Дела давно минувших дней - 50 -

                Москва, 1979 год.
    Жанне Альбертовне Суворовой было уже под пятьдесят, но принадлежала она к той породе женщин, что всегда выглядят на десяток лет моложе своего истинного возраста. Статная, сухопарая, с хорошей осанкой и высоко поднятой красивой головой, она очень любила и холила себя всю свою жизнь.
 
 Судьба к ней благоволила.

 Родилась и выросла Жанночка в интеллигентной семье коренных москвичей, где им с сестрой Вероникой ни в чем не было отказа. Сколько Жанночка себя помнила, в доме всегда была прислуга, выполнявшая всю работу по хозяйству.

 Отец Жанночки был большим чиновником, обеспечивающим семье безбедную сытую жизнь, и едва девушке минуло двадцать, ее выдали замуж за солидного, с положением, очень перспективного Павла Суворова, который буквально боготворил свою юную супругу и выполнял любые ее пожелания и капризы. Наряды, украшения, летние поездки к морю, знакомства с приятными «нужными» людьми – вот и весь перечень забот, что обитали в хорошенькой беспечной головке мадам Суворовой.
 
  Если бы кому-либо пришло в голову спросить у Жанночки, где находится ближайший рынок или сколько стоит буханка хлеба, то вряд ли получил бы вразумительный ответ, ибо, едва женившись, счастливый супруг в первую очередь обзавелся домработницей. «Туся» - так нарекла расторопную деревенскую девчонку Жанночка, когда та, не смея поднять глаз, представилась Виталиной. С какой стати ломать голову, придумывая краткое производное от столь роскошного для прислуги имени, когда в доме папеньки работницу тоже звали Тусей? Это было так просто и привычно…
 
  По прошествии положенного времени в молодой семье появился чудесный малыш Сережа, которому тут же наняли няньку. К моменту, когда ребенок пошел в школу, от няньки решено было отказаться, и Жанночка сама стала воспитывать сына в лучших традициях московской интеллигенции.
 
  Она учила Сережу правильно и красиво говорить, посвящала в азы хорошего тона, приглашала репетиторов всех мастей - словом, растворилась в своем единственном обожаемом сыне, отдавая ему все свои силы и всю материнскую любовь, днем и ночью мечтая о его большом и прекрасном будущем. Благо ребенок рос толковым и смышленым, школьные предметы давались Сереже с легкостью, учителя наперебой расхваливали счастливой матери воспитанного, умненького, красивого мальчика. Жанна не могла надышаться на свое единственное чадо, лелея  честолюбивые мечты и строя грандиозные планы…
 
  Сережа был студентом последнего курса одного из самых престижных вузов, когда грянул гром посреди ясного неба.
   
 В новогодний вечер, когда вся семья, включая ближайших родственников, собралась за ломящимся от изысканных закусок столом, сын явился домой в сопровождении прехорошенькой юной особы с режущим слух, явно не московским выговором.

По тому, как молодые люди нежно держались за руки, как смущены были их счастливые лица и как робко, словно на смотринах, вела себя девушка, Жанна Альбертовна моментально поняла, что для ее Сережи это далеко не шапочное знакомство, и будет стоить огромного труда избавиться от  непрошеной гостьи. Удастся ли убедить сына не развивать отношений с этой, пусть даже и очень красивой, периферийной девицей – вот первое, что пришло в голову растерянной от неожиданности Жанны Альбертовны.

 Свершилось то, чего она всегда так боялась -  хотя очень надеялась, что ее образованный, умный, далеко не обделенный вниманием представительниц прекрасного пола сын никогда не попадет в любые, даже самые искусно расставленные сети приезжих девиц, коими просто набита была Москва конца семидесятых.
   
 Биться за освобождение Сережи из плена заезжей прелестницы действительно оказалось делом трудным, долгим, с сердечными приступами и мигренями. Жанна Альбертовна вкупе с супругом Павлом Петровичем, ограничивающимся, правда, лишь поддакиванием своей Жанночке, всю зиму держали оборону, не отступая ни на шаг с занятых позиций.
 
 - Боже мой, Сергей, - увещевала бедная мать, - неужели ты не видишь, что она тебе не пара? Лимитчица! Страшно вымолвить! А эта ее профессия – как, ты говоришь, она называется? Тростильщица? Мотальщица?.. Сын, ты сошел с ума!
 
  И она содрогалась всем телом, словно ей невзначай сунули в руку лягушку, вытирала белоснежной крахмальной салфеткой ладони, картинно бросала последнюю на сервированный к чаю стол и, вскинув благородную красивую голову, демонстрировала угрюмо молчащим мужу и сыну одинокую крупную слезу. Рыдать и устраивать истерик было не в правилах этого дома. Подобное поведение может позволить себе разве что прислуга или такая вот… лимитчица…
 
  Однако к моменту защиты диплома вопрос был все же закрыт, Сергей благополучно отправился работать в Ригу, а близкая к нервному срыву Жанна Альбертовна – отдыхать в Карловы Вары.
 
  Каково же было ее разочарование и удивление, когда вернувшийся через несколько месяцев домой сын вновь заговорил об отставной невесте из провинции! И сколько бы ни убеждала Жанна Альбертовна потерявшего голову сына, сколько бы ни просила одуматься – Сергей все же разыскал успевшую уехать к тому времени из Москвы девушку то ли в Тульской, то ли в Калужской области.
 
  В доме Суворовых появился еще один член семьи - невестка Нина.