Каптерка

   Не модно нынче служить в армии. Не престижно. Любыми путями, используя хитрость и обман, плутовство и симуляцию, некоторые шельмоватые молодые люди – потенциальные защитники отечества – пытаются избежать этой, некогда почетной обязанности.
    Чего греха таить, я тоже делал робкие попытки избежать почетной обязанности, мечтая поступить в институт, но, как говорится, человек предполагает, а военком располагает. А пока я шельмовал, набор в престижные войска закончился и я загремел в «стройбат». Пришлось смириться с судьбой и служить, а вернее – работать. И работать, по всей видимости, неплохо. Во всяком случае в канун Первого мая я был награжден Ленинской юбилейной медалью и краткосрочным отпуском с выездом на родину.

   Десять дней пролетели, как один день и я уже стоял в строю, вдоль которого
прохаживался старшина, пытаясь найти добровольца в неурочное время и из ворованного материала построить ему «каптерку» - помещение для хранения обмундирования и пр. – за летний период и за десять дней отпуска.
   Из ста двадцати солдат в роте нашелся один единственный, мягко говоря, странный, который согласился на эту крупномасштабную авантюру. И этим странным оказался ваш покорный слуга.

   Из этой трудовой эпопеи можно выделить один из ярких эпизодов. Рядом с нашей воинской частью находился склад, где я с двумя новобранцами отоваривался строганной, шпунтованной  доской сороковкой в одну из темных дождливых ночей. Уже к завершению операции произошел сбой и в погоню за нами устремились охранники с овчарками. Я повис на двутавре под мостом на тот случай, если собаки захотят полакомиться моими костями, поскольку мяса на мне не хватило бы даже перекусить, не то, чтобы поесть. А новобранцы по неопытности перемахнули через забор в часть, «засветились».

   На утренней поверке вдоль строя бегал старшина и, скрашивая свою пламенную речь как метафорами, статьями из уголовного кодекса, родной мамой клялся, что преступники будут вычислены и предстанут перед военным трибуналом. Поравнявшись со мной, он леденящим шепотом процедил сквозь зубы:
- Если комбат узнает, что «гастролеры» из моей роты, я тебя…Я тебя сгною на губе.
В следующий раз, проходя мимо меня, он добавил:
- Если «слава» о твоих «подвигах» дойдет до главка, я тебя…я тебе помогу…я помогу тебе устроиться в «дисбат». На дембель уйдешь по старости.

   И все-таки «каптерка»  была построена и сдана под ключ. Старшина трогательно и торжественно открыл ключом дверь, а заодно открыл свое второе лицо:
- Какой тебе отпуск? Ты три месяца, как из отпуска. Обнаглел. Ты зачем сюда пришел? Служить, или по отпускам шарахаться?
И я, как ужаленный, гремя костями забегал по инстанциям. ВрИО командира роты открестился от меня: - Решай со старшиной. Я обратился к замполиту. Правая рука комбата был решителен и деловит:

 - Тебя? Не пускают в отпуск? Музыканта оркестра? Погуляй. Я шеметом.
Он стремительно ворвался в кабинет комбата, но еще стремительнее вылетел оттуда:
- Знаешь – говорит, потирая синеющую на глазах скулу, - ты вот что, ты отряхни мне спину. Понимаешь, - продолжал замполит, потирая образовавшуюся на лбу шишку,  - комбат сегодня не в духе…маненько…Ты зайди через недельку, - заключил замполит, потирая распухшее багровое ухо.

   Но ждать было некогда. Уже падали груши. И я пошел к комбату. Так, мол, и так.
- Молодец! – сказал комбат. - Молодец! И все сам? Молодец! И где же ты сколько стройматериала набрал?... А?... Чего молчишь?...Молодец! И швец, и жнец, и на ду-ду  игр…да ты садись. Разговор у нас долгим будет. С кухней у нас никак. На месте топчемся. Подсоби, посодействуй, а потом заходи, поговорим.

   Я знал, что на строительстве кухни работы столько, что и в следующем сезоне груш не попробуешь.
- Товарищ полковник! После отпуска. Отдохну, наберусь сил, а потом уж постараюсь.
- Да, да, - соглашался комбат. – Отдохни, отдохни, ну а завтра с утра и приступай. И ты уж постарайся, а то я тебя…под трибунал.

   Я вылетел из кабинета комбата куда проворнее, нежели замполит. А потом пришел новый ротный, старлей. Я совершенно ни на что не надеясь обратился к этому совершенно незнакомому офицеру. Он со скукой на лице выслушал меня и…исчез. А вскоре он появился. И вручил мне…"литер". А ещё через два часа я уже созерцал пейзажи   подмосковья из вагонного окна.