Баба Паня -47-

    Первые  два дня моего пребывания в Твердохлебовке лил дождь, и я «печальная сидела». Анжу с Юриком, как и было условлено, звонили каждый день, пытаясь хоть как-то скрасить мое одиночество. Жили они в квартире на «Павелецкой», поджидая, по словам Анжу, когда же выпишут из больницы Тусю: « Уж тогда мы все из нее вытянем!» Звонков с угрозами кровавой расправы больше не поступало.
   
   Я, со своей стороны, позвонила Олегу якобы с тем, чтобы сообщить о местонахождении ключей от Тусиной квартиры. Тот, как обычно, был навеселе и истово приглашал «на огонек», предлагал даже прислать за мной машину. Мне пришлось сказаться больной (уж очень он настаивал), а под занавес удалось выведать адрес Натальи Федоровны. Пьяный Олежка долго не мог его вспомнить, пытался с помощью вечной собутыльницы своей Варвары описать на словах, где это находится, но потом все же отыскал координаты свояченицы в старой записной книжке. «На кой тебе эта Наталья? - давался диву пропойца и любитель куража. - Подгребай лучше к нам, у нас тут такая компашка теплая собралась… - И обещал многозначительно: - Познакомлю кое с кем!»
   
  Но не купилась я на сладкие посулы, быстро свернула разговор и отсоединилась. И стала обдумывать план, по которому я должна была незаметно смотаться в Москву, ибо друзья мои строго-настрого велели бабе Пане приглядывать за мной аки за дитём малым и в первопрестольную не пускать.
 
   Баба Паня, добрейшей души человек, любящая хозяйка двух коров и дружного куриного семейства, свои обязанности по отношению к гостье исполняла с истовым прилежанием. Несмотря на присутствие Анжу, буквально висевшей на дюжем Юрике в пору нашего приезда, она считала меня невестой своего внука: «Иначе зачем бы он тебя сюда привез? А та, глазастая, так, для виду. Да и не пара она Юрке, уж больно шустрая. А вот ты, Лизонька, гладкая да уступчивая - в самый раз для нашего хлопца».
 
   Старая женщина оказалась на редкость словоохотливой, очень гармонируя в этом отношении с подругой моей Анжу. Мне подумалось, что, заранее открещиваясь от выбора своего внучка, она совершает роковую ошибку. Чудесный, на мой взгляд, может получиться альянс - бабушка Степанида и Анжу теплым вечерком на лавочке у калитки. У каждой -  по карману семечек…
 
   К вечеру второго дня мне была известна вся подноготная Юриковой семьи, предоставлены к просмотру  все имеющиеся  в доме фотографии и даже некоторые документы, как то: копия свидетельства о браке Юриковых родителей, аттестат о среднем образовании внука, его же диплом об окончании какого-то училища, бабы Панино пенсионное удостоверение и иже с ними…
   
  - Юрка со мной рос, - рассказывала баба Паня, наливая мне в кружку третью порцию домашнего молока. - Родители его всю жизнь на Севере проработали, а как жилье в Магадане получили, так и вовсе решили там остаться, привыкли, говорят.
   
  Она вздыхала о чем-то, смахивала шершавой смуглой ладонью невидимые крошки со стола, печалилась недолго, коротко, а потом, словно очнувшись, улыбчиво заводила нескончаемый рассказ о проделках маленького Юрки. Она очень любила его, своего внука, и гордилась им. И собой гордилась – еще бы, такого парня вырастила!
 
  - Ты глянь только, - водила баба Паня морщинистым пальцем по школьной фотографии .- Мишка Зотов спился, Валерка Пичугин тоже алкаш еще тот… Этот вот – по тюрьмам, а эти двое где-то в Калуге ошиваются,  наркоманы, вроде… Сашка, дружок Юркин, жену с дочкой бросил, сбежал невесть куда. Одна теперь Настя мается, ни работы здесь, ни денег, мать с отцом пьют беспробудно… Слава богу, живут хоть отдельно… Жалко девку, неплохая ведь, старательная… Так я ей то молочка отнесу, то яичек соберу… И Юрка, как приедет, обязательно к Настюхе зайдет, деньжат подкинет, хоть и сам небогат. Он и мне все норовит всучить свои рублишки, да не беру я, ему нужнее. Одну только квартиру попробуй оплати, в Москве-то…
   
 - А далеко живет эта Настя? – спросила я и отвела глаза, сделав вид, что разглядываю узор на сахарнице. Для реализации моего плана приходилось хитрить, выискивая лазейку, что претило моим убеждениям, тем более в отношении такого достойного человека, как баба Паня. Но другого выхода не было.
 
  - А тебе зачем? – просто отозвалась ничего не подозревающая старушка.
  -  Хочу ей немного помочь, у меня есть кое-какие сбережения.
   
  -А-а, это дело похвальное. Помоги, коли не жалко… Вот дождь перестанет, я тебя к ней отведу.  Познакомитесь заодно, не так скучно тебе будет.
 
  Новое утро сулило хороший денек. Наконец явилось миру солнце, утопив его в своих лучах. Проснулась я поздно и, бросив взгляд на тикающий рядом будильник, подскочила, натянула футболку и шорты, быстро умылась, позавтракала и выскочила на залитое золотистым светом крыльцо. Присела на уже успевшую стать горячей ступеньку и принялась поджидать бабу Паню, голос которой был слышен где-то за калиткой. Она в чем-то убеждала своих несушек, те же отвечали хозяйке многоголосым квохтаньем.
   
  - Что, на солнышке решила погреться? - завидев меня, баба Паня разулыбалась. – Ты поела хоть или опять впроголодь сидишь?
   
  По мнению Юриковой бабушки, ее первейшей задачей было откормить худую «как щука» столичную гостью до размеров небольшого гиппопотама. То, что я съедала за обедом, она называла «гулькиным носом», неодобрительно качая при этом головой.
   
  - Поела, баба Паня, - весело заверила ее я. - Слопала целых пять гренок! Кстати, ничего вкуснее никогда не пробовала, как вам это удается? Вы такая хорошая кулинарка, что скоро я не влезу ни в одни шорты!
 
  - Погоди, я еще пирожки с вишней испеку, - она казалась польщенной и очень довольной. - Юрка их, знаешь, как уплетает!
   - Не сомневаюсь, - засмеялась я. - Вы сейчас не очень заняты? Не смогли бы проводить меня к Насте?
 
   - К Насте-то? - баба Паня тоже присела на крылечко, приткнув в тенек принесенную с собой миску с молоденькими пупырчатыми огурчиками. - А что, давай сходим, пока солнце не так высоко. До жары успеем обернуться.