Учебный взвод. Отрывок из романа

.                УЧЕБНЫЙ ВЗВОД.
                (Отрывок из романа)
                КЕНИ.


Без пулемета было не просто легче, но и намного удобнее. Только вот коробки пулеметные руку оттягивают.  Тяжеленные, заразы. Но коробки с АКСом и без пулемета все-таки проще, нежели коробки с пулеметом. Вот Биза весит сто десять килограммов, пускай и таскает. Хорошо, что поменялись.
С такими нехитрыми, рвано крутящимися в голове мыслями Кени пробирался со своей группой все глубже в город.
 Первые заводские загогулины преодолели достаточно быстро. Где-то просачивались сквозь проломы, где-то с наскока перемахивали через стены. В какой-то момент уткнулись в тупик и встряли. Котельная, вокруг по периметру с трех сторон щербатые бетонные стены.
Борода и пришлый майор сверились по карте.
- Интересно.... – почесал майор щетину на щеке.
- Угу, - командир группы односложно кивнул, и оба снова замолчали на минуту.
В образовавшейся тишине стали хорошо слышимы ожесточенная и совсем недалекая стрельба в городе, тяжелое, но мерное дыхание тренированных солдат.
- Взрываем, - определились оба, не сговариваясь, и почти одновременно произнеся слово «взрываем».
Присесть бы, спину ломит. Коробки на землю положить…
Саперы быстро выпотрошили свои РД, смяли несколько кусков взрывчатки и, недолго поколдовав над ними, налепили на бетон в указанном месте.
- В укрытие!
Котельная представляла собой небольшую кирпичную коробку, стандартной советской постройки. Бойцы вплотную прижались к стене с противоположной от взрыва стороне. Первый - левая нога вперед, голова вниз, оружие у груди. Следующий таким же образом примыкал к нему впритирку, колено под колено, лбом упираясь в загривок товарищу.  И все бы очень здорово, вот только для Кени, само собой, в конце этой очереди места не нашлось, и тридцатый с краю остался практически открытым.
Лом, как всегда, оригинальничал. Встал в стороне на одно колено, свою «Грозу» прижал цевьем к открытой шее. Подбородок к груди, приклад прикрывает область печени.
- Запал пошел! Тридцать секунд!
- Кени, прижимайся, прижимайся ты!..
Легко сказать, прижимайся. Попробуй подвинуть тридцать бойцов в бронежилетах с оружием. Взвод Терминаторов.
- Группа, сдвинулись вперед! – рявкнул Борода.
Лом легко поднялся из своего положения, одним движением оказался у конца цепи. Толкнул Кени в спину, хорошенько нажал.
- У нас первый сейчас вывалится, - хмуро произнес кто-то впереди.
- Двадцать секунд!
- Еще, - Лом отвесил Кени пинка, - жопа торчит.
- Десять секунд!!!
- Еще, еще!.. – новый, мощный пинок, и ушел за стену.
Кени дисциплинированно, сильно, как мог, вжался во впереди стоящего Кохана.
- Вот ты урод, Кени.   Вечно у тебя какие-то проблемы.
А я виноват, что ли, тоскливо подумал Кени,  понимая, что его корма все равно не поместилась за стеной и нахально торчит снаружи, на виду у тротила. И вот-вот…
- Нахрен ты здесь вообще нужен? И ПКМ у тебя отобрали, пулеметчик хренов…
Последние слова Кохана потонули во взрыве. Котельная вздрогнула, внутри нее как-то нехорошо скрипнуло, сверху посыпалась всякая труха.
По заду слегка, как показалось дунул ветер. Затем, ударной волной, что ли, хлопнуло по камуфляжным штанам. Положил автомат на руку с коробками, похлопал ладонью по ягодицам. Напрягал так сильно, что чуть не свело. А что, ягодичные так-то развиты, даром, что ли, сто шестьдесят приседал на гражданке… Может, наоборот, расслаблять надо было? Вдруг в жесткие мышцы легче осколки залетают? Или больнее? Ощутимей…
- Не оторвало жопу?
Лом уже стоял над своим бойцом, насмешливо посверкивая черными глазами.
- Никак нет!
- Кени, почему с тобой возиться надо? – раздраженно кинул Борода.
Не зная, что сказать, молча переложил свои коробки из руки в руку.
- Пошли!
В осыпающуюся серой пылью прореху сначала заглянули два бойца – Кулик с Пасынком, прикрывая друг друга. Скользнули тенями на ту сторону. За ними последовали остальные. Молча, сосредоточенно, повинуясь взглядам своего командира. Судя по всему, они уже недалеко от цели.
Шум стрельбы стал явственнее. Разрывы, эти не так уж и далеко. Это на фоне крупной бомбежки где-то в городе. В центре, наверное. Крики. С той стороны завода, что ли? Там тоже наши? Или?..
- Кени, стой, - Биза, замыкающий цепь, подтолкнул бойца к стене. Вся группа собралась под длинной  заводской анфиладой вдоль здания, ведущий к центральному входу. Над головой нависал высокий, но все равно мрачный бетонный потолок, еще как-то  удерживаемый истерзанными, побитыми колоннами.
- Нам туда, - майор махнул головой к следующему зданию. – за ним начинается ров, и мы на месте.
Метров сто, все перерыто воронками, завалено взорванным бетоном, камнями, строительным хламом. Ошметки камуфляжной ткани, обгорелые куски чего-то, очень напоминающие… напоминающие…
Лом хмыкнул, выглянул из-под навеса наверх.
- Уверены, товарищ майор?
- Надо, братишки, как иначе? – майор не глядел в глаза.
Борода задумчиво изучал карту, сжав и без того тонкие губы. Исподлобья глянул на майора, на Лома. Сложил карту.
- Группа, слушай мою команду.  Справа по одному, перебежками к той стене. Кени первый, добегаешь до того камня, занимаешь позицию, прикрываешь Поповича. Все понял?! Попович, за ним, вот та воронка. Прикрываешь всех остальных. Биза! За тот столб. Пасынок, занимаешь оборону своим отделением. Биза доходишь, рассредоточиваешь людей по прибытию, ждешь нас, - тут же без перехода, -  Кени, вперед!
Серое, затянутое грязной мглой небо. Тусклый, дымный воздух. В небесной, густой копоти, словно подвешенное, маячит желтое пятно дневного солнца. Неяркие отблески несчастного света в осколках осиротевших окон. Камни под ногами, не оступиться бы… Стекла и ломаные куски шифера давятся легко под подошвами берц, словно первый  ледок.
 Тогда Кени пошел в первый класс, и при первых заморозках не пропускал ни одной лужицы на своем  пути к автобусной остановке. У больших останавливался подолгу, весело похрустывая ломкой белой слюдой, превращающейся под ногами в мелкое крошево. Бывало, что к подходящему автобусу приходилось стремглав бежать, чтобы не опоздать  в школу. Синий матерчатый ранец и дурацкая дерматиновая сумочка со сменкой, так некстати и очень неудобно бьющая по ногам. Школьные штаны, заляпанные сзади до щиколоток… Мама ругалась потом…
Не так, правда, быстро, как сейчас. И в руках не учебники с тетрадками.
Не забывать про зигзаги, вся группа сейчас в спину смотрит.
Вот этот камень. Да какой там камень, просто оставшийся после бомбёжки остаток забора, с торчащей из внутренностей арматурой.
Почему его первого послали? Как расходный материал, что ли? Или он с конца ближний стрелок с легким вооружением? Или наоборот, первому меньше опасности?
Звук. Странный, ни на что не похожий. Кени сразу и не понял, но в уме всплыла оговорка: «Если пулю слышишь – она не твоя», и одновременно с этим осознал, что стреляют. По нему стреляют. И звук летящих пуль, оказывается, может сильно разниться друг от друга. Вторая противно свистнула где-то вверху, совсем нестрашно и даже забавно, а следующая за ней прожужжала медленно, словно доверху нагруженный пыльцой июньский шмель. Валун средних размеров в метре от него внезапно вздрогнул, охнул и развалился на несколько неравных частей.
Ах ты, ах ты!..
Бросился на землю, прямо на камни и стекло, двумя рывками дополз до места.  Принял изготовку к стрельбе. Все правильно, только мушка в прицеле плясала, словно безумная, выискивая неизвестно кого в серой громаде заводов и зданий. Он тут на виду у всего города. Сейчас этот город всем весом обернется к нему своим  безглазым, окровавленным и щербатым лицом, ткнет пальцем с содранным ногтем и по нему изо всех щелей начнут пулять. Уже пуляют, да еще как. И любая из этих дебильных мыслей, убогими отрывками мелькающая в сжатом, перекошенном мозгу, может запросто оказаться последней. Вот-вот…
Какие-то крики за спиной, но слышно только собственное судорожное дыхание. Слова какие-то на выдохе, сам не понял, какие. Сфера налезала на глаза, стирая пот со лба. До чего же неудобно в ней лежать. Шея переломится. Блин.
Что там орут? Опять я что не так сделал? Задолбали уже! Уж тут, перед лицом смерти, могли бы оставить в покое… Стрелять?! Да, надо, только куда? Не видно же ни хрена.
- Кени!
Меня зовут.
Так быстро оглянулся, что сфера опять сбилась.
Биза орет. А чего он не бежит? Встал за столбом, выглядывает и орет. Голосина у старшины, как труба в оркестре. Самая большая которая,.. контрабас, что ли?..
Да как назад? Где Попович, обходить ведь должен. Где хваленая спецназовская скорость? Как душар гонять, так они быстрые…
Фр-р, фр-р-р…
Где-то высоко над головой. Хотя звук может, и искажен, на самом деле это ближе.
Пить как хочется. Глотка воды, холодной-холодной. Под бронежилетом все мокрое. Даже снега в этом городе, во всяком случае снега чистого, днем с огнем не найдешь. Январь, твою мать..
-  Кени!
Да что им!? Руками машут, стоят там. Обратно, что ли? Опять, под пулями?!.
АКС под себя. Левая рука с коробками мешает, одеревенела вся, эти три коробки с трудом удерживаются – днища в стороны. Не открылись бы. Будешь тут раком рассыпанные ленты собирать, как в свое время Гаврош перед баррикадами на площади Шан-Врери. Блин, неповоротливый из-за них и из-за брони, как жук навозный с крылышками.
Обратно, зигзагами.
Из-под бетонного навеса по очереди показались три фигуры – Кулика, Кохана и Коняги. Появились, дали несколько очередей – и  под навес. Прикрывают.
А ощущение такое, будто не по земле российской бежишь(да хрен бы с ней, пускай будет кавказской), а по чужой планете. Населенной фантасмагорическими монстрами, которых пока не видишь, но от этого еще страшнее.
Меньше ужастиков на гражданке смотреть надо было.
Да вроде немного и смотрел, не любил их вообще.
Ну если только «Чужих», так кто их не смотрел?
Фр-р-р!!!
Ох как громко-то, близко…
Сила тяжести тут же убавилась вдвое. Взмокшая спина под пудовым бронежилетом исколота морозными иголками. Представил, как пуля сейчас хлопнет в затылок. И мурашки сразу переместились вверх. Ощущение, будто светишься весь, особенно сзади, и затылок твой сверкает, аки фонарик во тьме. Хочется прикрыть шею ладонью, да руки заняты, не бросишь ничего. Да и не поможет, что за глупости. А если в многострадальный зад  залетит? Недаром там, у котельной…  знак это был, знак.
Какой, к чертям, знак? Что в жопу пуля попадет? Или просто ее беречь надо? Смешно как – сам  парень, а жопа у него женского рода. Интересно, она сейчас тоже светится?
Да не пуля, конечно, а задница.
 С этой идиотской  мыслью залетел в тень, к своим. Плохо видно после солнца и бликов. Сзади ввалился Биза.
- Не слышишь ни хрена, - проворчал Лом.
И больше вроде никто ничего не сказал привычного про бычару и ушлепка. На том спасибо. Все на позициях, только у Поповича что-то со спиной. Переломилась, что ли, на старте? Стоит, в лице ни кровинки, глаза стеклянные, в одну точку смотрит. И рот приоткрыт, словно сказать чего хотел, но забыл и сейчас напряженно вспоминает.
Борода по рации перекрикивает недалекие взрывы и стрельбу. А стреляют совсем близко, и орут чего-то. Очень неуютно от таких криков, режут там кого-то, что ли?
-  Один трехсотый! Сектор перекрыт «птицами», не пройти, все видят!
«Птицы»- это снайпера. Кени злорадно скривился. Хреновые из вас снайпера, а у меня корма стройная, не так и просто попасть.
Так вот что с Поповичем! Уже разоблаченного по пояс, его перебинтовывали парни, переговариваясь между собой и пытаясь разговорить раненого.
- Леха, держись, вот здесь. Может, сесть лучше? Под лопатку, вдоль позвоночника прошла, удачно очень, по мышце. Повезло, и крови мало. Наверное, рикошетом, сверху ударила…
- Да нет, снайпера, наверху же сидят, далеко просто, пуля силу потеряла.
- Ну ты как, Леха? Может, сядешь?
Попович только мотнул головой.
Борода поморщился, бросил взгляд на майора. Тот поежился.
- Хорошее начало, нечего сказать, - обычное раздражение в голосе командира группы сейчас приобрело угрожающие нотки.
- Надо другим путем, капитан.
- Подожди, сейчас бойца отправим. Кулик, бери свое отделение, проводи до омоновцев. У них связь с медиками, там точка недалеко. Пусть приедут, заберут.
- Есть!


                ЛОМ

Олег с майором на пару решили пробираться малоизученными закоулками. У него совета не спросили. Ну-ну… стратеги. Малоизученные – это по словам майора; на языке нормального бойца – хрен знает, куда лезем.
- Выйдем по краю заводских складов, а там по обстановке, - закончил майор. Олег сосредоточенно разглядывал карту.
Лом оглядел бойцов. Все собраны, сосредоточены. Только Кени глядит на раненого Поповича, рот открыт. Глаза не испуганные, но, по всей видимости, мало что понимающие. Ну да, под снайперским огнем пробежаться – удовольствие ниже среднего.
- Стоять! Куда, б…
Группа ощетинилась стволами. Из-за угла, метрах в тридцати, показались двое.
Лом поймал на себе взгляд Олега. Правильно, надо было не на гонки любоваться, а охранение на углах с рациями выставить. Оба хороши.
Высокий, худой парень, скорее, молодой мужик, в прокопченном ХБ. Из оружия один АКС. Идет к  ним, сильно пошатываясь и мотая головой. Под мышки тащит второго. У того нога прострелена выше колена, даже не перевязана, и без жгута. Он скачет на здоровой, опираясь на высокого. У него оружия вообще нет. Лицо перекошено от боли и страха, оглядывается, словно за ними гонится кто. Нехорошо как…
- Стой там! – Пасынок сделал два шага вперед, наставляя ствол в лицо подходящему.
- Да он не слышит, - Лом встал сзади.
Майор немного прояснил ситуацию:
- Контрактники. Они должны были быть на той стороне завода.
- Где вы были? – у парня застывшие, неадекватные глаза, - где вы были?.. Мы ждали, мы до последнего ждали…
Тут его прорывает. Из глаз хлынули слезы, изо рта полилась отборная матерная ругань.
- … держались, не отходили… Нам обещали помощь, вы где были, а? Вы, … Чехи накрыли, вплотную подошли…
- Стоп, боец! – Лом подошел к  нему, - Пасынок, давай их тоже с Поповичем, оружие только забери.
- Где вы были, суки?! – вдруг дернулся к Лому высокий, - там наших всех положили…
Бойцы поближе подскочили к ним, но Лом справился сам. Отмахнулся от руки, и крепко схватил контрактника за шею, нажав большим пальцем на сонную артерию. Тот засипел, ноги подломились, и он упал на колени.
- Мы не к вам шли! - Лом вперился взглядом в безумные, красные глаза, - не к вам, понимаешь? Что произошло, сколько человек осталось, сколько чеченов?.
Высокий хлюпнул носом, взгляд снова помутнел:
- Никого не осталось, никого. Чечены ходят, наших добивают… прямо по ним ходят. Ходят и ржут. Женьку, Саню, всех… Олега ранили, я его оттаскивал, и они вошли. У нас патроны кончались, и они знали. Они вошли, много, а у нас уже почти всех положили. Мы ждали, не уходили. Если бы вы пришли. Если бы вы пришли…
Он зарыдал, схватившись за свою неровно стриженную голову и раскачиваясь из стороны в сторону.
- Его туда же, - Борода махнул головой Кулику,- контузия, скажете. И бегом обратно. Связь держим. И хватит истерик, оправились все! По сторонам смотрим.
И, подходя к майору, Борода вполголоса спросил, глядя в сторону:
- Пойдем туда? Может, живой кто остался?
Майор помотал головой:
- Нет, капитан, сейчас в  городе такая неразбериха… Вот кто должен был подойти? Что за чечены? У нас есть точная цель, и связь не потеряна. Нас ждут. Если здесь ввяжемся, то все, завязнем, людей потеряем…
- Ну все, уходим тогда,- кивнул капитан, - нечего ждать, пока они сюда сунуться. Здесь и окопаться негде. Кулик вернулся?         
Потянулись развалины промышленного района. Грохот разрывов остался в стороне. Здесь, на окраине,  было сравнительно тихо, только регулярно раздавался один-два разрыва и вслед на ним автоматные очереди. Группа слаженно и уверенно продвигалась вглубь. Крепкие парни, не знающие усталости и слабостей, с ясным взглядом и здоровой злостью. Такими и должны быть бойцы спецназа, подумал Лом. Надо учебный взвод почаще  привлекать, пусть привыкают. Что тут Кени один за всех отдувается? Взяли пулеметчика, и то пулемет отобрали… Здесь чуть не половине личного состава увольняться через четыре месяца, а с теми еще воевать. Понатаскать надо. Судя по истерзанному, но упрямому городу, эта катавасия долго еще не закончится. Как там Грач с Борей предполагали? Мудаки… Или вся эта ситуация специально сделана…
А, какая разница, нам все равно воевать. И все равно, с кем и где.
Жаль только, что войной это не называют, боевых не дадут, только командировочные, на бегу вздохнул Руслан. Может, и еще что подкинут, но это уже вряд ли. Лишь бы  и с этим не нагрели. У них там здорово все это получается, пока мы здесь бегаем. Ну и довели государство. Хоть бы кто нормальный к власти пришел. Нормальный мужик, с характером, с головой. Поднял бы опять Россию. Чтобы воевать не ради войны, и не за свою офицерскую честь, а действительно – за Родину. А то теперь этим  гордится не принято. Дожили…
В одном месте залегли. Близкая стрельба, истошные вопли за забором. Через какое-то время оттуда выскочил солдат, глаза дикие, бежит и орет. Что орет, непонятно. Несется, словно за ним сам дьявол гонится.
Лом привычно оглядел бойцов. Вроде никого за сегодня не деморализовало, все адекватны, с трезвыми глазами. И Кени держится. Кажется, я в нем не ошибся. Ему тяжело сейчас одному, среди опытных дедов. Всего два месяца назад еще дома сидел, пирожки домашние хавал. Вторые сутки пошли, а тянет лямку вместе со всеми. Впрочем, попробовал бы пожаловаться. У нас в группе это исключено. Кто мог бы скукситься, все задолго до отбора еще отсеиваются.
Вот этот ров, наконец-то. Пошли по дну. Скрывало хорошо, с  головой.
Майор поотстал. Может, возраст, а может, перестраховывается. Семья дома, есть что терять. Годы не те, чтобы геройствовать.
- Давайте, парни, - сказал майор на ходу, тяжело дыша, немного осталось. Сейчас выбьем чеченов, там отдохнем.
Ага, про себя усмехнулся Лом. Как бы после этого нам жопу в этой ловушке не подпалили. Очередную глупость придумали – взять штурмом здание и затем, что совсем не по профилю спецподразделения – держать в нем оборону. За взятием сразу мотострелков сюда сажать, в каждое окно, да с пулеметами. Бронетехнику вкапывать, прятать. Стратеги, мать вашу…


                КЕНИ

Хотелось бы верить. Пить хотелось ужасно. Кажется, сейчас пищевод слипнется, и рассыплется, рассохнувшись розовыми лепестками. Никогда жажда так не доставала. Коробки еще эти треклятые, все руки оттянули. Будут до земли, как у гориллы. Куда бежим, для чего? Чтоб сдохнуть где-нибудь под этими заборами, расстрелянными в упор? Или не в упор, не знаю. Смысл какой?..
Чтоб этот вонючий город провалился вместе со всеми своими сумасшедшими к чертям собачьим. Что я тут делаю? Долго еще?..
Впрочем, общагу уже было видно. Группа перешла на шаг. Хлюпала вода под ногами с грязью вперемешку. И земля-то здесь другая, и пахнет даже по другому. Густо как-то, влажно…
Ров сузился, идти стало трудно. Кени поскользнулся в глине, съехал бедром ниже на дно, в воду.
- Аккуратно, аккуратно, - это майор позади.
Не оборачиваясь и не отвечая, Кени оттолкнулся рукой с коробками от грязи, двинулся дальше. Вся заминка не заняла и секунды. Биза покосился, ничего не сказал. Могучий все-таки экземпляр. Здоровый, словно и вправду не человек, а бизон.
Еще бы травку ел.
- Все, ждем, - майор остановился, вытер струйки пота со щек,- сейчас должны будут…
Словно в ответ на его слова в небе послышался рев самолетов. Кени непроизвольно вжал голову  в плечи. И, кажется, не он один.
Рев быстро нарастал, в ушах заложило. И через этот оглушительный звук прорезался еще один, накладываясь в фон и ощущаясь уже не барабанными перепонками, а всем телом как давление мощной силы, придавливающей к земле.
- Бмм!!! Бмм!!! – точно шмякнули ракеты в верхние этажи общежития. Густо вошли в кирпичную кладку, словно с силой брошенный камень в мокрую глину. Несколько окон ярко вспыхнули наружу. Ближе к середине провалился кусок стены, выметнув на улицу клубы черного дыма с сажей. Крышу вздыбило, несколько секунд она дрожала без опоры, потом опустилась на место, но прежней целостности в ней уже не было. И грохот – очень емкий, очень громкий, страшный.
Ничего себе ремонтные работы.
Самолеты ушли быстро, моментально. Только что заполняли собой все пространство, и тут же – все… И Кени не услышал, просто догадался, как по цепи передается команда:
- Вперед!
Бойцы штурмовой группы срывались один за другим, проносясь в висящей над землей саже и пыли. Берцы взрывали грязный, мокрый снег, проскальзывали в  грязи. Быстро, дергаными движениями бросали себя люди вперед, через открытые метров пятьдесят к двум подъездам четырехэтажного здания.
- Кени, прикрывай!
Сам Биза стоял, крепко уйдя в грязь берцами.  Кстати, для его габаритов размер ноги у него совсем небольшой. От силы сорок третий. Пулемет вскинут к плечу, словно это обычный АКС.
В канаве не ляжешь, из канавы открытым не вылезешь, прикинул Кени в уме. Сделал шаг в сторону, изготовка к бою стоя.
- Пошел за мной!
Биза сорвался с места. Кени выждал несколько секунд, давая отойти старшему на положенное расстояние. Рванул вслед. И через короткое время расслышал слова майора:
 - Не видят, черти. Главное, парни, внутри друг друга не перестреляйте..
Закончил майор фразу или нет, Кени уже не понял. За пару секунд выскочил на открытое пространство и рванул по истоптанному снегу.
Насчет «не видят» майор был не совсем прав. Огоньки выстрелов в лицо. Кажется, это второй или третий этажи, или оба сразу, но понять невозможно, невозможно…
Кени на бегу непроизвольно зажмурился, но тут же широко раскрыл глаза. Не хватало тут еще растянуться, прямо лицом пропахать изрытый снег, почему-то в пятнах крови. Гильзы 5.45 вразброс…
Или растяжку сорвать. На такой скорости ее даже не заметишь. И, если ее сорвали до тебя, она как раз рванет у твоего носа. Или сзади, ровно когда минуешь ее. Тьфу ты пропасть, да быстрее, быстрее же ты…
В школе Кени был рекордсменом по бегу на сто метров, а здесь, кажется, побил свой рекорд. Вход в подъезд приблизился в считанные секунды. Интересно, скорость пули и бегущего тела встречаются - суммарно что произойдет? Откинет? Насквозь пробьет? Просто остановит? Расшибет, развернет?!.
- Стой здесь, прикрывай остальных.
Биза… Глубокий, отрезвляющий голос. Сказал и скрылся внутри. Перед ним туда же ушли большими тенями штурмовики во главе с Ломом. Борода стоял у второго подъезда, быстро жестикулируя.
Заглянул внутрь. Обычные ступеньки, перила со стандартной зеленой нашлепкой, так же стандартно обглоданной по краям, исцарапанной ключами жильцов. Когда она новая, или просто в хорошем состоянии, по ней можно быстро и с ветерком прокатиться, сев сверху.
Немного дымно, пахнет порохом и какой-то химией. Свет в стену напротив из окна второго этажа.
Сердце сжалось в ужасе.  На АКСе, на табельном оружии Бизона не было магазина! Когда он отстегнулся? Как?! За карман разгрузки зацепился, что ли? Кени застонал про себя и стукнул сферой в кирпич фасада. Надо же так влипнуть, так глупо, бездарно, абсолютно по-лоховски. Ну правда, лошара. Никогда, ни на каких занятиях с ним такого не случалось, а теперь пойди и докажи, что ты не верблюд.
Оглядел пройденный путь, всматриваясь. Да вон эта хрень, на середине площадки воткнулась в снег и темнеет ребристым боком, молчаливо и презрительно, словно говоря – а что еще ожидать от душары? Вот оно, отношение к оружию, еще и к чужому. Вот дурак, дурак…
Быстро достал из разгрузочного жилета новый магазин, пристегнул. Никто не заметил?..
Уже с полминуты как пронеслись мимо последние бойцы группы, а Кени все медлил уходить вглубь. Там и без него справятся, а вот за рожок Биза спросит не по-детски. А не пойдешь вслед за всеми, что скажут – струсил? Лучше уж сразу здесь застрелиться.
На лестнице  где-то вверху послышались крики, несколько выстрелов. Началось. Кого-то гонят, прямо на Кени, шум бегущих людей, топот берц. Прямо сюда. Сейчас десять бородатых рыл выскочат, и что?..
Нет, свои. Заметив Бизу, невольно покосился на улицу.
- Противник уходит!, - возбужденно крикнул Лом, - за мной!
Не скрываясь, рванул за угол. Не зная, что делать, Кени повиновался команде.
- Вон они,.. там!
Лом с ходу открыл стрельбу в сторону деревьев, уходящих от здания в сторону и вниз.
Кени вместе со всеми вскинул оружие и в первый раз за эти дни нажал на спусковой крючок. Сухие, короткие очереди слились с остальными.
Куда и кого стрелять, опять было непонятно. Только направление, заданное Ломом. Чуть ниже, оплетая деревья, разрастались кусты, редкие, высокие. Шипастые, отсюда видно.
- Бегут, бегут!
- Огонь!
- Ну, падлы!!!
Показалось или нет, вроде как верхние ветки закачались, словно сквозь них продирались. А может, пули всколыхнули.
Биза палил от бедра, зажав пулемет Кени в своих ручищах. ПКМ мощно грохал, поливая одной сплошной очередью гущу кустарника. На мгновение Кени стало обидно, что пулемет отдали Бизе. Хотя, конечно, так внушительно у него никогда не получилось бы. На его месте Кени бы сделал, что полагается – залег бы. И не увидел бы вообще ничего. И так-то ничего не понятно.
А чистить придется мне.
ПКМ звякнул, отдав остатки пустой ленты.
- Кени, патроны!
Ну, конечно, второй номер. Надо было называть вещи своими именами – это шестой номер, на подхвате. Пострелять не дадут.
 Прежде чем подать Бизе вторую коробку, отработанным движением снял с АКса пустой магазин, сунул в карман жилета, выхватил новый, присоединил. Передернул затвор, поставил на предохранитель. Три секунды.
Браваду Биза не заметил. Но и промедления тоже. Стрельба стихла. С той стороны кустарника молчали. Умиротворенно покачивались верхушки ветвей.
- Будем смотреть? - Биза сосредоточенно возился с коробкой. Кени смотрел на движения старшины с легким превосходством. Ему казалось, что у него получилось бы быстрее.
- Потом, - коротко рубанул Лом, - трупы потом посчитаем. В здании противник, продолжаем штурм.
Сорвались обратно. Кени нарочно замешкался, чтобы у входа в подъезд остаться последним. Самое время Васин рожок доставать.
Перед общагой обезлюдело. В самом здании шла отрывистая, регулярная стрельба, редкие разрывы гранат. Зачистка…
Интересно, там правда остался еще кто из чеченов, подумал Кени, взглядом ощупывая окна. Глянуть бы.
Одно из окон резко полыхнуло багровым. Оттуда вышвырнуло тело. Что это, ответ на пожелание, или кто-то из наших? Фигура с безвольно болтающимися конечностями. Мелькнуло, переворачиваясь на лету, почерневшее лицо. На руку намотан ремень АКС
Не наш… камуфляж совсем другой, и дымящиеся волосы – кудрявые, модные, как у блатного цыгана на выданье. И борода, кажется. Горит еще, запах аж досюда. Шмякнулся тошнотворно, прямо в талый снег хребтом, и замер в неестественной позе. Его АКС, на секунду запоздав, звякнул чем-то, упав прямо на лицо.
Не наш…  Может, у него рожки забрать? Он ближе…
Хотя нет, не прокатит, наши магазины пронумерованы.
Биза точно убьет, зараза.
Биза – зараза. Интересная рифма. Надо будет Нестеру сказать, если проживу этот день, пусть песенку про старшину сочинит, у него хорошо получается.
Ладно, надо доставать магазин.
Поставил коробки с лентами у подъезда , за дверью. Огляделся. Никого, все на штурме, судя по выстрелам, работа в самом разгаре. Сержантов учебного взвода здесь нет, поэтому Кени опекать некому. Ну, если только Лом  вспомнит. Но я же быстро.
Погнали…
Резко выдохнув, бросился обратно, от общаги. Берцы мягко били в ноздреватый, нечистый снег, переворачивали влажную холодную мякоть. На секунду почувствовал себя свободным, один, без команды. Если бежать так долго, можно вынырнуть из города, и бежать на север, ближе к дому… да что за глупости лезут в голову. Куда  тут бежать, какой дом?
Здорово будет, если из окон деды сейчас узрят, как их душара Кени, несостоявшийся пулеметчик, драпает в сторону города. Точно решат, что дезертирует. Чеченам хочет сдаться. Или перебежать к ним. Офигенная мысль, нечего сказать.
Ну вот она, родная, черная хрень собачья. Кувырок с лету, магазин в ладонь. Сухой даже.
Что-то явственно хлопнуло рядом в снег, в землю, разбрызгивая фонтанчиком капли грязи с водой.
Кени замер. Неужели правда свои? Решили добить перебежчика?
Второй фонтанчик взметнулся прямо перед ним, обрызгав лицо. Нет, это с тех высоток бьют. Снайпера стреляют. Сколько же их тут?
Да ну вас к черту!!!
Перекат вбок, еще один, непоправимо пачкая «Снег» в этих хлюпающих, отвратительных проталинах. Вверх и назад, к общаге. Быстро, еще быстрее. Ну, рекордсмен…
Стреляли еще или нет, уже не понял. Несся так, что под сферой воздух свистел. Влетел в подъезд и не смог сразу остановиться, налетел бронежилетом на перила. Пот ручейками по лбу, по вискам. В руке зажат злосчастный рожок, АКС  в другой. Дошел, дошел!
Сбегал за коробками и вернулся в темную прохладу вестибюля.
- Кени, ты чего  здесь делаешь?
Это Костюха, дед со второго взвода, рыжеватый, и щетина за три последних дня отливает ржавым золотом на крепком, ровно очерченном подбородке.
- Прикрываю, - нашелся Кени через секунду замешательства, - на случай ухода противника. Окна наблюдаю… - последняя фраза уже на минорной ноте.
Дед молча смотрел на него ноздри раздулись, щетина посветлела. Нет, это лицо покраснело.
- Ты что, дурак? Издеваешься?
- Никак нет, - надо бы сказать, что его Биза оставил, но тут хрен его знает. Биза-то его оставил, но только в первый раз, а после стрельбы по  кустам ничего не говорил. Приказ в этом случае остался в силе или нет? А Лом скомандовал на штурм вроде как всем, и как тут понять, что от тебя требуется? Что было делать, правда?
Костюха молчал. Сейчас пробьет. Правда, он молодняк не пробивал никогда. Ну, значит, время пришло, все на взводе, на адреналине.
- Ну как с вами воевать? – со всей дури, с размаху треснул прикладом по двери шкафа, почему-то оказавшегося здесь, на первом этаже в коридоре. Дверца, само собой, ухнула и сломалась надвое.
Кени прищурил глаза, молча разглядывая стену напротив.
- Давай за мной, - угрюмо произнес дед, - там все уже, зачистили. Нет больше никого. Мы троих в этом крыле хлопнули…  Дурни, уйти могли, а не уходили. Думали, им железный крест за это дадут. Кулик с Пасынком гнездо пулеметное вскрыли, двоих чертей привалили. Талантливо получилось, сзади зашли.
- Да?.. – хороший все-таки дед этот рыжий Костюха.
- Ну. У них тут база хорошая была. Хавчик готовили, все теплое, на огне стояло. Пожрать готовили. Мы им совсем немножко помешали. Экипированы круто. Лучше нас, и оружие всякое.
Помолчал, поднимаясь на третий этаж. Видно было, что дед рад закончившемуся штурму, что он горд проделанной работой, своей группой спецназа, и хочет поделиться своими чувствами с кем-то, пусть даже с духом. Тем более тот слушает хорошо.
- Жаль, много слиняло. Через окна прыгали, с той стороны. Через лесок ушли. Как нас увидели, сразу ломиться начали. Вот там надо было тебя сразу с пулеметом поставить. А, у Бизы твой пулемет… Оплошали кадеты, тактики хреновы.
Это он об офицерах.
Стены общежития внутри были испещрены следами от пуль и осколков. Ни одного целого окна, местами кровь. В одной из комнат мелькнул труп в камуфляже, затем еще один, но Костюха не останавливался. А где пулеметное гнездо было, посмотреть бы.
- Вон твой Биза, у него и патроны кончились, наверное. Шмаляет, как полоумный, - рыжий отпихнул Кени и пошел дальше.
Чего это «мой», ничего он не мой. Как поменялись оружием, так все сразу их друг к другу приписали. С какой радости?
Биза стоял с офицерами – Лом, Борода и майор, оживленный, активный, но глаза серьезные.
- …Хорошо поработали, но не расслабляться. Осмотреть все на предмет складов,  растяжек, ловушек. Ждем, занимаем оборону. Наши обещались подойти. Нельзя отдавать объект, капитан, никак нельзя.
- Ага, - командир группы саркастически усмехнулся, - боевиков сотня с танком в кармане подъедут, да с запасом «Шмелей», и будем жариться здесь. Тридцать человек на четыре этажа, у меня люди через пять комнат друг от друга стоят, они даже не слышат своих соседей…
Борода заметил застывшего в стороне Кени.
- Так, готовим оборону! Биза, бери этого, как его… и на внешний периметр с улицы, с торца. Дорогу смотрите, понял? Дорога ваша! Чтоб ни одна тварь не проскочила! Валите всех, только выход в город, где шли, там аккуратней. Омоновцы могут подойти, обидятся, если вы их приколбасите. Место сами найдете. По закреплении доложить. Рация в порядке?
- Так точно, та-ищь капитан, - прогудел Биза.
- Связь держать постоянно. Выход на меня каждые десять… нет, пять минут. Вася, вся сторона на вас, не вздумайте сюда пропустить кого, нам прямо в бок перо воткнут. Курепа, собирай снайперов, двоих ко мне, с остальными на крышу, по периметру. Скрытно…
Что еще говорил командир, Кени уже не слышал, пришлось плестись за Васиной тушей. Опять вниз, опять этот подъезд.
- Там снайпера,- заикнулся было Кени, но тут же понял сам, что сморозил ерунду. От подъезда высотки не были видны, это если отдалиться шагов так на пятьдесят.
Биза с подозрением покосился на солдата.
- Да неужели? А ну-ка – бегом марш вправо!
Четыре секунды, и Кени с торца уже на изготовке к бою лежа. Вот и Биза. Разлегся в паре метров от него. Неторопливо раскладывает на сошки ПКМ. Ни дать ни взять – загорать собрался, бугристую спинку на солнце погреть. Повертел головой. Снял сферу, еще огляделся. Что-то решил про себя. На бесхитростном, грубоватом лице с крупными чертами лица появилось удовлетворение.
- Давай сюда. Коробки раскладывай.
Расположились у входа в подвал, конечно, заколоченного. Внизу на площадке у дверей нагажено.
- Козлы, а… Испортили такую позицию, - проворчал старшина, прилаживая ПКМ на бетонном ограждении у подъема лестницы.
Сам Кени умостился в углу проема. Сверху нависали балконы. Постройка советская, стандартная.
- Кени, тебе удобно?
Очень смешно. Вася юморить не разучился… Офигенно просто, на голом бетоне и стеклах.
- Нормально.
- А мне не очень. Давай-ка, сгоняй внутрь, сидушек принеси мягких. Не стульев только, смотри. От дивана отдери, этот… низ, или как его… ну или спинку. Диван на втором этаже где-то. Найди, короче.
Дивана Кени уже не нашел. Только его тоскливый остов, торчащие крепления и вывороченные доски с обрывками ткани. Все мягкое бойцы растащили на свои позиции.
- Ты чего тут шаришься? – Пасынок поднял голову на заглянувшего к ним молодого бойца,  забравшегося в поисках сидушек на четвертый этаж.
Как всегда, позиция на пару с Куликом. Тот под подоконником, протирал снятый затвор своей СВДу. Оба уже без сфер. Затылки обтягивают скатанные вверх спецназовские маски. У дедов они еще старого образца – серые, обтягивающие. Сзади узел с торчащим хвостиком, как косичка, и два отверстия для глаз. Учебный взвод получал себе уже новые – черные, с прорезью для  глаз. Старые выглядели круче, как-то по-боевому, более залихватски.
- Диван ищу. Биза сказал.
- Он что, с ума там сошел? Кени, ты плохо влияешь на старшину.
Кулик, подправляя прицел, отозвался от окна:
- Прикинь, Жеха – Бизон там на улочке на диване разляжется и будет постреливать чехов в свое удовольствие. Красиво жить не запретишь.
- На хрена ему стрелять, утруждать себя? Он просто поваляться решил. А стрелять за двоих Кени будет.
- Ага, он Васин АКС к своему пулемету скотчем примотает. Кени, есть скотч?
- Биза переоценивает своих духов. Мне очень хочется видеть, как Кени этот диван один на себе потащит.
- Да от дивана один скелет остался. Был еще один, так им у Бороды уже окно законопатили. Хм, как будто поможет. Еще кресла были. Но они тоже приказали долго жить. Передай Бизе сердечный привет от командира группы и от всего дедсостава.
Кени заметно приуныл. Где тут в этом хаосе хорошие сидушки достать? Если только в другой дом сбегать, там, за лесочком. Вспомнил свой «челночный бег» полчаса назад, звук летящей в воздухе чужой ненависти и против воли передернул плечами. И все равно приказ выполнять нужно.
- Ладно… Кени свой боец, нормальный. Один с учебного взвода за всех отдувается. Те кайфуют сейчас в палатке в полку.
Дрова они заготавливают, подумал Кени. Неизвестно еще, где лучше, здесь или дрова эти добывать и пилить потом до отупения. Буржуйки вообще ненасытные, на них дров не напасешься. Тут хоть, пока один, не трогает никто, не шпыняет по-черному. И сержанты учебного взвода тоже в полку остались, с ними не покайфуешь. Соловей, Деян, Забир, Кулак. При этом воспоминании Кени снова передернуло. В палатку не зайдешь, сразу нагрузят по полной. Безопасней на улице находиться, создавать имитацию активной работы.
- Сюда иди, Кени, - Кулик быстро прошел в дальний угол, откинул ногой рухлядь, - вон забирай эти подушки. Бери все. Я их себе присмотрел, но… блин, красные они. У меня на красное аллергия. И вам нужнее. Чего, правда , на голой земле валяться. О, прикол – нас в этой комнате трое Евгениев. Пасынок…  Жека, слышишь?
- Ага, желание загадай.
- Уже загадал.
- Какое?
- До Берлина дойти… Нельзя же говорить.
Кени и красным был рад. Хорошие, толстые подушки.
- Спасибо.
- Судьбу благодари, - отмахнулся Кулик, - может, Васеньке они и не понравятся, он у нас привереда.
- А чего, красненькие – под цвет Васиного лица.
Жеха Пасынок шутит, но красивое лицо при этом абсолютно серьезно.
- Нашему дурачку хоть немного красненького, - проговорил Кулик,  вроде как ни к кому не обращаясь. Сменил тон, - это мы шутим. Не вздумай Бизе сказать. Обидится , будет потом до дембеля своим черным глазом косить. Он на шутки тугой.
- Да ну, конечно! - Кени даже покраснел от мысли, что он может подвести такого нормального, человечного деда, как Кулик, - так точно, не скажу!
-Да прекрати ты эту уставщину, - поморщился Кулик.
 Его тут же поддержал напарник.
- Разговаривай по-человечески. Соловью будешь свою выучку показывать, он пробитый на этом. У вас связь есть?
- Так точ!.. Есть.
- Мы попозже пожрать приготовим, позовем вас, подменим… как получится. Условный сигнал будет: «Банка готова». Придешь, возьмешь. Давай, дуй.
- А то Васю там уже чечены пытают.
- Скорее Вася их пытает. Усадил в кружок и мучает по одному.
Это больше похоже на правду, подумал Кени, слетая вниз по лестнице. В коридоре мелькнула рыжая щетина Костюхи, но Кени быстро ушел оттуда, не дожидаясь, пока его заметят.
- Ну и чего так долго? – Биза внимательно осматривал подушки, - нет, Кени, ты… - помолчал, находя подходящее слово, - ты молодец, конечно. На хрена нам тут этот ленинский уголок? Мишень решил из нас сделать?
- Да не было других нигде, все обыскал. Кулик свои отдал.
- Кулик? – Биза усмехнулся, - ну, я ему устрою. Очень смешно. Давай мне три.
Кени молча взял последнюю оставшуюся, примостил ее в своем углу, уселся, вытянул ноги. Нормальные подушки. Сам бы искал, умный такой.
Биза покосился на несколько вольную позу молодого, но ничего не сказал. Связался с командиром, отметился в эфире, снова замолчал.
- Твой сектор от того столба у дороги и вправо до кустов… включительно, - вспомнил слово.
- Есть!
- Кусты внимательней смотри, - буркнул чуть позже.
- Есть!
Что тут еще говорить.
Опять молчание.
Что там командир говорил – валить всех? Прям вот всех, что ли? А если там женщины какие-нибудь? Остались ведь тут женщины?.. Или нет, война же, бомбят. Тут мирных никого и не осталось, наверное. Хотя куда они делись? Интересно… так-то улицы пустынные. Только военные, наши, да эти… которые стреляют. Боевики… Слово смешное, странное какое-то.
А вот в город идет человек, один. Прямо по дороге, метров сто-сто двадцать. Парень, молодой, в меховой высокой шапке. Теплая, наверное. Сейчас солнце пригревает, но это только на солнце, а так не май-месяц. А по ночам какой дубак стоит! И от бетона холод ледяной идет. Хорошо, подушка есть… Идет, идет.
- Там по дороге чел какой-то идет, - сообщил Бизе.
- Где?! – Биза дернул стволом, мощные плечи под курткой хищно двинулись,  - хули молчал? Огонь!
Оглушительная очередь ПКМа. Сбоку всегда оглушает. Вот оно, беспрекословное выполнение приказа. Даже не всматривался, кто там, чего.
Веселый звон гильз по бетону. Ладно, хоть, не в меня летят, подумал Кени, сдергивая предохранитель вниз, на одиночные.
Огонь в два ствола, всполохи из дульного компенсатора автомата, легкий дымок пламегасителя рядом. Короткая остановка, и по новой.
Снежные фонтанчики снизу вверх, большие – от пулемета, меньшие – от Кени. Красиво. Сильно!
Парень на дороге сначала остановился, явно не понимая, откуда стрельба. Осознал через несколько секунд, что стреляют по нему, поднял руки вверх, открытыми ладонями.
Кени при этом жесте прекратил стрелять, но Биза так и поливал короткими очередями без остановки. Как заведенный, решил про себя Кени , и продолжил стрельбу.
Заметил между делом, что парень-то моложе, чем сначала показалось, совсем молодой. Да что там, лет шестнадцать, видно, что местный, чернявый, и по одежде видно. Одна шапка эта чего стоит.
Парень уже залег, но было видно, что выстрелы не попадают.
- Да, блин, что такое?! – зло сказал Биза, останавливаясь и разглядывая опустевшую почти наполовину ленту, - у тебя что, пулемет не пристрелян?
- Пристрелян.
Как будто сам не знаешь, что группа спецназа все свое оружие пристреливает еще до командировки. И вообще оно всегда у них идеально пристреляно, потому что все время в работе.
Однако чудеса какие-то. Оба не попадали в одинокую фигуру. Чечненок, конечно, худой и стройный, но разве важно? Расстояние стандартное, а из этого пулемета Кени на стрельбище мишени чертил крест-накрест. Здесь-то что не так?
Парень лежал, закрыв свою голову под бараньей шапкой ладонями.
Внезапно Кени отжал палец с крючка. Что делаем? Мальчишку очередями поливаем. Может, он в город к родным идет, или там за хлебом, водой. Лекарствами, может. Какой из него боевик, нахрен.
- Биза, Биза!!!
- Ну!
- Все, лежит он.
- Живой ведь?
- Живой вроде…
Фигура в снегу подняла голову, оглянулась, словно не веря окончанию обстрела. Кени кольнула неожиданная жалость – бедный мальчишка, чуть не пристрелили ни за что.
- Сказано же – всех валить.
- Лежит он. Пацан совсем.
Старшина выматерился. Замолчал, вглядываясь.
- Стрелки хулевы. Ни один не попал. Кому скажи, засмеют. Бойцы спецназа. Рейнджеры вшивые…
Да, чудеса случаются, молчаливо пожал плечами Кени. Плохая стрельба оставалась загадкой.
Фигура в снегу решилась осторожно встать, но Биза пальнул еще разок, уже в стороне от него, и тот решил за лучшее еще полежать.
- Пускай поморозится, - проворчал старшина и потянулся за шумящей рацией. До Кени только дошло,  что их вызывают.
Резкий голос Лома:
- Что за огонь?
- Субъект… - Бизон явно затруднялся с ответом, - в сторону города.
- Отработали? Прием.
 - Да. Нет. Взять хотим, прием.
Секундное молчание в эфире.
- Оставайтесь на позиции. Как понял?
     - Понял.
- Смотрите, мирных не привалите по ошибке. Конец связи.
В это время Кени всматривался в мелькающие тени за деревьями. Это уже с другой стороны, на этой же дороге. Быстро идут, двое, во всей видимости.
- Биза, двое слева!
- Где?!
Вместо ответа Кени выстрелил в сторону фигур.
Бизон развернул пулемет, дал очередь.
- Не вижу. Кени, придурок, оттуда наши должны подойти, омоновцы.
- Там не омоновцы! – Кени уже разглядел двух крупных кавказцев, в длинных кожаных куртках. При первых звуках стрельбы присели на корточки. Один из них закурил. Не понять, есть ли оружие, но спокойно себя так ведут…
- Огонь!
Кени выстрелил раз , другой. Все впустую.
- Ты очередями пали, короткими, - отвлекся от пулемета старшина.
Кени послушно переставил предохранитель. Взял мушкой ниже, под ноги. Нажал спуск, очередь из трех выстрелов, как одно трескучее целое…
Один из мужчин вдруг завалился вперед и замер, прижавшись щекой к дороге. Второй поспешно склонился над ним.
- Попал? – Биза прищурился.
- Попал, - пожал плечами Кени, начиная понимать, что и у этих он оружия не видал. Просто мужики местные, и что?..
- Мирного привалил, нет? – Биза напряженно всматривался сквозь деревья. Далеко все-таки.
- Одного. Не знаю… Упал он.
Ощущение странное. Вроде и гордость от удачного попадания, если не показалось, конечно. А вдруг и правда мирные? Ни в чем не повинного человека убил. Взял и застрелил… просто показалось ему. Ни за что… Внутри тоскливо заныло.
- Ох, ты, черт!!! Сколько их!..
Кени с трудом отвел глаза от этих двоих. Взглянул на напарника, перевел глаза по направлению его взгляда. Противно ослабли руки. В животе как будто что опустилось, из солнечного сплетения да наружу, вперед, из-под ребер.
Прямо перед ними, метрах в двухстах, бежали люди. В их сторону, хорошо видные на снежном покрытии. А солнце в глаза, аккурат сюда, высвечивая их угол, красные подушки.
Кени бросился грудью на эту красноту, пытаясь скрыть этот безумно яркий, неуместный цвет в сером городе.
Биза буднично, внятно произнес:
- Огонь. Промахиваться нельзя.
Фигуры двигались к ним, не стреляя. Умело, от дерева к дереву, от укрытия к укрытию.  Стало видно и оружие в руках, солнце играет на нем, на разгрузках, увешанных магазинами, гранатами, дополнительным оружием. Бороды, зеленые повязки на вязаных черных шапочках.
Очередь, еще одна, еще… В животе вроде отошло, деваться все равно некуда. Прицельно, выверено. Ошибаться нельзя, подпускать нельзя, всю группу подведем.
Вот так, наверное, и с контрактниками начиналось. Нагло, нахраписто дошли, подавили превосходством, плотным огнем, знанием города.
Откуда они взялись? Точно черти, как из табакерки.
Залегли. Ага, мы вдвоем влияем на ситуацию, злорадно мелькнуло в мозгу, но следующее мгновение вымело все мысли из головы. Сверху застучало, зашмякало мощно, громко, бескомпромиссно. Кени вжался в свою подушку, сейчас только мешающую. Крошки струей по лицу от взрывающейся земли куски штукатурки на спину, на открытую шею.
Откинул подушку. Та в полете вспушилась. Не успев приземлиться, ее дернуло, протащило по снегу. Еще раз, еще.
Отметил взглядом, что паренек на дороге так и лежит. А что ему еще делать, он стал заложником этой войны, или что тут за хрень происходит…
Что Биза не стреляет, а?
Если чечненку Аллах помогает, выживет и сейчас, между двух огней.
Что с Васей с этим?  Головы не поднять. Откатился, перекинул рожки, очередь… какое тут «прицельно», палят по-черному.
- Биза?!!
Ой-ой-ой, что творится.
- Что там?!
Отозвался, слава те, Господи! Кени не один тут остался. Бросил взгляд. Вася по рации что-то говорит. В метре и не слышно, какофония такая.
- Биза, справа тоже!..
- Что тоже?!
- Сюда!.. Подходят, подходят, еще черти!!!
- Держи их, я этих возьму. Не давай подходить, не давай подходить!!!
- Стреляй! Вася, стреляй!
- Да подожди ты!
В руках у Бизы рация, орет  в нее; про то, что этих много, что близко, подкрепление требует. Да быстрее ты. Не справится одному, давят так, что хочется в бетон уйти, слиться.
Стрельба усилилась, в воздухе ощутимо густо и вязко. Стрелять надо, надо… Огонь, туда и туда попеременно. И с ужасом понимаешь, что патронов не хватит, что два рожка с половиной. Что у  Бизы последняя коробка, на  четыреста патронов, а времени им никто не даст.
А эти все ближе, уже видны лица. Черные брови, потные щеки, на пальцах переговариваются. Обходят большим полукругом, кричат что-то. Вообще не боятся. А чего им боятся? Они здесь дома, их много.
А они с Васей вдвоем. Из здания никакой помощи. И Вася, козел, не стреляет.
Заканчивай, ты, старшина. Всю жизнь нашу сейчас проговоришь.
- Патроны кончаются, прием!
Биза крикнул последние слова и откинул рацию. Та подкатилась по бетону к Кени, явственно ответила голосом командира группы:
- Я вижу. Патроны ждите. Работай, Биза. Как хочешь, но держи их! Конец связи…
Подходят, черти наглые, спокойно, умело. Да стреляет по ним еще кто, или только они с этим Годзиллой? Два мазилы, большой и маленький. Молодой, душара…
ПКМ ожил, сильные, длинные очереди. Очереди, поливающие окрестности. Словно в ответ на мысленные мольбы подчиненного, прошелся и по его секторам. По кустам, по деревьям. Там заорали, скрылись из виду. Ай, как хорошо…
- Кени!
- Я!
- Автомат оставил мне, дуй за патронами!
- Есть!
Пули злыми осами вьются вокруг, с двух сторон. Рикошеты от бетона, фонтаны снега и грязи по полю. Покосилось чахлое деревце во дворе, перебитое пулей. Вот одна, совсем рядом, у лица. Кени на миг даже застыл в ступоре. Никогда бы не подумал, что можно угодить в такой вот переплет. Надо залечь! Упал, дернулся вперед. Неудобно. Медленно.. вскочил. Не останавливаться. Слышишь пулю, она не твоя. Когда убьют, будет уже все равно. Нечего бояться. Убьют – и тишина…
Лишь бы наверняка, лишь бы  не мучиться. Изуродует пулей – каково будет?..
Вот как было тому пареньку. Так же страшно, так же пустотой засасывало сердце, крутило пустотой в груди. Никогда не думал, что от страха может тошнить. Никогда не думал, что такой трус. Никогда не думал, что думать невозможно, есть просто ощущения, яркие, ясные, мозг пустой и чистый, и ни одной мысли.
И умирать рано. Вот он, вход. И не попали пока. Мазилы.
Война, мать вашу, никто ни в кого попасть не может.
Вниз по лестнице семенил Коняга, нагруженный боеприпасами. Быстро сунул в руки ранец, битком набитый полными магазинами и 5.45 россыпью, накинул несколько лент на шею.
- Держитесь, парни. Снайпера наши их щучат, уже остановили. К нам  с другой стороны подбираются, там их больше. Отстреляем их, и к вам. Держитесь, фигня осталась, - прокричал он уже в темноте задымленного подъезда, - держите их, главное!..
И правда, по всему зданию шла отчаянная, но логичная трескотня, хлопки подствольных гранатометов. Парни работают. От сердца отлегло. Они не одни. Их не бросили.
Назад теперь. Под пули, сквозь горячий, нашпигованный страхом воздух. Надо добраться, надо эти пятнадцать метров до своего старшины, оставленного одного. Он стреляет. Уже коротко, патроны последние. Он ждет Кени, верит, что тот придет с готовыми лентами. Как одному хреново. Без лент и патронов Бизе не продержаться и пяти минут. Вася тоже человек, из плоти, из мяса, хоть и похож на рязанского Терминатора.
Можно передохнуть здесь, в подъезде, никто ведь не видит. Все заняты, но… Вася там. Вперед, и если сдохнуть, то уже там. На позиции.
Добежал, не помня дороги и сколько шагов сделал. Плюхнулся на бетон, на скользкие гильзы.
Биза стрелял, не отвлекаясь. На секунду пулемет замолк.
- Принес?
- Ах-ха!!!
- Давай ленты ближе ко мне, в укрытие.
Стрельба из ПКМа. Сосредоточенно, спокойно. Глаза темные, ни тени страха. Веки чуть прищурены. Руки, лицо, форма – все в пыли в бетонной крошке. Звон гильз. Они отлетают вбок и чуть назад, бьют в стену, в пол и лениво возвращаются к пулеметчику.
Тошнотворное, отвратное шмяканье пуль по стенам. Стук по перекрытиям, а когда попадает в арматуру – громкий звук, как кувалдой по наковальне, только не так звонко, а с глухим гулом. И от этого кажется, что все здание стонет.
Перекатился, прижался спиной к здоровому старшинскому бедру, достал ленты, выгреб рожки. Здесь напрямую не достанет пулей, но отсидеться не удастся. А снизу от лестницы воняет. Рикошетом могут хлопнуть, или  с подствольного. О гранатометах и прочем и думать не хотелось.
Глубоко вздохнул и выкатился на свое место, на солнце, уже заходящее, не слепящее глаза.
Стрелять, стрелять. Спокойно и методично. Пусть страшно, до слез, застывших комом в глотке, до жалости к себе, несчастному. Пусть ужас в глазах, кто его увидит, Бизе не до того. Пускай прицел пляшет перед взором, как сумасшедший. Но другого выхода нет, нет другой сейчас жизни, кроме этой. Не будет огня – не будет будущего. Методично, короткими очередями, по видимым целям. Их тут много. Там и там. Пытаются придвинуться, но уже не  так активно. Остановились, залегли. Стреляют. На сколько они затарены боезапасом?
По огонькам, по черным точкам голов. Подавить этих сук, заставить заткнуться. Парням внутри не слаще, если Коняга говорит, что с той стороны противника больше, значит, его там реально больше. Сейчас они  с ними разберутся…
Словно в ответ на эти мысли, сверху грохнуло. Два разрыва вдали, как раз там, где требовалось. В скопления. Пацаны «Шмелями» давят. Очень удачно. И стрельба, мощный, многократно усиленный треск. Стеной с дух сторон общежития. У нас еще снайпера на крыше… выстоим. Хрен им…
Уползают… Орут что-то, не разобрать. За деревьями справа стихло с полминуты назад. Слиняли, как жареным запахло. Те, впереди, за деревьями собрались и бегом, бегом прочь.
Неужели это правда, неужели уходят?!
- Биза! Уходят!!!
- Ты давай смотри! Огонь!!!
Тащат что-то тяжелое. А, так это они своих уносят. Непонятно, убитых или раненых, но понятно точно одно – Кени с Васей совсем не такие уж и мазилы. Нормально отработали.
- Концерт окончен, - спустя минуту Бизон оторвался от дымящегося ПКМа. На правой щеке – красная вмятина от приклада.
Сплюнул, оттер пыль с губ.
- Кени, сгоняй наверх, у Кулика спроси, точно ли чечены все слиняли. И спроси, пожрать начинали готовить? Если нет, то пару банок тушенки мне возьми. Давай, три минуты тебе. И себе возьми пожрать, не забудь.
И вновь заворачивая за угол, Кени кинул взгляд на дорогу, невольно втягивая голову в плечи. Чудо, но пацанчик так и лежал на  злосчастной дороге, ошалело крутя головой.
Кени облегченно вздохнул. Ну и слава Богу. Везучий какой,  в таком аду, меж двух огней не словил ни одной пули. Взглянуть на такого счастливчика… хотя, найди зеркало и посмотри.
Видно, если человеку не суждено умереть сегодня – ничем его не умертвишь. И не попадешь,  только патроны зря потратишь…