Живой

Все герои выдуманы, а совпадения случайны.

Праздник

Она увидела его сразу, сразу узнала, хотя и не поверила глазам своим, ведь 15 лет прошло. Он сидел на траве, на только появившейся, совсем молоденькой и нежной, весенней травке, в лучах света, а вокруг стояли деревья, с чёрными, изогнутыми, как в танце, стволами и голыми ветками. Прозрачные деревья, ещё не покрытые листвой, лишь тонкие побеги, недавно раскрывшиеся почки, нежно-зелёные, липкие листочки только, только проклюнулись. И некая дымка вокруг ореолом, светло-зелёным ореолом придавала пейзажу волшебную загадочность и романтичность. Он сидел в контровом освещении, как в кино, в хорошей, качественной авторской кинокартине именитого мастера, ох уж эти мастера, они любят такие вот планы, такие вот пейзажи, такое освещение. Он сидел на траве и сражался левой рукой с мальчиком лет десяти на игрушечных, пластмассовых, покрытых блестящей серебрянкой мечах. И солнце отражалось в китайском, дешёвеньком мече его и пускало по зелёной траве весёлых, солнечных зайчиков. Он смеялся, а парнишка прыгал рядом, нападал, воинственно и рьяно размахивая оружием. Андрей, всё такой же сухощавый, неприбранный, с растрёпанной головой, защищался, отражая удары, и смеялся. Вот так она увидела его снова, спустя столько лет, узнала его, его улыбку.

И эта картина до сих пор стоит у меня перед глазами: главная площадь города, сквер, аллея, фонтан, праздник, 9 мая, тепло, ветер, воздушные шары, громкие и радостные звуки духового, военного оркестра перекрывают говор людей, шум машин, люди идут нескончаемым потоком и там, на газоне, в стороне от праздника и людской суеты, в лучах солнца, на траве Андрей, подобно апостолу Андрею, с мечом в руке – этого не может быть! Она тыщу лет не выходила в люди и ощущала себя потерянной, напуганной, чужой в этой праздничной городской суете. Толпа несёт её мимо, туда, к Вечному огню. Она идёт и испуганно, озадаченно оглядывается, пытаясь вновь увидеть его, там, на полянке, среди художников, что рисуют портреты прохожих. Она думает, подойти или нет? Ведь столько лет прошло, зачем? Зачем бередить старые раны, а он ли? Точно он? Она глазам своим не верила, неужели он, спустя столько лет?! Нет, она не будет подходить, может он уже и не помнит её, и вообще, он так хорошо играет с мальчиком, да это он, он жив! И это самое главное - не стоит подходить и отвлекать его от игры, не стоит рушить эту картину, эту идиллию, это образ чистоты, красоты, счастья и невинности.

- Мама! Мама, ты кого-то ищешь? – сын дёргал её за руку, вырвал из мыслей, оторвал от принятия решения. – Ты папу ищешь, да? Ты ему позвони на мобильный.

- Нет, нет, сынок, я не папу ищу, папе звонить ещё рано, папа нас ждёт на Вечном огне.

- А кого ты тогда ищёшь?

- Никого, с чего ты взял? Я никого не ищу.

И они шли, увлекаемые потоком, людским потоком празднично одетых людей, с цветами, с пивом, ветераны с наградами и палочками хромают степенно мимо, всюду георгиевские ленточки.

- Мама, купи мне шарик, - сынишка показывает на связку воздушных шаров самых разных форм, цветов и размеров, наполненных гелием, рвущихся ввысь, в небо, привязанных пёстрой толпой к баллону.

- Нет, нет, сынок, ты же знаешь, у нас нет денег, я нигде не работаю, а папу отправили в отпуск без содержания, вот когда ты будешь ходить в садик, я пойду на работу, тогда я тебе куплю всё, всё что ты захочешь.

И она потащила сына подальше от соблазнов, мимо прилавков с игрушками, воздушными шарами, сладкой ватой и грабительскими ценами, туда, дальше, к фонтану и ещё дальше на набережную.

Этот праздник не для нас, думала она, как обидно, вот все веселятся, а у неё денег только на обратный билет до дома, даже на хлеб нет, и сколько ещё можно отказывать сыну в его просьбах, и откуда тут Андрей? А это точно Андрей, она вспомнила, вновь вспомнила всё, как долго его искала, как они познакомились, как… она уже жалела, что не подошла, но голос разума говорил ей, всё правильно, так и надо. А сердце ныло и рвалось обратно, хоть ещё глазком взглянуть, запомнить получше образ любимого. Тут она впереди увидела мужа. Он шёл им на встречу.

Разум тут же веско заявил: «Как хорошо, что ты не подошла, ведь вот если бы ты заговорила с Андреем, то твой муж сейчас как раз подошёл бы к вам и увидел вас вместе и приревновал. А ведь ты не хочешь сделать ему больно? Не хочешь? А он бы сильно приревновал, ты же сама знаешь, какой он ревнивый. Так что ты правильно сделала, что ушла, что не подошла, зачем ворошить прошлое, зачем портить настоящее?»

Разговор с мужем не клеился, он уже порядком устал, он пришёл на праздник на три часа раньше, а её мысли были все там с Андреем. Они подошли к Вечному огню, усыпанному цветами и мелочью, посмотрели на почётный караул в белых перчатках с прямой спиной и фарфоровыми, кукольными лицами, спустились к набережной, поглядели в воду, но там было совсем ветрено и холодно. Народу было прорва, на воде спускали с баржи водолаза, настоящего неуклюжего водолаза в железном коробе на тросах подъёмным краном. Она всё же сказала мужу, что встретила Андрея (у неё не было секретов от мужа), что вон там, в сквере он сражается на игрушечных мечах с мальчишкой. Муж был не в духе, почти зол, и они вскоре пошли домой. Сынишка был против, он остался обманутым, он хотел к воде, кидать камушки, ждать водолаза, но туда не пускали, там холодно, он хотел есть сладкую вату, кататься на пони и новых игрушек, но не было денег, он не понимал, зачем они сюда приехали, если ничего нельзя и сразу надо идти домой.

На обратном пути она всё же решила показать мужу Андрея, ведь муж о нём столько слышал и ни разу не видел, хотя на самом деле просто хотела ещё раз взглянуть на него, убедиться, что это он. В её голове вели вечный спор рассудок и душа. Рассудок считал, что нечего ворошить старое, злить итак злого мужа, а душа хотела лишь одного – ещё раз увидеть его, прикоснутся к нему, побыть рядом хоть минутку.

Неоконченный разговор

Когда они подошли, Андрей сидел на раскладном, походном стульчике рядом со своими разложенными прямо на траве портретами, нарисованными простым карандашом и курил. Мальчик с мечами куда-то исчез. Рядом другой художник с хвостиком рисовал портрет женщины. Она подошла к Андрею, поздоровалась, по-мужски пожала его правую, нерабочую руку, для этого ей пришлось зайти на газон с асфальтированной дорожки, представила мужа, сына. Мужчины обменялись рукопожатиями.

- Привет, Андрей, как я рада тебя видеть.

- Привет, - он сел назад на свой стульчик и затянулся.

Ей пришлось наклониться, подойти поближе, чтобы разговаривать, чтобы слышать его в этом городском, праздничном шуме. Муж стоял в сторонке с сыном и рассматривал аттракцион. Деревянная, раскрашенная доска с вбитыми в неё крючками и кольца, что надо накинуть на крючки - незамысловато, но прибыльно.

- Ты как? Давно не виделись, ты чем занимаешься? - она смотрела ему прямо в его чистые, голубые, как весеннее небо, глаза. На самом деле глаза были самые обычные, серо-голубые, цвета пасмурного, свинцового неба, но влюблённые склонны к преувеличению и идеализации, наша героиня не исключение.

- А ты? Ты как, где работаешь? - он докурил сигарету, затушил и, достав из кармана семечки, стал шелушить их, сплёвывая шелуху в кулак, одна шкурка прилипла к нижней губе. Она внимательно рассматривала его, он очень постарел, очень, от него слегка разило вином, и сильно табаком, морщин порядком поприбавилось, а зубов, напротив, поубавилось, верхние передние резцы напрочь отсутствовали, выбили наверно, но она с удивлением отметила, что он ей не неприятен, наоборот, ей нравится, как от него пахнет, как он выглядит, она как бы снимала с него эту налипшую шелуху, годами накопившуюся грязь, словно раскапывала ветошь, мусор, старые газеты, а там блестит дорогой алмаз, и видела вновь того самого Андрея, видела его в его глазах, это был он, бесконечно родной и любимый, самый дорогой человек на свете.

Она действительно была этому удивлена. Алиса очень была восприимчива к запахам, к личному пространству, немногих она допускала к себе близко. Сколько раз было с ней такое, что вроде человек хороший, приятный, чистый, ухоженный, духами обрызганный с ног до головы, но ей лично он неприятен, ну если он подойдёт слишком близко, такое бывало очень часто, и она отталкивала от себя таких людей, избегала их, не в силах терпеть эту вынужденную близость. Вот муж ей был приятен, даже когда он потный, после упражнений: приседаний, отжиманий, подтягиваний на турнике. Ей нравился его мужской, терпкий запах пота. Нравился ей и запах сына, нежный, тёплый, молочный, но тут всё понятно, плоть от плоти. Было ещё несколько человек, которых ей приятно было обнять, но этих людей можно было по пальцам пересчитать, этих родных и дорогих, близких, по настоящему близких людей. Андрей же, по всем правилам должен был быть ей неприятен, он был неухожен, грязная одежда, давно не мыт, таких людей она за версту обходила, но тут этого не было, он был совсем близко, приходилось наклоняться к нему, чтобы услышать друг друга в этом шумовом море, и было такое ощущение, что он родной, что вот надо его отмыть, очистить от очисток, как говаривал Матроскин из Простоквашино. Вот ведь не вызывали у неё отвращения какашки сына, когда тот ещё какал в штаны, мыла попу, без проблем, потому как это своё, родное дерьмо. Так же и тут, хоть и было желание отмыть Андрея, одеть в чистую одежду, но ей было приятно находиться с Андреем рядом, просто очень и очень хорошо, эта близость, и было лишь одно желание, чтобы он больше не исчез из её жизни.

Еще Алиса, наконец, поняла, почему герой фильма Фасбиндера «Страх съедает душу» полюбил свою героиню. Там немка-старушка полюбила красавца-марокканца, а он её, и раньше Алисе было невдомёк, как можно спать со старухой, любить её. Но теперь, глядя на Андрея, она поняла, поняла, что любит его, именно его, а не оболочку, даже если он будет в два раза старше и дряхлее, совсем беззубый, если он будет жирным или карликом, не важно, да пусть хоть в лягушку превратится или чудище страшное, она всё равно будет его любить. Всё просто - потому что он, это он, и любит она именно его, а не его тело (хотя и тело тоже, потому что хоть тело и оболочка, одежда, но это не просто одежда, это тело хочет есть, пить, спать, ему больно и страшно, приятно и радостно).

- Да я сижу дома с сыном, нигде пока не работаю, - она с гордостью мотнула головой в сторону семьи, - Андрей, как я рада тебя видеть, знаешь, все тебя помнят, - тут она начала нагло врать, потому что это она всех всегда про него спрашивала, - я вот общаюсь и с Сашей, как его (она никак не могла вспомнить фамилию), он сейчас в Москве, и с Алёной (при упоминании Алёны он оживился) и с Женей М. Все, все тебя помнят.

- А Макс? Ты знаешь, где он?

- А, Макс! Он в Москве, он снимался в фильме, главная роль, этого, как там его???? Вани Вырупаева, не помню название, ты же знаешь Ваню?

- Нет.

- Да ладно!? Он ещё для него мультик сделал в фильме «Кислород», ты же видел «Кислород» (Андрей отрицательно покачал головой), ещё жил в Таиланде, а сейчас в Питере, по слухам. Ну а ты как?

- А я устанавливаю железные двери…, я хорошо зарабатываю…, у меня есть машина.

Тут она его перебила.

- У меня тоже есть машина, правда она стоит в гараже, Победа, - она загадочно улыбнулась, ну мол, ты понимаешь.

Он же, не обращая внимания, - А у меня хороша машина, мицубиси, красавица, отличная машина, но она сейчас в ремонте, я её разбил, точнее мне её разбили, в неё врезались, пожарная машина, но я её отремонтирую, когда он мне заплатит, она же у меня застрахована (а она смотрела на него совершенно влюблёнными глазами и думала, вот врёт наверняка врёт, зубов нет, одет как попало, неряшливый, калека, как это он, интересно, двери вставляет? Как машину водит, у него же правая рука совсем не работает, но ведь это совершенно не важно, мне совершенно не важно сколько ты зарабатываешь, Андрей, есть у тебя машина или нет, я вот бедная совсем бедная, и не важно, что ты уже старый, и что зубов нет, мне вообще плевать, на всё плевать, я тебя просто люблю, всегда любила, ты для меня самый родной, дорогой человек, но вслух она этого не сказала, потому что подозревала, что он даже не помнит её имени, и уйдёт она сейчас, так и забудет про неё через пять минут, а то, что он перед ней хвост распускает, так ведь он же мачо, вот и заливает, ему положено, она смотрела на него и улыбалась), да, он мне выплатит страховку, и я отремонтирую её. Я, правда, хорошо зарабатываю, - сказал Андрей, будто читая её мысли, и чуть обидевшись. У меня всё получается, за что бы я ни брался.

- Да, да, я знаю, я знаю, ведь ты такой талантливый, - сказала она и махнула рукой в сторону его рисунков, хотя сама прекрасно понимала, что это звучит чуть ли не как издевательство, глупо. Ведь она никогда не занималась подобной хренью, не рисовала портреты на улицах, ведь это вкусовщина и откровенный брак, халтура. Она это понимала, но ничего с собой поделать не могла, голос её был мягкий, нежный и ласковый, она его хвалила и нахваливала, льстила ему и в который раз говорила, как рада его видеть, хотя прекрасно понимала, что вот не надо этого говорить, но в тот же момент сама себя оправдывала, ведь у неё есть муж и потому всё равно, что он про неё подумает, она не имеет на него никаких видов, просто хочет сделать приятное.

- Я много зарабатываю…, меня в моей среде художником зовут…, просто покатился по кривой дорожке, - оправдывался Андрей, - А ты где живёшь? – вдруг спросил он её.

Этот вопрос застал её врасплох, - На Ленина, - ответила она, размышляя, надо ли называть полный адрес или же это вопрос риторический, а сама думала о том, что вот неплохо было бы попросить Андрея сфотографироваться с нею, ведь у неё нет ни одного его фото, вон у мужа и фотоаппарат есть, но это ей казалось совсем глупой идеей, на память, конечно на память, но как-то это не так, будто он, Андрей, чучело медведя или памятник, достопримечательность, чтобы с ним фотографироваться, будто это его как-то унизит или оскорбит. Она так и не решилась озвучить своё желание, как подошёл сердитый муж и сказал резко, грубо, обиженно и коротко, что он поехал домой. Он уже начал ревновать, да оно и понятно, она бы тоже на его месте приревновала. Ведь она видела себя как бы со стороны, свои влажные глаза, улыбка на всё лицо и этот, полный нежности, бархатный голос, так она разговаривала только с очень дорогими ей людьми. И она знала, что скажи она мужу сейчас, - Да дорогой, я приеду попозже, - как дома её будут ждать собранные вещи и запертая дверь, или, как вариант, как минимум скандал и напившийся в стельку злобный муж (а он уже год как в завязке). И хотя ей совершенно не хотелось расставаться с Андреем, и так много ещё что можно было сказать ему или хотя бы взять телефон, но вот сейчас медлить нельзя, потому что она уйдёт, и Андрей о ней сразу забудет, а муж, да муж обещал неприятности.

- Дорогой, я с тобой. Андрей, я, правда, очень и очень рада была тебя видеть, - она неловко похлопала его по плечу и пошла. Андрей тоже сделал несколько шагов в сторону остановки, как она думала, пожать руку её супругу, но, как оказалось, до мусорки, выкинул шелуху от семечек.

По дороге назад она ни разу не оглянулась, в автобусе ехала задумчивая, ни слова не говоря, муж тоже молчал, он лучше, чем она, он не стал показывать свою ревность, устраивать сцену, она бы, наверное, устроила, но она ушла с ним, и это главное, главное для него.

Бал для Золушки

С Андреем она познакомилась на втором курсе в институте. Тогда, совсем юная, семнадцатилетняя, она одевалась, как попало, прятала свои стройные ноги в брюки, а красивую фигуру за безразмерными свитерами и мужскими рубашками. Вообще ей всегда претил образ женщины-хищницы. Она воспринимала мужчин, как друзей, относясь к ним с уважением, и все эти женские уловки, как, то, макияж, манипуляции с одеждой, губки бантиком, игра в невинность и ложная слабость, были ей неприятны. Ну, то, что женщины пользуются мужскими слабостями, соблазняют их, использую, доят, крутят ими и вертят, как хотят. Все эти бабские разговоры, сплетни, она была не такой.

Но тут она допустила слабость и пошла на поводу у подруг, из Золушки, без помощи всяких фей, а путём нехитрых манипуляций, слепили принцессу: ей остригли волосы, сделав модную прическу каре, накрасили, напомадили, надушили и разодели. В тот вечер она была просто сногсшибательна! Бархатная бордовая мини-юбка, бархатный же, бордовый пиджак, бархатные туфли с длинными готическими носами, бордовая, яркая помада, фетровая шляпа, плащ, чёрные чулки в крупную сетку подчёркивали её стройные ноги. Да, она была великолепна, по дороге в институт она не успевала отбиваться от поклонников, в жизни Алиса не получала столько внимания от мужского пола. Мужчины не стесняясь, подходили с желанием познакомиться, назначали свидания (пускали слюни), и даже не верилось, что ещё вчера она совсем не вызывала их интереса.

В институте праздновали посвящение в студенты. Она на этот случай захватила чайник домашнего вина, спиртное официально было запрещено в институте, поэтому каждый проносил, как мог и что мог. Вечеринка была в самом разгаре, все были по обыкновению пьяны, кто более, кто менее, когда к ней подошёл он. Самая обычная внешность: серые, коротко стриженые волосы, сухощавый, роста среднего, кожаная куртка, ничего примечательного, сама серость и невзрачность, более того, он был, как гопник, не гопник, но очень похож, очень подозрительный, наркоманский вид, таких типов она обходит за версту. Но он так на неё посмотрел, так посмотрел, что внутри у неё всё перевернулось. Он просто раздевал её взглядом и, будучи изрядно пьян, не стал тратить время на пустые знакомства, даже не представился, не спросил, как зовут, а просто позвал с собой. Она засмущалась и ответила, ну она же была воспитанная девушка, наша Алиса, она ответила, что она, конечно же, не прочь, но сегодня она уходит с Кириллом, что она ему пообещала (и это была чистая правда) и это вот так неудобно так вот сразу менять планы. И с одной стороны, она же была правильная девочка, она понимала, что это не хорошо, ехать с первым встречным, подозрительным и неблагонадёжным, имени которого даже не знаешь неизвестно куда, но с другой стороны он ей сразу и безоговорочно понравился, будто они знакомы сотню лет, и она в принципе готова была ехать с ним хоть на край света, надо только предупредить Кирилла. Но всего этого она, разумеется, не сказала, и даже не подумала, это я сейчас оформила те её мысли.

- Андрей, поехали, - какие-то две разпьянющие девицы (одна из них та самая Алёна) уже поймали такси и тянули её собеседника с собой.

Так его, значит, зовут Андрей, подумала она. Но Андрей вырвался, словно ребёнок у нянек, и опять подошёл к ней, крутясь вокруг, словно кот у сметаны, не спуская с неё своих ****ских, голубых глаз и зовя её с собой вновь и вновь с упрямством избалованного ребёнка, которому не дают конфету, на ходу, не таясь, поправляя свой оживший в джинсах, заметно выпирающий член. И она уже почти согласилась, она уже попала в ловушку его глаз, он её загипнотизировал, как удав кролика, надо только договориться с Кириллом. Тут его снова утащили пьяные девки, как подошёл Кирилл. Кирилл, в общем-то, и подошёл, чтобы сказать, что продолжение вечеринки у него в мастерской отменяется, потому как он склеил клёвую герлу, и как бы Алиса пролетает, а вы же помните, что с мужчинами она исключительно друзья, они просто собирались пить, курить и слушать музыку в мастерской, но тут у него будет более интересное занятие. Она облегчённо вздохнула, уже решившись «отдаться принцу Андрею», как принц заехал Кириллу в скулу.

Андрей подошёл и, не разбираясь, что к чему, решив, что его добычу уводят, стал драться за самку, подобно дикому, необузданному в своих желаниях самцу. Только вот Кирилл в другой весовой категории и профессиональный борец, он откинул Андрея, словно щенка, но и тот не промах, хоть и помельче, но жилистый и задиристый. Впервые из-за Алисы дрались мужчины, по недоразумению, но всё же из-за неё. Крики, драка, набежало студентов, педагогов, Андреевы девки дико кричали, дерущихся разняли, окровавленного Андрея схватили (ему разбили нос и губу), наконец, девахи и затолкали драчуна в такси. Кирилла пригвоздила к стенке его девушка и била по щекам, приводя в чувство, а он улыбался, глупо и пьяно улыбался. А Алиса пошла домой одна с пустым чайником в руках. По дороге к ней пристали какие-то парни, и ей даже пришлось врезать чайником, отбиваясь от навязчивых джентльменов, крышка при этом со звоном упала на асфальт и покатилась в сторону, а Алиса тем временем побежала домой и позже уже, переодевшись в любимые брюки, взяв в качестве охраны своего злобного добермана, сходила за крышкой на улицу. Так окончился бал для Золушки. Больше она не одевала этот сверхсексуальный наряд.

Ловушка

Но Андрей не выходил у неё из головы, она попала в ловушку, единственный раз, притворившись охотником и им не являясь, она попала в сети другого, более опытного охотника. Да Андрей ни в жизнь не обратил бы на неё внимания, оставайся она самой собой, и ничего бы не было, жила бы наша девочка тихо мирно. Но она влюбилась, влюбилась по самые уши, не спала по ночам, вздыхала, мечтала и вскоре навела справки о своём внезапно исчезнувшем принце. Оказывается, он учится на четвёртом курсе. Её лучшая, старшая подруга, что училась уже на третьем курсе, говорила о нём много плохого, что да, у него странный взгляд, он наркоман, пропащий человек и тёмная лошадка, и какая она Алиса умница, что не пошла с ним, что добром бы это не кончилось, и вообще надо держаться от него подальше.

Время шло, Алиса никак не могла понять, как же это так, что она влюбилась, так банально, так отчаянно и с первого взгляда и вообще вот откуда это? Вот почему? Она ведь его совсем не знает, но уже любит, а ведь он такой простой (хотя он не так прост, как кажется, это всего лишь мимикрия, он слился с окружающей средой, растворился в ней, а Алиса как раз смогла разглядеть его эту уникальность). И как вообще люди влюбляются? Все эти россказни, что человеку надо любить, что на самом деле он любит себя, всё это фигня, почему именно он? Почему не кто другой? Она боролась с этим чувством, как могла, но как только увидела его спустя месяц, смело подошла и предложила выпить вместе.

Андрей удивлённо вздернул брови вверх, может он вообще её не узнал, но согласился и хитро, довольно ухмыльнулся. Они пошли на улицу, купили дешёвого портвейна, причём Андрей деловито объяснил ей, что надо смотреть уровень сахара на этикетке, чем больше сахара, тем сильнее головная боль на утро, поэтому выбирать надо вино с меньшим содержанием сахара и большим алкоголя. Они пили, курили, гуляли, разговаривали. Стемнело. Андрей спросил, - И что дальше? Она смутилась и удивилась, она не хотела с ним расставаться, но и к ней нельзя, там родители. Тогда он предложил поехать к нему, он из другого города, и она согласилась, только зашли к ней домой предупредить маму, что она ночует у подружки, он терпеливо ждал на улице, да захватила задание по композиции. Андрей поймал такси, надо было успеть на электричку.

В такси он начал её целовать, это был её первый поцелуй, она же относилась к мужчинам, как к друзьям и вообще была чудо как молода и невинна. Андрей научил её целоваться, он был старше и опытнее, он велел ей расслабиться, и правда, она, несмотря на выпитый алкоголь, вся была зажатая и скованная. Но она была влюблена, и этот поцелуй был очень для неё важен, и пофиг на водителя, они ехали на заднем сиденье, на улице уже темно, их никто не видит, она расслабилась.

В электричке сидели рядом, молчали, но это молчание не угнетало. Она смущённая, протрезвевшая и молчаливая, он смотрел в окно, смотрел на пробегающий мимо пейзаж, и тут он заговорил о кино, о том, что вот он хотел бы снять фильм, и о том, что он любит смотреть на тени, на пробегающие мимо шпалы, столбы. Перестук колёс.

Совсем уже ночью приехали в его маленький городок, купили ещё вина, шли пешком, через сосновый бор и там, в этом бору он лёг на землю, прямо на опавшие, жёлтые иголки, смотря вверх на круглую, любопытную луну, и тоже говорил, говорил, она не помнит о чём. Эх, как не напрягает Алиса память, но она помнит лишь воспоминания воспоминаний. Так всегда, мы помним лишь наши воспоминания, а не сами события, вот почему некоторые люди напрочь не помнят о ком-нибудь или о чём-нибудь, просто это не произвело на них впечатления, они не удосужились сразу об этом вспомнить. Алиса не видит чёткую картину, семнадцать лет прошло, или больше? Она видит маленький, провинциальный городок, ночь, сосны. Так может, поэтому она так любит сосны? Из-за Андрея.

Он лежит на земле, она сидит рядом и слушает. И клочки, лишь обрывки разговора, выхваченные фразы. Он рассказывает про то, как служил в армии, как их там заставляли грузить цемент в противогазах, они обливались потом и как потом, вечером снимаешь противогаз, а на лице твёрдая цементная маска. Пыль проходит даже через противогаз, смешивается с потом и застывает. И эту маску надо отодрать, и она с трудом и болью отдирается вместе с волосами, уже выросшими за день усами и бородой. Или как они бегали кросс при оружии, при полной амуниции и тоже в противогазах, и про сбитые в кровь ноги, про тяжёлые кирзовые сапоги и портянки. Много про армию, и позже, как он пьяный размахался руками и даже не помнит об этом, разбил окно, порезал вены, сухожилия, мышцы, мать вовремя вызвала скорую, а он лежал без сознания в лужи крови в осколках стекла, чуть не умер, откачали, заштопали. Теперь он инвалид, правая рука не работает. Что он третий, младший сын в семье, старшие умерли, а почему, она уже не помнит, убили или сами умерли, несчастный случай? Нет, память молчит. И дальше, как стал наркоманом, как воровал, чтобы наскрести на дозу. И о том, что он хочет себе машину – Победу, что она большая и надёжная, что в ней сидишь, как в танке, именно поэтому много позже она купила себе Победу, он так красиво говорил о ней, что она влюбилась в эту машину. Хотя ей всегда нравились старинные машины, горбатый запорожец, москвич, ГАЗ-69, но после Андрея она стала мечтать именно о Победе, и эта его мечта стала её голубой мечтой тоже. Он много говорил, говорил честно, просто, интересно.

А потом пошли к нему домой. Типовая, покрашенная в жёлтый цвет хрущёвка. Прошли сразу в его комнату, там и сидела Алиса, пока он ходил на кухню за ужином, разговаривал с родителями, они старенькие и ветхие его родители, очень старенькие и очень приличные, отце ветеран войны, мать учитель математики. Принёс глухаря, отцу подарили ученики, он тоже преподаватель. Алиса первый и последний раз ела тёмное мясо дичи. Выпили ещё вина. Она занялась домашней работой по композиции, голова тяжёлая, ничего путного не выходит, это скучно и неинтересно, никогда больше она не рисовала пьяная. Вот говорят, художники алкаши, им это надо для творчества. Да не фига! Всё это сказки, нельзя рисовать в пьяном состоянии, или пить или работать. Кое-как сделав композицию, Алиса убрала краски, и они легли спать. Пожалуй, стоило бы опустить этот момент, и оставить Алису со своими воспоминаниями наедине, если бы не одно но. Всё же тут есть что рассказать, откровенность, так откровенность.

Алиса была девственница, да вы и сами уже наверно догадались. И когда руки Андрея начали шарить в темноте, ласково раздевать Алису, её пробила крупная дрожь, она дрожала, как осиновый лист на ветру и ничего не могла с собой поделать, хотя нельзя сказать, что его ласки были ей неприятны, но она боялась, очень боялась. И Андрей догадался, что он будет первый, и то ли ему стало её жалко, то ли он в принципе не любил девственниц, с ними так тяжело, они зажаты и неопытны, то ли потому что понимал, что она его любит, а он её нет, но он перестал приставать, а начал по дружески её успокаивать, обнимать, гладить по голове, уложил её голову к себе на колени, она молчала, и вскоре успокоилась, перестала дрожать. А потом он постелил себе на полу, оставив девушку спать на кровати. Утром принёс ей завтрак, мать его уже принимала репетиторов, отец был на работе, потом проводил на вокзал и усадил на автобус. Он был добр с ней, лишь изредка посмеивался себе в кулак.

Дружба

Уже на защите диплома она встретила Андрея вновь. Что-то у него не ладилось, диплом был необычен, интересен, оригинален, а Андрей полупьян, полуподкайфом. Комиссия разделилась на два лагеря, одни кричали, что это гениальная работа и надо ставить 5! Вторая, большая часть, кричала, что работа просто ужасна, и надо ставить 2. Дебаты продолжались довольно долго, а Андрей лишь ухмылялся (он вообще смешливый, это Андрей), ему было всё равно. В конце концов, решили, что два ставить никак нельзя, потому как тогда получится, что Андрея ничему не научили и почему его тогда не отчислили раньше и как вообще допустили до диплома? Вроде как пятно на честь института, нонсенс, такого никогда не было, ставить за диплом два, поставили трояк. Андрей был несколько расстроен, чем завершился эксперимент, потому как это был именно эксперимент над комиссией, что и разозлило её.

Довольно долго Андрей не показывался, а потом пришёл в институт внезапно, нашел её, он имел над ней власть, позвал, и она бросила учёбу, пошла с ним в какой-то подъезд. Он попросил её, чтобы она поставила ему укол в вену. Наркотики. Но руки её дрожали, тогда он сам, левой рукой всадил себе в ногу дозу, теперь он мог говорить. Она, девушка очень молодая и любопытная, ещё раньше расспрашивала его о наркотиках, просила попробовать, вот и тут, она пристала с тем же. Тогда он рассказал ей, как первый раз попробовал наркоту, как ему было нереально хорошо и какой это кайф, неземное блаженство. И когда отпустило, он захотел ещё и ещё, но с каждой новой дозой кайфа было всё меньше и меньше, это заколдованный круг и, в конце концов, он дошёл до такой стадии, что, приняв дозу ему не хорошо, ему просто не херово, потом он описал все прелести ломки, и что она такая хорошая девушка, что он не в жизнь не даст ей наркоты. Он слишком хорошо к ней относится, чтобы испортить её жизнь, что хватит и того, что он испортил свою жизнь.

В другой раз он рассказывал ей про винт, как это клёво – заниматься любовью под винтом, что он и делает со своей нынешней девушкой каждый день. Бесконечно долго и бесконечно хорошо. Они тогда шли через центральный рынок, лето, жара, солнце слепит глаза, много народу, рынок – самое шумное и оживлённое место в городе, и тут Андрей неожиданно сказал.

- Ведь если невеста-девственница, это ещё не значит, что она не будет изменять?!

- Что? – переспросила она, не поняв, к чему это он вдруг вспомнил.

- Да я вот думаю, ведь если девственница, это ведь ещё не значит, что не будет изменять?! – то ли спросил, то ли вывел некую формулу Андрей.

- Ну да, вовсе не означает, - согласилась она и заулыбалась, значит, он всё же догадался, что она девственница, значит, всё же думал о ней, но не стала развивать тему.

Сейчас, вспоминая об этом разговоре, Алиса опять улыбалась, ведь она ни разу за все десять лет не изменила своему мужу. Они вообще оказались старомодной парой, оба были девственники, первая брачная ночь, всё по правилам, никаких измен, никаких секретов, взаимоуважение и любовь, вряд ли ещё найдёшь в мире таких как они. И она была благодарна Андрею за то, что он не лишил её девственности, было в этом поступке что-то благородное, рыцарское, она сберегла себя для любимого и дорогого мужа. Она познала лишь одного мужчину и была горда собой, и рада за свою семью, и её семья для неё было самое главное в этом мире. И даже с Андреем она не изменит мужу, хотя Андрей был до, а поэтому вроде как у него есть на неё некоторые права, тем более что она оказывается до сих пор его любит, но она верна мужу, потому что она верна по определению и будь Андрей её мужем, она и ему бы не стала изменять, просто она так воспитана. Она дала обет и будет ему верна.

Она никогда его не искала, может ей было стыдно, что она не смогла переступить черту тогда, ночью, обманув все его ожидания, хотя он ни разу её не упрекал за это, но их отношения стали чисто дружескими, а может она просто не хотела навязываться, он сам появлялся время от времени, всегда удолбаный или пьяный. Он появлялся в её жизни, как звезда, как праздник и исчезал так же внезапно. И хотя он убедил её, что наркотики это плохо, но ей всё равно безумно хотелось попробовать хотя бы винт. Андрей не раз рассказывал, что под винтом очень хорошо трахаться. Для этого надо было достать некое лекарство К, что продавалось только по рецептам, а её подруга была астматиком и, значится, имела доступ к аптеке. Рассказав Андрею о своих чаяниях, она вдруг встретила его полного решимости угостить её винтом, если она добудет нужный препарат, поехали в центр, искали подругу, но ничего не вышло. Не так-то это было просто, добыть нужный для блюда ингредиент. Позже Андрей сказал расстроенной в усмерть Алисе, что он намеревался кинуть её, взять лекарство, а винт приготовить и использовать без неё, что она слишком хороша, чтобы подсаживать её на наркотики. Мол, не расстраивайся, дорогая, ты бы всё равно не попробовала винта. Андрей всегда был такой добрый с ней, нежный и ласковый. Это была странная дружба. Она его любила, просто обожала, а ему видимо нравилась, трогала её чистота и невинность. Ведь сам он, хоть и был очень добрый и даже романтично поэтичный, всё же крутился в кругах наркоманов, алкоголиков, ****ей, воров и прочих отбросов общества, потому что наркоман, не потому что они его друзья, а потому что ему каждый день нужен был наркотик, а в других кругах его нет, только там, на самом дне.

Последний раз она видела его пятнадцать лет назад. Появился он, как всегда внезапно, пришёл к ней домой поздно ночью, она к тому времени уже съехала от родителей, закончила институт и жила одна. Он пришёл. Весь больно, вспотевший, его била дрожь. Оказывается, родители упекли его в психушку лечиться от наркозависимости. Он уже лежал в психушке и не раз, он рассказывал ей, каково это, когда в тебя всадят аминазин, как лежишь и не можешь пошевелиться, как больно, очень больно и жарко. И вот родители снова упрятали его в дурку, хотя он просил не делать этого. А там, в дурке народ собрал общаг и отправил гонца на волю за дозняком. И Андрей понял, что если увидит дозу, то не сможет отказаться, поэтому и сбежал, он пытался завязать с наркотой, у него была жуткая ломка. Его крутило и ломало, корёжило и разрывало на части, на него невозможно было смотреть, на эти страдания, на эту адскую боль. Эту ночь она никогда не забудет, как она сидела рядом, успокаивала его, и ведь надо же, он пришёл ни к кому-нибудь, он пришёл к ней. Именно вот эта картина окончательно убедила её, что наркотики – это плохо, она видела, что они делают с сильным, умным и красивым человеком. Они легли спать вместе, он ещё шутил, как муж и жена, что уже прожили вместе целую жизнь, она стыдливо была одета в ночную, хлопковую рубашку в цветочек. Лежали, смотрели по видаку какое-то кино, она просто была рядом, пока его бил холодный пот, ломало и было не до сна, она согревала его всю ночь, поддерживала, как брата. А утром он ушел, и больше она его не видела.

Он, скорее всего, опять сорвался, так она думала, ушёл в наркоту. Но к ней он больше не приходил. А она его не искала, где? Как? Она знала, что она для него никто, что он весь такой интересный и суетливый, что ему нравятся другие девушки, более яркие и интересные, девушки-хищницы, грязные сучки, вот кто ему нравился, он сам был хищником, он не может стоять на месте, ему всегда надо двигаться, бежать. А кто она? Она серая, скучная, правильная, страомодная. Потом она уехала в Питер и жила там год. Может Андрей и приходил к ней домой пару раз, так ведь её не было, так они и потеряли друг друга окончательно. Потом она вернулась из Петербурга домой, устроилась на работу, познакомилась со своим будущим мужем, влюбилась, вышла за муж, родила сына, и все эти годы она жила для них, для своей семьи. Но все эти годы она помнила о нём, она прожужжала все уши своему мужу про Андрея. Когда она встречала общих знакомых, то обязательно спрашивала, а видели ли они Андрея. Вот уже много лет его никто не встречал, как сквозь землю провалился, и она уже даже боялась, что он умер, снарокманился, вконец скололся, убили. Это было страшно, такие мысли, но кругом гибли люди, друзья, очень хорошие люди, музыканты, художники, кого-то убили по пьяни, кто-то умер от передозировки, кто-то спился, это страшно, так много смертей, а он вёл такую жизнь, такие, как он, долго не живут. Вот и про Андрея она уже стала думать в прошедшем времени, и лишь молила бога, пусть будет живой, пусть живёт он там где-нибудь, пусть живет, не тужит и будет счастлив. Она была очень ему благодарна за всё. За то, что научил целоваться, за то, что не воспользовался её любовью, что не врал и не обманывал, не подсадил на иглу, а ведь мог, сколько наркоманов каждый день подсаживают на иглу простаков, но Андрей не просто её не подсадил, но и очень убедительно отговорил даже пробовать наркотики.

И вот она его увидела, и не поверила своим глазам и всё, всё вспомнила и была жутко рада, рада за него, что живой, что улыбается, главное – живой! И, конечно же, она хотела бы снова его увидеть, взять за руку, хотела бы заботиться о нём, кормить его борщом, котлетками, смотреть ему в глаза, слушать его рассказы, видеть эти губы, нос, рот, смеющийся, хитрый рот, острый язык, обнять его крепко, крепко. Но она понимала, понимала, что всё это невозможно, и просто была жутко рада, он жив. Она улыбалась мечтательно всякий раз, как вспоминала эту картину – Андрей бьется на мечах с мальчиком в контровом свете и смеётся, так она его и запомнила. Слава богу, жив! И эта мысль давала ей силы жить дальше, опять без него, но как радостно снова жить и знать, что он живой! Что он не просто живой, а именно ЖИВОЙ! Что он не потерял себя, не изменил себе, это всё тот же Андрей. И как жалко, что они никогда больше не встретятся, она это точно знала, эта встреча была случайной, их знакомство было ошибкой, их жизни, по идее, не должны были пересечься, но они пересеклись, вопреки законам Вселенной, и она вновь увидела его, прикоснулась к нему, она благодарила судьбу за этот подарок, и какое это счастье – живой! И пусть он будет счастлив и живёт так, как ему нравится, долго и счастливо! Её сердце переполняет любовь, нежность, радость, счастье и свет. Живой!



23 мая 2011 года, конца света не будет