Благослови меня с небес Глава 26

Глава 26
  Андрюша сидел за столом и уплетал  свою любимую гречневую кашу с молоком и сахаром, Настя тем временем распустила косу и расчесывала волосы в коридоре перед зеркалом. Она опять внимательно разглядывала волосы на висках, перебирала их, взяла второе зеркало и пыталась рассмотреть волосы сзади, в зеркальном отражении, она придирчиво перебирала пряди, и вскоре  с облегчением вздохнула, убедившись, что седых волос не прибавилось. В дверь позвонили.
«Это Максим. Сейчас опять будет восхищаться и рассыпаться в комплиментах, принесло же его так рано, и я с этой косой затеяла ни раньше ни позже»,- посетовала про себя Настя, успев однако сделать несколько сплетений. К ее удивлению на пороге стоял слесарь из домоуправления, он попросил Настю провести его в ванную, затем на кухню, он открывал воду, то горячу, то холодную  и удовлетворенно кивнув головой ни слова не говоря пошел звонить в следующую квартиру. Соседка из квартиры напротив была более любознательная, через двери Настя услышала, как слесарь объяснял ее, что проверяет напор воды, потому что поступила жалоба от соседей с верхних этажей, что до них-де вода вообще не доходит.  Настя наконец закончила с прической, подкрасила губки нежным перламутровым блеском, затем ресницы черной тушью. Она долго не могла решить во что ей одеться, но потом решила: раз с хозяином , то есть своим будущим начальником она уже знакома и фактически приглашена  на работу, то джинсовый костюм вполне сойдет. Настя  немного волновалась, обдумывая предстоящую встречу с Максимом и особенно с теми парикмахершами, которые оказались свидетелями ее выходки в салоне. Для себя она давно определила, что это была глупая выходка, и что если бы ей не помешали, она бы сейчас горько об этом жалела. В принципе она должна быть благодарна этим женщинам , и она непременно найдет способ их отблагодарить. Андрюшка тоже уже оделся самостоятельно и загружал на полу свой самосвал, кубиками, машинками, детальками от конструктора, уже несколько маршрутов проделал до построенного со вчерашнего дня вместе с дядей Максимом гаража.
- Мам, мы скоро пойдем в салон?- спросил он.
-Скоро, малыш, - ответила Настя сама недоумевая, почему же Максим до сих пор не приехал и не позвонил. Через час Настя сменила джинсовый костюм на домашний. Андрея тоже переодела,  с удивлением поглядывая на часы. Максима не было. Настя нашла в кладовке старую картонную коробку, в ней они с мамой хранили всякие мелочи, необходимые в хозяйстве: молоток, отвертку, плоскогубцы, гвозди, изоленту. Настя отыскала подходящий гвоздь, взяла молоток и прибила гвоздь в то место, которое наметила еще вечером. Она  нежно коснулась губами  портрета Андрея, на секунду задержала губы на изображении его губ и повесила портрет на стену.
- О, папа! -радостно вскликнул Андрюша.- Это ты у бабы взяла?
- Нет, милый, это вчера дядя Толя принес, он папу нарисовал. В комнате как будто светлее стало, теплее. «Милый, родной, любимый наш, как же нам тебя не хватает»,- думала Настя. На глаза навернулись слезы, она поспешила на кухню, что бы сын не увидел, что мама плачет, и не последовал ее примеру, как бывало всякий раз, стоило ей пустить слезу. Настя вспомнила, как свекровь говорила по этому поводу: «Пожалей ребенка, он  скоро утонет в твоих слезах, умей владеть собой». Тушь растеклась по щекам, пришлось идти умываться. И все же, почему Максим не приехал, что могло случиться, -недоумевала она. Может самой позвонить, но куда, Настя поняла, что у нее нет телефона Максима, и где он живет, она тоже не знает. Ну конечно, она не удосужилась узнать его номер, зачем, он ведь сам всегда спешил к ней. А теперь его нет. Может он пожалел, что предложил ей эту работу и теперь ему неловко ей отказать. Может он вообще пожалел о своем предложении и о том, что вчера произошло между ними, может с его стороны это была сиюминутная страсть, которая развеялась как дым на утро? Может, он вообще решил оставить ее, к конце концов он выполнил свое обещание- Андрюша с ней дома. Может я была слишком груба с ним, неблагодарная,- ругала себя Настя. А если он вообще не придет больше ни когда? Вот что ты сидишь, иди делай что-то, ищи работу, ищи средства существования,- стегала словами она себя.- На что ты будешь жить,-« дворы пойдешь мести», всплыли в голове слова свекрови.
     Еще вчера все было понятно, и не страшно, и легко, а сегодня почему вдруг стало все иначе? Потому что он не пришел? Настя не сводила глаз с портрета. «Андрюш, что мне делать, куда идти, как жить дальше, ни чего не знаю». Она отыскала телефонный справочник, пролистала его от начала до конца,  салона красоты на Минской улице в справочнике не было. Конечно, его же недавно открыли. Настя набрала 09, и к ее радости ей назвали нужный номер телефона, она тут же его набрала. Настя довольно долго слушала длинные гудки, и уже хотела положить  трубку, как услышала хриплое:
-Алло.
- Простите это салон красоты?- спросила Настя.
- Да…был,- ответили ей.
- Можно услышать Максима Сергеевича, …простите как был?- до Насти не сразу дошел смысл сказанного.
- А вы кто, девушка, и зачем вам Максим Сергеевич?- поинтересовались на том конце.
- Просто он обещал позвонить,- Настя решила не говорить, что обещал приехать,- и не позвонил.
- Девушка, ему сейчас некогда, у нас тут пожар ночью был, а Максим если обещал, то непременно позвонит. Как вас зовут, я передам, что вы звонили.
-Скажите, Настя Полякова. Она положила трубку. Пожар? Где, в салоне?  Ерунда какая-то. По крайней мере теперь понятно, почему он не приехал. А как же Максим, что с ним? Она взглянула на портрет Андрея: «я всего лишь хотела получить работу, милый, и ни чего больше». Теперь работа похоже сгорела, синим пламенем, не успев начаться.

   После обеда, когда ребенок уже  поспал, Настя собрала его и они  направилась погулять во дворе. День распогодится, с утра небо было затянуто густыми облаками, а ближе к вечеру по нему плыли лишь  отдельные  белые пушистые хлопья. В соседнем дворе  оборудовали детскую площадку с песочницей, радугой- лестницей, качелями и другими детскими радостями. Настя повела туда сына,  маленький Андрюша как и все дети был большим любителем лазать, прыгать и возиться в песке. Завидев множество интересных развлечений ребенок быстро оторвался от матери от залез на радугу, тут же повис на руках, Настя стояла рядом и внимательно следила, что бы он не свалился оттуда. Какая-то женщина наблюдала за ней, Настя мельком взглянула на нее, кого-то она ей напоминала, но кого? Женщина сидела на лавочке и что-то читала. Настя заметила, что он встала и направилась к прямо  ней. Теперь  Настя узнала ее. Это была Эмма Павловна! Но что же с ней случилось? Ее, действительно, трудно было узнать. Привычная дуля на голове превратилась в модное каре, волосы из серого цвета стали ярко каштановыми, очки в тонкая оправе выгодно украшала лицо и придавали ему некую трогательность. И макияж! Настя ни когда в жизни не видела Эмму Павловну с макияжем. От удивления она раскрыла рот, до конца не веря своим глазам.
- Здравствуйте!- неуверенно пролепетала она, когда женщина приблизилась.
- Добрый день, Настенька, я тебя сразу узнала, такая шикарная коса одна на весь город!
- Ой, Эмма Павловна, а я вас совсем не узнала, вы так изменились, поразительно!- воскликнула Настя.
- Надеюсь в лучшую сторону, -сузила глаза Эмма Павловна. Настя заметила, что и взгляд у нее стал каким-то другим, более мягким, открытым.
- Еще бы!- выдохнула Настя, продолжая разглядывать учительницу.
- Это твой малыш?- спросила Эмма Павловна,- погладив по голове Андрюшу, который сразу подбежал к матери, как только заметил, что какая-то тетя разговаривает с ней.- Какой красивый мальчик, а большой-то уже какой! Как тебя зовут, малыш?- ласково спросила она.
- Андрей,- ответил ребенок и снова стал карабкаться на  «радугу».
- Андрей,… в честь папы, да?- она перевела погрустневшие глаза на Настю. -Сколько же тебе пришлось пережить, девочка,- покачала она головой.
- А вы откуда знаете?- удивленно  спросила Настя.
- Милая моя, в нашем городе все друг про друга знают, а я, конечно же, интересовалась твоей судьбой после окончания школы. Я знаю, что в институт ты не стала поступать, но ни чего, значит такова судьба. Зато у тебя есть вот это чудо, настоящее сокровище!- она опять протянула руку к Андрюше.- Дети, это самое главное в жизни,- сказала она.
- А раньше вы говорили, что профессия самое главное в жизни,- улыбнулась Настя.
- Профессия- важное, но не главное, для женщины во всяком случае. Настя, я вышла замуж и жду ребенка!- вдруг объявила она.  Настя округлила глаза, не поверив своим ушам. «Этого не может быть! Сколько же ей лет?», -мелькнуло в голове.
- Мне же уже сорок два,- сказала учительница, как будто она  прочла Настины мысли,- врачи мне сказали, что я вскочила в последний вагон уходящего поезда. Вот теперь хожу, дышу воздухом, питаются фруктами и положительными эмоциями. В моем возрасте это все уже не просто,- не то спрашивала, не то утверждала она.
- Я так рада за вас, Эмма Павловна, это чудо какое-то!- Настя искренне порадовалась за учительницу.
- Настя, ты знаешь,  в школе все кто тебя знал очень за тебя волновались, переживали, такое горе выпало на твою долю, бедная девочка, как ты сейчас?
- Спасибо, хорошо, я  учусь в институте на экономическом, уже на четвертый курс перешла. Сейчас правда на заочное перевелась, работу вот надо искать,- сказала Настя.
- Работу?  А как же  ты все это время жила, тебе мама помогала?
- Мама, конечно,  помогала. Все это время   я жила в доме родителей мужа, а сейчас они уезжают в Германию на ПМЖ. Представляете, если бы Андрей вернулся, я бы тоже уехала в Германию,- вздохнула Настя. 
- Да, пути Господни… Куда же ты хочешь идти работать?
- Пока не знаю, пойду завтра в центр занятости, может что-то предложат. Завтра у мамы выходной, посидит с Андрюшей, а я схожу.
- Настя, а ты язык-то не забыла?- спросила Эмма Павловна.
- Недавно проверяла, не забыла, хотя, конечно уже начинаю забывать.
- Я могу предложить тебе кое-что,- живо сказала Эмма Павловна, как будто сама удивилась своей идее.
- Насчет работы?- спросила Настя.
- Я  последние два года по вечерам  преподаю язык на курсах для выезжающих в Германию. А еще я в  техникуме преподаю, так вот, там студенты такого уровня,  что всех можно с первого курса отчислять из-за иностранного. Причем история одинаковая, что с немецким, что с английским. Правда у них у вех доводы, что мол, они технари и  язык им нужен постольку -поскольку, но у меня они быстро мозги перестраивают. Пришел учиться- будь любезен выполняй программу. Преподавателем тебя конечно не возьмут, но репетиторство могу тебе предложить. Кстати, в нашем институте у студентов тоже есть проблемы с языком, предлагай репетиторство, не стесняйся! Настя представила себе, как она будет брать деньги со студентов, с которыми встречается в коридоре, в библиотеке или учиться на одном потоке. Нет, это не для нее, решила она, а вот курсы для выезжающих  и репетиторство для технарей, это было бы здорово!
- Ты сможешь на дому работать со студентами?- спросила Эмма Павловна.
-Конечно,  да!- радостно ответила Настя, хотя еще не совсем осмыслила это неожиданное предложение. - Андрей будет в садике я вполне могу дома  с заниматься.
- Настя, в таком случае у тебя завтра же появятся   мои двоечники, у них «хвосты» еще с прошлого года. В городе иностранный преподавать некому, в школах и в институте страшная нехватка педагогов,  не говоря уже о репетиторстве. Ну что берешься?
- Конечно! -радостно воскликнула Настя. Она готова была расцеловать Эмму Павловну. Она с удовольствием помогала своим сокурсникам, которые парились с языком, но ей и в голову не приходило, что  на этом можно зарабатывать, пусть не в институте, но можно!
   Эмма Павловна  достала из сумочки визитную карточку и подала Насте.
 -Завтра мне позвони, Настя,  договоримся о встрече. Я тебе подберу всю методическую литературу, планы по немецкому для первого и второго курса, я думаю, что у тебя все получиться. -Нун гут?- подмигнула она. -Только не давай им на шею садиться, пусть самостоятельно контрольные делают, я сразу твой стиль перевода увижу, так что медвежью услугу никому не оказывай. Да, кстати, сейчас ставка пять рублей в час. Смотри, у тебя в день будет часа по два репетиторства, с двумя студентами. В месяц, без учета выходных, где-то сорок часов. Помножим на  пять рублей, что там получается?  Двести рублей!  По-моему нормально, ну там плюс-минус десть, а Насть!- Эмма Павловна прищелкнула языком.
Настя чуть не упала на месте. Двести рублей в месяц! У мамы в стальцехе было чуть больше  « в аду кромешном», как она говорила.
- Эмма Павловна, я даже не мечтала об этом!- только и смогла промолвить Настя.
- А зря, мечтать надо уметь всегда! Ты же понимаешь, что это работа временная, тебе все равно надо будет подыскивать что-то другое. Кстати, в университете в Н-ске снова открыли  заочное отделение, поступай после финансового на второе высшее, не предавай свою детскую мечту. Будешь два раза в год на сессии ездить, так и получишь два образования.
 К детской площадке подъехала машина. Из нее вышел худощавый мужчина, лет сорока пяти, он подошел к ним. Эмма Павловна сразу оживилась, и встретила его взглядом полным обожанием.
- Это мой муж, Александр Ильич,  а это моя лучшая ученица Настя Полякова, я тебе рассказывала о ней,- представила их друг другу Эмма Павловна. Ну все, Настя, завтра ты мне позвонишь и мы обо всем поговорим более конкретно. Мы с мужем, кстати, живем теперь отсюда недалеко, придешь ко мне за методической литературой, обозначим план работы Und in den Weg!
- Я, натюрлих, данке шон,- ответила  Настя, и они обе засмеялись. Муж Эммы Павловны только покачал головой, удивляясь такому общению. Настя была поражена изменением своей учительницы. «Вот тебе и Эмма Павловна, вот тебе и синий чулок, надо сегодня же позвонить Тамаре, она обалдеет! Главное, у меня теперь есть работа, да еще какая!» Настя подняла глаза к небу. «Спасибо, тебе Господи, спасибо! Благослови меня, Господи, и у меня все получиться!» Дома Настя достала словари, учебники, газеты на немецком, вырезки из журналов, открытки с достопримечательностями Германии, разложила это все на ковре и с удовольствием разглядывала, перечитывала эти свои сокровища. Она жадно выхватывала то один текст, то другой. Она читала, бегло, правильно, отлично понимая текст при этом почти не заглядывая в словарь. Настя взяла в руки маленькую книжечку в черном переплете .Это был «Фауст». Она развернула книгу :

Еще бы! Бог, трудясь шесть дней
И на седьмой воскликнув "браво",
Мог что-нибудь создать на славу.
Пока что  полюбуйся ей,
А я почище грез твоих
Тебе сокровище добуду,
И счастлив будет тот жених,
Кто раздобудет это чудо.


Стихи переводить куда сложнее, но она же сделала это! Грустный, грустный доктор Фауст. Ты все вкусил: власть, богатство, любовь. Познал свой «счастливый миг» и умер. Как не справедливо. А может именно так и устроена жизнь? Я получила все, что хотела: счастье, любовь, благополучие. И в моей жизни был такой миг, это та прекрасная ночь на волшебном озере, после которой родился мой малыш. А может мои нынешние несчастья –это мне расплата, нельзя быть такой счастливой, нельзя быть такой любимой в этом мире, среди всеобщего горя и зла?»  - рассуждала она.
    Неожиданно в дверь позвонили, оборвав ее мысли. Пришел Максим. У него был такой странный вид: потертые джинсы в черных пятнах, пыльные ботинки, темная футболка тоже со следами сажи. Он выглядел уставшим и встревоженным. От него исходил запах гари.
- Привет, Настя, можно я у тебя умоюсь?- с порога спросил он. Настя проводила его в ванну.
- Прости, что я в таком виде, Насть. У нас поджог, я там целый день завалы разбирал, вот сейчас только закончили немного, и я сразу к тебе,- сказал он вытираясь полотенцем.
- Максим Сергеевич, что случилось, расскажите уже наконец,- встревожилась Настя.
- Что случилось? Беспредел случился, Насть! Наехали на меня. Я думал здесь, в нашей глухомани, еще этого нет. В Москве- то уже махровым цветом рэкет цветет, вот, получается и сюда докатилось. Приходили тут ко мне месяца полтора назад, крышу предлагали, не хамили, ни чего такого, предложили свои услуги, я отказал. А сегодня салон подожгли. Все- нет салона, одни стены остались, да и те все в копоти.  Он взволнованно жестикулировал, говорил громко,  даже Андрюша залез на коленки к матери и внимательно слушал его. 
- А почему вы решили, что это они, что это вообще поджог? Может это проводку замкнуло или выключить забыли что-нибудь,- осторожно спросила Настя.
- Потому что они приехали на черном «Мерсе», полюбоваться на свое деяние, один из них подошел и сочувственно  похлопал меня по плечу. Это беспредел, Насть, как хорошо, что я не успел тебя в это втянуть. Мы найдем тебе работу, не переживай, собственно, если не найдем, я буду просто высылать вам деньги из Москвы, мне это будет только в радость. Его щеки раскраснелись ,  глаза сверкали, волосы взъерошились. Он подошел к ней, присел рядом на диван:
- Настен,  поехали со мной в Москву, там будем жить. Ты, я  и Андрейка. Москва очень хороший город, в Москве работы всем хватит, а Андрей проедешь со мной в Москву?- он протянул руки к ребенку и тот с удовольствием запрыгнул к нему на колени. Максим встал, поднял ребенка на вытянутых руках высоко под самый потолок, приведя тем самым в неописуемый восторг.
- Я уже нашла работу, Максим Сергеевич,- тихо промолвила Настя.
- Нашла, когда, где?- удивился он.
- Сегодня, причем совершенно неожиданно, -Настя рассказала ему о встрече с Эммой Павловной.
- Это, конечно, здорово, - сказал он, но голос при этом был совсем не радостным. – Это здорово, но я предлагаю тебе все поменять кардинально, подумай об этом, Настя. Я уже родителям рассказал о нас с тобой, и хочу тебя с ними познакомить.
- Давайте я вас покормлю, Максим Сергеевич,- предложила Настя, направляясь на кухню.
- С удовольствием,- ответил он и последовал за ней. Настя быстренько собрала на стол, разогрела айнтопф.
- Надо же какой вкусный суп, первый раз такой пробую, правда, я голодный как волк, только сейчас это понял, весь день как белка в колесе крутился, поесть времени не было. Насть, а чей это портрет у тебя в комнате висит, вчера вроде не было?
- Это портрет моего мужа, отца Андрея,- ответила она.
- Ну, да, я мог бы догадаться. Андрей похож на отца. Он молча доел суп, попил чай, с бутербродом, поблагодарил за ужин, еще раз похвалив.
 - Насть, я ведь  не шучу,- серьезно сказал он, в его глазах светилась тоска, но еще не меркла надежда,- обещай, что подумаешь, насчет моего предложения.
- Какого именно, ведь вы мне сделали два предложения : замуж и в Москву.
- Насть, я прошу тебя стать моей женой и поехать со мной в Москву,- пылко сказал он.
- Я не могу выйти за вас замуж, - тихо ответила  она.
- Почему, объясни, пожалуйста?- нежно спросил он.
- Потому что я замужем, я люблю своего мужа, отца моего ребенка,- она подняла на него глаза, полные тоски. Он опешил, немного помолчал. Они перешли в зал и сели на диван. Он взял ее руки в свои, Настя ощутила его горячие ладони, трепетное дыхание. Он нежно и вместе с тем тревожно смотрел на нее.
- Я понимаю тебя, Настен, но как говориться живое- живым, ты должна  жить настоящим. Нельзя жить прошлым, не надо «пилить опилки», это не я говорю, это великий Карнеги сказал.
- Дело в том, что это и есть моя настоящая жизнь. Понимаешь, я с самого начала, как только мы телеграмму получили о том, что Андрей погиб не верила в это. Понимаешь, я ни чего не чувствовала, как будто это происходило не со мной. Мы ждали, ждали, когда же его привезут. Я чуть не умерла тогда, я до смерти боялась, что вот сейчас откроют этот ужасный цинковый ящик, а там он. Но его не открыли! Его никто не видел мертвым, я написала письмо родителям его друга. Вернее сначала я написала в военкомат в Красноярск, и мне прислали адрес, где до армии жил Леша Михеев, это друг Андрея, он был с ним в тот страшный день.  Я и в милицию писала, но мне ответили, что адресов не дают, но это уже неважно, родители Леши мне ответят, я уверена. Нам сказали военные, что Лешу раненого забрали в плен. Вот уже два года прошло, о нем ни чего не слышно. А вдруг он вернулся, тогда он сможет рассказать об Андрее.  Но самое главное, я не  верю, что мы похоронили именно Андрея, так бывает, я слышала об этом, понимаешь. Я чувствую, что он жив, я вижу его во сне, живого! Я буду ждать его, даже если придется ждать всю жизнь.
- Но так нельзя, Настенька, нельзя так мучить себя, нельзя желаемое выдавать за действительное,- умоляюще сказал он.
- Нет, вы не поняли, я не мучаю себя, наоборот, эта моя надежда, и моя вера, и моя любовь дают мне силы жить.  Максим задумчиво ходил по комнате.
 - Насть, значит ты убедила себя в том, что  не сможешь никого полюбить, пока не получишь доказательства, что Андрей действительно погиб?
-Я не хочу ни каких доказательств,- медленно произнесла она, обдумывая его слова.
- Тогда чего ты хочешь, чуда, воскрешения, чего?- с жаром спросил он. Она растеряно хлопала ресницами, не зная что ответить. А он продолжал мерить комнату шагами:
- Значит надо разобраться в этом вопросе, но как? Я что-то слышал об анализе ДНК, но для этого надо провести эксгумацию, а это не просто, нужно разрешение, кто его даст, если родители вот-вот уедут за границу. Остается только одно, действовать через Министерство обороны, у меня в Москве есть друг он поможет, у него там журналисты есть знакомые, которые занимаются вопросами наших пленных,- вслух рассуждал он. Настя заворожено слушала его с каждым его словом надежда снова возвращалась и сердце начинало учащенно биться в груди.
 «Придется  раздобыть для нее неопровержимые доказательства. Бедная девочка»- думал он. Она сидела на диване поджав ноги и доверчиво смотрела на него, маленькая, хрупкая, нежная. Он присел на колени рядом с ней, обнял ее за талию, он целовал ее руки, колени, его горячее дыхание ласкало, обжигало:
- Я люблю тебя, красавица моя, сколько же тебе пришлось пережить, но теперь я всегда буду рядом, я больше ни кому не дам тебя в обиду. Он нежно  гладил ее руки, плечи, дотрагивался губами до ее волос. Ей бы броситься ему на шею, так хорошо было рядом с ним, спокойно, надежно. Но она сидела как истукан, и молча смотрела на портрет Андрея. Максим перехватил ее взгляд, его лицо вмиг стало хмурым. Он встал, поцеловал ее в макушку:
- Я буду ждать тебя Настя, буду ждать столько, сколько потребуется. Помни об этом. Одно твое слово и я примчусь за тобой и клянусь, ты будешь самой счастливой на свете. Хрустальные слезинки вдруг потекли по ее щекам, а он не мог выносить женских слез, тем более Настиных, они ему душу вынимали, терзали сердце. Максим ушел, Настя еще долго сидела неподвижно, ощущая на своей коже его горячее дыхание, его поцелуи и повторяла про себя как заклинание : Андрей, Андрей.

 Максим уехал спустя неделю после пожара в салоне. Помещение освободили от сгоревшей мебели, сняли с пола расплавленный линолеум, заменили сгоревшие рамы и вставили стекла, выбитые пожаром. Восстанавливать салон полностью пока возможности не было. Оборудование нужно было еще раздобыть, к тому же это очень дорого. Максим позвонил своему другу и компаньону в Москву и вместе они решили пока оставить все как есть. Нужно было срочно предпринять меры, что бы их ресторан не постигла та же участь. Времена начинались бурные, лихие. Все, у кого появлялся маломальский бизнес: от крохотной  лавки на базаре до кафе и пивных баров,  становились объектом внимания, непонятно откуда взявшихся группировок, предлагавших свои услуги по охране бизнеса от самих себя. Ларьки горели как свечки, фуры с товаром часто пропадали не доехав до места назначения, кафе подвергались откровенному грабежу и превращались в места блатных сходок.. Накаченные парни под видом посетителей сначала заказывали столик,  пили, ели, а в самый пик вечера, когда в кафе было полно народу, начинали драки, дебоши, с  битьем посуды и переворачиванием мебели, вовлекая ни в чем не повинных людей. Там же, где хозяин согласился на покровительство рэкетиров, все было тихо и спокойно, но это спокойствие стоило денег. Половину прибыли приходилось отдавать «крыше». Народ быстро делал для себя выводы, в какие заведения лучше не ходить. А предприниматели терпели убытки в пустых залах кафе и ресторанов и чесали затылки думая, как же вернуть посетителей. В итоге соглашались работать под «крышей», даже на кабальных для себя условиях.  Посоветовшись с компаньоном, Максим снова обратился к  Вадиму. Некоторые предприниматели, имели завидную возможность попасть под особую «крышу»- ментовскую. Это было даже престижно: лучше уж платить своей милиции, что бы она тебя берегла, чем каким-то отморозкам, которые к тому же постоянно рвали друг у друга самые жирные куски, теряя своих пацанов на стрелках. Туда, где «крышевали» менты, братки как правило не лезли - воевать с государством было все-таки дороже, чем друг с другом. Вадим устроил своему товарищу именно такое покровительство, и Максим смог вскоре уехать в Москву.

    Перед отъездом Максим зашел к Насте попрощаться. Она как и всегда была  приветлива, напоила чаем, накормила пирогом, награждая его восхительными взглядами  красивых глаз, но тепла и взаимности он в них так и  не увидел. И еще он принес ей деньги, тысячу рублей. Но Настя наотрез отказалась их взять, но он все равно оставил их на тумбочке в прихожей. На прощание он обнял ее и крепко поцеловал в губы. Она не сопротивлялась, но и не отвечала. Настя не понимала свои чувства. Вернее полное отсутствие каких-либо чувств. Когда Андрей целовал ее, она всем существом стремилась к нему, растворялась в нем, таяла в его объятиях. Сердце то замирало, то неистово колотилось, словно хотело выпрыгнуть из груди. А сейчас оно молчало. Максим не был ей не приятен. Но она ни чего не чувствовала, как пластмассовая кукла, которую сколько не люби, выражение ее стеклянных глаз всегда будет одинаковым, и она все равно будет оставаться  холодной и безучастной. Настя даже не мучилась угрызением совести, что разрешая себя целовать изменяет Андрею, потому что все это не имело для нее  ни какого значения. Она всего лишь благодарна Максиму за все, что он для нее сделал. Добиваясь ее взаимности он мог биться о стекло, как мотылек, стремящийся на свет, он мог бы даже убиться насмерть, ее бы это не тронуло. Настя поделилась этим с Тамарой.

   - Насть, ты отмороженная на всю голову,- откоментировала  подруга, - мужик для нее столько сделал, денег ей отвалил, год прожить можно, а она ни чего не чувствует.  Ты что так и будешь всю жизнь сидеть и на портрет молиться? Я вот приеду к тебе… как только смогу,  и заберу у тебя этот портрет, что бы ты дуру не гнала и… Настя положила трубку, не дождавшись, когда подруга закончит свою тираду. Хотя в глубине души она понимала, что Тамара в чем-то права.   Она чувствовала себя виноватой, что дала какой-то повод Максиму думать, надеяться, что она когда-нибудь будет с ним. Но она не может, она ни когда не сможет ни кого полюбить, потому что безумно любит Андрея. И она предпочла бы всю жизнь надеяться, что он каким-то чудом остался жив, чем получить доказательства, что его больше нет, эта мысль была не выносима, и Настя всякий раз гнала ее от себя.  Мама сказала то же самое, что и Тамарка, только в более мягкой форме.
- Настюш, доченька, помнишь ты сама говорила, еще когда маленькая была, что если человеку очень плохо, если беда настигла его и кажется, что выхода нет, всегда появляется человек, который поможет и  спасет тебя от неминуемой беды. Если ты, конечно, сам  человек добрый, светлый и ни делаешь ни кому зла, так было в твоих любимых сказках! Считай, что  Максим- это твой Иван Царевич, Насть.
- Мама, не надо со мной как с ребенком, я все понимаю, и что сказка в жизни не кончается верю. Моя любовь к Андрею жива, а значит и  он жив, он рядом, душа его со мной, я говорю с ним, мама, я вижу его во сне, я люблю его, мама! Я не могу обманывать Максима, потому что он очень хороший, добрый, он не должен пострадать из-за меня.
- Дочь, извини, но ты несешь чушь,- отрезала Татьяна,- надеюсь у тебя хватит ума самой это понять и позволить, наконец, себе быть счастливой наяву, а не во сне.
  Настя умом  понимала все, что ей говорили, но принять не могла, потому что не разумом жила, а чувствами, сердцем, эмоциями. Может и вправду нельзя детей воспитывать на сказках и надевать на них розовые очки, потому что снимать их потом трудно и больно, и они все  ждут чуда,  верят в победу добра над злом, любви над смертью, света над темнотой. Татьяна часто думала об этом, порой жалела, что так воспитала дочь. Она часто вспоминала свою маму, которая воспитывала ее  и брата совсем по другому, учила реально смотреть на жизнь. Татьяна не любила вспоминать свое детство. Ее с братом много лет разделяли тысячи километров, она скучала по нему, Татьяна ни когда не видела воочию его семью, только на фотографии. Она так ждала, что Миша приедет к ней, хоть один раз, но брат не приезжал ссылаясь то на занятость, то на недостаток денег.  У нее тоже не  было денег добраться до него, хотя после продажи родительского дома, Татьяна половину денег перевела брату, а на оставшиеся купила небольшую дачу, которая была отдушиной, маленьким райским уголком, созданным собственными руками. Татьяна очень жалела дочь, не такой судьбы она хотела для своей принцессы, не к этому она готовила ее.