Августа. – А этот блондинчик, скорее всего, лишь «сахарозаменитель»…
Я презрительно фыркнула и Август ушел.
Он не заменитель. Я действительно его люблю. Любила…. Люблю…. У нас просто временные трудности. И никакого будущего. Только и всего!

Приехав домой, я заварила чай и вышла на балкон. На темно-синем небе сгорали звезды. Было прохладно и свежо.
Я уселась в плетенное кресло, и отхлебнула обжигающий напиток.
Слова Августа никак не уходили из головы, а крутились словно заезженная пластинка.
Однажды, мы с Тревисом, вернулись в его квартиру после шумной Новогодней Вечеринки, на которой было очень много музыки, людей, но главное алкоголя.
Я скинула ужасно неудобные, но дико красивые туфли, и ощутила желанное облегчение.
Алкоголь бурлил в крови, дурманил рассудок, и мне было нескончаемо весело. Тревису тоже. Мы решили выпить чаю, чтобы хоть как-то разогнать концентрацию спиртного в организме.
Трев уселся за кухонную стойку, а я встала рядом, чтобы разлить чай по кружкам.
- И все-таки, ты была сногсшибательна сегодня! – весело сказал Трев. – Никто не мог от тебя глаз оторвать.
- Ну, спасибо! – я рассмеялась. – Зато ты не смотрел! Тебя интересовала какая-то блондинка с факультета экономики!
На секунду, в глазах Тревиса проскользнула какая-то искра.
- Не правда. Мне не нужно все время смотреть на тебя, что бы знать, что ты смотришься шикарно в этом зеленом шелковом платье. Мне не нужно видеть тебя, чтобы знать, как красиво твои локоны струятся по оголенной спине. Мне не нужно находиться рядом, чтобы чувствовать аромат твоих духов, которые, если честно, кружат мне голову. Или чувствовать прикосновение шелка, когда ты касаешься меня.
Он говорил тихо и вкрадчиво, сосредоточено глядя мне в глаза. А у меня то и дело замирало сердце, от каждого произнесенного им слова.
Он говорил искренне. И в отличии от отношений с Эдрианом, в нашей дружбе не было ни лжи, ни молчания. Если мы говорили, то мы говорили правду.
И тогда, стоя на нашей маленькой кухне, глядя в его глаза, я немыслимо сильно захотела быть с ним. Это было не сексуальное влечение, не какая-то страсть или похоть. Мне хотелось быть с ним духовно и физически, захотелось на миг раствориться в нем без остатка и сожаления, без страха и упреков.  В этот миг мы словно слились в единое целое: и это были не причуды алкоголя, это было что-то гораздо более серьезное, что лежало глубоко внутри, но сегодня выбралось на поверхность.
На одно бесконечное мгновение перед моими глазами открылось возможное будущее с ним: несомненная радость наших родителей; проходящие годы; долгие вечера вместе, сонные рассветы и пылающие закаты, сожженные на двоих…. В какой-то момент я даже ощутила сладкий вкус счастья на языке от этого и полное умиротворение.
Но, прошло всего несколько секунд, а Тревис все так же смотрел на меня, и мое тело невольно подалось вперед. К нему.
Он протянул ко мне руку….
Я прикоснулась к нему…
И в эту секунду, чашка, которую мы случайно задели, с необычайно громким звоном разбилась о плиточный пол, разрушая магию момента, возвращая нас к реальности.
Я дернулась назад. Тревис вскочил собирать осколки, я метнулась за бумажными полотенцами.
Наскоро прибравшись, мы посмотрели друг на друга, и, наверное, у обоих возникло ощущение, что момент упущен, а вместо него осталось странное ощущение неловкости. 
- Ну… - протянула я, - Я спать! Устала….
- Да…. Да, нужно выспаться! – развел он руками.
Но, в ту ночь мы оба не смогли уснуть. Я слышала, как он ходил по своей комнате и то и дело открывал окно, чтобы покурить. Я же просто ворочалась под одеялом.
Что я чувствовала в тот момент?
Некое подобие адреналина, желания встать и придти к нему и безудержного страха. Страха, что наша дружба может разлететься в пух и прах, точно как и та чашка чая.
И я решила забыть. Потому, что дружба важнее. И этого человека  я не могла потерять, что было бы весьма вероятным при любовной неудаче. Дружбой не раскидываются.
Очевидно, Тревис решил точно так же, потому как на следующее утро, спустя пару минут неловкости, все снова стало как раньше. Мы оба сделали вид, что не было никакого волшебного мгновения и сделали правильно.
Сейчас, это воспоминание вкупе со словами брата стало бельмом на глазу. А если и дальше сидеть тут, да попивать чай, воспоминаний станет гораздо больше.
Дьявол в деталях. И по мелочам, по маленьким осколкам прошлого я могла собрать целый пазл. Но, Август был чертовски прав – я действительно не хотела ничего признавать. Потому, что так было удобней. Спокойней. Лучше. Ведь дружбой не разбрасываются. Да и было это давно. Сейчас у меня совсем другая жизнь и другой мужчина.
От мыслей меня отвлек телефонный звонок.
Я посмотрела на экран – Эдриан.
- Да… - устало ответила я.
- Привет…. Ты как? – спросил он ровным, тихим голосом и я поняла, что скучаю по нему.
- Ужасно. Я скучаю. Ты как?
- Более или менее хорошо. Она целыми днями пропадает где-то, я улаживаю дела с клиентами и поставщиками. Убиваю двух зайцев сразу. Ужасно скучаю.
Я улыбнулась.
- Скоро увидимся. Не скучай. Ты держишь диету?
- Да. Не могу не скучать.
Я снова улыбнулась.
- Я люблю тебя…
Но, в трубке я услышала какой-то шум, а потом голос Джорджианы: «С кем ты разговариваешь, дорогой?» и что-то типа «Без тебя в постели холодно».
- Я люблю тебя, Эдриан… - повторила я настойчивей.
- Это из моего офиса! – ответил он, но не мне. «Давай скорее…», капризно повторила она.
Я все еще ждала, слушая собственное прерывистое дыхание.
- Я пришлю Вам завтра факс. Всего доброго! – и мое дыхание сменилось частыми гудками.
А я все еще держала телефон у уха, сглатывая слезы.
Всего лишь любовница…. Всего лишь….

 
Глава 14.

Он смог прилететь только на выходные.
Раньше, два дня, которые мы могли провести вместе, воспринимались мной точно Сочельник и Рождество.
Но, сейчас, те незначительные на первый взгляд фразы, поступки, ложь и прочее, сложились в уродливый портрет моего настоящего. И эти два дня неожиданно стали всего лишь выходными. Просто свободным от работы временем. И я ничего не могла поделать с этим ощущением.
После обеда в субботу, Эдриан уснул, вымотанный частыми перелетами и сменой обстановки, а я спустилась вниз и села возле большого окна в гостиной.
Я сидела долго, перебирая пальцами прядки волос, глядя куда-то вдаль. Мысли блуждали, затрагивали работу, родных, дорогие воспоминания, Эдриана, детство. Удивительно, какой свободой они обладают. Не стесненные ничем, ни временем, ни пространством.
- Гэб… - Эдриан осторожно тронул меня за плечо и я встрепенулась. – С тобой все хорошо?
Я даже не слышала, как он подошел, и вместо ответа просто кивнула.
Он сел рядом, разворачивая меня к себе лицом.
- Я хотел поговорить с тобой.
Я вопросительно изогнула бровь.
- Что с тобой творится в последнее время?
- О чем ты?
-  Ты очень изменилась в последнее время. Стала какой-то отчужденной.
Я начала кусать губы и отвела взгляд. Я уже могла сама заканчивать эти фразы.
- Гэб… - мягко позвал он, и мне пришлось посмотреть на него.
- Не понимаю о чем ты.
Признаться честно, мне уже претили эти разговоры. О том, какой странной я стала, спрашивали все. Я понимала, что это вызвано беспокойством, но я не могла объяснить всем причину, потому, как я – дипломированный психолог, одна из лучших учениц Йеля, ловко разбирающаяся в проблемах других, не могла разобраться в себе.
- Ладно, давай будем честными, и не будем тратить лишнее время на то, что бы что-то недоговаривать или намекать – жестко сказал Эдриан. -  Мы – взрослые люди, а потому скажу прямо: ты изменилась с нашей поездки в Нью-Йорк. Это из-за того, что я улетел в Берлин?
Я посмотрела ему в глаза и, набрав побольше воздуха, сказала:
- Честно сказать, я просто не знаю…. Да! Да. Ты уехал к ней. Я понимаю, что не должна говорить этого. Понимаю, что она твоя супруга и мне не стоит роптать. Но, ты представляешь, что это такое?
Эдриан был серьезен. Он положил руки на колени, а вокруг него ореолом рассыпался солнечный свет.
На мой вопрос он не ответил, и я сочла нужным продолжить.
- Это ведь была твоя идея. И я честно понимаю, что ты должен был лететь с ней. Но я не верю, что у тебя не было возможности оповестить меня об этом. Не верю, что ты не смог отлучиться хотя бы за водой или просто в уборную, что бы просто написать мне сообщение. И это, ох, Эдриан, это просто… сломало меня! Твой звонок из Берлина разбил меня окончательно! Это было последней каплей! К тому, что уже между нами случилось…
- Ты же знаешь, что мы не можем иначе… - нетерпеливо сказал он.
- А я и не прошу иначе!
- Тогда к чему ты все это говоришь?!
Я вскочила.
- Ты хотел знать, что со мной происходит, я ответила на твой вопрос!
Он сжал губы и отвел взгляд.
- Прости, но я не могу молчать. Хотя бы потому, что люблю. И, да. Это тупиковая ситуация! Потому, что я не знаю, что делать. Ты в браке…. И я не вправе, что-то от тебя требовать.
- Все слишком далеко зашло… - прошептал он.
- Что? – я внимательно посмотрела на него.
- Все. Слишком. Далеко. Зашло. – повторил он сквозь стиснутые зубы.
- Вот как? – надменно спросила я.
Вместо ответа, Эдриан встал и пошел к лестнице.
А у меня перехватило горло от обиды и слез.
- Ты просто уйдешь? Вот так?!
- Да! – ответил он, развернувшись.
А я почувствовала себя вовсе примерзко. Хлопнула дверь, возвещая об уходе Эдриана, и меня охватила ярость.
Неужели он ушел?! Только из-за того, что я перестала вписываться в его шаблон отличной любовницы?!
Я влетела наверх и начала метаться по спальне, точно тигрица, не в силах связать слова и чувства, не в силах решить, что делать дальше.
В какой-то момент, я услышала шум внизу. Наверняка, он вернулся. Мне хотелось сказать ему, что нам не следует более поднимать эту тему, ведь эти разговоры приводят только к ссорам.
 Но, в гостиной меня ждал отнюдь не Эдриан.
- Мама?!!
В глубоком кресле, при задернутых шторах, сидела Мадлен. Я не могла не отметить театральности во всем этом.
- Здравствуй, Гэбриэль! – спокойно сказала мама, но что-то в ее тоне заставило меня насторожиться. Она ведь никогда не называла меня полным именем.
- Привет! А почему ты не в Берлине? – я прошла к ней.
Она поджала губы, не спуская с меня взгляд, и в ее голубых глазах созревали грозовые тучи.
- Гэбриэль, с кем ты была в Нью-Йорке?
Этот вопрос пригвоздил меня к месту. Я остановилась, а легкие словно сжали в тиски.
Мама все еще смотрела прямо мне в глаза. И я понимала, что она все знает. Я понимала, что врать уже бесполезно.
- С одним человеком…. - язык меня не слушался.
- Гэбриэль… - мама выдохнула мое имя. Тяжело и как-то болезненно.
Я начала нервно заламывать пальцы, а  она тем временем, что-то выложила на столик перед собой.
- Полюбуйся! – коротко сказала она. – Ты так тщательно скрывала его от нас, а тебя успели застукать папарацци!
Я  резко дернулась по направлению к ней.
Глаза горели, пальцы дрожали, и даже с расстояния трех метров, было понятно, что это и впрямь фотографии.
Я протянула к ним руки.
Вот мы выходим из оперы, садимся в лимузин, высаживаемся возле Four Seasons, забегаем в Plaza, и покидаем ее уже в другой одежде.
Кто-то с поразительной детальностью пошагово отснял наш вечер.
  Я не верила собственным глазам и судорожно пересматривала их, одну за другой, до мурашек по коже.
Ужас медленно пробирался под кожу, хватая своими липкими щупальцами все мое существо. Нас поймали папарацци, значит весьма скоро, это все станет достоянием общественности. Брак Эдриана лопнет, как мыльный пузырь. Нашему роману, впрочем, как и моей репутации и репутации моих близких тоже конец.
- Откуда они у тебя? – слабо спросила я.
Мама покачала головой.
- Вас поймал старый фотограф, с которым... я уже имела дела. Он позвонил мне, сказал про очень щепетильные снимки, прилетел в Берлин, передал их мне.
Она говорила спокойно, и мне на секунду стало легче. Мама выкупила снимки. Представить не могу, сколько денег она отдала за них, но ситуация не такая уж безвыходная.
- Пожалуйста, - тихо сказала мама. – Скажи, что это просто нелепая случайность.
Я закусила губу и едва сдержала слезы. Как я могла такое сказать?
Мое молчание было ясней любых ответов.
Мама охнула и прикрыла рот рукой. Она всегда очень тонко меня чувствовала.
- Прости меня, мамочка!
Она качала головой, словно отрицая что-то.
- Гэбриэль…
- Мама, я просто люблю его! Я знаю, что это ужасно! Но, я люблю его. И мне ужасно плохо от того, что все так вышло. Но, я просто не могу! Он добрый, умный, отзывчивый, справедливый…. Мама, я совсем потеряла голову. Он делает меня счастливой! С ним я чувствую себя настоящей, целой, понимаешь? Мама, как бы я хотела, чтобы все это было неправдой. Но, я честно старалась прервать эти отношения. Но без общения с ним, я физически задыхаюсь, мама! Пойми, я люблю его!
Мама сидела, прикрыв глаза, и на секунду, мне показалось, что она совсем меня не слушает.
- Гэбриэль… Он ведь женат! – неожиданно резко сказала она. – ОН ЖЕНАТ!!! Ты понимаешь это? У него семья! И плевать на то, какой он потрясающий! Он заключил брак с другой! А ты думала, каково ей? Хоть на секунду задумывалась?! Неужели, ты и впрямь думаешь, что она ни о чем не догадывается?! Женщина всегда знает, когда у ее возлюбленного кто-то есть!!! 
Ее голубые глаза сверкали. Я видела ее такой впервые в жизни. И что-то дернулось в груди.
- Ты говоришь так, будто сама прошла через это… - прошептала я.
Мама побледнела. В миг. В секунду. Нервным движением, она заправила прядку светлых волос обратно за ухо.
Что-то снова неприятно дернулось внутри меня. Что-то было такое в ее жесте, что показывало, что она не договаривает всего.
- Сейчас мы говорим о тебе! Хорошо, что фотограф был со мной знаком! Иначе, ты думала, что станет с твоей репутацией?! А с его?! И я даже не хочу слышать о том, что сотни людей из нашего круга разводятся и снова сходятся! Моя дочь не должна быть замешана в подобных вещах! О чем ты только думала?! А если бы эти фотографии просочились в прессу?!! Ты подумала об отце? Об Августе? Эдгаре?! Разве мы так тебя воспитывали? Семья – это святое!!!
Она кричала. Кричала на меня впервые в жизни. Но, как это было не ужасно, я не сосредоточивалась на ее словах. У меня перехватило дыхание – назовите это интуицией, догадливостью или прозрением – все равно.
- Ты говоришь так, словно сама прошла через это, – чуть громче и тверже повторила я.
Мама замолчала. Непривычная бледность все так же не сходила с ее лица.
- Мама…
Она отвела взгляд в окно.
- Мама!!!
Мадлен тряхнула головой, так если б это заставило меня отстать от нее.
Но я смотрела на нее слишком пристально, и она вздохнув, сказала:
- Двадцать один год назад, нам домой позвонил некий джентльмен. Он попросил к телефону Джека. Но твой отец в тот момент был в Италии, снимался в этой чертовой трилогии про мафию. Тогда, незнакомец изъявил желание встретиться со мной. Якобы у него были «очень щепетильные снимки»… - мама говорила медленно и тяжело, глядя на свои сцепленные замком руки.
Мне же хотелось закричать, что все это бред. Я уже знала, чем закончится данная история.
В этот самый момент, мама посмотрела прямо мне в глаза. От ее пристального взгляда у меня мурашки побежали по коже.
- У твоего отца был роман с какой-то старлеткой со съемочной площадки. Джек просил прощения, сказал, что он положит этому конец, что она для него ничего не значит и все такое. А я не могла допустить, что бы об этом узнал Свет. У меня был выбор - я могла бы выгнать его, подать на развод, отсудить все и забрать тебя или замять эту историю. Но я любила его. Несмотря на его измену, я любила твоего отца. И сейчас люблю.  И я должна была спасти свою семью и нашу репутацию.
То, с какой холодностью она об этом рассказывала, пугало меня. Мне всегда казалось, что мама несобранна, импульсивна, добра и немного слабохарактерна. Сейчас, я увидела ее другой. Она была холодной, расчетливой и жесткой.
- Слово свое он сдержал. Мы уехали к моим родственникам, а вместо той отвратительной «фотосессии» с его любовницей, в прессу попали фотографии, которые мы сделали во Франции и которые так тебе нравятся.
Все стало размыто, глаза застилали слезы. Я не хотела верить ее словам.
- А теперь представь, каково мне было снова торговаться с ним за твои фотографии? Каково было знать, что моя дочь способна на такое?
- Мамочка… - прошептала я и уже не смогла сдерживать рыданий. Все навалилось на меня тяжестью неба – то, что она узнала об этом романе, то, что я причинила ей боль, и главное, что моя уверенность в идеальности мой семьи треснула по швам.
Мой отец изменял моей маме с другой.
Меня замутило.
Моя семья, любящие родители, уважение и понимание, счастливые дети – все это оказалось не более, чем грандиозным обманом. Мой отец – эталон настоящего мужчины спал с другой, в то время, как у него была маленькая дочь, а его красавица – жена носила их сына под сердцем!
Я всегда думала, что мой избранник должен быть похож на моего отца – умный, честный, заботливый, любящий, щедрый, внимательный, непременно красивый…. Но, мой отец….
Сквозь рыдания, я почувствовала, что мама меня обнимает.
- Это было давно, доченька. И мы любим друг друга. Джек – прекрасный муж и замечательный отец. Мы не говорили вам, потому, как это ничего никогда не значило. Наша семья – вот, что по – настоящему важно. Каждый имеет право на ошибку. Но главное, во время понять, что ты ее совершил. И во время остановиться.
Я не мола сдержать слез.
- Не говори отцу, что ты все знаешь.
- Как я вообще могу ему в глаза смотреть? – заикаясь спросила я.
- Если смогла простить я, значит, сможешь простить и ты… - просто сказала мама. – И ты должна разорвать все отношения с Эдрианом Смитом.
Я уже не плакала. Смотрела пустыми глазами куда-то в пол. Разорвать все отношения….
Хлопнула дверь и я вздрогнула. Мама напряглась.
- Гэбриэль…. – неожиданно за моей спиной раздался голос Эдриана и мое сердце замерло. Воздуха катастрофически не хватало.
- Здравствуйте, мистер Смит! – холодно отчеканила мама и я наконец, повернулась к нему.
Он стоял, словно пригвожденный к полу, а в его глазах повисло удивление.
Мама встала, я тоже.
- Добрый вечер, миссис Вальмон! -  Эдриан наконец взял себя в руки и прошел к нам.
- Прошу меня простить, мне пора! – спокойно сказала мама, и взяв сумку направилась к выходу.
Эдриан кивнул. Мне было очень стыдно, и ему, судя по всему тоже, но он держался.
Он встал рядом со мной и крепко взял меня за руку. Я была слишком слаба, чтобы сопротивляться.
- Миссис Вальмон, я хочу, чтобы Вы знали, для меня это не просто интрига на стороне!
На секунду, мама остановилась и смерила нас ледяным взглядом.
Она не произнесла ни слова, и снова продолжила свое движение.
Я высвободила руку и ринулась следом. Эдриан остался стоять там.
- Мама! - позвала я. Но, она не остановилась.
- Мама! – я поймала ее за руку. – Прости меня! Умоляю!
Когда она обернулась, в ее глазах были слезы и  мое сердце закололо.
- Я никогда не ожидала от тебя такого! – горько прошептала она. – Пойми, все в этой жизни возвращается! А я не хочу такой участи для тебя.
Я смотрела на нее, и она выглядела такой вымученной.
Я просто не знала, что делать дальше.
- Всего доброго, Гэбриэль…
С этими словами, она покинула мой дом.
А я все еще стояла на пороге.
Эдриан подошел и обнял меня.
- Мы справимся. Я люблю тебя. И мы справимся…
А мне так хотелось поверить ему.
И тут, из кармана, он извлек голубую коробочку от Tiffany.
Я не верила своим глазам, в ушах шумела кровь и голова кружилась так, словно я была на карусели.
Эдриан невозмутимо встал передо мной на одно колено.
- Гэбриэль…. – спокойно произнес он. – Я люблю тебя. Ты выйдешь за меня?



Глава 15

Я открыла рот. Но слова не шли. Эдриан терпеливо ждал, поймав мой взгляд.
- Что?! – только и смогла прошептать я.
- Я понимаю, что должен был сделать это в другой обстановке. Для начала мне следовало бы познакомиться твоими родителями и спросить у твоего отца руку и сердце. Ну, и конечно, для начала не мешало бы развестись….
Я качала головой из стороны в сторону.
- Эдриан… - прошептала я. -  Я не знаю….
Он внимательно на меня посмотрел.
- Это из-за того, что сказала мама?
Вместо ответа, я разрыдалась. Громко и обстоятельно.

Мы сидели на полу гостиной, лицом к лицу. В камине суетливо потрескивал огонь, отбрасывая тени на нас,  создавая уютную атмосферу, но я никак не могла согреться. Эдриан задумчиво смотрел на меня, а я не могла вынести его взгляд.
- Это кошмар… - наконец прошептала я, смаргивая слезы.
- Милая, - Эдриан обнял меня. – Твой отец любит тебя! Вашей семьей все восхищаются! И твоя мама права, никто не идеален…. Это было давно.
- Мы с ним одной породы!
- Перестань!!! – прошептал он, целуя мои глаза.
- Сколько же боли мы ей причинили! – я уткнулась носом в его плечо.
- Она поймет. Все поймут. Джорджиана возвращается завтра, перед своим Днем Рождения! Я подготовлю бумаги.
Я зажмурилась и крепче обняла его.
- Мы правильно поступаем?
Эдриан молчал, а его тело напряглось, он стал поход на прекрасную статую.
- Знаешь, почему я решил сделать тебе предложение? – задумчиво спросил он. Я отстранилась и посмотрела в его глаза.
- Почему?
- Все начинается с выбора. В какую-то секунду, я с ужасом осознал, что пройдет время и вскоре ты встретишь другого. Свободного. Ты влюбишься, и он сможет предложить тебе гораздо больше, чем я. И ты уйдешь. Потому, что так будет правильно.  Потому, что впереди у тебя целая жизнь. А я останусь. Без тебя. Без любви. С ней. И моя жизнь станет существованием, потому, что ее смысл – это ты. К ней я такого не чувствую. И я поступаю подло. Но, не могу иначе.
Я сидела, молча, тщательно обдумывая его слова. Но, что станет с ней? Как она все это вынесет? Но, думалось мне, одна она точно не останется.  Хотя б из-за того официанта.
Бедный Эдриан! Он грызет себя за свои действия и даже не знает всей правды.
- Мы справимся! – настойчиво повторил он, и я прикрыла глаза.

Мама не отвечала на мои звонки, а Луиза сообщила, что мадам (как она ее называла) улетела в Берлин. И судя потому, что мне не поступило звонков от разгневанного отца, Августа или Эдгара, мама предпочла держать мой секрет в тайне.
По правде сказать, я не знала о чем говорить с мамой. С тех пор, как Эдриан сделал мне предложение, я впала в еще большую прострацию. Мне бы следовало радоваться, но у меня не получалось.
Окончательно меня добил сеанс с Джорджианой, который состоялся сразу после ее приезда.
- Это Вам! – она протянула мне какой-то конверт и уселась напротив, улыбаясь самой широкой улыбкой.
Я аккуратно распечатала его и достала карточку. Приглашение. На ее День Рождения.
- Я не приму никакого отказа!!! – с напускной строгостью сказала она, а у меня пересохло в горле.
- Джорджиана… - прошептала я сухими губами. – Я больше не могу вести приемы с Вами. Я на время уезжаю. И потому, чтобы Вы не пропускали сеансы, я рекомендую Вам…. - я нацарапала имя Доктора Гейбла на листке блокнота и протянула ей. – Вот этого специалиста. Он отличный врач!
Джи растеряно смотрела на листок.
- Но я не хочу идти к нему! Меня устраиваете Вы!
- Но, я уезжаю. – снова соврала я. – И, я очень польщена, но на Вашу вечеринку, я тоже пойти не смогу.
Джи отвела взгляд в окно.
 - Это грустно! Я так хотела видеть Вас на своем Дне Рождении! – а ее голос противно дрожал, возвещая о скорых слезах. Мне хотелось застрелиться, ведь я была настоящей тварью. - Куда Вы улетаете?
Я не ожидала такого, а потому, сказала первое, что пришло на ум.
- В Нью-Йорк.
Она слабо улыбнулась.
- Там красиво! А когда?
- В четверг вечером!
- Тогда почему Вы не можете пойти? – в недоумении воскликнула она. Я медленно опустила взгляд на конверт с приглашением и увидела, что День ее Рождения будет отпразднован в среду. Как же я могла так оплошать?
- Я должна собрать вещи… и….
Джи сверлила меня взглядом.
- Для меня будет очень важно, если Вы придете! Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! – она захлопала в ладоши.
Я прикрыла глаза.
Половину времени, отведенного на сеанс, Джорджиана старательно уговаривала меня. И она просто взяла меня измором.
Вы можете, счесть мня сумасшедшей - ее муж спит со мной, разводится с ней из-за меня, а я….
- Как складываются отношения с Вашим супругом? – осторожно и как бы между прочим спросила я.
- Отлично! – она хитро улыбнулась. – Вы сами все узнаете…
- Что, простите? – я не поняла значение ее фразы.
- На моем Дне Рождении. Вы все узнаете, познакомитесь с ним. Он Вам обязательно понравиться.
Я тяжело сглотнула. Да, уж! Обязательно!

В тот вечер, я не могла дозвониться до Эдриана. Его ассистент отвечал, что он на очень важном совещании, а я не желала его беспокоить. Но, мне было необходимо сообщить ему, что я приду на День Рождения Джи завтра, а я не могла отослать ему сообщение. Был риск, что Джи его прочитает.
В среду с утра, история повторилась. А Эдриан так и не перезвонил.
Весь день я провела, как на иголках.
Время шло, от него не было известий.
Ближе к вечеру, я купила для Джи подарок – новую аудиосистему в машину и поехала собираться. Я решила, что просто заскочу, поздравлю ее и дам деру. Сидеть там было бы не красиво, неправильно и вообще ужасно, с какой стороны не посмотри.
Я выпрямила волосы, надела скромное платье, туфли на каблуках и, выгнав машину из гаража, поехала в Hollywood Roosevelt Hotel, где и проводилась вечеринка.
Служащий отеля, открыл мне дверцу авто и любезно отогнал мою машину на стоянку. Нервничая, я вошла внутрь. И на меня обрушился гвалт голосов и веселой музыки. Куда не глянь, здесь были одни знаменитости. У меня даже голова закружилась.
Я чувствовала себя крайне неуютно и начала оглядываться в поиске виновницы торжества, когда увидела их обоих.
Они стояли в обнимку и разговаривали с пожилой парой. Эдриан весело улыбался, Джорджиана выглядела крайне счастливой.
Я взяла коктейль у проходящего официанта и стала наблюдать за ними, невольно отмечая, что они – просто прекрасная пара.
В какой-то момент, Эдриан обернулся и заметил меня.
Его лицо стало непроницаемым, взгляд похолодел, а на висках заходили желваки. Я оторопела от такой реакции. Он не отвечал на мои звонки два дня, а теперь вел себя так, словно я чем-то его обидела.
Извинившись перед своими собеседниками, он отошел и направился прямиком ко мне.
- Что ты здесь делаешь? – зло процедил Эдриан, поравнявшись со мной.
- Я не хотела приходить. Но, Джи настаивала. Я только подарок оставлю и все…
- Давай быстрее! 
- Что происходит? – я растерянно посмотрела на него.
- Ничего! Потом поговорим! – и он взял меня за локоть, явно желая меня выпроводить.
- Я чем-то тебя обидела? – не унималась я. Просто, я никогда не видела Эдриана таким.
- Нет…
- Дорогой! Ты уже успел познакомиться с доктором Вальмон? – позади мы услышали радостный голос Джорджианы, и мое сердце упало в пятки. Медленно, мы обернулись.
- Да, любимая! – Эдриан нацепил маску счастья на лицо. Я тоже попыталась улыбнуться. Вышло паршиво.
- О, милый! – она взяла его под руку. – Гэбриэль так мне помогает! Она чудесная! Жаль, что Вы уезжаете!
- Мне тоже… - тихо ответила я. – Это Вам!
Я передала ей коробку с большим красным бантом и Джи улыбнулась.
- Так мило с Вашей стороны!
- Мне пора! Всего доброго! – ноги меня не слушались.
- О, нет! Куда Вы?! Сейчас Эд будет говорить тост! Подождите….
- На самом деле, доктор Вальмон сказала, что она торопится! – просто вставил Эдриан и я удивленно посмотрела на него. Почему он так себя вел?
- Скажи тост, а потом мы проводим ее! – настойчиво повторила она. – Сегодня мой День Рождения! Сделай так, пожалуйста.
С секунду, он молчал, плотно сжав губы, Джи смотрела ему прямо в глаза, а я явственно ощутила себя лишней.
- Хорошо! – почти по слогам сказал он и направился к микрофону.
Все замерли, когда он постучал по бокалу шампанского, и обратили свой взор на сцену.
- Добрый вечер, дамы и господа! – начал Эдриан. – Мы рады видеть всех вас сегодня здесь! Сегодня потрясающий день – моей любимой исполняется 25 лет.
Джи отошла от меня и подошла поближе к сцене.
- И я хотел сказать спасибо, Джи! За то, что делаешь меня таким счастливым! Ты – удивительная! И я очень рад, что двадцать пять лет назад, в этот самый день, родилась женщина, которую я безумно люблю! Я никогда тебя не оставлю, потому, что не представляю своей жизни без тебя!
Все захлопали. Он говорил медленно, слегка улыбаясь, а мое горло сжалось от подступающих слез. Я едва держалась на ногах ,чувствуя себя так, словно по мне проехал грузовик.
Неожиданно, Джи поднялась к нему, и они слились в долгом поцелуе, подбадриваемые аплодисментами со стороны гостей.
- На самом деле, именно сегодня, мы хотели сказать еще кое – что, да милый? – громко заявила Джи.
Он молчал.
- Сегодня… - несмотря на его реакцию, начала Джорджиана, - Мы хотим официально объявить о том, что мы… - она нежно посмотрела на него. – Ждем ребенка!!!
Зал взорвался, я сделала два шага назад, прикрывая рот ладонью. Меня затошнило, в глазах потемнело.
Толпа бесновалась, меня ослепляли вспышки фотокамер, и я едва могла находиться тут.
Ждут ребенка! ЖДУТ РЕБЕНКА!!!
Я выскочила на холодный воздух, не замечая, что плачу.
Они ждут ребенка!
Все кончено.
У меня сильно кололо в груди, а душу словно разрывали на тысячу кусочков. Они ждут ребенка! Я плакала, не в силах остановиться и шла куда-то вперед. Нужно было забрать авто, но у меня не хватало сил. Мозг отказывался работать, я была словно под кайфом, не желая принимать этого факта.
Неожиданно, дорогу мне перегородил черный лимузин и из-за тонированного окна показался Эдриан.   
- Сядь в машину!
Я отпрянула от него, как от ядовитой змеи.
- Прошу, сядь в машину. Тут всюду папарацци!
Он открыл мне дверцу, и я забралась внутрь.
Пару минут мы ехали молча, я старательно разглядывали свои пальцы, не желая поднимать на него взгляд.
Я не хотела, чтобы он видел, что я плачу. Н хотела, что бы он прочитал в моих глазах, как сильно я его ненавижу.
- Прости меня! – твердо сказал он.
Не выдержав, я посмотрела на него. Плотно сжатые губы, нахмуренные брови и безразличие в голубых глазах.
- Останови, я выйду… - бессильно прошептала я.
- Ты должна меня выслушать!
- Я ничего тебе не должна!!! – прокричала я, задыхаясь от ярости.
- Успокойся!
- Нет!!! Я сыта по горло! Останови!!!
Я чувствовала, что ярость обжигающей волной проходит по всему телу, разгорается уничтожающим пожаром.
А он и бровью не повел. Я всерьез задумалась над тем, чтобы выпрыгнуть из машины.
- Гэб…. Прости меня! Она прилетела и сообщила об этом. Я…. Я не могу оставить ее. Как бы я не любил тебя, своего будущего ребенка, я люблю гораздо больше. Я не хочу быть тем, кто отказался от своего ребенка ради прихоти.
- Прихоти? – сощурилась я. Мне хотелось крикнуть ему в лицо, что я не прихоть, и что он трус! Он не мог сказать ничего Джи, не мог сказать мне о том, что между нами все кончено, когда узнал о ее беременности. Мне хотелось сказать ему, что он ничтожество! И что я сожалею о том, что из-за него, я не разговариваю с собственной мамой. Но, не смотря ни на что, он был прав.
- Я понимаю тебя, - на удивление спокойно прошептала я. – Я все понимаю. Так будет правильно.
Мы доехали до моего дома в немом молчании, а мое сердце просто разрывалось от боли предательства и извечных обманов.
      Он хотел казаться безразличным.
Когда я выходила, Эдриан неожиданно взял меня за запястье.
- Я всегда буду тебя любить! – тихо сказал он.
И тут я просто не сдержалась. Я залепила ему звонкую пощечину.
- Запомни раз и навсегда, Эдриан! – прошипела я, сквозь стиснутые зубы. – Не смей никогда появляться в моей жизни. Не смей изменять жене. Будь достойным отцом. И больше никогда не говори мне таких вещей.
И в его глазах, проскользнуло отчаяние. Он скривился и одна маленькая искра, показала,  что на самом деле, он не хочет отпускать меня.
Но мне было плевать.
Бушующий огонь ярости вмиг превратился в лед.
Я не чувствовала ничего кроме леденящего холодна внутри себя, так словно вс мои органы, а особенно сердце, покрылись инеем. 
Меня использовали и выкинули. Логичное завершение подобных отношений. Я ведь всегда знала, что они закончатся. Рано или поздно.
Превозмогая отвращение и усталость в каждой клеточке своего тела, я прошла домой.
Вызвала компанию по смене замков и сигнализаций, отправила маме сообщение о том, что все кончено и залезла под душ.
А теплые струи воды стекали по моему телу, смывая этот роман, как засохшую грязь.



Глава 16

Очень сложно заметить тот момент, в который твоя некогда прекрасная жизнь, начинает лететь в тартарары. Я тоже его не заметила.
Я потерялась во сне, во тьме. Сломалась, разбилась, треснула.
Без боли. Без чувств. Без надежд.
Я впустила в свою жизнь человека, от которого стоило держаться подальше. Изначально. Я связала с ним весь Мир и впала в зависимость. Я сама во всем виновата.
И избитая поговорка о том, что от любви до ненависти один шаг – чистой воды правда. Потому, что, когда я покидала лимузин Эдриана, я поняла, что больше не люблю его.
Мою любовь разорвали по кусочкам, растащили по мелким словам, ситуациям и поступкам им же совершенным. Например, как та поездка в Берлин.
Но я же признала, что во всем виновата сама.
И все остальное просто не имеет значения.
Удивительно, но я не проронила ни единой слезинки с тех пор, как ушла от Эдриана. И сейчас, мне всерьез казалось, что весь этот роман был сном, что этого никогда не случалось в реальности.
Я наконец взяла свои мысли под контроль и сумела не думать о тех счастливых моментах, что случились со мной за эти полгода. Но, еще я знала, что обязательно наступит отвратительный момент, когда я все осознаю. Полностью. До конца. И когда осознание того, что мы с Эдрианом расстались придет, мне станет очень и очень плохо.
Так всегда бывает, когда люди расходятся. 
Но, пока я не чувствовала ничего кроме легкости, мне было крайне спокойно.
Из глубины ящичка прикроватной тумбочки, я вытащила наши совместные фотографии. Их было мало, потому, что мы, по известным причинам, не имели особой возможности фотографироваться.
На этих снимках мы были такими счастливыми и беззаботными, как будто и впрямь не было никаких логических обстоятельств мешающих нашему счастью.
Сейчас, когда я вглядывались в наши радостные лица, я не испытала ничего кроме отвращения. К Нему, но главное, к себе самой.
Как я могла на это пойти? Как могла так поступить?
Возможно, правы те, кто говорят, что любящий человек слеп и глуп. И те, кто говорят, что от любви до ненависти – один шаг.
Сейчас, мое сердце легко и спокойно билось в груди. Я чувствовала, что оно не тянет вниз, обремененное больными чувствами. Легкость вообще завладела всем моим телом.
Легкость, не пустота, как это бывало раньше, когда мы с Эдрианом вновь и вновь решали разойтись.
Крепкие цепи, сковавшие меня с ним, со звоном разлетелись. Я больше не была  зависима от него. Наверное, чаша весов с его промахами и здравым смыслом, наконец, перевесила слепое обожание.
А потому, я медленно и методично разрезала эти фотографии на тысячу кусочков, избавляясь от последних улик нашего романа.
К вечеру четверга, я переделала столько дел, сколько вообще физически возможно – сама прибрала дом, приготовила ужин из трех блюд, пересадила чайные розы в саду, разобрала музыкальные диски по жанрам и алфавиту, удалила ненужный файлы с компьютера, и совершенно измотанная, но крайне счастливая повалилась на диван, чтобы посмотреть легкую романтическую комедию.
Но только я включила фильм, как в дверь позвонили.
Слепое счастье сменилось неожиданной паникой.
Я не думала, что Эдриан осмелится придти ко мне. Но, так как родители были в Берлине, подруги были заняты,  а Август совершенно точно был вместе с захворавшей Крис, то это мог быть только он.
Осторожно, я встала с дивана и на цыпочках прошла в холл.
Глупо было притворяться, что меня нет дома, хотя бы потому, что в окнах горел свет, и слышался шум телевизора, но я до зубного скрежета не хотела видеть Эдриана.
Настойчивый звонок в дверь повторился, и я замерла словно статуя, рядом с дверью.
В конце концов, я уже все решила, так почему я должна была прятаться и волноваться из-за того, что кто-то пришел?
С такими мыслями, я дернула дверь на себя и застыла от удивления.   
- Не ждала? – спросил Тревис и расплылся в широкой улыбке.
На нем была серая футболка и темно синие джинсы, через плечо была перекинута дорожная сумка.
А в его карих глазах сгорали целые Вселенные.
- Тревис! – радостно воскликнула я и притянула его к себе. – Господи, как я рада!!!
Он звонко рассмеялся.
- И я безмерно рад.
- Что не мог сказать, что прилетаешь? Я бы встретила тебя в аэропорту!!! – я провела его в гостиную.
- Возвращаю тебе сюрприз! – Тревис так лучезарно улыбалось, что я тоже не могла сдержать улыбки. – Кстати, я еще не был дома. Сразу к тебе приехал!
- Это классно! – я едва могла сдержать желание захлопать в ладоши от восторга. – Все, ты окончательно вернулся?
- К сожалению, пока еще нет! Мне нужно задержаться в НЙ до апреля, а потому, я подумал, что ты меня убьешь и решил проведать тебя, что бы ты не сильно скучала по мне еще месяц!
- До апреля? А они точно не заставят тебя остаться там? – неуверенно спросила я.
- Уверен, что нет! Тем более, я уже подписал контракт с фирмой ЛА, и должен выйти на работу не позднее мая.
Я обрадовалась.
- Идем, я приготовила лосося с лимонным соком! – я потащила его в кухню.
- Кудряшка, я не голоден! – запротестовал Трев.
- Ты же только с самолета! – не унималась я.
- Вообще-то, там подают ужин! Я знаю, твой лосось потрясающе вкусный, но у меня мало времени. Я хотел чуть-чуть поговорить с тобой, прежде чем поехать домой!
И я сдалась.
Мы вернулись в гостиную и сели на диван, лицом к лицу. Поговорив о работе, погоде, новых местах, я осторожно спросила.
- Ты еще не начал встречаться с кем-то?
- Мы это уже проходили! – улыбнулся он. – У меня никого нет!
- Мы это уже проходили! – передразнила я его. – Разве такое бывает?
- Представь себе!
- В принципе, ты прав. Не резонно, заводить девушку там, зная, что ты все равно уедешь в скором времени.
- Ты  в своем репертуаре! – Тревис закатил глаза.
- Что значит «в своем репертуаре»?
- Ты всегда поступаешь разумно. Вперед идут мысли, а только потом чувства. Говорят, кто-то любит сердцем, кто-то умом. Так вот, ты относишься к числу последних.
Я закусила щеку с внутренней стороны. Когда-то я и сама была полностью уверена в этом. Но события последних шести месяцев доказали обратное. Почти всю жизнь, успешно контролируя свои чувства, в какой-то момент, я просто слетела с катушек. Бросилась в омут с головой.
- А у тебя кто-нибудь есть? – спросил он осторожно.
Я посмотрела ему в глаза, цвета горячего шоколада.
- Нет… - сипло ответила я. – У меня никого нет.
Он улыбнулся.
- Неужто в Калифорнии не осталось классных парней?
- Последний уехал пять лет назад, и вернулся буквально только что! – ответила я, точно так же, как и он.
Тревис рассмеялся.
- Поговаривают, совсем скоро он вернется окончательно!
- Скорее бы!
Трев обнял меня.
- Ты не представляешь, как я скучал по тебе! – прошептал он, перебирая пряди моих волос. Я уткнулась лицом в его плечо, чувствуя небывалое спокойствие. Потому, как я уже говорила это тысячу раз – с ним я чувствовала себя правильно. Там, где я должна быть. С тем, с кем я должна быть.
Только не сочтите это легкомыслием, я не бросалась из объятий одного мужчины в объятия другого. Я просто…
- Я тоже очень скучала.

Следующим утром, меня разбудил яркий свет, от которого все перед глазами стало розовым.
- Вставай, соня! – бодро выкрикнул Тревис где-то справа от меня, окончательно раздвигая шторы.
Я застонала и залезла под одеяло с головой. Спустя пару секунд, он стащил с меня одеяло, и не имея возможности спрятаться, я все-таки открыла глаза.
- Что случилось?!
-  Новый день случился! – Трев плюхнулся на кровать, оттесняя меня к краю. – Уже полшестого.
От услышанного, мне стало плохо. Я испепелила его сонным взглядом.
- Я знаю, знаю… - начал он. – Ты любишь поспать.
- Не может быть! – язвительно заметила я, закрывая глаза, отчаянно пытаясь снова уснуть, даже не смотря на то, что Тревис ворочался и разговаривал у меня под боком. И как он вообще попал в дом? Вчера, я проводила его, а после уснула, довольная проведенным днем.
- Сегодня начинается съезд архитекторов. И я хотел пригласить тебя туда!
- Ты издеваешься? – воскликнула я. – Что мне там делать?
- Он проводится на Эльюте;ре, Багамы. Но… - он потянулся и встал. – Если ты хочешь спать, то не смею тебя беспокоить.
Сон улетучился с молниеносной скоростью.
- Мы летим на Багамы?!
- Ты же хотела поспать!!! – рассмеялся Тревис.
Я скривила лицо и вскочив с постели, понеслась в ванную.
- Самолет в час! – прокричал Тревис из-за прикрытой двери. – Поторопись!


Глава 17

Ровно в половине десятого вечера, спустя восемь часов полета на борту Virgin America, двухчасовой пересадки в Майами, мы приземлились в Международном аэропорту Нассау. Еще до того, как пойти на посадку, из-за облаков показалась искрящаяся водная гладь и сотни огней, от вида которых у меня перехватило дух.
Эльюте;ра находился в 80 километрах от столицы и до острова, вместе с другими архитекторами, прибывшими на съезд, нас довез катер.
Все это время, Тревис был поглощен беседой со своими коллегами, собравшимися почти со всей страны, а я наслаждалась прекрасным пейзажем, вдыхая соленый воздух.
- Остров очень длинный и узкий, - прямо над моим ухом раздался голос лучшего друга. Я вздрогнула, а по коже побежали мурашки. Тревис это заметил и разогнал их, растирая мои руки своими большими, теплыми ладонями. – Эльюте;ра около 180 километров в длину и всего 2 километра в ширину.
- Ты всегда все знаешь… –  задумчиво сказала я, оглянувшись.
Вместо ответа он улыбнулся и поцеловав меня в лоб, тоже начал изучать пейзаж.
Нас поселили в Pink Sands Hotel и так как у них не оказалось свободных одноместных номеров, мне пришлось взять комнату побольше, на что Тревис пообещал составить мне компанию, сдав зарезервированный ему номер.
- Я в душ! – сказал Тревис, когда мы поднялись наверх. – Я ужасно вымотан.
Я сочувственно улыбнулась.
Еще бы! За два дня, он провел 20 часов на борту самолетов, кочуя из Нью-Йорка в Лос-Анджелес, Майами и Багамы. Тут, кто угодно устанет!
Так, что было совсем не удивительно, что выйдя из душа, я увидела спящего, как ребенок, Тревиса.
Присев на краешек его постели, я укрыла его одеялом и поцеловала в лоб. Он даже не шелохнулся, а я осторожно встала и направилась к своей постели.
В ту ночь, мне ничего не приснилось.
Утром, я проснулась от шума воды в ванной.
Кинув взгляд в сторону, я увидела, что Тревиса нет.
Потянувшись, я накинула халатик, любезно оставленный Тревом на спинке кровати, и встала.
Сквозь ставни пробивался яркий свет, я раскрыла створки и ступила на свежий воздух. И у меня перехватило дыхание от увиденного.
- Тревис! – позвала я его. – Тревис!!!
В номере послышались торопливые шаги.
- Что? Что случилось?! – нервно спросил он, выглядывая.
– Иди сюда!
Он вышел, обмотанный одним лишь полотенцем, с капельками воды по всему телу, и встал плечом к плечу ко мне.
- Как красиво… - прошептала я.
Краем глаза, я заметила, что Трев смотрит на меня.
- Очень… - добавил он.
Я улыбнулась. 
- В котором часе мы должны спуститься?
- В девять нас ждет завтрак. Но, я предлагаю прогуляться перед ним, так сказать «нагулять аппетит». Что скажешь?
- С радостью!
- Отлично! А теперь, я пойду и все-таки приму душ, пока ты не увидела еще что-то захватывающее!
Я ткнула его в бок за ехидство, а когда он уже зашел внутрь, вновь окликнула его.
Тревис обернулся.
- Спасибо! Я рада, что ты меня пригласил.
- Спасибо, что согласилась меня сопровождать.
Я кивнула, в знак принятия обоюдных благодарностей, и он все-таки отправился в ванную, а я – разбирать вещи.

За час до завтрака мы вышли из отеля.
На нем была белая рубашка с закатанными рукавами и серые льняные штаны. Его темно – каштановые волосы были небрежно уложены, на щеках уже проглядывалась щетина.  Я же надела сарафан в пол с восточными узорами и легкие сандалии.   
Небо было залито лазурью, а воздух пропитался ароматом экзотических цветов и спелых фруктов.
- Идем! – Тревис взял меня за руку и повел в сторону пляжа, и мне стало понятно, почему наш отель называется Pink Sands - весь пляж был усыпан розовым песком.
- Какая прелесть!!! – взвизгнула я.
- Я бы удивился, если бы ты сказала, что тебе не понравилось! – усмехнулся Тревис.
- Это же удивительно! – мне хотелось прыгать, как если бы я была пятилетней девочкой. – Почему он розовый?
- Песок приобретает розовый цвет из-за присутствия крошечных раковин Фораминиферы.
- Форамини… что? – я удивленно посмотрела на него.
- Фораминиферы – вид простейших.
- Ну, откуда? Откуда ты все это знаешь?! – заныла я.
- Люблю смотреть Discovery! – улыбнулся он.
Мы прошли к самой кромке воды и уселись на этот чудный песок.
- Я хотел с тобой поговорить, Гэб! – начал Тревис глядя на воду.
- Я тебя слушаю.
- Твой отъезд дался мне чудовищно трудно! – начал он серьезно и медленно. Очевидно, этот разговор был очень важен для него. - И, я себя так ужасно чувствовал! Словно…. М, Боже! Словно, не стало части меня! И….
Но договорить ему не удалось.
- Тревис? О, Господи Тревис Стол! – закричал кто-то позади нас и мы обернулись.
Прямо на нас шли два парня в пляжных шортах веселой расцветки.
- Кто это? – тихонько спросила я.
- Коллеги… - вяло отозвался Трев, и нацепив дружелюбную улыбку, встал.
- Давно не виделись! – эти двое подошли к нам. Один из них был высокий и смуглый, с накаченным торсом. Второй был пониже ростом с ярко-рыжими волосами и веснушками, рассыпанными по всему лицу.
- Да уж, давно! – он сдержанно улыбнулся. – Господа, позвольте представить Вам Гэбриэль Вальмон. Гэб, это Роберт… - он указал на высокого – и Джордж, – он указал на рыжего.
- Приятно познакомиться! – вежливо отозвалась я.
- А нам-то как приятно! – по - моему эти двое были не из робкого десятка.
- Вы подготовили презентацию? – Трев очень удачно умел переводить темы.
- Да, я сделал слайды на тему… - и дальше начался долгий разговор о работе и о планах.
Я же разглядывала пейзаж – рощицу кокосовых пальм и дивных перелетных птиц, желающих согреться на последних лучах солнца.
- Эй, осталось всего десять минут до ужина! – сказал Роберт. – Идемте!
Я взглянула на Тревиса. Выглядел он не самым радужным образом.
- Да, нам пора! – наконец сказал он.
А я решила, что обязательно попрошу Тревиса закончить тот разговор, который он начал.

Завтрак был изумительным, на столе было все, о чем только можно мечтать – от разнообразных закусок до потрясающих сочных фруктов.
Многие архитекторы приехали в компании своих девушек или жен, так, что мне было с кем пообщаться, пока участника съезда говорили о своей работе.
Кроме того, Тревис то и дело обменивался со мной фразами, шутками и просто улыбками.
В десять началась конференция посвященная новым архитектурным направлениям.
- Я пойму, если ты захочешь побродить по округе, пока мы будем вести скучные разговоры! – сказал Тревис, прежде чем мы все переместились в концеренц - зал.
- Это будет совсем скучно? – спросила я.
- Эй, голубки! – крикнул Роберт, и мы обернулись. Он успел переодеться и сейчас стоял в пару шагов от нас. – Чувства чувствами, но отлипните уже друг от друга!
Я удивленно посмотрела на него.
- Не обращай на него внимания! – тихо прошептал Тревис. – Ну, как тебе сказать? Ля меня там будет интересно, а вот для тебя – не знаю. А чем ты хотела заняться, если не пойдешь на конференцию?
- Думаю прогуляться.
Тревис внимательно на меня посмотрел.
- Я даже не знаю, могу ли тебя отпустить? С твоим природным талантом, ты ведь можешь заблудиться, упасть или вообще смыться вместе с волнами в океан!
Я ткнула его в бок, краешком глаза замечая, что Роберт все еще не сводит с нас глаз.
- Со мной все будет в порядке!
Еще с секунду Тревис думал, а после выражение его лица смягчилось.
- Встретимся тут в обед. И, пожалуйста, будь осторожна!
Я кивнула, а он, поцеловав меня в лоб, проводил до выхода в отель.
Оказавшись наедине с самой собой, я неожиданно обнаружила, что понятия не имею чем заняться в ближайшие три часа до обеда, помимо «побродить по окрестностям».
Мне захотелось пойти на пляж, где мы были утром, но я была неуверенна, что смогу провести на нем целых три часа подряд.
Погрузившись в свои мысли, я медленно побрела на север и вскоре заметила двух девушек, которые прибыли на съезд вместе с коллегами Тревиса. Они тоже меня заметили и помахали мне.
- Ты куда собираешься? – спросила высокая блондинка, когда я подошла к ним. Кажется, ее звали Ким.
- Не знаю. Я хотела просто побродить! – я пожала плечами.
- Мы направляемся на Гласс-уиндоу-бридж. Это недалеко. Хочешь с нами? – она радужно мне улыбнулась.
Я знала их недостаточно хорошо и кроме того, я хотела подумать над последними событиями своей жизни, но идти мне было решительно не куда. Поэтому, я кивнула.
Брюнетка с веселым ёжиком на голове, спутница Ким, представилась, как Эмми.
Вместе, мы пошли дальше на север и очень скоро, перед нами показался Мост Гласс-Уиндоу-Бридж.
- Этот мост был естественным мостом, который определял раздел между Атлантическим океаном и водами Карибского моря. – Ким обвела руками - Сегодня, искусственный мост заменил естественную арку, которая была унесена во время шторма 150 лет назад.
Я огляделась, и у меня захватило дыхание. С моста можно увидеть феноменальный контраст между темной синевой Атлантического океана и лазурью чрезмерно спокойных вод Карибского моря.
Это было очень красиво, просто словами не описать.
- А ты встречаешься с Тревисом? – от восхищений меня оторвал голос Эмми. Она внимательно смотрела на меня своими зелеными глазами.
- Что, прости? – я не сразу поняла ее вопрос.
Ким шутливо толкнула подругу в плечо.
- Эм, что это с тобой?
- Так, вы с Тревисом вроде как пара? – она не отступала.
Я растерялась.
- М-м-м… Вообще-то нет. Мы лучшие друзья!
Ответ ее явно удовлетворил.
- А у него вообще есть девушка? – спросила Ким.
Неожиданно для себя, я почувствовала укол ревности внутри. Мне сразу разонравились мои спутницы. Они же приехали с парнями! Какое им дело до Трева?
- Нет.  У него нет девушки! – но что я могла поделать? Тревис был свободен, и я не могла вести себя как ребенок, подгоняемая собственными эмоциями.
- Он такой симпатичный! – Эмми улыбнулась. Как по мне, немного хищно. – Может скрасить его одиночество?
Они с Ким весело рассмеялись. Мне смешно не было.
- А вы с кем приехали? – я поспешила сменить тему.
- Я – с женихом! – сказала Ким.
- А я с отцом! – нехотя сказала Эмми.
Я отвела от них взгляд  и посмотрела на водную взгляд.
Контраст между водами был таким резким и таким удивительным, что я невольно подумала о своей жизни.
Она, до недавних пор, сильно напоминала мне воды Атлантики – темные и какие-то нервные. Но буквально со вчерашнего дня, она стала точно Карибское море – светлая, чистая и спокойная.
Разница между этими отрезками был такой же феноменальный.
И меня волновал вопрос, было ли дело в появлении Тревиса или всему виной мой уход от Эдриана?
И чего я вообще жду от этой поездки?
Раньше, я бы просто наслаждалась неожиданным отпуском в райском местечке, но почему я стала так странно вести себя в обществе Тревиса?
Не так свободно, как раньше. Тщательно взвешивая слова, да элементарно, принимая какую-нибудь соблазнительную позу в его обществе. Подсознательно. Не специально.
Неужели слова Августа или мои собственные воспоминания запустили какой-то опасный механизм?
Ответ был очевиден.
Я не знала.
Ведь главным моим недостатком в последнее время стала неопределенность вкупе с полнейшим отсутствием мозгов. До этого, я не знала, что делать дальше с нашим с Эдрианом заранее неудачным романом. Я не знала, что ответить на предложение руки и сердца. Я до определенного момента не знала, что стало с моими чувствами к Смиту. И  теперь я совершенно не знала, что я жду от этой поездки.
Радовало хоть то, что я совершенно точно знала, что хочу приехать сюда. Обязательно в обществе Трева. А остальное… Гори все синим пламенем!
- А ты не дашь мне его номер? – спросила Эмми, отрывая от самоанализа.
И тут я сделала нечто совершенно возмутительное.
- Вообще-то, давайте на чистоту. Я не встречаюсь с Тревисом, но у нас все только начинается. Мы вроде как только притираемся друг к другу! – заявила я просто.
Здравый смысл внутри меня надрывался истошными воплями, но у меня оставалось все такой же невозмутимый вид, пока я наблюдала как досада просачивается на лицо Эмми.
- Ну и ладно! – натянуто ответила она и отвернулась. Я посмотрела на Ким. Та пожала плечами и потянула нас обратно к отелю.
Хоть путешествовала я не долго, у меня было ощущение, что я выжата как лимон.
А потом я увидела Тревиса и едва смогла побороть желание побежать к нему со всех ног.
Он улыбнулся и пошел навстречу мне, не сводя с меня глаз.
Я тоже ускорила свой шаг и все-таки не сдержалась – когда до него оставалось пару метров, я побежала.
Он обнял меня крепко-крепко.
- Как провела время? – спросил он.
- Хорошо!
К нам подошли мои спутницы.
- Тревис, это Эмми и Ким! – я вежливо их представила. – Мы были вместе на мосту Гласс-Уиндоу-Бридж.
- Очень приятно! – он пожал им руки. Эмми буквально растаяла. – Вам понравилось?
- Да! – ответили мы втроем, а потом рассмеялись.
- Я очень рад! – Тревис улыбнулся.
Возникла пауза. Обмен любезностями был официально закончен.
- Ну, нам пора! – Ким потянула подругу под локоть, и мы попрощались.
- Там удивительно! – прошептала я восторженно. – Океан сходится с морем и получается очень резкий контраст.
- Очень интересно. – Тревис обнял меня и мы пошли на обед. – Там нужно быть осторожными. В районе моста бывают неожиданные набеги волн. Самые сильные волны переливаются через мост и близлежащие скалы. Были случаи, когда смывало в океан не только людей, но также и транспортные средства.
- Шутишь! – я остановилась.
- Ни капельки.
- Ты и это знаешь! – воскликнула я.
- Я просто основательно подготовился перед поездкой сюда. Хотел поразить тебя своим интеллектом.
Я рассмеялась.
Он выглядел таким безмятежно-спокойным, что вскоре это чувство передалось и мне.
Я почувствовала себя умиротворенно счастливой.



Глава 18

На ужин подавали лобстеров и изысканное вино.
Мы с Тревисом были рядом, а злосчастный Роберт сидел прямо по левую руку от моего лучшего друга.
Я ловила завистливые взгляды Эмми с противоположной стороны зала. И теперь моя совесть окончательно проснулась. Я начала терзаться мыслями что-то вроде «А что если у них все могло получиться? А вдруг она втайне нравилась Тревису, а тут вмешалась злобная лучшая подруга?».
- Я отойду на минутку, - тихо сказала я, вставая из-за стола.
- Все хорошо? – заботливо спросил Тревис.
- Да, - я улыбнулась и направилась в дамскую комнату.
Поправив волосы, которые от жаркого и влажного климата все время норовили закудрявиться еще сильнее, я спрыснула себя духами и вышла.
А зайдя обратно в зал, заметила, что Тревис и Роберт о чем-то тихо разговаривают. При этом, у моего лучшего друга был не самый радужный вид.
Я не хотела подбираться и подслушивать, они просто не заметили моего приближения и до меня долетели осколки фраз.
- Так она свободна? – напористо спрашивал Роберт.
Тревис ответил не сразу.
- Да. Мы всего лишь друзья!
С трудом я смогла продолжить движение, отрывать ноги от пола при ходьбе стало невыносимо тяжело.
Всего лишь друзья! Эта фраза была такой простой, такой ясной!
И что за помутнение случилось со мной?
Мы всего лишь друзья! Именно так я должна была ответить Эмми. На что я надеялась? И не казалось ли со стороны, что мое поведение – это, своего рода, акты отчаяния после отношений с Эдрианом?
Мне стало не по себе. Я вмиг разозлилась на себя саму. За свои детские, какие-то глупые поступки.  Когда я села на свое место, Тревис вздрогнул и обратил на меня внимание. Роберт потупил взгляд и отсел чуть подальше.
- Сейчас подадут десерт!
- Спасибо! – спокойно ответила я, хотя в горле стоял противный ком. – Я лучше поднимусь к нам, вздремну немного.
Тревис развернулся ко мне и с тревогой заглянул в глаза.
- С тобой точно все хорошо?
- Да… - я попыталась сказать это как можно убедительней. По его виду было понятно, что он не поверил, а я не могла больше играть с ним в «гляделки». Никогда не могла.
Отодвинув стул, я вышла из-за стола.
Зайдя в номер, я, не включая нигде свет, прошла прямо на балкон.
Солоноватый воздух приносил прохладу с моря, и я дышала полной грудью, так как если бы кислород мог привести меня в чувства.
- Гэб, - позади себя я услышала Тревиса. Я не заметила, как он пришел.
Он стоял на пороге, облокотившись о косяк, и внимательно смотрел на меня исподлобья.
- С тобой точно все хорошо?
- Ты не должен быть здесь, - я постаралась уйти от ответа.
- Я должен быть с тобой! – тихо, но уверенно прошептал он, и я снова обернулась. В сумерках, я не могла разглядеть его глаз, а соответственно, не смогла понять истинный смысл этой фразы.
Мне не хотелось что-то додумывать самой.
- Что с тобой?
Я перевела взгляд на спокойную водную гладь.
- Сегодня, когда мы были на мосту, эта девушка Эмми поинтересовалась у меня вместе ли мы.
Слова давались мне удивительно тяжело. Я боялась, что он не поймет меня. Но, поздно было думать об этом, раз уж я начала этот разговор.
- Сначала я ответила, что мы друзья. А потом, я просто не знаю, что на меня нашло. Я сказала, что мы вроде как пара.
Я слышала, что Тревис окончательно вышел на балкон, и чувствовала, как его теплое дыхание овевает мои оголенные плечи.
Неожиданно, мои ноги стали ватными. Я даже взялась за перила, чтобы удержаться в вертикальном положении.
- И? – невозмутимо спросил Трев, и я зажмурилась.
- Я слышала, как ты сказал Роберту, что мы всего лишь друзья! – тихо сказала я. – И я не знаю, зачем я все это говорю тебе! А уж тем более, я не знаю, что со мной творится, и почему я так странно себя веду! И я пойму, если ты попросишь…
Но, договорить мне не удалось.
Тревис резким движением развернул меня к себе, и теперь я точно видела, как блестят его глаза.
Он медленно исследовал мое лицо взглядом, а мое сердце то и дело пропускало жизненно важные удары.
Наконец, он медленно улыбнулся и прошептал:
- Мне не нравится Эмми!
Трев медленно провел ладонью по моему лицу, линии скул, и плеч. Мое дыхание стало прерывистым, его тоже.
А потом, Тревис просто прикоснулся губами к яремной впадине на моей шее и тысячи мелких импульсов прошлись по всему моему телу.
- Ребята, вы тут? – неожиданно мы услышали голос Роберта из-за закрытой двери.
Я заметила тень разочарования во взгляде своего лучшего друга.
- Иди! – тихонько подтолкнула его я и он, не сказав ни слова, вышел прочь.
Я прикрыла глаза.
Нужно было отойти от него, ведь он мой лучший друг. Ведь дружбой не раскидываются! И что еще я говорила раньше?...
Как ни странно, но я была рада этому мерзкому Роберту, просто потому, что он пришел очень даже во время. Не знаю, что могло случиться дальше, но в любом случае, это бы было неправильно. Потому, что я не пережила разрыв с Эдрианом. Потому, что я в себе не успела разобраться! 

Конференция продолжалась до обеда в воскресенье. После обеда у нас осталось время, чтобы прогуляться, упаковать свои веди и отправиться в Нассау.
 Мы с Тревисом решили разъехаться оттуда. У него остались незавершенные дела в Нью-Йорке, а меня ждала работа. Никто из нас не проронил ни слова насчет вчерашней ситуации, и уже наученные опытом, мы сделали вид, что ничего не произошло.
Пере отъездом, мы догуляли с ним до моста Глас-Уиндоу, и я показала Тревису то, что захватило меня своей красотой – стык вод.
В 4 часа, я села  самолет до Лос-Анджелеса через Майами, Тревис должен был улететь через 45 минут до Нью-Йорка.
Полет вымотал меня окончательно.
Смена обстановки, климата и часовых поясов вылились в дикую усталость, и я все время пребывала в состоянии дремоты.
Утро понедельника выдалось очень солнечным, а я с трудом заставила себя открыть глаза.
Новый день отразился улыбкой на моем лице.
Прошлая неделя отразилась моим восстановлением.
Я почувствовала в себе прилив сил, бодрости, радости, стремлений. Даже дышать было намного легче.
Когда я была в душе, мне пришло сообщение от Тревиса: «Удачного дня, Кудряшка! Я очень скучаю!». Я прочитала ее с самой идиотской улыбкой на лице и, ответив ему самым нежным пожеланием, продолжила утренние сборы.
А по приходу в офис, Эли буквально пригвоздила меня к полу своим заявлением.
- Вам опять прислали цветы! Боже, это так романтично! – она восхищенно закатила глаза, а я с трудом проглотила комок в горле.
Из приоткрытой двери было видно, что на моем столе, в изящной вазе стоит пышный букет белых лилий.
- С Вами все хорошо? – тревожно спросила моя ассистентка.
Я все еще в молчании, изучала взглядом цветы. Так, как если бы у меня на столе лежала ядовитая змея.
- Мисс Вальмон? – Эли даже вышла из-за своей стойки и нерешительно подошла ко мне.
- Все… хорошо…. – еле прошептала я и медленно направилась в сторону кабинета.
Зайдя внутрь, я подошла к цветам и осмотрела их.
И у меня словно камень с души упал, когда я увидела простую белую карточку в середине. Вытянув ее, я прочитала послание от Тревиса.
«Мне тебя не хватает!»
Мой друг, (хотя могу ли я называть его так в силу сложившихся обстоятельств?) умел быть очень романтичным.
- Откуда эти цветы? – послышался спокойный ровный голос позади меня, и я уронила конверт.
За секунду, в моей голове пронеслось сотни предположений.
Показалось! Послышалось! Паранойя! И все прочее, в таком же духе.
- Гэб! – настойчиво повторил голос, и я зажмурилась.
Медленно обернувшись, я увидела  Эдриана, стоявшего на пороге. За ним маячила взволнованная Элизабет.
Я даже не слышала, как он вошел.
Он стоял, такой прекрасный, что мое сердце сжалось в комочек, а к горлу подступила тошнота и волна ослепляющий ненависти.



Глава 19

Солнце проникало в кабинет сквозь не зашторенное окно, целовало его в лицо своими лучами, искрилось в его волосах, отражалось в его синих глазах.
- Эли, все хорошо! – уверила я свою ассистентку, а он вошел внутрь и закрыл за собой дверь.
Я ступила ему навстречу, сложив руки на груди.
Он держался как всегда очень уверенно, а мне захотелось зажмуриться, только бы не видеть его.
- От кого эти цветы? – спросил он, усаживаясь на софу.
- Какого черта ты тут делаешь? – взревела я, выведенная его поведением.
Он и бровью не повел.
- Убирайся! – тихо прошептала я.
Эдриан продолжал смотреть мне прямо в глаза. Я сжала кулачки от бессилия.
- Гэбриэль, то что я сделал… - начал было он, но я не сдержалась и перебила его.
- Я не хочу тебя слышать! Я не хочу тебя видеть! Мне не нужны твои объяснения! Мне откровенно плевать на тебя!
- Гэбриэль! – повторил он настойчивее и громче, но я продолжила.
- Исчезни из моей жизни!!! Как ты не понимаешь, мне тошно от тебя! От себя! От нас!!!
Одним резким движением, Эдриан подскочил ко мне и взял за плечи.
Я попыталась вырваться, но я словно попала в смертельные тиски. Его ладони были холодны, и этот холод пробирался мне под кожу. Взгляд его ледяных глаз проникал мне в душу. Я чувствовала себя беспомощной.
- Что тебе нужно?
- У. Нее. Был. Любовник. – Эдриан сказал это сквозь стиснутые зубы.
И я, кажется, забыла, как дышать.
Он не сводил с меня глаз.
Я не знала, что делать. Мне даже стало лучше от того, что он крепко держит меня за плечи. Иначе я бы не смогла удержаться на ногах.
- У Джи был любовник! – повторил он, а я не могла вынести его взгляд.
Я не могу описать, что я чувствовала.
Удивление от того, что он узнал это? Смятение? Панику? Сожаление?
Все эти эмоции слились в симфонии хаоса внутри меня.
Я понимала, что начала дрожать. Мне стало ужасно жаль Эдриана. Мне стало ужасно противно от того, что все это время мы трое лгали, обманывали и предавали друг друга.
- Ты слышишь меня? – спросил Эдриан.
- Да… Мне очень жаль…
- Что?
- Жаль…. Как ты узнал это?
- Он появился на нашем пороге в пятницу утром! – невозмутимо сказал Эдриан, но в его глазах читалось что-то вроде сомнений. – С чемоданом на перевес. Она даже ничего не отрицала. Только плакала и просила простить.
Я тяжело сглотнула.
- А ты что решил?
Эдриан хищно прищурился и от этого его взгляда, у меня сердце в пятки ушло.
- Ты не удивлена… - медленно прошептал он, и я уже не смогла унять свою дрожь.
 - Удивлена! Я думала… я не знала… Ты….
Неожиданно, Эдриан очень сильно меня встряхнул.
- Ты не удивлена! – это было утверждение. Не вопрос.
- Ты делаешь мне больно, Эдриан! – я снова предприняла попытки вырваться.
- Она ведь тебе все рассказала. Про него… - он ослабил хватку, и я буквально выпала из его рук.
- Эдриан… - у меня кровь зашумела в ушах, в глазах пошли цветные круги.
Он отступил и закачал головой.
- Ты все знала!!! – наконец проревел он и у меня на глазах навернулись слезы.
- Эдриан, послушай меня.
- Не подходи! – он не дал к себе прикоснуться.
Мне нужно было все объяснить, успокоить его.
- Ты все знала! Ты врала мне, так же как и она!!! Как ты могла? – спросил он с отчаянием в голосе.
- Я не имела права говорить об этом! Я не могла!!! Эдриан!
Он пошатнулся.
- С самого первого дня, не так ли? Ты знала об этом с самого первого дня!
Я замолчала. Я не могла ему больше врать.
- Как же ты могла, Гэбриэль? – спросил он сокрушенно. – Я верил тебе, я любил тебя!
- Прости меня! Но я не могла этого сказать.
- Господи, какой же я идиот!!!
- Перестань!
Эдриан начал метаться по кабинету, как дикий зверь, загнанный в клетку.
- Все время… - с презрением выкрикнул он. – Все это время у тебя был козырь в рукаве! Все это время, в любой момент, ты могла сказать об этом. И я был бы твой! Я терзался чувством вины и отвращения к себе! А ты… ты молчала!!!
- Я не могла так поступить! Это этика! Я не могла вмешиваться в ваш брак!!!! – я пыталась защититься, объяснить свои мотивы.
- Ты никогда не хотела быть со мной полностью, не правда ли? Иначе, ты бы уже давно все сделала!
- Это все слишком запутано! – я смотрела на него с мольбой.
- Я любил тебя больше всего в этой жизни! – наконец, хрипло сказал он. – Я верил тебе! А ты меня предала! Все наши отношения! Ты предала все!
Я закусила щеку, чтобы не разрыдаться у него на глазах.
Я могла сказать ему многое. Например, то, что вопрос о предательстве не может подниматься между нами просто по определению, что я не хотела сделать ему больно, что у меня не было выбора и не смотря на то, что я итак поступала достаточно мерзко, я просто не могла ему все рассказать. Тогда бы я просто растоптала остатки самоуважения.
Но, он был бледен. В его глазах царил хаос и боль. Он бы не услышал меня. Даже если бы слушал очень внимательно.
И тут произошло нечто неправдоподобное.
Дверь в мой кабинет медленно открылась и на пороге мы увидели Джорджиану.
Никто не проронил ни слова.
Я не могла поверить глазам, чувствуя, что мой мозг тоже отказывается принимать происходящее.
На висках Эдриана заходили желваки. Но он пристально смотрел на свою жену.
А она…
Она была смертельно бледной, руки безвольно висели вдоль тела, она ссутулилась. По всему ее виду, было понятно. Она не упустила ни слова из всей нашей с Эдрианом беседой.
- Как же я вас ненавижу… - бессильно сказала Джи и упала на колени.



Глава 20.

Эдриан и я подскочили к ней в тот же момент, но она зашлась истошным воплем, да так, что дверь моего кабинета вновь открылась и к нам присоединилась Эли.
- Уроды!!! – кричала его жена. – Я вас презираю!!!
- Эли, все хорошо!  - я поспешила выпроводить свою ассистентку.
Помешкав пару мгновений, она выскользнула за дверь и плотно ее закрыла.
- Джи, прошу, успокойтесь! – начала я.
- Пошла ты, с*ка! – взревела она, пиная меня, отбрыкиваясь от рук Эдриана.
Я не знала, что должна делать. Я вообще не понимала, как все так вышло! Мне казалось, что все это – не более чем плод моего больного воображения, сна. И мне нужно проснуться, что бы этот кошмар закончился.
Но ее слезы были вполне себе реальны, ее крики и нецензурные реплики сотрясали мой кабинет.
Общими усилиями, мы усадили ее на софу. За все это время, Эдриан не проронил ни слова.
Он обнимал ее, а она зарылась лицом в его рубашку и продолжала плакать.
Я вновь почувствовала себя лишней.
- Я тебя ненавижу! – наконец прошипела она, открывая свое лицо со следами размазанной косметики. – Тебе конец! Можешь попрощаться со своей карьерой! Я уничтожу тебя!
Я посмотрела на свои руки.
Мне не нравилось то, как она со мной разговаривала, но я полностью заслужила такое отношение. Я почувствовала вселенскую усталость, и мне очень захотелось лечь и укрыться одеялом с головой.
- Я понимаю, что все что произошло – непростительно. Я понимаю, что поступала некрасиво!
- Да пошла ты! – перебила она. – Ты себя уже не спасешь, ясно?!
- Эй! – сорвалась я, чувствуя, что теряю над собой контроль. – Я прошу принять мои извинения! Я осознаю все, что натворила!
От удивления она замолчала, а Эдриан уставился на меня.
- Ты вправе меня ненавидеть! Натрави на меня общественность, папарацци, суд! Да что угодно! Мы все вели себя отвратительно. Мне очень, очень жаль!
Эти мои слова словно напомнили Эдриану о ее измене, и он заметно дернулся.
Она вцепилась в него.
- Я прошу прощения, что вмешалась в ваш брак. Я искренне в этом раскаиваюсь!!! Я не знаю, что мне нужно сделать, что бы ты меня простила. Но, между нами все кончено! – говорить было очень сложно. Да и был ли смысл в моих словах? – А дальше.. разбирайтесь сами!
С этими словами, я встала и на нетвердых ногах, вышла прочь. Мимо удивленной Эли, пересекая лобби, перечеркивая свое прошлое.
Я села в авто и поехала куда глаза глядят.
Фрейд бы аплодировал мне стоя.

Спустя полчаса, когда я вернулась на работу, сделав приличный круг по городу, мой кабинет был пуст. Моя ассистентка не проронила ни слова, просто принесла мне кофе и удалилась.
Я приняла следующего пациента, потом еще одного, и еще…
Так прошел день.
Следующим утром, меня разбудил звонок телефона.
Я уснула прямо в одежде, на диване в гостиной и мне пришлось хорошенько сориентироваться, прежде, чем найти телефон, лежащий в сумочке.
- Да…
- Это правда?
Я окончательно проснулась. Тон Августа заставил меня принять вертикальное положение.
- Ты о чем?
- Открой утреннюю прессу! – он говорил с непривычной злостью, а я понеслась к двери, чтобы взять газету.
Развернув ее, я едва смогла удержать телефон в руке.
Под огромным заголовком «Вальмон – похитительница чужих мужей!» были помещены три фотография – моя, Эдриана и Джорджианы. Дальше шел текст, который был полон сарказма и уничижительных реплик типа «совсем не святая Гэбриэль*», «пока Джорджиана Мор покоряла Голливуд, Гэбриэль Вальмон покоряла ее мужа».
- ЭТО ПРАВДА? – я физически ощутила ненависть Августа. – Это его я видел тогда, на стоянке?
Он ждал моего ответа. Я не могла ему врать.
- Нет! Это неправда! – железным тоном ответила я. Но и сказать ему всего, я тоже была не в силах. Кому нужно мое благородство, когда все уже всплыло наружу? Я все еще помнила, как это больно узнать, что твои идеалы рушатся на глазах и твой отец не такой прекрасный. Я не хотела подвергать такому же испытанию Августа.
Это была ложь во спасение, если хотите. Хотя, я никогда в нее не верила.
Но, все что было – было исключительно делом моей личной жизни. А потому, ни папарацци, репортеры, и даже Август не имели права в нее влезать.
- Я сегодня же заставлю написать их опровержение! – спокойно сказала я и отключилась.
Тут я заметила парочку фотографов рядом с моим домом.
Джи заварила кашу.
Стараясь контролировать себя, я зашла в дом.
Удивительно, но чувствовала я исключительно ненависть. Несомненно, я была виновата, но ровно настолько, насколько были виноваты и они. Будь я единственной причиной развала их брака, сейчас я бы кротко снесла все, что она мне уготовила.
Но, мы все в этом погрязли. И если Джи всерьез подумала о том, что сможет меня сломить, то она жестоко ошиблась.
Я могу быть несдержанной, сентиментальной, могу плакать все выходные в подушку, но я еще никому никогда не позволяла втаптывать меня в грязь
Было понятно, что у нее были кое-какие знакомые в издательстве, иначе каким образом, они так быстро напечатали этот материал?
Что ж, если мне потребуется подключить все свои силы, позвонить всем влиятельным людям на территории США, я сделаю это, не задумываясь. Я не буду поливать грязью ее, указывая на то, что она сама не ангел-во-плоти, я просто восстановлю свою репутацию. Неожиданно, я напомнила себе свою маму.
Теперь, я ее прекрасно поняла.
Мне потребовалось не больше получасу, чтобы собраться и выйти из дома.
Но, я не ожидала, что под моей дверью будут дежурить репортеры. Да, еще и в таком количестве!
Вооружившись диктофонами, парочка из особо смелых писак, подскочила ко мне.
- Мисс Вальмон, правда ли, что у вас был роман с Эдрианом Смитом, мужем Джорджианы Мор? – кричали они наперебой.
- Нет! – процедила я, садясь в машину.
- Как вы прокомментируете ситуацию?
- Без комментариев! – сказала я, и вдавила педаль газа в пол.
* - имя Гэбриэль (Габриэль, Габриель) – библ. имя одного из ангелов, возле Божьего трона. Отсюда указание на святость.
Когда, я приехала в офис, Эли потупила глаза, и мне стало совершенно ясно, что она уже успела прочитать свежую прессу.
- Зайдите ко мне! – коротко сказала я, направляясь в свой кабинет. Она бесшумно последовала за мной.
- Вчера, вы стали свидетелем нелицеприятной сцены, - спокойно начала я, удивляясь собственному хладнокровию. – О том, что вы вчера услышали, не должен знать никто! Вы меня понимаете?
- Конечно! – горячо закивала Эли. – Я ничего никому не сказала!
- Я доверяю Вам, Элизабет, и надеюсь на Ваше благоразумие.
Она снова закивала.
- Спасибо! – смягчилась я, и она взяла меня за руку.
- Я всегда Вас поддержу!
Мне захотелось расплакаться, но я не могла дать слабину сейчас. Я должна сохранять самообладание.
- Спасибо, Эли! Я это очень ценю.
После того, как она вышла, у меня зазвонил телефон.
- Да, - сухо ответила я, готовясь к тому, что звонок будет наполнен вопросами.
- Как тебе сегодняшние газеты? – на том конце провода я услышала елейный голос Джи.
От негодования, я вскочила со стула.
- Не правда ли это мило?
- Нет, не правда! – усмехнулась я. – А знаешь, что правда?
- Что? – я слышала, как она поморщилась.
- То, что ты крепко влипла, раз после моих совершенно искренних извинений, решила объявить мне войну. Я готова просить у тебя прощения каждый Божий день! Если бы только у меня была возможность, все исправить…
- Извинениями мой брак не спасешь! – воскликнула она, да так, что мне пришлось отодвинуть трубку от уха.
- Твой брак развалился не из-за моего вмешательства, а из-за твоего неумения выбирать себе любовников! – просто сказала я и присела на краешек стола.
- Ты ничего не докажешь!!!
Внезапно, я поняла, чего она добивалась. В силу своей инфантильности, Джи просто боялась предстать перед Миром в неприглядном свете. Она знала, что о разводе станет известно, и она не хотела становиться виноватой. Как же во время, она подслушала наш разговор! Теперь, было очень легко сделать нас с Эдрианом крайними в их расставании.
- Ой ли? – спросила я. – А ты разве не знаешь, что я записываю каждый свой сеанс с пациентом?
Естественно, у меня не было никаких записей, но что еще я могла придумать?
- Я тебя ненавижу! – закричала она.
- Видит Бог, Джи, я хотела все прервать! И я совершенно искренне прошу у тебя прощения!
Она молчала.
- Я предлагаю сделку – приезжай ко мне, и мы поговорим! – спокойно сказала я.
Неожиданно, я услышала, что Джи плачет, и мне стало нестерпимо жаль ее.
Мы все стали жертвами своих желаний и эгоизма, мы предали все ценности, которые могли.
Мы сами во всем виноваты.
И я очень сильно, как никогда ранее,  раскаивалась в нашем романе. Я не хотела причинять боли кому-либо.
И она этого тоже не хотела.
Джи приехала ко мне спустя сорок минут. У меня была уйма свободного времени, потому, что большинство пациентов внезапно (!) отменили сеансы.
Она была бледной и заплаканной.
Но больше не кричала о том, как сильно меня ненавидит.
Спустя полтора часа разговор и слез, мы обнялись, как бы парадоксально это не было.
Мы просили прощения друг у друга и вытирали друг другу слезы. Каждый из нас признал свою вину. Расстались мы в добром расположении друг друга, хотя каждый из нас понимал, что мы не будем поддерживать связь.
Звонила мама, она была раздавлена случившимся, но я успокоила ее, убедив, что уже завтра в прессе будет опубликовано опровержение.
 Проводив Джи, я подошла к окну и посмотрела вдаль. Я просила у Бога прощения за свои грехи, хотя была совсем не религиозна, и благодарила Его за то, что все обошлось.
Меня отвлек телефонный звонок. Уже который раз за день.
- Да!
- Это правда? – теперь звонил не Август, и я почувствовала, как кровь отливает у меня от лица.
Голос Тревиса звучал надтреснуто.
Я зажмурилась.
Если я смогла соврать Августу и всему Свету, этому человеку, в силу сложившихся обстоятельств, я врать не могла.
Хватило с меня отношений, построенных на обмане и лжи.
- Да… - тихо прошептала я. – Это правда.



Глава 21.
 
Тревис тяжело выдохнул.
- Дай мне все объяснить! – быстро сказала я, боясь, что он положит трубку. – Пожалуйста!
- Ты знала, что он женат? – спросил он, не обращая внимания на мои слова, и я запнулась.
- Трев…
- Конечно же, ты знала! – он сказал это с ноткой безысходности в голосе.
- Тревис, когда все началось, я этого не знала.
- А потом? – я понимала, что с каждым новым его вопросом, ситуация становится все ужасней.
- Я… я начала что-то к нему чувствовать…
Тревис молчал.
- Я не смогла все прервать! – прошептала я и опустила голову.
- То есть… - медленно начал он. – Ты все еще с ним?
- Нет, нет! – вскричала я. – Между нами все кончено! Тревис…. М, Боже, я не могла от него уйти, я не знаю, что на меня нашло. Но, сейчас, мы уже не вместе.
- Почему ты мне ничего не рассказывала, Гэбриэль? Почему? – он пребывал в искреннем недоумении.
- Я не знаю. Я думала, ты меня не поймешь.
Он снова молчал. Я поняла, что он действительно бы не понял меня и что сейчас ему нечего мне ответить. Да, кто вообще бы это понял?
 - Может, я бы и не понял этого, но я бы выслушал тебя.  Я бы принял твой выбор!
Я понимала, что и в этом он прав. Но, почему же я не могла рассказать ему? Была ли причина в моих скрытых к Тревису чувствах? Неожиданно, я почувствовала себя очень плохо, осознавая, что каждое мое решение, принимаемое в течении последних семи месяцев, было в корне неверным.
- Я не понимаю, почему ты все держала в тайне! – наконец сказал он. – Неужели, ты думала, что я всем об этом растреплю?
- Нет! Что ты? У меня и в мыслях такого не было!
Наша беседа вновь прервалась паузой.
- Ты любишь его? – спросил Тревис.
- Нет. – Я сама удивилась, с какой молниеносной быстротой и легкостью я это сказала.
Говорят, если люди отвечают не задумываясь, они говорят чистую правду.
Видимо, Тревису стало легче.
- Как давно вы расстались?
Я замолчала. Пауза затянулась, а я не могла сказать ему, что рассталась с Эдрианом всего за пару дней до нашей поездки на Багамы.
- Пожалуйста, скажи, что это случилось после того, как мы поехали на Эльютеру! – в его голосе был столько невысказанной мольбы!
- Это было до этого.
- Задолго?
Именно, этого вопроса я и боялась. Я понимала, что ответь я ему правду, я потеряю его навсегда! Он даже не даст мне времени объяснить о своих глубоко личностных проблемах и о том, что все те намеки, полу взгляды, не осторожные фразы, не были просто так.
- Гэб!
- Мы расстались за день до твоего приезда в ЛА, - я уже говорила, что не могла врать. Каждый из нас сам отвечает за свои поступки. И я должна была ответить за свои.
Тревис молчал. Очень долго.
- Господи, какой же я идиот! – наконец сказал он.
- Перестань, не говори так!
- Неужели я и впрямь думал, что ты чувствуешь тоже самое? Неужели, я и впрямь думал, что ты сидишь эти полгода и ждешь меня!
- Тревис, прошу тебя!
 - Все это время, я думал, что между нами есть что-то особенное! Каждый день, Гэб, каждый день на протяжении эти шести месяцев, я взвешивал все «за» и «против»! А ты тем временем взвешивала все «за» и «против» отношений с другим мужчиной! – он говорил, а я чувствовала, как ему неприятно.
- Тревис, я тоже об этом думала! Еще тогда, в Нью-Йорке! Но ты остался там, а я встретила его. Между нами больше ничего нет. С тобой, я почувствовала себя снова живой! Я ужасно боялась того, что могу потерять тебя! Я боялась быть отвергнутой!
Мы зашли в тупик. В беседе, в положении, в нас самих.
Я была подавлена. Он тоже.
Вроде не произошло ничего, что могло помешать нам быть вместе. Но, у меня появилось ощущение, что уже ничего не получится.
Начав эти отношения, мы ступили на тонкий лед, и чтобы дойти до другого берега, не должно было быть никаких проблем. Все должно было быть гладко.
Сейчас проблема появилась и лед треснул. И я не знала, что мне делать.
- Мне пора идти, Гэб! – сказал он тихо.
- Не делай так! – буквально взмолилась я. – Прошу, не поступай так с нами.
- Гэб, мне пора идти! – настойчиво повторил он, и я поняла, его уже не остановишь.
Не попрощавшись, я отключила телефон.
Слезы жгли горло. Победив в одном, я все проиграла в другом. Мне было очень обидно, я чувствовала себя опустошенной и бессильной.
На этот раз, я не могла держать себя в руках и затряслась в беззвучных рыданиях, тяжело оседая на пол.
Я плакала, но слезы не приносили мне успокоения. Стоило мне почувствовать, что я там где должна быть, стоило мне понять, что Тревис – единственный мужчина, с которым я хочу быть рядом, я все потеряла.
Неужели, это мое наказание?
Я плакала, и даже не слышала, как в кабинет зашел Эдриан. Мое рассеянное внимание уже в который раз подводило меня таким образом.
- Гэб… - он тронул меня за плечо и я встрепенулась.
Слишком много событий за прошедшую неделю. Слишком много людей приходили сюда слишком много раз в слишком неподходящие моменты. Я не могла этого вынести.
- Поговорим? – тихо спросил меня Смит, и я заплакала еще сильнее.

Я слышала только свое мерное дыхание и слабый шум машин, доносящийся с улицы. Временами до меня доносились обрывки фраз Эли из-за закрытой двери.
Эдриан сидел напротив меня, в моем кресле, и теперь я была пациентом, а он, судя по всему, доктором.
Мне не хватало воздуха, хотелось открыть настежь окно и дышать, дышать, дышать. Но, я понимала, что это всего лишь реакция психики на происходящее и воздуха мне хватит. Потому дышала мерно и спокойно. Вдох – выдох, вдох- выдох….
Эдриан наклонился вперед и я обратила на него внимание.
Я видела, что ему хочется сказать очень многое, но он не знал с чего начать.
- Ты хотел поговорить? – подтолкнула я его.
Он кивнул и отвел глаза в сторону.
- Знаешь, я хотел попросить у тебя прощения! – и прежде, чем я его прерву, он быстро продолжил. – Того, что было - не вернуть. Но я думаю, наши отношения и любовь, которую я к тебе испытываю, заслуживают нормального объяснения.
Я внимательно посмотрела на него.
Он смотрел на меня исподлобья, и я вдруг поняла, что он прав.
Неважно, были ли эти отношениями правильными или нормальными, но они были. Я провела с ним семь месяцев своей жизни. Рядом с ним я была счастлива. Я разделила жизнь с Эдрианом, разделила радость и печаль, свои достижения и временные трудности. Я связала с ним все. Даже если брать в учет то, что я впала в зависимость от Эдриана, потому, что он стал моей спасительной соломинкой после отъезда из Нью-Йорка.
- Я тоже хотела попросить у тебя прощения! – тихо сказала я.
Его лицо просветлело.
Он улыбнулся и сел рядом со мной.
- Мне было хорошо с тобой! – сказала я, глядя ему в глаза. – И мне так жаль, что мы не встретились с тобой при других обстоятельствах.
Эдриан обнял меня и поцеловал в лоб.
Мне стало очень грустно, что наш роман, начинавшийся так красиво, был испорчен обманами и ложью, и умер так болезненно.
Как сказал бы Август, расстраиваться не стоит – потому, что это был опыт.
А меня если честно тошнило от такого опыта.
Я не хотела делать больно никому, а в итоге, пострадали все.
Правы те, кто говорят, что любовь рождается в восхищении, а умирает в истерике.
Я в последний раз прижалась к нему, вдыхая аромат Chanel Egoist и дорогого табака, исходившего от его одежды. В последний раз посмотрела в его синие глаза. В последний раз провела рукой по когда-то милым сердцу, чертам лица.
И отпустила его.
-  Я всегда буду тебя любить, Гэбриэль! – прошептал Эдриан. – Я очень хочу, чтобы у тебя все получилось с Тревисом.
Меня даже не удивило, что он узнал об этом. Я знала, что он говорит от чистого сердца.
- У меня для тебя кое-что есть…  - он засунул руку в карман и извлек бархатную коробочку.
Я смотрела на нее во все глаза. Он медленно откинул крышечку, под которой оказалась брошь, просто небесной красоты.
Но, главное, она была выполнена в форме белой лилии и украшена бриллиантами.
- Этот цветок всегда будет хранить тебя! – он улыбнулся. – Он никогда не завянет, и всегда будет напоминать обо мне! Я хочу, чтобы ты меня помнила…
Я посмотрела на него. В его глазах тонули океаны, взрывались звезды и рождались новые Вселенные.
Теперь, у меня не было вопросов типа «А любит ли он меня?» или «А почему именно я?».
Теперь я знала наверняка – он был прав. Наша встреча была уготовлена судьбой задолго до нашего рождения.
И еще я знала – он любит меня. Любил всегда. Только очень по особенному.
- Спасибо тебе за все! – слабо прошептала я. – Я никогда тебя не забуду!
Он улыбнулся краешком рта и поцеловав меня, встал.
Я посмотрела на него, снизу вверх.
Спокойный, уверенный, элегантный до совершенства в своей небрежности и дьявольски красивый. Как будто и не было этих семи месяцев.
Это то, каким я его запомнила.
Человека, с которым была настолько разной, что никогда не могла бы подумать, что именно с ним я буду такой счастливой.
- Я люблю тебя! – сказал Эдриан и вышел за дверь.
Я закрыла глаза.

Следующим утром, как я и предполагала, в той же самой газете, на том же самом месте, было напечатано опровержение прошлой статьи.
Те пациенты, которые отменили свои визиты, резко записались обратно, что было совершенно не удивительно.
Август позвонил мне рано утром и пригласил на ланч. Как я поняла из разговора с младшим братом, Эдгар вообще не имел представления обо всем случившемся и меня это крайне обрадовало. Врать двум братьям сразу было бы ужасно.
Мама прислала сообщение следующего содержания: «Я рада. Люблю». Она была немногословной, но я знала, что она оттает в скором времени.
И спустя все это время, я набрала больше воздуха и позвонила отцу. Он звонил мне сам, но я избегала разговора с ним, после того, как узнала обо всем. Через маму я передавала ему приветы.
- Алло! – голос отца был крайне взволнованным. – Малышка, как ты?
- Привет, пап! – поздоровалась я на выдохе.
- Я скучал по тебе! – бодро произнес он, и я почувствовала облегчение.
Я осуждала своего отца, была обижена и расстроена, хотя сама вела себя не самым лучшим образом.
После всего произошедшего я наконец-то поняла, что никто не идеален. И что даже если человек ошибается, это не значит, что он безнадежен.
Библейский завет гласит – Пусть бросит камень тот, кто сам безгрешен.
Что ж, думаю это еще одна нерушимая истина. Среди нас нет безгрешного.
Вечером того же дня, когда я сидела на балконе с книгой и горячим чаем, когда услышала, что возле дома остановилось такси. С моего места было невозможно увидеть, кто пожаловал ко мне в гости, и я пошла ко входу.
Сбежав по крутой лестнице в холл, я дернула на себя дверь и замерла от удивления.
Возле типичного такси, выгружая свои сумки, стоял мой лучший друг.
Предзакатное солнце робко бросало свои лучи сквозь листву на Тревиса.
Я задержала дыхание и в этот момент он обернулся.   
- Привет, Кудряшка! – он сдержанно улыбнулся, но в его теплых карих глазах, плясали озорные огоньки.
Я не могла поверить, что он приехал, и просто молчала, не в силах сказать что-то вразумительное.
Такси уехало, и он подошел ко мне вплотную.
Мы смотрели друг другу в глаза на расстоянии полуметра друг от друга.
Мне хотелось задать ему очень много вопросов, ему очевидно тоже.
Ситуация была очень неловкой, мы стояли на пороге, я внутри, он снаружи и буравили друг друга взглядами. И было бы правильно впустить его в дом, но мне казалось, что сначала нам крайне необходимо все решить.
- Я так и не досказал тебе всего! – вспомнил Трев, и я внимательно на него посмотрела. – После твоего отъезда, я почувствовал себя удивительно разбитым. И мне очень жаль, что полгода после этого,  я не решался сделать шаг. Но я так боялся, что рассказав о своих чувствах, не получу взаимности, и ты отдалишься от меня и я испорчу нашу дружбу…. Я просто очень боялся тебя потерять.
- А почему решился сейчас? – медленно спросила я.
- Потому, что больше не мог ждать. Я решил, что лучше попробовать, нежели потом всю жизнь мучиться, задаваясь вопросом: «А что бы было, если бы...». И мне плевать на твое прошлое, Гэб!
Тревис выглядел очень уверенно и спокойно.
- Гэбриэль, - наконец медленно сказал он. – Я терял тебя так много раз и больше не хочу этого! Я люблю тебя!
И я не выдержала.
Бросилась к нему на шею и обняла очень крепко.
Неожиданно, Тревис отстранился от меня и посмотрел за мою спину.
- Что такое? – взволнованным голосом спросила я.
- Смотрю, нет ли поблизости чашки, которую ты можешь разбить, - тихо прошептал он.
Я посмотрела на него во все глаза.
- Так ты помнишь?
Он улыбнулся краешком рта.
И вместо ответа, просто поцеловал меня, нежно и трепетно, слегка касаясь моих губ, а я едва ли не задохнулась от удовольствия.
Удовольствия нашего первого, за долгие-долгие годы общения, настоящего поцелуя.
Я просто растворилась в нем.
Он больше не улыбался, но крепко прижимал меня к себе, и я чувствовала, как бьется его сердце.
В этот момент мне показалось, что у нас с ним одно сердце на двоих.








 
 











Пролог

Стояло жаркое калифорнийское лето.
Я проснулась от солнца, лучи которого пробивались сквозь окно, прыгали по моему лицу.  И еще я проснулась от нежных поцелуев.
Сладко потянувшись, я открыла глаза.
- Ты выспалась, Кудряшка? – спросил Тревис.
Он сидел возле меня, на полу и гладил меня по волосам.
- Угу… - пробормотала я.
- Сегодня ровно полгода… - прошептал Тревис и я улыбнулась.
- Я помню.
Тревис что-то достал из кармана шорт.
- Гэб?
- М? – я снова открыла глаза и первое, что увидела, была голубенькая коробочка от Тиффани в руках любимого.
- Боже… - только и смогла прошептать я.
- Гэбриэль Вальмон, - начал Тревис не своим от волнения голосом. – Я клянусь быть с тобой, любить тебя и оберегать вечно!
Я смотрела на него во все глаза, а мое сердце грозилось вырваться наружу, так бешено оно колотилось в груди.
- Ты будешь моей женой? – спросил он.
Я перевела взгляд на кольцо – простое и изящное с искрящимся бриллиантом.
А потом снова посмотрела на Тревиса – на главную драгоценность.
- Конечно! – это бы полу-шепот.
Но оглушительное счастье затопило меня с головой.
С приезда Тревиса прошло ровно полгода. Полгода наших отношений, потому, что не смотря ни на что, мы больше не хотели терять ни минуты на то, чтобы быть порознь.
Мы много говорили, и многое осознали. Например то, что не можем друг без друга и то, что наша дружба перетекла в настоящую любовь. Осознанную, нерушимую, правильную, без изъяна. Без лишних «но» и «кроме».
Прежде, чем сделать предложение мне, Тревис просил моей руки и сердца у моих родителей. Естественно, они дали свое согласие. Я и не знала, что он настолько старомоден, но в этом была своя притягательность.
Эдгар  женился в следующем месяце, и мы все вместе отправились на свадьбу в Нью-Йорк. Несмотря на его любовь к Калифорнии, он с супругой остался жить в Нью-Йорке.
У моих родителей, также как и у Августа с Крис  все было просто прекрасно.
И я была безмерно этому рада.
Что касается Эдриана и Джи, то через четыре месяца после тех событий, они сделали заявление, что снова вместе.
Ребенок, что носила Джорджиана, был от Эдриана.
Я видела несколько их фотографий, до меня долетали осколки слухов о них, и кажется, они были счастливы.
Они переехали жить в Лондон. Поближе к его лучшему другу и моей пациентки.
Больше, мы никогда не встречались.
А на свое свадебное платье, за пару секунду до того, как отец повел меня по проходу к алтарю, где меня ждал счастливый Тревис, я быстро прикрепила брошь в виде белой лилии.
Цветка, который меня хранит.